Картина сон в летнюю ночь марк шагал
О «сюрреализме» Марка Шагала
Картины, которые Шагал создает в период с 1923 по 1941 год, до отъезда в Америку, отмечены двойственностью. Иные из этих произведений кажутся настоящими сюрреалистическими полотнами, но на самом деле ими все же не являются. Например, впечатляющая «Обнаженная над Витебском» (1933) имеет большее отношение к опоэтизированным фактам автобиографии, чем к сюрреалистическим грезам. Обнаженная написана в манере, близкой французской художественной стилистике начала 1920-х годов. По гладкости фактуры, красоте и выписанности модели картину можно было бы счесть безупречным академическим упражнением в русле долгой живописной традиции изображения обнаженной натуры со спины, если бы только не произвольность, с какой фигура помещена над городским пейзажем. Но произвольность эта кажущаяся, равно как и «сюрреализм» (так и напрашивается аналогия с работой Ман Рея «Влюбленные» 1934 года).
В действительности Шагал говорит о себе. Витебск и, вероятнее всего, Белла объединены и равноправно делят картину поровну. Витебск внизу— он возник из детства и принадлежит прошлому. Белла вверху — она царит в памяти и принадлежит настоящему. А в букете цветов, обособленном, как бы разрывающем своими красками серый фон, можно увидеть образ самого Шагала, его эмблему, подпись. В первые годы жизни во Франции цветы нередко заменяют автопортреты. Букет можно истолковать как символическое изображение самого художника (подобно клоунам, акробатам или музыкантам), а можно — как аллегорическое воплощение счастья или удовольствия. Такая трактовка подходит для картины «Невеста с двойным лицом» (1927).
Особенно ярко двойственность (в данном случае по отношению к сюрреализму) проявляется в «Сне в летнюю ночь» (1939). Осел и невеста, составляющие влюбленную пару, на первый взгляд и в самом деле предстают как нечто абсолютно сюрреалистическое и уж точно фантастическое. Но название произведения отсылает к одной из самых совершенных комедий Шекспира, где в центре действия — любовь царицы фей Титании к ткачу Основе, который волшебством превращен в осла. У Шекспира это превращение, возможно, навеяно античными реминисценциями (Мидас, получивший ослиные уши за то, что оскорбил Аполлона; волшебница Цирцея, превращающая людей в скотов; метаморфоза Луция в «Золотом осле» Апулея) или народными карнавалами. Литературные аллюзии (имя Титания Овидий в «Метаморфозах» дает иногда Диане) соседствуют с нордическими мифами (Пэк в пьесе — эльф и он же домовой или Добрый малый Робин).
Подобное смешение позволяет Шекспиру переплести в пьесе несколько историй, в которых при свете луны, в волшебной ночной атмосфере встречаются красавица и чудовище, возникают гримасы и улыбки, желания и сновидения. Совершенно очевидно, что Шагалу доставляет удовольствие постоянное веселое вторжение чего-то сказочного, ирреального, знаменующего победу воображения над рассудком.
Картина иллюстрирует одну из тем пьесы: пародирование романтической любви. Даже нежность, с которой он изображает своих персонажей, и отсутствие животной грубости созвучны пьесе Шекспира, мастерски умеющего раскрыть всю полноту любви, поднимая ее над буффонадой. У Шекспира нет желчи в подшучивании над «нежными чувствами», нет ее и у Шагала. Ну, а столь необычный для художника красный ангел в небесах — это, скорее всего, шекспировский добрый эльф Пэк. Итак, Шагал и тут рассказывает о себе самом, точнее, делится с нами своим восхищением шекспировской пьесой.
По возвращении во Францию после войны Шагал и в других произведениях использует «сюрреалистическую» образность для иллюстрации чего-то, не имеющего никакого отношения к сюрреализму. Пример тому — «Часы с синим крылом» (1949).
Маятник с птичьим крылом в центре картины, кажется, доминирует над заснеженной деревней; еще выше в воздухе — петух; внизу на переднем плане — брошенный букет; поверх часов — обнявшиеся влюбленные; силуэт бредущего еврея — все это в сочетании с загадочным названием напоминает композиции Магрита.
