если мы не имеем писанных законов для каких либо дел то следует
Если мы не имеем писанных законов для каких либо дел то следует
Титул III. О законах, сенатусконсультах и долговременном обычае
(De legibus senatusque consultis et longa consuetudine)
1. (Папиниан). Закон есть общее (для всех) предписание, решение опытных людей, обуздание преступлений, совершаемых умышленно или по неведению, общее (для всех граждан) обещание государства.
2. (Марциан). Ибо и оратор Демосфен дает следующее определение: «Закон есть то, чему все люди должны повиноваться в силу разных [32] оснований, но главным образом потому, что всякий закон есть мысль (изобретение) и дар бога ( У Демосфена (речь против Аристогитона) — «богов» ), решение Мудрых людей и обуздание преступлений, содеянных как по воле, так и невольно, общее соглашение общины, по которому следует жить находящимся в ней» ( Слова Демосфена приведены в Дигестах по-гречески ). И философ, отличавшийся величайшей стоической мудростью, Хризипп, так начинает свою книгу «О законах»: «Закон есть царь всех божественных и человеческих дел; он должен быть начальником добрых и злых; вождем и руководителем живых существ, живущих в государстве ( Знаменитое выражение «zооv politicov», т. е. человек — существо политическое ); мерилом справедливого и несправедливого, которое приказывает делать то, что должно быть делаемо, и запрещать делать то, что не должно быть делаемо» ( Слова Хризиппа приведены в Дигестах по-гречески ).
3.(Помпоний). Следует устанавливать права ( «Права» здесь (и в ряде других мест) означают «нормы права» ), как сказал Феофраст, для тех случаев, которые встречаются часто, а не для тех, которые возникают неожиданно.
4. (Целъс). Права не устанавливаются исходя из того, что может произойти в единичном случае.
5. (Целъс). Ибо право должно быть главным образом приспособлено к тому, что случается часто и легко, а не весьма редко.
6. (Павел). Законодатели обходят, как сказал Феофраст. то, что происходит лишь в одном или двух случаях ( Слова Феофраста приведены в Дигестах по-гречески ).
7. (Модестин). Действие (сила) права: повелевать, запрещать, разрешать, карать.
8. (Ульпиан). Права устанавливаются не для отдельных лиц, а общим образом.
9. (Ульпиан). Нет сомнения, что сенат может творить право.
10. (Юлиан). Ни законы, ни сенатусконсульты не могут быть написаны таким образом, чтобы они обнимали все случаи, которые когда-либо произойдут, но достаточно, чтобы они распространялись на то, что большей частью случается.
11. (Юлиан). И потому то, что впервые устанавливается, следует определять путем толкования или путем конституции принцепса.
12. (Юлиан). Не могут все отдельные случаи быть предусмотрены законом или сенатусконсультом. Но когда в каком-либо случае смысл их ясен, то осуществляющий юрисдикцию может применить их к сходным (обстоятельствам) и сообразно с этим вынести решение.
13. (Ульпиан). Ибо, как говорит Педий, поскольку законом введено то или иное правило, имеется удобный случай, чтобы было восполнено путем толкования или во всяком случае путем судебной практики то, Что имеет в виду те же потребности.
14. (Павел). То, что воспринято вопреки смыслу права, не может быть распространено на последствия этого ( Этот фрагмент устанавливает недопустимость распространительного толковании исключительных норм ).
15. (Юлиан). Тому, что установлено против смысла права, мы не можем следовать как юридическому правилу. [33]
16. (Павел). Особое право ( Ius singulare — здесь в смысле нормы, отклоняющейся от общей нормы ) — это то, которое введено властью, установившей его в отклонение от точного содержания (общих норм) для удовлетворения какой-либо потребности.
17. (Целъс). Знать законы — значит воспринять не их слова, но их содержание и значение ( Vim ас potestatem — буквально: силу и власть ).
18. (Целъс). Является более милостивым (справедливым) такое толкование законов, при котором охраняется их воля ( Следует думать, что слова «воля закона» имеют здесь смысл «цель закона» ).
19. (Целъс). Если закон говорит двусмысленно, заслуживает предпочтения то значение, которое лишено порока ( Нередко это выражение понимается в смысле толкования, которое соответствует цели, предмету закона ), в особенности когда из этого может быть сделано заключение о воле закона ( Возможно, слова «в особенности и т. д.» являются доюстиниановой глоссемой ).
20. (Юлиан). Не в отношении всего, что установлено предками, может быть приведено основание.
21. (Нераций). И потому не нужно исследовать основания того, что устанавливается; иначе было бы разрушено многое из того, что представляется определенным.
22. (Ульпиан). Когда закон что-либо извиняет в прошлом, он запрещает это на будущее.
23. (Павел). В наименьшей степени следует изменять то, что постоянно толковалось в определенном смысле.
24. (Целъс). Неправильно выносить решения или давать ответ ( Давать юридическую консультацию ) на основании какой-либо частицы закона, без рассмотрения закона в целом.
25. (Модестин). Ни в каком случае смысл закона или милость справедливости не терпит, чтобы то, что введено для пользы людей, мы обращали путем жестокого толкования в строгость, идущую вразрез с благополучием людей.
26. (Павел). Не ново то положение, что прежние законы распространяются на последующие.
27. (Тертуллиан). Принято, что старые законы находятся в связи с позднейшими; поэтому следует всегда думать, что в законы как бы включено правило о том, что они касаются тех лиц и тех дел, которые когда-либо являлись сходными.
28. (Павел). Но и позднейшие законы относятся к предшествующим, если они не противоречат последним; и это подтверждается многими примерами.
29. (Павел). Поступает против закона тот, кто совершает запрещенное законом; поступает в обход закона тот, кто, сохраняя слова закона, обходит его смысл.
