Какаоби фанфик мокрые сны

Какаоби фанфик мокрые сны

Название: I will be your scarecrow (19, 20)
Автор: какаобище
Бета: обкакер
Персонажи: Какаши/Обито, Минато, Рин
Жанр: драма, романс, юмор
Рейтинг: R
Предупреждение: Это первый фанфик какаобища, не судите сторого, потому что он ранимый, а пишите хорошие комменты. Поехали!

В последнее время Обито дичайшим образом не высыпался. В тайне он надеялся на сегодняшнюю ночь, но, уже выходя из дому, чтобы проводить девочек, он понимал, что ранний отбой не светит и сегодня. Всю дорогу Куренай всхлипывала и вздрагивала от малейшего шороха, Рин пыталась её приободрить; пару раз и Обито пробовал развеселить её, но натыкался на холодный взгляд Какаши, безучастно шедшего немного в стороне от компании, ему явно не было приятно общество Юхи. В конце концов Учиха стал постепенно замедлять шаг, чтобы отстать от девчонок, про себя радуясь тому, что Рин то и дело начинала болтать, отвлекая на себя внимание Куренай. Обито было не по душе находиться в компаниях. Он чувствовал себя, мягко говоря, не в своей тарелке, никогда не знал, какая роль отведена именно ему, и понимал, что обладает дурной наклонностью лезть ко всем и сразу без всякой нужды. Он был благодарен Какаши за этот своевременный взгляд, сумевший отрезвить его.
— Ты веришь ей?
Обито вздрогнул, услышав прямо над ухом шёпот Хатаке.
— Кому? Куренай? – так же шёпотом переспросил он.
Какаши закатил глаза и слегка кивнул.
— Конечно. Тебе не кажется, что это может быть ловушка?
— Ловушка? – Учиха вопросительно поднял брови.
— Если до этого мне ещё верилось, то сегодняшнее появление Куренай уже ни в какие ворота, – проворчал Какаши. – С чего бы ей приходить к нам и просить прощения? В их команде все как на подбор не из тех ребят, кто умеет признавать свою вину.
— Но она выглядела достаточно искренней, – Обито покосился на идущую впереди Юхи. – Смотри, она до сих пор дрожит, а на улице совсем не холодно… Я верю ей.
Хатаке долго молчал, с задумчивым видом глядя себе под ноги, но потом наконец тихо произнёс:
— А я верю тебе, – и, с надеждой посмотрев на него, добавил: – Ты лучше меня разбираешься в людях.
Учиха улыбнулся и тронул Какаши за локоть.
— Если я ошибаюсь, и это окажется ловушка, то мы всё равно собирались убежать, вместе, помнишь?
Хатаке довольно прищурился и кивнул. Обито так хотелось взять его за руку сейчас и сказать что-то ещё, но он не решился. Ему не хотелось, чтобы об этом знал кто-то лишний, даже Рин, не говоря уж о Куренай, поэтому прикосновение тёплой и чуть шершавой ладони Какаши к его обожгло Обито и заставило рывком отдёрнуть руку. Хатаке захихикал, Рин обернулась, а вслед за нею и Куренай слабо мотнула головой.
— Я надеюсь, вы не над нами смеётесь? – нарочито весело проговорила Нохара.
Обито остолбенел, а Какаши в пораженческом жесте поднял руки и усиленно замотал головой, продолжая хихикать. Рин что-то негромко сказала Куренай и тоже рассмеялась, та невнятно проблеяла в ответ и издала хохоток, больше напоминающий всхлип. Обито заметил, как Хатаке нахмурился, глядя на неё.

