Картина иосиф толкующий сны заключенным с ним в темнице виночерпию и хлебодару
Иосиф, толкующий сны заключенным с ним в темнице виночерпию и хлебодару — Александр Иванов
Сюжет для этой картины был взят Ивановым из Библии, из Книги Бытия. Виночерпий и хлебодар — вельможи египетского фараона, были заключены в темницу, где томился Иосиф. Однажды они попросили его истолковать их сны.
Иосиф предсказал виночерпию освобождение: «…Через три дня фараон вознесет главу твою и возвратит тебя на место твое». А хлебодару — смерть: «…Через три дня фараон снимет с тебя голову твою и повесит тебя на дереве». Слова Иосифа привели одного из них в ликование, другого — в ужас. «Отчаяние первого, радость другого и хладнокровное достоинство, соединенное с неким внутренним возвышением прекрасного Иосифа — представлены художником с поразительною истиною», — писала пресса о картине.
Приговор судьбы прозвучал из уст Иосифа, руки которого, как чаши весов — одна поднята вверх, другая опущена вниз. Равнодушно и бесстрастно взирает он на мир — ведь Судьбе все равно, кто возвысится, а кто падет. Сами герои картины — хлебодар и виночерпий, по сути, представлены художником как двойники, это, по сути, одно и то же лицо, в одном случае искаженное гримасой отчаяния, в другом — просветленное и счастливое.
Тьма, заполняющая пространство, отдельные детали, выхваченные ярким светом, усиливают напряженность и драматизм сцены.
Картина была очень благоприятно встречена в академической среде и оценена в печати. «Если Иванов будет идти вперед подобным шагом, то скоро станет в ряду первоклассных художников наших», — писал один из критиков. За эту работу Иванов был награжден большой золотой медалью и получил право на заграничную поездку.
Похожие описания:
Картина иосиф толкующий сны заключенным с ним в темнице виночерпию и хлебодару
Бродил угрюмый — всё кумиры сада
На душу мне свою бросали тень.
Поздней осенью 1817 года в младшем классе Петербургской академии художеств появился новый ученик. Это был мальчик небольшого роста, коренастый, широкоплечий, с вьющимися русыми волосами и голубыми глазами, в курточке, с большим отложным воротником рубашки, широко лежавшим на шее и на груди. Многие казеннокоштные ученики в своих куртках из грубого синего сукна с суконными пуговицами и тугими воротниками не без зависти смотрели на новичка. Сами они не были избалованы жизнью. Новый ученик появился на положении профессорского сына, которому по особому решению совета было дозволено «пользоваться учением как в учебных, так и художественных классах академии». От остальных учеников он отличался не только костюмом и обилием рисовальных принадлежностей, но и тем, что прошел основательную подготовку по рисованию у отца своего, профессора Андрея Ивановича Иванова. Звали нового ученика Александром. Завистникам могло казаться, что этот выросший под крылом академии мальчик должен был чувствовать себя в ее стенах совсем как дома. Никто и не предполагал, что из числа всех учеников, старательно корпевших тогда над своими рисовальными досками, именно он станет со временем непримиримым противником академических порядков.
Маленький Иванов нисколько не походил на чудо-ребенка и мало выделялся своими успехами. Характера он был вялого, отличался неповоротливостью и медлительностью, которая и позднее раздражала тех, кто имел с ним дело. В классах бросалась в глаза его неспособность быстро соображать, плохая память при заучивании наизусть, явная малоодаренность к словесным наукам. Если Александр и достигал некоторых успехов, то добивался их ценой напряженных усилий, «с бою», как выражались позднее люди, знавшие его в ранней молодости.
Правда, в то время у учеников академии, которым не давалось учение, был наготове утешительный пример итальянского художника XVII века Доменикино, про которого рассказывали, что в детстве он не проявлял особых талантов, зато в зрелом возрасте сразу достиг славы. Но число юношей, которые втайне надеялись на судьбу Доменикино, было слишком велико, чтобы можно было поверить тому, что все они пойдут по стопам знаменитого мастера.
Иванов поступил в академию в ту пору ее существования, когда сквозь внушительные очертания ее фасада стали все яснее проглядывать признаки не-устройства и неполадок. Судьбой академии вершил тогда низенький, сутулый, почти горбатый человек — А. Н. Оленин, «чрезмерно сокращенная особа», как выразился о нем один современник. Благодаря умелому заискиванию перед властями, как говорили тогда — «ласкательству», ему удалось получить назначение на пост президента академии, и он продержался на этом месте целых двадцать шесть лет. Он сам пробовал свои силы в искусстве и сочинял ученые исторические трактаты. Собирая у себя в салоне избранное общество литераторов и художников, Оленин приобрел славу ценителя изящных искусств. Но этот покровитель не прочь был поставить свою монограмму на чужих трудах; случалось, что его же за это еще благодарили. Ради поправления хозяйственного положения академии Оленин проявлял больше всего забот О сокращении расходов и вместе с тем всячески урезывал ее деятельность. Он вытеснял из нее людей «низших» сословий и содействовал введению телесных наказаний. У него не было широкого понимания того, в чем нуждалось искусство в стенах академии.