31. (Ульпиан). Принцепс свободен от (соблюдения) законов.
32. (Юлиан). Если мы не имеем писаных законов для каких-либо дел, то следует соблюдать установленное нравами и обычаем; а если этого нет для какого-либо дела, то (следует соблюдать) наиболее [34] близкое и вытекающее из последнего (правило); если и этого не оказывается, то следует применять право, которым пользуется город Рим. § 1. Прежний укоренившийся обычай заслуженно применяется как закон, и это» право называется правом, установленным нравами. Ибо если сами законы связывают нас в силу лишь того, что они приняты по решению народа, то заслуженно и то, что народ одобрил, не записав, связывает всех. Ибо какое имеет значение, объявил ли народ свою волю путем, голосования или путем дел и действий. [Поэтому весьма правильно принято, что законы отменяются не только голосованием законодателя, но даже молчаливым согласием всех путем неприменения.]
33. (Ульпиан). Долго применявшийся обычай следует соблюдать как право и закон в тех случаях, когда не имеется писаного (закона).
35. (Гермогениан). Но и то, что одобрено долговременным обычаем и соблюдалось в течение многих лет, должно быть соблюдаемо как молчаливое соглашение граждан не менее, чем записанное право.
36. (Павел). Это право (обычное право) пользуется тем большим» авторитетом, что доказано отсутствие необходимости придать ему письменную форму.
37. (Павел). Если дело идет о толковании закона, то прежде всего следует выяснить, каким правом пользовалось государство ранее в случаях такого рода; ибо обычай является лучшим толкователем закона.
38. (Каллистрат). Ибо наш император Север предписал, что в тех. случаях, когда при применении законов возникает сомнение, нужно, чтобы обычай или авторитет постоянных единообразных решений имел силу закона.
39. (Целъс). То, что было введено не в силу разумного основания,- но по ошибке, а затем поддерживалось путем обычая, не имеет силы в отношении сходных случаев.
40. (Модестин). Итак, всякое право сотворено соглашением, или установлено необходимостью, или закреплено обычаем.
41. (Ульпиан). Все право относится или к приобретению, или к сохранению, или к умалению; речь идет о том, каким образом что-либо делается принадлежащим кому-либо, или каким образом кто-либо сохраняет свою вещь или свое право, или каким образом кто-либо отчуждает или утрачивает.
Титул III. О законах, сенатусконсультах и долговременном обычае (De legibus senatusque consultis et longa consuetudine).
1. (Папиниан). Закон есть общее (для всех) предписание, решение опытных людей, обуздание преступлений, совершаемых умышленно или по неведению, общее (для всех граждан) обещание государства.
2. (Марциан). Ибо и оратор Демосфен дает следующее определение;
«Закон есть то, чему все люди должны повиноваться в силу разных оснований, но главным образом потому, что всякий закон есть мысль (изобретение) и дар бога26, решение мудрых людей и обуздание преступлений, содеянных как по воле, так и невольно, общее соглашение общины, по которому следует жить находящимся в ней»27. И философ, отличавшийся величайшей стоической мудростью, Хризипп, так начинает свою книгу «О законах»: «Закон есть царь всех божественных и человеческих дел; он должен быть начальником добрых и злых; вождем и руководителем живых существ, живущих в государстве28; мерилом справедливого и несправедливого, которое приказывает делать то, что должно быть делаемо, и запрещать делать то, что не должно быть делаемо»29.
3. (Помпоний). Следует устанавливать права3″, как сказал Феофраст, для тех случаев, которые встречаются часто, а не для тех, которые возникают неожиданно.
4. (Цельс). Права не устанавливаются исходя из того, что может произойти в единичном случае.
5. (Цельс). Ибо право должно быть главным образом приспособлено к тому, что случается часто и легко, а не весьма редко.
6. (Павел). Законодатели обходят, как сказал Феофраст, то, что происходит лишь в одном или двух случаях31.
7. (Модестин). Действие (сила) права: повелевать, запрещать, разрешать, карать. /
8. (Ульпиан). Права устанавливаются не для отдельных лиц, а общим образом.
27 Слова Демосфена приведены в Дигестах по-гречески.
29 Слова Хризиппа приведены в Дигестах по-гречески.
30 «Права» здесь (и в ряде других мест) означают «нормы права».
31 Слова Феофраста приведены в Дигестах по-греческг
9. (Ульпиан). Нет сомнения, что сенат может творить право.
10. (Юлиан). Ни законы, ни сенатусконсульты не могут быть написаны таким образом, чтобы они обнимали-все случаи, которые когда-либо произойдут, но достаточно, чтобы они распространялись на то, что большей частью случается.
11. (Юлиан). И потому то, что впервые устанавливается, следует определять путем толкования или путем конституции принцепса.
12. (Юлиан). Не могут все отдельные случаи быть предусмотрены законом или сенатусконсультом. Но когда в каком-либо случае смысл их ясен, то осуществляющий юрисдикцию может применить их к сходным (обстоятельствам) и сообразно с этим вынести решение.
13. (Ульпиан). Ибо, как говорит Педий, поскольку законом введено то или иное правило, имеется удобный случай, чтобы было восполнено путем толкования или во всяком случае путем судебной практики то, что имеет в виду те же потребности.
14. (Павел). То, что воспринято вопреки смыслу права, не может быть распространено на последствия этого32.
15. (Юлиан). Тому, что установлено против смысла права, мы не можем следовать как юридическому правилу.
18. (Цельс). Является более милостивым (справедливым) такое толкование законов, при котором охраняется их воля35.
19. (Цельс). Если закон говорит двусмысленно, заслуживает предпочтения то значение, которое лишено порока36, в особенности когда из этого может быть сделано заключение о воле закона37.