* * *
Мальчишки проводили Рин до дома, клятвенно пообещав ей завтра прийти на тренировку, и отправились обратно к Обито. Учиха был рад тому, что Какаши так охотно оставался у него, он периодически ломал себе голову, как тот вообще существовал раньше? Обито было не по себе представлять одинокого Какаши, ночующего на тренировочном поле либо на той полянке с пугалом или неприкаянно бродящего ночами по деревне. Он плохо помнил, как выглядела лачуга Какаши изнутри, шок и дурнота той ночью сделали своё дело, не позволив ему зафиксировать это в памяти, но там было очень неуютно, единственное, что вспоминалось – это поддувающий между досок холодный ветер. Учиха не знал, единственная ли это причина, по которой Хатаке не любит свой дом, но ему и она одна казалась весьма уважительной.
Когда входная дверь захлопнулась за ними, Обито обеспокоенным взглядом проводил пронёсшегося в комнату Какаши. Наконец-то он выглядел беззаботно и вёл себя практически как ребёнок, которым по сути ещё совсем недавно и являлся. Учиха знал о нём совсем немного, и большую часть своих знаний почерпнул всего за несколько последних дней, поэтому, конечно же, даже представить не мог, что за чудовища могут бродить в этой белобрысой голове. Ещё он никак не мог понять, каким образом Хатаке удавалось всё это время противостоять всем этим страхам, напряжению и нервозности, которых в его жизни, по недолгим наблюдениям Обито, оказалось куда больше, чем можно было бы подумать на первый взгляд, и не потерять этот блеск в глазах. Удивительные у него были глаза, если бы Учиха сам не видел, какими они могут быть, ни за что бы не смог поверить.
Похоже, Какаши уже чувствовал себя в этой тесной квартирке по-хозяйски, во многом этому способствовал тот факт, что после недавно устроенной им тут уборки, он один знал точно, что и где лежит. Вот и сейчас он деловито достал из шкафа одну из старых футболок Обито и быстро переоделся, после чего устроился на уже облюбованном им краю кровати. Учиха улыбнулся тому, как довольно тот выглядел, и отправился на кухню с твёрдым намерением всё-таки заварить злосчастный рамен и наконец поесть.