Действительно, в этом произведении много странного. Однако его можно расшифровать как закодированное послание. Каждая из фигур так или иначе рассказывает нам о Шагале. Но это разные рассказы. Один — о детстве, другой — об изгнании, третий — о тоске. Так на театральной сцене могут одновременно находиться несколько персонажей, не вступающих в общение друг с другом. Они объединены пространством, и каждый произносит свой монолог, не слыша того, что говорят другие. Если бы действительно все описанное происходило в театре, это была бы некая специально поставленная режиссером какофония. В картине этому соответствует нарочито «неправильное» ее построение: законы перспективы попираются, законы тяготения отменены, естественный ход вещей нарушен вторжением крылатых часов.
Но по существу все исполнители в этой картине нам знакомы. Часы появлялись и прежде (в первый раз в работе 1914 года, а затем — на всем протяжении творчества Шагала, например в «Черной перчатке» (1923-1948) или в «Автопортрете с часами» 1947 года). Встречался нам и петух — один из любимейших образов шагаловского бестиария, и, разумеется, витебский пейзаж, откуда родом и часы, и петух, и еврей-скиталец. В этих образах воплощены воспоминания детства или юности. А в манере произвольно разбрасывать фигуры по пейзажу есть что-то от игры, и уж, верно, не без лукавства и юмора Шагал таким образом смешивает «строчки» своих произведений и возможный порядок их прочтения, облекая обычные, вполне реалистичные личные воспоминания в стилистику сюрреализма.
Деформация, которой Шагал подвергает классическую композицию (разномасштабность, несообразные сближения и др.), не несет в себе разрушительного для картины заряда и не отсылает к подсознанию, как это происходит у сюрреалистов. Просто он применяет в построении картины особую логику чувства, которая по своему усмотрению играет перспективой, сходством и разумом, устанавливает собственные эстетические правила.
Шагал: Сон в летнюю ночь
Carrières de Lumières
Шагал: Сон в летнюю ночь / фото carrieres-lumieres.com
Прославленные стены заброшенных каменоломен «Carrières de Lumières» в прованской Адской долине в этом году стали приютом шедевров Марка Шагала.
Культурно-исторической матрицей масштабной мультимедийной экспозиции «Шагал: Сон в летнюю ночь» стали двенадцать универсальных идей — фрагментов жизни и кисти известного художника — Витебск, Жизнь, Поэзия, Коллажи, Война, Витражи, Парижская опера, Дафнис и Хлоя, Мозаики, Цирк, Иллюстрации, Библия. То, что вдохновляло и управляло рукой Шагала, стало вполне самостоятельным арт-объектом, перенесенным в современный формат.
Крупные планы живописных полотен мастера из коллекции Национального музея Марка Шагала в Ницце позволяют посетителям увидеть произведения искусства в новом свете и оценить их глубину и выразительное богатство. В дополнение к нарисованным работам художника, экспозиция также раскрывает коллажи, мозаики и витражи, тем самым, иллюстрируя полный спектр его талантов. Все пространство «Карьер-де-Люмьер» целиком пропитано и наполнено не только и не просто объективным достоянием Шагала, но морем ярких цветов, характерных для палитры художника, окуная любого пришедшего в поэтическую и особенно динамичную атмосферу той эпохи, выразителем и покорителем которой стал художник.
Самым главным физическим откровением стала, вероятно, возможность практически встать за спиной автора и увидеть ранее не замеченные или упущенные из виду детали его работ. Этому способствует ретрансляция картин на пол, стены и колонны при помощи ста видеопроекторов. Не осталась без внимания и специально подобранная звуковая дорожка, сопровождающая посетителей в коридорах выставки. Михаил Рудый, пианист и близкий друг Марка Шагала, лично подошел к выбору мелодического материала, скрупулезно встроив тональности музыки в изобразительный ряд.
«Carrières de Lumières» представляют собой пещеры на месте некогда заброшенных каменоломен, которые уже около полувека являют собой выставочное пространство для тематических выставок в формате мультимедиа. Необычная галерея находится в Адской долине (Val d’Enfer), где по легенде собирались на шабаш средневековые колдуны и ведьмы Прованса. По одной из версий, это место вдохновило Данте на его «Божественную комедию». Среди героев ежегодных экспозиций последних лет были Сезанн, Ван Гог, Пикассо, Микеланджело, да Винчи, Рафаэль.