20. (Юлиан). Не в отношении всего, что установлено предками, может быть приведено основание.
21. (Нераций). И потому не нужно исследовать основания того, что устанавливается; иначе было бы разрушено многое из того, что представляется определенным.
22. (Ульпиан). Когда закон что-либо извиняет в прошлом, он запрещает это на будущее.
2 Этот фрагмент устанавливает недопустимость распространительного толкования исключительных норм.
Нередко это выражение понимается в смысле толкования, которое соответствует цел предмету закона.
Возможно, слова «в особенности и т. д.» являются доюстиниановой глоссемой.
23. (Павел). В наименьшей степени следует изменять то, что постоянно толковалось в определенном смысле.
24. (Цельс). Неправильно выносить решения или давать ответ38 на осно вании какой-либо частицы закона, без рассмотрения закона в целом.
25. (Модестин). Ни в каком случае смысл закона или милость справед ливости не терпит, чтобы то, что введено для пользы людей, мы обращал! путем жестокого толкования в строгость, идущую вразрез с благополучие!^ людей.
26. (Павел). Не ново то положение, что прежние законы распространя ются на последующие.
27. (Тертуллиан). Принято, что старые законы находятся в связи с позд нейшими; поэтому следует всегда думать, что в законы как бы включен’ правило о том, что они касаются тех лиц и тех дел, которые когда-либо яв лялись сходными.
28. (Павел). Но и позднейшие законы относятся к предшествующим, если они не противоречат последним; и это подтверждается многими примерами.
29. (Павел). Поступает против закона тот, кто совершает запрещенное законом; поступает в обход закона тот, кто, сохраняя слова закона, обходит его смысл.
31. (Ульпиан). Принцепс свободен от (соблюдения) законов.
32. (Юлиан). Если мы не имеем писаных законов для каких-либо дел, то следует соблюдать установленное нравами и обычаем; а если этого нет для какого-либо дела, то (следует соблюдать) наиболее близкое и вытекающее из последнего (правило); если и этого не оказывается, то следует применять право, которым пользуется город Рим.
33. (Ульпиан). Долго применявшийся обычай следует соблюдать как право и закон в тех случаях, когда не имеется писаного (закона).
35. (Гермогениан). Но и, то, что одобрено долговременным обычаем и соблюдалось в течение многих лет, должно быть соблюдаемо как молчаливое соглашение граждан не менее, чем записанное право.
36. (Павел). Это право (обычное право) пользуется тем большим авторитетом, что доказано отсутствие необходимости придать ему письменную форму.
37. (Павел). Если дело идет о толковании закона, то прежде всего следует выяснить, каким правом пользовалось государство ранее в случаях такого рода; ибо обычай является лучшим толкователем закона.
» Давать юридическую консультацию.
38. (Каллистрат). Ибо наш император Север предписал, что в тех случаях, когда при применении законов возникает сомнение, нужно, чтобы обычай или авторитет постоянных единообразных решений имел силу закона.
39. (Цельс). То, что было введено не в силу разумного основания, но по ошибке, а затем поддерживалось путем обычая, не имеет силы в отношении сходных случаев.
40. (Модестин). Итак, всякое право сотворено соглашением, или установлено необходимостью, или закреплено обычаем.
41. (Ульпиан). Все право относится или к приобретению, или к сохранению, или к умалению; речь идет о том, каким образом что-либо делается принадлежащим кому-либо, или каким образом кто-либо сохраняет свою вещь или свое право, или каким образом кто-либо отчуждает или утрачивает.
Титул IV. О конституциях принцепсов (De constitutionibus principum)
1. (Ульпиан). То, что решил принцепс, имеет силу закона, так как народ посредством царского39 закона, принятого по поводу высшей власти прин-цепса, предоставил принцепсу всю свою высшую власть и мощь (imperium et potestatem). § 1. Таким образом, то, что император постановил путем письма и подписи или предписал, исследовав дело, или вообще высказывал, или предписал посредством эдикта, как известно, является законом.
2. (Ульпиан). При установлении правил о новых делах должна быть очевидной полезность этого (новых правил), чтобы отступить от того права, которое в течение долгого времени признавалось справедливым.
4. (Модестин). Позднейшие законы имеют большее значение, чем те, которые были раньше4″.
Титул III. О законах, сенатусконсультах и долговременном обычае
1. (Папиниан). Закон есть общее (для всех) предписание, решение опытных людей, обуздание преступлений, совершаемых умышленно или по неведению, общее (для всех граждан) обещание государства.
2. (Марциан). Ибо и оратор Демосфен дает следующее определение;
«Закон есть то, чему все люди должны повиноваться в силу разных оснований, но главным образом потому, что всякий закон есть мысль (изобретение) и дар бога, решение мудрых людей и обуздание преступлений, содеянных как по воле, так и невольно, общее соглашение общины, по которому следует жить находящимся в ней». И философ, отличавшийся величайшей стоической мудростью, Хризипп, так начинает свою книгу «О законах»: «Закон есть царь всех божественных и человеческих дел; он должен быть начальником добрых и злых; вождем и руководителем живых существ, живущих в государстве28; мерилом справедливого и несправедливого, которое приказывает делать то, что должно быть делаемо, и запрещать делать то, что не должно быть делаемо».
3. (Помпоний). Следует устанавливать права, как сказал Феофраст, для тех случаев, которые встречаются часто, а не для тех, которые возникают неожиданно.
4. (Цельс). Права не устанавливаются исходя из того, что может произойти в единичном случае.
5. (Цельс). Ибо право должно быть главным образом приспособлено к тому, что случается часто и легко, а не весьма редко.
6. (Павел). Законодатели обходят, как сказал Феофраст, то, что происходит лишь в одном или двух случаях.
7. (Модестин). Действие (сила) права: повелевать, запрещать, разрешать, карать.