* * *
Спать ребята отправились непозволительно поздно. После быстрого ужина они ещё долго болтали о завтрашнем дне. Точнее, болтал в основном Обито, Какаши слушал, временами напряжённо, а временами с интересом. Сам он в итоге признался, что так и не смог отделаться от дурного предчувствия какой-то опасности, будто бы Асума хочет встретиться с ними наедине не просто так. В ответ на очередное его замечание Обито всплеснул руками.
— Это невозможно, – воскликнул он. – Асума, конечно, может не любить тебя или меня, но если он что-то и задумал, то у него ничего не получится.
— Почему? – устало спросил Какаши – по его глазам было видно, что он не находит себе места от тревоги.
— Потому что для этого нужно всё рассказать сенсею Минато и убедить его в том, что мы в чём-то виноваты, а это сделать будет очень трудно.
— Почему? – повторил Хатаке.
— Потому что он поверит нам. Он и так верит нам и, я считаю, что учитель всё понял про гензюцу, – Обито сглотнул. – Утром он сказал мне, что скоро ты сможешь вернуться в команду, значит он что-то знает! Что-то, доказывающее нашу правоту!
— Это правда? – Какаши встрепенулся, уставившись на Обито так, словно тот был его последней надеждой в целом мире, тому же стало не по себе от такого взгляда.
— Конечно правда, – Учиха положил руку ему на плечо и улыбнулся.
Хатаке вроде как успокоился, он опустил голову на кровать и прикрыл глаза – можно было подумать, что он заснул, но Обито видел, как были напряжены его веки и нахмурены брови.
— Помнишь, я говорил тебе про Анко? – вдруг тихо сказал он.
— О том, что она недолюбливает тебя? – Обито с интересом покосился на Какаши: неужели сейчас он всё расскажет?
— Ага, – тот чуть заметно кивнул. – Я всё время думал о том случае в детстве, с которого всё началось…
— Что за случай? – Учиха вопросительно наклонил голову.
— Это длинная история, – Какаши вздохнул. – Про пугало на лугу.
Когда Какаши было всего четыре года и его отец ещё был жив, он уже обучался мастерству шиноби. Хатаке с неохотой упоминал о своём отце, и Обито не пытался его расспрашивать. Многие дети в этом возрасте ещё не утруждают себя постижением боевых приёмов, а наслаждаются играми и забавами, Какаши был совсем не таким. Сколько себя помнил, он был необщительным и никогда не испытывал желания развлекаться или проводить время в компании, ему нравилось учиться чему-нибудь, повторять тренировки раз за разом, а потом радоваться достигнутому результату. В деревне был лишь один его сверстник со схожими интересами, точнее, это была сверстница – Анко Митараши. Она любила тренироваться напоказ и иногда использовала свои умения неподобающим по мнению Какаши образом: влезала в драки с другими ребятами, пытаясь доказать своё превосходство и верховодить в их компании. Её хулиганство никогда не затрагивало Хатаке, проводившего всё своё время в одиночестве и лишь нечасто со стороны наблюдавшего за беззаботными забавами ровесников. Но однажды ему не повезло возвращаться домой мимо детской игровой площадки.
— А вот и он! Какаши! – он услышал дерзкий голос со стороны качелей.
Беглого взгляда хватило, чтобы заметить притихшую компашку детей и её воинственную предводительницу – Анко. Глаза Митараши азартно сверкали, она стояла у качелей, и сжимала правую руку в кулак.
— Ты что, немой? – ухмыльнулась она, приближаясь к замершему на месте Какаши. – Даже не поздороваешься со мной?
Хатаке хмыкнул и сказал:
— Ну, привет.
— Я слышала, что ты тоже тренируешься, как и я, – Анко недобро улыбнулась один уголком рта. – И мы с ребятами как раз спорили, смогу я тебя побить или не смогу… – она потеребила указательным пальцем краешек нижней губы, как будто напряжённо размышляла. – Я думаю, что смогу, они тоже… кроме парочки самых упрямых!
— Я не понял, что ты от меня хочешь, – раздражённо спросил Какаши.
— Как это не понял? – взвилась девчонка. – Я вызываю тебя на поединок!
Хатаке очень редко проявлял эмоции, в детстве и вовсе считался беспросветным букой, но её слова звучали настолько самоуверенно и вызывающе, что он расхохотался, недоверчиво глядя на раздухарившуюся Анко. Она тотчас нахохлилась, непонимающе заморгав. С площадки раздались тихие смешки, Митараши подпрыгнула на месте и развернулась к детям, которые под тяжестью её взгляда тут же умолкли, но больше не выглядели так пришибленно, как до этого.
— Почему ты смеёшься надо мной? – выкрикнула Анко, гневно сдвинув брови.
— Как ты могла подумать, – сквозь смех пробормотал Какаши, – что я буду драться с девчонкой? – и снова зашёлся звонким хохотом.
Девочка покраснела и рванулась, чтобы отвесить ему оплеуху, но Хатаке легко уклонился, не прекращая смеяться, и Анко, не удержав равновесия, уселась прямо на землю у его ног. Тут уж дети не выдержали и редкие тихие смешки наконец грянули всеобщим взрывом гогота. Какаши увидел, как насмешливо все они смотрят на Анко, и как благодарно – на него. И вдруг ему стало противно, ведь ничего хорошего он не сделал…
Какаши бросил последний взгляд на замершую на земле Анко, дрожащую и силящуюся сдержать слёзы, пожал плечами и продолжил свой путь.
— Ты об этом пожалеешь, – услышал он за своей спиной шипение, полное бессильной злобы.
Больше Хатаке не тренировался в черте деревни: ему было неприятно снова видеть этих жестоких детей и совсем не хотелось ещё раз встретиться с Анко. Нет, он не боялся её, просто не понимал этой дерзости и самоуверенности. Каждый день рано утром Какаши уходил в лес, забираясь всё глубже и глубже. Но тут и там он видел исхоженные тропки и места тренировок и понимал, что рискует кого-нибудь тут повстречать, кого-нибудь, кто обязательно помешает ему, оторвёт от дела и неминуемо навлечёт на него какие-нибудь неприятности. Он был в этом настолько уверен, что ни капли не удивился, когда одним летним днём наткнулся в лесу на нескольких тренирующихся чунинов, начавших смеяться над ним и говорить гадости о его отце. Тогда Какаши не понял, почему они так ведут себя, а просто убежал. И продолжал бежать до тех пор, пока не запутался в высокой траве и не упал. Осмотревшись, он понял, что находится на небольшой поляне в гуще леса. Солнце ярко светило сквозь густую листву в вышине, роняя причудливые блики на красные и белые полевые цветочки, которыми, казалось, был устлан весь этот лужок. Хатаке обошёл его по кругу и обнаружил, что сюда не ведёт ни одна тропа, нигде нет примятой травы или деревьев с изрубленной сюрикенами корой. И он решил остаться. Построил из веток манекен, правда, тот оказался очень хлипким, но на следующий день Какаши вернулся с верёвками и старой отцовской формой и соорудил себе куда более прочного и реалистичного противника. С тех пор он тренировался только там, а в деревне старался показываться как можно реже. После смерти отца окружающие уже не скрывали своих насмешек и осуждающих взглядов, а больше всех возможности поиздеваться над Какаши при случайной встрече радовалась Анко. И, хоть её оскорбления никогда не выглядели осмысленными, огонь злобы, всякий раз разгоравшийся в её глазах, пугал Хатаке. С годами он стал относиться к этому спокойнее и уходить на свой луг реже, но всегда ощущал неприязнь, исходящую от Анко.
— Вот почему её присутствие в этой истории заставляет меня нервничать, – тихо сказал Какаши, в очередной раз вздыхая.
— Неужели она не смогла забыть тот давний случай? – удивлённо спросил Обито.
— Больше мы с нею не пересекались, но она действительно ядовитый и злопамятный человек, – Хатаке поморщился. – Все это знают, даже я, хоть и стараюсь держаться от всего этого подальше.