Согласно учебной программе в младших классах академии наряду с рисунком преподавались и общеобразовательные предметы. Но академическое содержание преподавателей было так низко, что на эти должности шли по преимуществу неудачники. Ученики плохо усваивали эти предметы. Зато они зорко подмечали все повадки и странности своих незадачливых педагогов. Они хорошо знали, что учитель французского языка Тверской имел пристрастие собирать старое железо, и, чтобы заслужить хорошие отметки, подносили ему фунтики ржавых гвоздей и медных пуговиц. Учитель русской словесности Предтеченский вечно ходил в похожей на капот серой шинели, в высокой зеленой фуражке и никогда не расставался со своей табакеркой. У учителя рисования Ушакова из кармана малинового сюртука обычно торчала белая сайка. Вынужденный добираться из дому в академию с другого конца города, из гавани, он никогда не высыпался; во время уроков с последних рядов скамеек раздавался его громкий храп.
Из этой пестрой братии рядовых педагогов академии выделялась фигура академического старожила К. И. Головачевского, который начал свою деятельность еще в славные времена Лосенко и Левицкого и в должности инспектора дожил до глубокой старости. В своем широком красном плаще, который как в летнее, так и в зимнее время неизменно красовался на его плечах, в своих башмаках старого покроя с металлическими пряжками он выглядел случайно уцелевшим обломком предшествующего столетия. Держался он с невозмутимым спокойствием и при всей любви к порядку был с подчиненными и с учениками необычайно прост, учтив и ласков. Головачевского любили ученики и называли его родным отцом, но в годы поступления Иванова он уже потерял вес в академической жизни и служил всего лишь напоминанием о славном прошлом академии.
В распорядке академии и в укоренившихся в ней нравах все сильнее выступали в то время черты, которые делали ее похожей не на храм искусств, а скорее на казенный департамент или аракчеевскую казарму. Недаром вскоре после воцарения Оленина в состав ее почетных членов, по требованию Александра I, был избран Аракчеев, и единственно воспротивившийся воле монарха вице-президент А. Ф. Лабзин поплатился за это ссылкой в далекие сибирские края, где и нашел свою преждевременную кончину. Со вступлением на престол Николая I полицейская система укоренилась особенно прочно. В поисках запрещенной литературы в спальнях казеннокоштных учеников производились обыски, их письма вскрывались и читались начальством. Поощрялись доносы и шпионство. Некоторые из учеников стали подлаживаться к педагогам, как мелкие чиновники к начальникам.
Когда Иванов достиг старших классов, среди деятелей академии заметной фигурой стал Василий Иванович Григорович. Он был начитан в литературе по искусству и одно время издавал «Журнал изящных искусств», в котором появлялись переводы с иностранного, в частности из Винкельмана [1], и очерки о шедеврах старого искусства. В своих собственных статьях В. И. Григорович выступал рачительным защитником отечественных талантов. Но его эстетическая программа имела мало общего с интересами передового искусства. Искусства, утверждал он, делают людей «обходительными и любезными», они ведут «к высокой цели, к нравственности путем, усеянным цветами». Вместе с тем Григорович не забывал высказать и свои верноподданнические чувства. «Правительство, — писал он, — ничего не щадит для художников. Оно одно их поддерживает. Оно одно их питает».
В академии Григорович занимал должность конференц-секретаря и в силу занятости президента делами государственной важности был в ней полновластным хозяином. Когда несколько именитых петербургских меценатов соединили свои средства и образовали в 1821 году Общество поощрения художников, Григорович сумел приобрести доверие его членов и занять в нем видное положение. Попутно он заботился о том, чтобы породниться с влиятельными художниками: он женился на дочери престарелого и почитаемого всеми скульптора И. П. Мартоса; другой профессор академии, А. Е. Егоров, был его свояком. Григорович часто появлялся в академических классах и важно прохаживался между рядами рисующих. От его одобрения зависела будущая судьба молодого художника: об этом хорошо были осведомлены юные честолюбцы, и они подобострастно ловили в глазах Василия Ивановича выражение желанной им благосклонности.
Картина иосиф толкующий сны заключенным с ним в темнице виночерпию и хлебодару
Цитата дня
Кто крал, вперед не кради, а лучше трудись.
Понравилось? Поделись информацией с друзьями в соцсетях. Кликни:
«Иосиф, толкующий сны заключённым с ним в темнице виночерпию и хлебодару», Иванов
Иосиф, толкующий сны заключённым с ним в темнице виночерпию и хлебодару
Книга Бытия, глава 40, стихи 6-19
Автор: Иванов Александр Андреевич (1806-1958г.г.)