8. (Ульпиан). Права устанавливаются не для отдельных лиц, а общим образом.
9. (Ульпиан). Нет сомнения, что сенат может творить право.
10. (Юлиан). Ни законы, ни сенатусконсульты не могут быть написаны таким образом, чтобы они обнимали все случаи, которые когда-либо произойдут, но достаточно, чтобы они распространялись на то, что большей частью случается.
11. (Юлиан). И потому то, что впервые устанавливается, следует определять путем толкования или путем конституции принцепса.
12. (Юлиан). Не могут все отдельные случаи быть предусмотрены законом или сенатусконсультом. Но когда в каком-либо случае смысл их ясен, то осуществляющий юрисдикцию может применить их к сходным (обстоятельствам) и сообразно с этим вынести решение.
13. (Ульпиан). Ибо, как говорит Педий, поскольку законом введено то или иное правило, имеется удобный случай, чтобы было восполнено путем толкования или во всяком случае путем судебной практики то, что имеет в виду те же потребности.
14. (Павел). То, что воспринято вопреки смыслу права, не может быть распространено на последствия этого.
15. (Юлиан). Тому, что установлено против смысла права, мы не можем следовать как юридическому правилу.
18. (Цельс). Является более милостивым (справедливым) такое толкование законов, при котором охраняется их воля.
19. (Цельс). Если закон говорит двусмысленно, заслуживает предпочтения то значение, которое лишено порока, в особенности когда из этого может быть сделано заключение о воле закона.
20. (Юлиан). Не в отношении всего, что установлено предками, может быть приведено основание.
21. (Нераций). И потому не нужно исследовать основания того, что устанавливается; иначе было бы разрушено многое из того, что представляется определенным.
22. (Ульпиан). Когда закон что-либо извиняет в прошлом, он запрещает это на будущее.
23. (Павел). В наименьшей степени следует изменять то, что постоянно толковалось в определенном смысле.
24. (Цельс). Неправильно выносить решения или давать ответ на основании какой-либо частицы закона, без рассмотрения закона в целом.
25. (Модестин). Ни в каком случае смысл закона или милость справедливости не терпит, чтобы то, что введено для пользы людей, мы обращали путем жестокого толкования в строгость, идущую вразрез с благополучием людей.
26. (Павел). Не ново то положение, что прежние законы распространяются на последующие.
27. (Тертуллиан). Принято, что старые законы находятся в связи с позднейшими; поэтому следует всегда думать, что в законы как бы включен правило о том, что они касаются тех лиц и тех дел, которые когда-либо являлись сходными.
28. (Павел). Но и позднейшие законы относятся к предшествующим, если они не противоречат последним; и это подтверждается многими примерами.
29. (Павел). Поступает против закона тот, кто совершает запрещенное законом; поступает в обход закона тот, кто, сохраняя слова закона, обходит его смысл.
31. (Ульпиан). Принцепс свободен от (соблюдения) законов.
32. (Юлиан). Если мы не имеем писаных законов для каких-либо дел, то следует соблюдать установленное нравами и обычаем; а если этого нет для какого-либо дела, то (следует соблюдать) наиболее близкое и вытекающее из последнего (правило); если и этого не оказывается, то следует применять право, которым пользуется город Рим. § 1. Прежний укоренившийся обычай заслуженно применяется как закон, и это право называется правом, установленным нравами. Ибо если сами законы связывают нас в силу лишь того, что они приняты по решению народа, то заслуженно и то, что народ одобрил, не записав, связывает всех. Ибо какое имеет значение, объявил ли народ свою волю путем голосования или путем дел и действий. [Поэтому весьма правильно принято, что законы отменяются не только голосованием законодателя, но даже молчаливым согласием всех путем неприменения.]
33. (Ульпиан). Долго применявшийся обычай следует соблюдать как право и закон в тех случаях, когда не имеется писаного (закона).
35. (Гермогениан). Но и, то, что одобрено долговременным обычаем и соблюдалось в течение многих лет, должно быть соблюдаемо как молчаливое соглашение граждан не менее, чем записанное право.
36. (Павел). Это право (обычное право) пользуется тем большим авторитетом, что доказано отсутствие необходимости придать ему письменную форму.
37. (Павел). Если дело идет о толковании закона, то прежде всего следует выяснить, каким правом пользовалось государство ранее в случаях такого рода; ибо обычай является лучшим толкователем закона.
38. (Каллистрат). Ибо наш император Север предписал, что в тех случаях, когда при применении законов возникает сомнение, нужно, чтобы обычай или авторитет постоянных единообразных решений имел силу закона.
39. (Цельс). То, что было введено не в силу разумного основания, но по ошибке, а затем поддерживалось путем обычая, не имеет силы в отношении сходных случаев.
40. (Модестин). Итак, всякое право сотворено соглашением, или установлено необходимостью, или закреплено обычаем.
41. (Ульпиан). Все право относится или к приобретению, или к сохранению, или к умалению; речь идет о том, каким образом что-либо делается принадлежащим кому-либо, или каким образом кто-либо сохраняет свою вещь или свое право, или каким образом кто-либо отчуждает или утрачивает.
Текст книги «Римское право»
Автор книги: Павел Астапенко
Жанр: Юриспруденция и право, Наука и Образование
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
I. Обычное право (consuetudo[31] 31
Данным термином стали обозначать обычное право в конце предклассического периода, до этого не существовало какого-то единого наименования. Как правило, обычное право чаще всего обозначается как ius non scriptum, противопоставляясь ius scriptum.
Как источник права обычное право (обычай) характеризуется следующими основными признаками:
1) отсутствует механизм и процедура принятия;
2) возникает в процессе повседневной деятельности, поэтому нормы никем не санкционируются;
3) не имеет писаной формы;
4) длительность применения.