Утро встретило ребят пронзительным слепящим светом из незашторенного окна и мерным тиканьем часов, неумолимо отсчитывавших последние минуты до тренировки. Никто не вспомнил вчера о том, чтобы поставить будильник, и они, конечно же, проспали. Бросив сонный взгляд на часы, Какаши тут же подпрыгнул как ошпаренный и, бормоча под нос, начал лихорадочно собираться, попутно тормоша Обито, который не торопился вставать. В голове у того шумело, а в глаза как будто насыпали песок, Учиха чертыхался, жмурился и мечтал о том, чтобы это утро было просто кошмарным сном, а на самом деле он проснулся бы отдохнувшим чуть позже. Окончательно из дрёмы его вырвал нервный голос Какаши:
— Скорее, мы же опоздаем, Обито!
Учиха наконец собрался с силами и разлепил веки. Хатаке выглядел плачевно, было сразу заметно, что он сильно волнуется, у него даже руки дрожали. Обито попытался его успокоить:
— Всё будет нормально, Асума…
— Да какой Асума? – Какаши оборвал его на полуслове. – Мы опаздываем на тренировку, это грубое нарушение второго пункта устава, следуя которому, шиноби не должен чинить препятствий работе военного аппарата!
Обито тяжело вздохнул и, кулём свалившись с кровати, побрёл умываться. Какаши был неисправим, и дался ему этот устав? Если бы все всегда действовали по нему, это были бы не шиноби, а механизмы. И сенсей тогда бы всегда вовремя являлся бы на занятия. С этими мыслями Учиха кое-как умылся и торопливо оделся, постоянно подгоняемый тяжёлым взглядом товарища.