Время создания: 1827 г.
Место создания: Италия,Рим
Материалы: холст, масло
Размеры: 1,78 м х 2,13 м
Экспозиция: Россия, Санкт-Петербург, Государственный Русский музей
В картине воплощена тема столкновения человека с Судьбой. Сюжет взят из Библии (Книга Бытия).
Иосиф Прекрасный, проданный братьями в рабство, попал в египетскую темницу, где вместе с ним оказались заключены виночерпий и хлебодар фараона. Оба бывших царедворца видели загадочные сны, которые они и рассказали Иосифу.
Юноша предсказал скорое освобождение виночерпию и казнь хлебодару. В подтверждение своего пророчества, Иосиф указывает рукой на стену темницы, где высечен египетский рельеф – казнь четырех человек. Все исполнилось согласно словам Иосифа.
Интересно, что и виночерпий, и хлебодар написаны с одного натурщика, но в их облике художник изобразил противоположные чувства.
Сюжет был задан Иванову обществом поощрения художеств; в сентябре 1827 года картина была представлена на совет Академии художеств. В 1827 году за эту картину и за картон «Лаокоон с детьми» Иванов получил от Академии художеств из средств общества поощрения художеств золотую медаль первого достоинства, а в 1828 году – звание художника.
Картина экспонировалась на академической выставке в 1827 году.
Ваш личный вклад в Прославление Бога ЗДЕСЬ:
Тюремное служение
Наши Богослужения в Бучан- ской колонии строго режима обогатились необычным Слу- жением Примирения.
Заключённые преступники бла- годаря Служению Примирения имеют возможность попросить прощения у своих родных и у своих жертв лицом к лицу через видеообращение.
Десятки случаев восстановле- ния семей!
Молитвы в стихах
Молитвенные «Славословия» – стихотворные молитвы, создаваемые в Служении Прославления.
К каждому служению Хлебо- преломления (раз в месяц) и праздничным Богослужениям пишутся новые молитвы в стихах.
Описание картины Александра Иванова «Иосиф, толкующий сны заключенным с ним в темнице виночерпию и хлебодару»
В картине Александра Иванова «Иосиф, толкующий сны заключенным с ним в темнице виночерпию и хлебодару» воплощена тема столкновения человека с Судьбой.
Сюжет произведения взят из Библии (Книга Бытия). Иосиф Прекрасный, проданный братьями в рабство, попал в египетскую темницу, где вместе с ним оказались заключены виночерпий и хлебодар фараона. Оба бывших царедворца видели загадочные сны, которые они и рассказали Иосифу. Юноша предсказал скорое освобождение виночерпию и казнь хлебодару. В подтверждение своего пророчества, Иосиф указывает рукой на стену темницы, где высечен египетский рельеф – казнь четырех человек. Все исполнилось согласно словам Иосифа.
Интересно, что и виночерпий, и хлебодар написаны с одного натурщика, но в их облике художник изобразил противоположные чувства. Сюжет был задан Иванову обществом поощрения художеств; в сентябре 1827 года картина была представлена на совет Академии художеств. В 1827 году за эту картину и за картон «Лаокоон с детьми» Иванов получил от Академии художеств из средств общества поощрения художеств золотую медаль первого достоинства, а в 1828 году – звание художника. Картина экспонировалась на академической выставке в 1827 году.
Описание картины «Иосиф, толкующий сны заключенным с ним в темнице виночерпию и хлебодару» — Александр Иванов
Сюжет для этой картины был взят Ивановым из Библии, из Книги Бытия. Виночерпий и хлебодар — вельможи египетского фараона, были заключены в темницу, где томился Иосиф. Однажды они попросили его истолковать их сны.
Иосиф предсказал виночерпию освобождение: «…Через три дня фараон вознесет главу твою и возвратит тебя на место твое». А хлебодару — смерть: «…Через три дня фараон снимет с тебя голову твою и повесит тебя на дереве». Слова Иосифа привели одного из них в ликование, другого — в ужас. «Отчаяние
Приговор судьбы прозвучал из уст Иосифа, руки которого, как чаши весов — одна поднята вверх, другая опущена вниз. Равнодушно и бесстрастно взирает он на мир — ведь Судьбе все равно, кто возвысится, а кто падет. Сами герои картины — хлебодар и виночерпий, по сути, представлены художником как двойники, это, по сути, одно и то же лицо, в одном случае искаженное гримасой отчаяния, в другом — просветленное и счастливое.
Тьма, заполняющая пространство, отдельные детали, выхваченные ярким светом, усиливают напряженность и драматизм сцены.
Картина была очень благоприятно встречена в академической среде и оценена в печати. «Если Иванов будет идти вперед подобным шагом, то скоро станет в ряду первоклассных художников наших», — писал один из критиков. За эту работу Иванов был награжден большой золотой медалью и получил право на заграничную поездку.