Существование обычной нормы и ее применение должны были быть мотивированы, т. е. понятны большинству членов общины. В отношении применяемых обычаев должно существовать своеобразное коллективное согласие, связанное с тем, что их надо выполнять. Как образно заметил Ульпиан, обычай – это «молчаливое согласие народа» (Ulp.4.pr.).
II. В зависимости от длительности применения обычая римляне различали:
1) морэс майорум (mores maiorum) – обычаи, возникшие в глубокой древности;
2) узус (usus) – нормы, возникшие на памяти современников;
3) комментарии понтификов (commentarii pontificum) – нормы, возникшие в результате толкований понтификами mores maiorum;
4) комментарии магистратов (commentarii magistratum) – нормы, возникшие в результате деятельности должностных лиц.
III. Традиционно считается, что обычное право как источник права утрачивает свою силу с принятием Законов XII таблиц. Однако Дигесты содержат выражение юриста Юлиана, согласно которому можно сделать вывод, что обычаи существовали в течение всего существования римского права:
Если мы не имеем писаных законов для каких-либо дел, то следует соблюдать установленное нравами и обычаем; а если этого нет для какого-либо дела, то (следует соблюдать) наиболее близкое и вытекающее из последнего (правило); если и этого не оказывается, то следует применять право, которым пользуется город Рим. Прежний укоренившийся обычай заслуженно применяется как закон, и это право называется правом, установленным нравами (D. 1.3.32).
I. Сенатусконсульт (senatusconsultum) – решение (постановление) Сената[32] 32
Согласно Ливию, Сенат был создан по инициативе Ромула в составе 100 человек «потому ли, что в большем числе не было нужды, потому ли, что всего-то набралось сто человек, которых можно было избрать в отцы» (Liv. 1.4 (7). Количество сенаторов большую часть римской истории составляло 300 человек, затем увеличилось до 600 и 900. Списки сенаторов обновлялись раз в пять лет. Членами Сената были представители древнейших римских родов; наиболее богатые римляне, состояние которых должно было составлять не менее 1 млн сестерциев; бывшие высшие магистраты. Сенат определял основные направления внешней политики; объявлял чрезвычайное положение и назначал диктатора; принимал отчет о деятельности бывших должностных лиц; давал право на набор войск; контролировал государственную казну; распределял должностных лиц по провинциям.
Первое время сенатусконсульты не имели юридической силы, но в эпоху империи приобрели силу закона, хотя, как отмечал Гай, «это было спорно» (Gaius.1.4).
Сенатусконсульт не имел четкой процедуры принятия. Любой сенатор мог предложить Сенату поставить тот или иной вопрос на голосование или предложить что-то обсудить. Итоги голосования или дискуссии сенаторы могли оформить в виде сенатусконсульта, показывая, таким образом, коллективное мнение наиболее уважаемых граждан государства.
Поскольку членами Сената были представители самых известных семей, бывшие и действующие магистраты, а все основные назначения в провинции происходили через Сенат, то любое коллективное мнение сенаторов имело большое значение. Ему следовали и исполняли добровольно, демонстрируя почтение перед авторитетом Сената, олицетворяющим мудрость и величие Рима. Официальная формула государственной политики гласила S.P.Q.R. (Senatus Populusque Romanus) – Сенат и граждане Рима.
II. Сенатусконсульты сыграли большую роль в регулировании наследственных, вещных и обязательственных правоотношений. Среди наиболее упоминаемых в источниках сенатусконсультов:
1) Мацедонианов сенатусконсульт, изданный между 69 и 79 гг. н. э., запрещавший давать в долг лицам, которым не исполнилось 25 лет;
2) Силанианский сенатусконсульт, 9 г. н. э. Определял характер и содержание ответственности рабов в случае убийства хозяина;
3) Орфициановский сенатусконсульт. Определял порядок призвания к наследованию детей, чьи матери умерили без завещания;
4) Тертуллианов сенатусконсульт, II в. н. э. Определял порядок призвания к наследству матерей, имеющих трех-четырех детей.
III. Текст сентусконсульта сдавался на хранение в храм Цереры, а впоследствии – в aerarium Saturni.
I. Закон (lex, leges – леке, легес) – решение, принятое римским пародом в народном собрании[33] 33
Народное собрание – высший орган власти в римском государстве. Состояло только из римских граждан-мужчин. Было три вида народных собраний. Куриатные комиции – народные собрания, которые собирались по куриям (римские рода и семьи); на них утверждали завещания, ведали вопросами усыновления. Центуриатные комиции – народное собрание, в котором голосование происходило по центуриям (воинская единица); на центуриатных комициях избирались высшие магистраты (консулы, преторы) и решались вопросы, связанные с войной. Трибутные комиции – народные собрания, которые собирались по территориальным единицам (трибам); на них избирались все остальные должностные лица и принимались законы.
Техника принятия и разработки римских законов поражает своей продуманностью и обоснованностью. Именно она стала основной современного законодательного процесса в странах, принадлежащих к романо-германской правовой семье.
Важно понимать, что речь идет именно о процедуре, т. е. последовательности взаимосвязанных и взаимообусловленных действий, «растянутых» во времени и совершаемых различными субъектами. Нарушение процедуры означало недействительность закона.