* * *
— Видишь, Рин там одна! – воскликнул запыхавшийся Обито, когда они подбегали к полигону.
— Мне стыдно в первую очередь перед самим собой, – проворчал Какаши. – Нельзя же быть таким разгильдяем… – он немного помолчал, а потом добавил совсем тихо: – Хотя… если бы у меня всегда была такая мягкая постель, вероятно, я бы тоже иногда опаздывал, – он усмехнулся, – очень редко.
Нохара тоже заметила ребят и, помахав рукой в знак приветствия, двинулась к ним.
— Я уж думала, что-то случилось, – встревоженно проговорила она. – Какаши никогда не опаздывает, я собиралась пойти вас искать!
Хатаке пристыженно потупился.
— В смысле «собиралась искать» нас? – недоумённо спросил Обито. – Разве ты можешь куда-то уйти с тренировки, тем более без ведома учителя Минато?
— Точно! – воскликнула девочка. – С этого надо было начать. Вы немного разминулись с мальчиком из академии, он прибегал сюда, чтобы сообщить об отмене сегодняшней тренировки в связи с какими-то чрезвычайно важными обстоятельствами. Такой забавный, – Рин зажмурилась. – Вытянулся в струнку и докладывал, я почувствовала себя такой важной особой! – она звонко засмеялась. – А ведь ещё совсем недавно мы были такими же.
Обито покосился на Какаши, который насупился от её слов. Уж кто-кто, а Хатаке точно не считал себя забавным. Учиха тихонько хихикнул, глядя, как тот хмуро взирает на разрумянившуюся от смеха Рин, такой важный.
— Давайте не будем зря терять время и отправимся к восточному полигону, – деловито скомандовал Какаши. – Возможно, нам удастся проследить за командой Асумы и убедиться, что они ничего против нас не задумали.
— Мне казалось, ты захочешь сначала потренироваться, неужели не соскучился? – улыбнулась Рин.
Хатаке покраснел и поспешно ответил:
— Я, конечно, хочу, но речь идёт об очень важных вещах. Важных для всех нас, – произнёс он с нажимом и беспомощно покосился на Обито, тот усиленно закивал, Нохара понимающе склонила голову.

* * *
Компания шла по пустынным утренним улочкам Конохи; посмотрев на ребят со стороны, можно было подумать, что они просто прогуливаются. Но, если приглядеться, становилось заметно напряжение, повисшее между ними. Какаши и Асума то и дело обменивались злобными взглядами, Куренай шла, слегка подволакивая ноги, на её лице застыла тревога, Рин с надеждой смотрела на всех по очереди, а Обито напряжённо следил за местностью. Он думал, что, если Сарутоби и впрямь задумал ловушку, он выберет действительно укромное местечко, и следует заранее озаботиться путями отступления.
— Пришли, – сухо констатировал Асума, останавливаясь у приземистого двухэтажного жилого дома.
Дом был старый, деревянный, вдоль одной из его стен поднималась узкая лестница, ведущая на крышу. Обито помнил, как в детстве, выходя в деревню, часто видел играющих на таких крышах ребят. Учиха знал, что там наверху должно быть что-то вроде беседки, куда набивались гомонящие дети, устраивая различные игры или следя за облаками. Как-то раз Обито сам убежал в деревню и пытался прибиться к компании, но ему это не удалось, и его едва не столкнули с крыши, пытаясь прогнать. Воспоминание было очень неприятным, учитывая, что многих из этих ребят Учиха позднее вновь повстречал в академии. Ему не хотелось подниматься, но Асума уже уверенно преодолел подъём и протянул руку Куренай, которую от крыши отделяла лишь одна последняя ступенька. Учиха перевёл взгляд на Какаши, стоящего у подножия лестницы, тот смотрел на него неуверенно. В чёрных глазах металась паника. Обито запоздало улыбнулся ему и, по пути мягко ухватив Рин за плечо, ринулся к Хатаке.
— Всё путём, – бодро проговорил он.
Нохара закивала и коснулась ладони Какаши:
— Не переживай.
Обито заметил её жест и попытался внушить себе, что это всего лишь проявление крепкой дружбы. Дружбы и ничего более. И в очередной раз эти мысли едва не заставили его рвать на себе волосы. Для него отношения в их команде перевернулись с ног на голову, но кто бы мог подумать, что одна вещь останется неизменной: взаимодействие Какаши и Рин по-прежнему заставляло его отчаянно ревновать. Учиха закусил губу и отвернулся, чтобы никто ненароком не заметил появившийся на его щеках румянец.
— Обито, ты идёшь? – он поднял голову вверх и увидел Нохару, вопросительно уставившуюся на него с лестницы.
— Иду, – торопливо кивнул и ухватился за сухую перекладину.