Изобретение законодательной процедуры имело огромное цивилизационное значение. Римляне сформировали механизм, посредством которого отсекались крайние, поверхностные и политически ангажированные решения. Ведь, как отмечал Ульпиан, «права устанавливаются не для отдельных лиц, а общим образом» (D. 1.3.8). Следовательно, закон должен отражать своеобразный консенсус большинства относительно различных аспектов жизни общества. К его принятию следует подходить со всей тщательностью и пониманием того, что:
Закон есть мысль (изобретение) и дар бога, решение мудрых людей и обуздание преступлений, содеянных как по воле, так и невольно, общее соглашение общины, по которому следует жить находящимся в ней (D.1.3.2). Закон есть царь всех божественных и человеческих дел; он должен быть – начальником добрых и злых; вождем и руководителем живых существ, живущих в государстве; мерилом справедливого и несправедливого, которое приказывает делать то, что должно быть делаемо, и запрещать делать то, что не должно быть делаемо (D. 13.2).
II. Римский законодательный процесс имел несколько последовательных стадий. Окончание одной и начало следующей было возможно только при выполнении четких и формализованных действий уполномоченными субъектами. Любое нарушение означало недействительность принятого закона.
Можно выделить следующие ключевые положения римского законотворческого процесса.
1. Законодательной инициативой обладал только ограниченный круг лиц. Таковыми были консулы, преторы и народные трибуны[34] 34
Народные трибуны – должностные лица должность которых считалась священной. Любое действие против народного трибуна рассматривалось как святотатство. Могли наложить вето на решение любого должностного лица и заблокировать принятие любого закона.
2. Проект закона должен был быть написан на белой доске и выставлен на центральной площади г. Рима. С этого момента начинался процесс публичного обсуждения. Заключался он в том, что каждый гражданин, ознакомившийся с проектом закона, мог все свои замечания и пожелания сообщить автору закона. Не было никаких серьезных препятствий для того, чтобы связаться с автором закона; его дом не запирался и туда можно было обратиться в любое время дня и ночи.
3. После окончания процесса обсуждения автор закона самостоятельно определял, какие из представленных предложений он внесет в проект закона.
4. Затем наступал следующий этап: проект закона выносился на голосование в народное собрание. День голосования назывался авгурами, которые посредством ауспиций определяли наиболее благоприятный день для голосования[35] 35
Ауспиции (aves – птиц; specio – наблюдать, смотреть) – в буквальном переводе: птичьи знамения. Римляне считали, что наблюдение за птицами может помочь понять и постичь волю богов. Коршуны и орлы «рассказывали» своим полетом; вороны и совы – криком; куры – поведением при кормежке. Всем общественным начинаниям, включая выборы и голосование в народном собрании, предшествовали ауспиции. Если знаки были неблагоприятными, то мероприятие откладывали. Профессиональными «наблюдателями» за птицами были жрецы из коллегии авгуров. Авгур носил богато украшенную одежду и изогнутый посох.
Перед началом голосования должностное лицо зачитывало проект закона. Это делалось для того, чтобы присутствующие могли ознакомиться с поправками, внесенными в проект. Проект закона не мог обсуждаться присутствующими. Они могли только утвердить проект или его отвергнуть. Голосование в древний период было открытым, а в последующем оно стало тайным. Как правило, каждый участник голосования получал навощенную табличку, на которой писал: uti rogas – «как просишь», что означало одобрение законопроекта, либо: antiquo – «стою на старом», т. е. против его принятия.
5. Если проект утверждался народным собранием, то должностное лицо его снова зачитывало. Повторное ознакомление можно объяснить следующими соображениями:
1) предыдущее чтение – чтение проекта закона;
2) психологический момент: чтобы никто не мог утверждать, что он не знает закон. Отсюда ключевой принцип всей юриспруденции – незнание закона не освобождает от ответственности. Однако в Древнем Риме данный принцип был логически обоснован: гражданской обязанностью каждого римлянина было участвовать в народном собрании. Поэтому в Риме законы могли не знать только лица, которые уклонились от исполнения своих обязанностей. Следует иметь в виду, что принятие любого закона было событием; их принималось мало и все они широко обсуждались.
6. Утвержденный закон должен был «отлежаться» (vocatio legis, вокацио лэгис) не менее одного месяца. Дело в том, что римляне достаточно быстро поняли, что законы не всегда выражают интересы всего народа. Зачастую народ становился предметом манипуляций и обмана со стороны определенных политиков. Но закон, раз принятый, как правило, не подлежал отмене. Поэтому суть vocatio legis в возможности еще раз оценить и взвесить все плюсы и минусы нового закона уже в нормальной обстановке, лишенной политического накала. Если оказывалось, что закон противоречит интересам римского народа, он навсегда оставался на данной стадии.
7. «Отлежавшийся» закон поступал в Сенат. Сенаторы должны были проверить, насколько верно была соблюдена процедура принятия закона от момента разработки проекта до его передачи в Сенат. Если процедура не была нарушена, то закон получал одобрение сенаторов, поступал в государственный архив и вступал в силу.
III. Римляне крайне негативно относились к любому пересмотру принятых законов, однако они были прагматики и понимали, что это неизбежно. Поэтому все принимаемые законы должны были соотноситься с существующими. Как следствие, закон возникал в результате:
1) рогации – принимался абсолютно новый закон;
2) аброгации – новый закон отменял прежний;
3) оброгации – новый закон вносил изменения в действующий закон;
4) дерогации – новый закон отменял отдельные части существующего;
5) суброгации – новый закон прибавлял части к существующему закону;
IV. Любой принятый закон имел три части (структура закона).
1. Прескрипцио (praescriptio) – в этой части закона указывалось: а) кто является автором закона; b) причины и обстоятельства, вызвавшие необходимость принятия закона; с) вид народного собрания, утвердившего проект; d) день, число.
2. Рогацио (rogation) – содержание закона.
3. Санкцио (sanction) – предусмотренные наказания в случае неисполнения закона.
В зависимости от санкций различали следующие виды законов.
1. Законы совершенного вида (leges perfectae) – объявляли ничтожность совершенного действия. Например, договор, заключенный вопреки желанию одной из сторон, будет считаться ничтожным.