* * *
Асума по-хозяйски расположился на узенькой лавочке под деревянным пологом беседки, Куренай уселась рядом, положив руки на колени, Рин сиротливо устроилась с краю скамейки. Какаши не торопился проходить внутрь. Встав у входа и опершись спиной на резную стенку, он не спускал напряжённого взгляда с Сарутоби. Обито не знал, куда деть себя, и чертовски боялся начать метаться и показаться всем идиотом, поэтому недолго думая остался стоять возле Рин. Асума недовольно покосился на него и раздражённо шикнул:
— Не мельтеши.
— Мы… – начала было Юхи.
— Знаю, – Сарутоби страдальчески вздохнул. – Мы должны кое-что выяснить. – он сделал паузу, испытующе глядя на Какаши. – Где твой протектор?
— Будто ты не знаешь, – прищурившись, ответил тот.
— Догадываюсь, – буркнул Асума. – Тебя отстранили за то, что ты устроил на южном полигоне.
На миг лицо Какаши стало удивлённым, но он быстро напустил на себя безучастное выражение и тихо сказал:
— А может быть за то, что вы натворили?
— Ты ещё и огрызаешься, – Сарутоби напрягся, порываясь встать, но Куренай впилась тонкими пальцами в его локоть.
— Асума, – чуть не всхлипнула она, – ты же сам говорил, что хочешь этого разговора…
— Но я не говорил, что согласен терпеть поведение этого выскочки, – тот скривился и снова уставился на Какаши. – Я было начал сомневаться, но теперь вижу, что Анко была права, ты зарвался…
— Анко? – невольно проговорил Обито, перебив Сарутоби, тот повернул голову к нему.
— Анко, – утвердительно кивнул Асума. – У тебя какие-то вопросы, Учиха?
Последнее слово он произнёс с какой-то смесью презрения и отвращения, Обито это изрядно покоробило, но он подавил поднимающуюся злобу и воскликнул чуть ли не с мольбой в голосе:
— Что она сказала? Это очень важно!
— Знаешь, что меня бесит? – задумчиво протянул Сарутоби. – Меня бесит, когда отброс вроде тебя задаёт мне вопросы.
Обито съёжился под его пронизывающим взглядом. В тот же момент Какаши подался вперёд, явно намереваясь что-то сказать, но Асума остановил его кивком головы, проговорив:
— А ты даже рта не открывай, ничтожество. Ещё хуже этой вшивой «элиты», – он усмехнулся.
— Я ещё раз повторю, не смей так говорить с ним, – Учиха рванулся к Сарутоби, на этот раз не в силах сдержать злость.
В следующий момент он обнаружил, что не может пошевелиться. Внезапно оказавшийся рядом Какаши крепко сжимал его одной рукой за пояс, а другой впился в его запястье.
— Обито, прекрати, – твёрдо произнёс он.
Учиха несколько раз вяло брыкнулся и затих, ощутив, что цепкая хватка в миг стала ослабевать и превратилась в бережные прикосновения, хотя в позе Хатаке ничего не изменилось. Он слегка покосился на Какаши и встретился с лучащимися беспокойством чёрными глазами.
Асума взирал на мальчишек с удивлением, приподняв одну бровь. Презрение исчезло из его взгляда, уступив место сомнению и какой-то шаткой нерешительности. Он выглядел так, словно хотел, но не мог набраться смелости что-то сказать. Чем его могло так ошарашить их поведение? Обито нахмурился, бросив последний взгляд на Сарутоби, и легко высвободился из рук Какаши. Тот оставался неподвижным, лишь едва заметно напряжённо подрагивая.
— Хм, – наконец подал голос Асума, он больше не хорохорился, смотрел серьёзно. – А может я и ошибся… – он помолчал немного и уже громче проговорил: – Садитесь. Я расскажу вам всё, что считаю нужным.

Подтверждение

Для тех, кто хочет согреться

На улице холодно? Мокро и слякотно? Идёт снег? Какаобище согреет вас горяченьким артом!

Кликни и окунись в тепло этого жаркого пейринга!

Подтверждение

I will be your scarecrow 17, 18

Название: I will be your scarecrow (17, 18)
Автор: какаобище
Бета: обкакер
Персонажи: Какаши/Обито, Минато, Рин
Жанр: драма, романс, юмор
Рейтинг: R
Предупреждение: Это первый фанфик какаобища, не судите сторого, потому что он ранимый, а пишите хорошие комменты. Поехали!