2. Законы менее совершенного вида (leges minus quam perfectae) – запрещали совершать определенные действия, но если они совершались, то не отменяли их, а налагали штраф на виновника.
3. Законы несовершенного вида (leges imperfectae) – запрещали совершать определенные действия, но если они были совершены, то не отменяли их и не наказывали тех, кто нарушил закон. Например, закон запрещает делать подарки более тысячи ассов, но если кто-то сделал подобный подарок, то дарение оставалось в силе.
4. Законы более чем совершенного вида (leges plus quam perfectae) – объявляли ничтожность действия и налагали на виновное лицо штраф.
V. Среди римских законов можно выделить несколько, которые имели огромное значение в развитии всего римского права.
1. Закон Аквилия (Аквилиевый закон). Принят в 286 г. до н. э. по предложению народного трибуна Аквилия. В книге девятой Дигест Закону Аквилия посвящен специальный второй титул.
Закон имеет ключевое значение при определении вины и противоправных действий:
Аквилиевый закон отменил все законы, изданные раньше и говорившие о противоправном причинении вреда, – как XII таблиц, так и другие (D.9.2.1).
Закон состоял из трех частей:
1) первая часть была посвящена неправомерному причинению ущерба;
2) вторая – ответственности поручителей, заключающих словесное обязательство (стипуляцию);
3) третья – определяла формы и виды ущерба, причиненного животному или рабу.
2. Законы императора Юлия – несколько законов, принятых в правление Августа (27 г. до н. э. – 14 г. н. э.). Ограничивали права наследования лиц, не имеющих детей; устанавливали наказания за оскорбление императора и его приближенных; запрещали создавать коммерческие объединения.
3. Закон Фальцидия (I в.) – ограничивал объем наследственных распоряжений (§ 91, 92).
VI. Римская законодательная процедура – это эталон того, как следует подходить и относиться к созданию новых норм. Однако даже самими римлянами она не всегда соблюдалась, а начиная с эпохи гражданских войн (I в. до н. э.) вообще канула в лету.
Тем не менее значение рассмотренной процедуры огромно, как и сам подход римлян к действующим нормам: scire leges non hoc est verba earum tenere, sed vim ac potestatem – знать законы – это не значит держаться за их слова, но понимать их силу и значение.
Этот подход более чем актуален для современного государства, когда зачастую за неодушевленной нормой должностные лица не хотят видеть все многообразие и трагизм судеб обычных людей.
§ 13. Эдикты магистратов
I. Эдикты магистратов – распоряжения должностных лиц. Среди них наибольшее значение имели эдикты преторов.
Появление эдиктов преторов было вызвано недостатком закона. Любой закон рано или поздно, но будет отставать от жизни. Законодатель, формируя норму права, не может предусмотреть все многообразие ситуаций.
В результате с течением времени стали возникать пробелы в праве. Появилась необходимость в существовании иного источника права, более гибкого, чем закон, с более простой процедурой принятия, но «ориентирующегося» на существующие законы. Таким источником и стали эдикты преторов.
Наделение именно преторов правом издавать обязательные распоряжения было достаточно логично. Поскольку они были магистратами, к которым обращались граждане, в случае нарушения их прав. Если гражданин считал себя «обиженным», он шел к претору (§ 37). Поэтому преторы лучше других в государстве понимали, что требует совершенствования и изменения. Они могли оперативнее и лучше других магистратов вмешаться и восстанавить справедливость.
II. Право претора издавать эдикты было абсолютно в том отношении, что его никто в данном праве не ограничивал. Какой-то форматизированной процедуры издания эдиктов не было: обратились с просьбой помочь – есть необходимость заново урегулировать вопрос – издание эдикта. Претор руководствовался только bonae fidei – доброй волей, т. е. собственным пониманием того, как следует поступить в той или иной ситуации.
Однако срок полномочий преторов был только год. Поэтому распоряжения, которые издавал претор, были срочными – действовали только в течение пребывания его в должности. Как только претор оставлял должность, все распоряжения утрачивали силу.
III. Срочный характер преторских эдиктов права имел как положительные, так и отрицательные аспекты.
Положительная сторона заключалась в том, что, в отличие от законов, они были гораздо гибче и отражали непосредственные потребности населения. Они позволяли оперативно устранять все несправедливости действующих законов.
Отрицательные аспекты срочного характера преторских эдиктов состояли в том, что претор, во-первых, мог злоупотребить своим правом и издать «плохой» эдикт; во-вторых, все распоряжения действовали только год. Соответственно нельзя было вступать в правоотношения длительного характера. Правоотношение, основанное на преторском эдикте и не соответствующее квиритскому праву, после ухода претора становилось ничтожным.
Однако римлянам удалось решить данную проблему: каждый новый претор, вступая в должность, автоматически подтверждал все то, что было санкционировано его предшественниками, но только если это устраивало большинство населения.
IV. Избрание всех магистратов происходило осенью, а в должность они вступали первого января. У претора было несколько месяцев, в течение которых он должен был понять, какие существующие эдикты востребованы, а какие нет. Вступая в должность, претор издавал так называемый годичный эдикт, включавший в себя все востребованные положения из прежних эдиктов. Годичный эдикт был постоянным и неизменным в течение всего года, пока претор, его издавший, был у власти. При этом даже он сам не мог вносить в него изменения и дополнения.
В случае необходимости претор мог издавать текущие разовые эдикты, положения из которых следующий претор мог включить уже в свой годичный эдикт. Так естественным образом нужные нормы сохраняли свое значение, «кочуя» из одного годичного эдикта в другой, а невостребованные – автоматически утрачивали юридическую силу, как только новый претор вступал в должность.