* * *
Домой они возвратились, когда уже совсем стемнело. С одной стороны, поздновато, с другой же – в темноте не приходилось ни от кого скрываться, можно было держаться за руки снова и обмениваться взглядами сколько душе угодно. По пути они почти всё время молчали, постоянно переглядываясь и тихонько хихикая. Иногда Обито на секунду прижимался к Какаши, а тот быстро целовал его щёку или в шею, словно боясь не успеть до того, как он вновь отстранится.
— Похоже, сегодня на ужин снова рамен, – протянул Обито, косясь на часы, Какаши кивнул.
Они не успели даже начать приготовления к еде, потому что в дверь отрывисто постучали. Похоже, вечерние гости начинали становиться традицией в этом доме.
Учиха открыл дверь и увидел Рин, она была не одна. В коридоре было темно, а тусклого кухонного света едва хватало, чтобы различить в темноте лицо Нохары, но за её спиной однозначно угадывался невысокий силуэт.
— Входите, – Обито посторонился, пропуская неожиданных посетителей в квартиру.
— Мы вас обыскались, где вы были? – с примесью отчаяния воскликнула Рин.
За ней тенью, переминаясь с ноги на ногу, маячила молчаливая Куренай, она постоянно смотрела в сторону, будто пряча лицо. «Зачем она сюда пришла?» – пронеслось в мыслях Обито.
— Гуляли, – с запозданием ответил он разгневанной девочке. – А что случилось?
— Много чего, – Нохара вздохнула. – Мы можем войти? Нам нужно много всего обсудить. Какаши с тобой?
В первый момент Обито хотел было воскликнуть «А то!» или ещё что-нибудь в этом роде, но потом спохватился и сдержанно кивнул, затем жестом пригласил гостий на кухню. Хатаке был там, он безучастно сидел на подоконнике и мял в руках закрытую пачку рамена, задумчиво глядя в окно. На приветствие Рин он отреагировал лишь еле заметным покачиванием головы. Куренай всё так же молчала и тихо семенила за Нохарой. Когда та села на напольную подушку, Юхи торопливо и нелепо плюхнулась рядом с ней. Обито сел перед девочками, а Какаши так и остался на подоконнике, только теперь он смотрел не на улицу, а в отражение в оконном стекле.
— Чаю? – предложил Учиха.
Куренай, казалось, что-то проблеяла, но её перебила Рин:
— Нет, спасибо. Уже и так поздно, а нам предстоит важный разговор, не будем его откладывать. Я, пожалуй, начну, – она откашлялась. – Я узнала от Куренай о том, что сегодня произошло между вами… – Рин запнулась и на миг задумалась.
Обито похолодел. Как она могла узнать? Он в панике начал коситься то на Рин, то на Какаши, пытаясь придумать, что теперь делать. К тому же Учиха никак не мог понять, зачем для разговора об этом она притащила сюда Куренай, и откуда та в свою очередь обо всём узнала?
— Между вами и Асумой, – продолжила Нохара, – и пришла в ужас. Думала, вы ранены, и искала вас повсюду.
— Ничего особенного, – негромко проговорил Какаши. – С нами полный порядок, не стоило беспокоиться.
Рин нахмурилась – она так редко хмурилась, что Обито даже испугался.
— Это не повод заставлять друга волноваться, не правда ли? – она строго посмотрела на Хатаке, тот настороженно покосился на неё и промолчал. – Но пришла я не только за тем, чтобы убедиться в том, что вы живы. Как вы видите, со мной Куренай, и она хочет рассказать вам кое-что важное.
Три пары глаз испытующе уставились на черноволосую девочку, сидевшую на напольной подушке, вжав голову в плечи. Юхи испуганно посмотрела на всех присутствующих по очереди и еле слышно промямлила:
— Простите, пожалуйста, – с этими словами она резко поклонилась, едва не впечатавшись лбом в деревянный пол. – Простите.
Обито вскочил со своего места и бросился к девочке, чтобы снова усадить её ровно. Он успокаивающе положил руки ей на плечи и ощутил, как они дрожат.
— Всё нормально, Куренай, – обеспокоенно произнёс он. – Рассказывай по порядку. Если есть за что, то мы все тебя уже простили! Правда, Какаши?
Хатаке неохотно кивнул и лениво хмыкнул, не сводя взгляда с трясущейся Юхи. Она нервно сглотнула и дрожащим голосом начала свой рассказ:
— Я очень перед вами виновата. Перед вами всеми. Я поняла это раньше, но мне не хватало смелости признать свою ошибку. Я не могу заснуть уже две ночи… – она всхлипнула, Обито ободряюще тронул её за плечо. – Сегодня, когда я увидела, что Асума сражается с вами, я поняла, что дальше это продолжаться не может… – она надолго умолкла.
Тишину нарушил Какаши:
— Что не может продолжаться?
— Это, – внезапно твёрдо проговорила Куренай. – Я должна признаться вам в том, что натворила. И не только я одна, но говорить буду за себя. Позавчера я увела Рин с тренировочной площадки, погрузив её в гензюцу.
Обито бросил быстрый взгляд на Нохару. Та спокойно смотрела на Юхи, и было очевидно, что она уже в курсе этой истории и не держит зла на подругу. Или, по крайней мере, не показывает этого.
— Сейчас я занимаюсь разработкой собственной техники. Это гензюцу, влияющее на сознание противника. Оно не боевое, а скорее предназначенное для шпионажа. Суть техники в том, что воля объекта воздействия притупляется и он становится послушной марионеткой в руках создателя иллюзии… Но она несовершенна, – Куренай запнулась, словно подбирая слова. – Несовершенна, потому что превращает человека в буквальном смысле в куклу без воли и практически без сознания, как будто он спит наяву… В общем, – девочка обвела взглядом присутствующих, – я думаю, вы понимаете, о чём я…
Хатаке смерил её мрачным взглядом, Обито же посмотрел встревоженно сначала на неё, а потом – на Рин.
— Значит, это ты рассказала сенсею о том, чего не было? – сквозь зубы спросил Какаши.
— Нет! – Юхи вздрогнула. – Я ещё не договорила. Я увела Рин с площадки, когда Анко сказала мне, что девушкам не место в мужских разборках и что Рин может пострадать…
— Пострадать? – саркастично переспросил Какаши, его глаза сузились и снова стали матовыми и пустыми.
— Так сказала Анко, – ответила Куренай, глядя на него исподлобья. – Она сказала, что ты собираешься устроить расправу над Обито, потому что он не первый раз подводит команду, а Рин кинется разнимать вас и, зная тебя…
— Зная меня? – Хатаке проговорил это очень тихо, чуть наклонив набок голову.
— Я не знаю, что она имела в виду, – Юхи не отводила взгляда, продолжая смотреть ему прямо в глаза. – Саму Анко я быстро потеряла из виду, пробираясь с Рин сквозь толпу, но снова встретила её уже в деревне. Митараши была взволнована, она догнала меня, хлопнула по спине и стала кричать, что с Асумой случилось что-то страшное и что у него большие проблемы. Я разрывалась между Рин, которую нужно было довести до дома и Асумой… он очень дорог мне, я выбрала его… возможно, в этом я была неправа, но… Но попросила Анко проводить Рин домой, в тот момент я ей доверяла: мы плотно общались вот уже несколько месяцев, и она всё это время казалась мне участливой и доброй девочкой, может, лишь слегка резкой…
— Значит, Анко, – задумчиво произнёс Какаши.
— Куренай, – внезапно сказала Рин. – Скажи ребятам про Асуму тоже.
Юхи потупилась и спустя несколько секунд проговорила вновь задрожавшим голосом:
— После сегодняшней драки я говорила с Асумой, он не хотел передавать свои извинения со мной, но сказал, что готов встретиться с вами завтра и попросить прощения лично.
— Очень похоже на Асуму, – тихо пробормотал Обито.
— Я понимаю, что он может производить не очень приятное впечатление, – Куренай тихонько всхлипнула. – Но прошу, дайте ему шанс.

Источник