V. Нормотворческая деятельность преторов продолжалась до II в. н. э. Во II веке была создана специальная комиссия под руководством юриста Сальвия Юлиана, которому было поручено систематизировать все эдикты преторов и на их основании издать один. Такой эдикт появился в 131 г. Он получил название Вечного эдикта (постоянного эдикта, edictum perpetuum).
Изменения и дополнения в Вечный эдикт могли вноситься только посредством сенатусконсульта или императорской конституции. В случае возникновения пробелов и неясностей преторам и судьям разрешалось применять нормы эдикта по аналогии.
Издание Вечного эдикта прекратило нормотворчество преторов.
VI. Все эдикты были публично доступны. Они писались на деревянных досках белого цвета и выставляли в публичных местах – рынке, перекрестке дорог и т. п.
I. Ius respondendi (юс рэспондэнди) – толкования юристов. Суть ius respondendi состояла в том, что по распоряжению императора наиболее выдающимся и известным юристам разрешалось давать официальные консультации в случае возникновения пробелов и затруднений, связанных с реализацией той или иной нормы.
Вот как возникновение данного источника права описывает Помпоний в Дигестах:
До времен Августа право давать публично ответы не предоставлялось принцепсами, но те, кто внушал доверие своими знаниями, давали ответы тем, кто спрашивал совета. И они не давали ответов за своей печатью, но обычно сами писали судьям или выдавали свидетельство тем, кто спрашивал совета. Впервые божественный Август для возвышения авторитета права установил, чтобы они давали ответы на основании его (Августа) власти (D.1.2. § 49).
Первым юристом, который положил начало практики публичных консультаций, был Сабин (D.I.2. § 48) – основатель сабиньянского направления в римской юриспруденции.
II. Право обращаться за консультациями к юристам было предоставлено всем официальным должностным лицам. Ответ (responsa prudentium), который давал им юрист, автоматически приобретал силу закона и становился обязательным в исполнении.
Следует особо подчеркнуть, что он приобретал такую же юридическую силу, как и распоряжения императоров. Поэтому ответ должен был применяться не только относительно конкретного события, вызвавшего необходимость обратиться за разъяснением к юристу, но и во всех других случаях, аналогичных этому и произошедших позже.
III. Сам факт существования толкований юристов как источника права является беспрецедентным и удивительным с точки зрения права. Он свидетельствует не только об уровне юридической мысли Древнего Рима, но и об огромном авторитете, которым пользовались юристы в обществе и во властных кругах.
IV. Ответы юристов не были ограничены каким-либо временным интервалом. Поэтому со временем возник целый массив норм. В результате появилась необходимость в их упорядочении.
В 426 году был издан так называемый Закон о цитировании юристов (CTh.1.4.3), согласно которому:
1) прекращалась выдача ius respondendi;
2) в случае возникновения спорных вопросов можно было обращаться к мнению и трудам пяти юристов. К ним относились следующие.
Папиниан (7—212) – друг императора Септимия Севера (193–211), занимал должность префекта претория[36] 36
Одна из высших должностей в императорском Риме.
Павел (рубеж II–III вв.). Получил известность как адвокат, затем был помощником префекта претория у Папиниана. Автор более 80 сочинений, к сожалению, практически полностью утраченных.
Ульпиан (?—228) получил известность как помощник Папиниана. В последующем дослужился до префекта претория, являлся главным советником Александра Севера (222–235). Однако даже дружба с императором не спасла его от преторианских гвардейцев, убивших его на глазах самого императора. Наибольшую научную ценность представляют его комментарии к Вечному эдикту в 83 книгах.
Модестин – ученик Ульпиана, грек по происхождению. Его труды посвящены юридической практике. Занимал должность начальника ночной полицейской и противопожарной службы. Таким образом, являлся вторым по рангу офицером в Риме, который был наделен гражданской и уголовной юрисдикцией.
Гай (117/138—180/192) – провинциальный профессор права, живший примерно во II в. н. э. Автор самых известных Институций – учебника римского права.
1. Закон предписывал что будут иметь юридическую силу также труды тех юристов, мнения которых отражены в той или иной форме у названных пяти юристов. Таковыми прежде всего оказались Сцевола, Сабин, Юлиан и Марцеллин.
2. В законе оговаривались случаи, когда относительно какого-либо юридического казуса ответ-мнение был у нескольких юристов, при этом он был разный. Здесь указывалось последовательно следовать:
1) мнению большинства;
2) если такового не было, то тому ответу, которое дал Папиниан;
3) если ответа Папиниана не было, то мнению Павла и т. д.
IV. Ius respondendi было главным, но не единственным видом деятельности римских юристов. Можно также еще выделить следующее.
1. Участие в судопроизводстве в качестве адвокатов и экспертов. Здесь было несколько направлений приложения усилий:
1) cavere (кавэрэ) – составление, разработка новых исков, сделок;
2) agere (агэрэ) – ведение дел в суде;
3) respondere (рэспондэрэ) – ответы, консультации частным лицам.
2. Толкование и разъяснение действующего законодательства (эксгеза) в учебных, научных и практических целях, связанное с запросами частных лиц, а также написание и распространение комментариев, посвященных текущему законодательству.
3. Неофициальная кодификационная деятельность, т. е. составление кодексов, сборников законов.
Если законы располагались в систематическом порядке, то сочинение называлось – дигеста (libri iuris civilis, digesta,). Когда рассматривался какой-то единичный нормативный акт, то сочинение называлось – libri singulars (либри сингуларс).
4. Деятельность в качестве преподавателей права, а также создание элементарных учебных материалов (institutiones), сентенций, книг вопросов, рассмотрение и научное толкование юридических казусов.
Первым юристом, который публично стал обучать праву, согласно Помпонию (D.I.2. § 35), был Тиберий Корунканий (III в. до н. э.).
Данное произведение размещено по согласованию с ООО «ЛитРес» (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.