Red Wave (в переводе с английского: «Красная волна») — сборный альбом-сплит с композициями четырёх рок-групп СССР: Аквариум, Кино, Алиса, Странные игры. В оригинале издание представляло собой комплект их двух грампластинок, на которых каждой группе была отведена одна сторона. Переиздан на CD под названием «Red Wave — Four Underground Bands from the USSR» лейблом SNC в 1994 году.
Содержание
Список композиций
Сторона 1 (Аквариум)
Сторона 2 (Кино)
Сторона 3 (Алиса)
Все песни из альбома «Энергия»
Сторона 4 (Странные игры)
Примечания
Полезное
Смотреть что такое «Красная волна» в других словарях:
волна — ВОЛНА, ы, ж. Стечение обстоятельств, когда на дороге попадается один и тот же свет светофора. Зеленая волна. Красная волна … Словарь русского арго
Волна — У этого термина существуют и другие значения, см. Волна (значения). Волна изменение состояния среды или физического поля (возмущение), распространяющееся либо колеблющееся в пространстве и времени или в фазовом пространстве. Другими словами,… … Википедия
Третья волна (Тоффлер) — У этого термина существуют и другие значения, см. Третья волна. Третья волна The Third Wave Автор … Википедия
Стоячая волна — (чёрная) изображена в виде суммы двух волн (красная и синяя), распространяющихся в противоположных направлениях. Красные точки обозначают узлы Стоячая волна колебания в распределённых колебательных системах с характерным расположением… … Википедия
Русский рок — Направление: рок Истоки: барды, русская народная музыка, зарубежная рок музыка и рок н ролл Место и время возникновения: 1960 е, СССР Годы расцвета … Википедия
Цой, Виктор Робертович — В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Цой. Виктор Цой Виктор Цой … Википедия
Районные газеты Тверской области — Районные газеты Тверской области газеты, выпускающиеся в муниципальных районах Тверской области. Учредителями газет являются государственные и муниципальные организации. В газетах размещается информация о деятельности органов муниципальной… … Википедия
Группа крови (альбом) — У этого термина существуют и другие значения, см. Группа крови (значения). Группа крови … Википедия
Red Wave — Сборник Аквариум, Кино … Википедия
Алиса (группа) — У этого термина существуют и другие значения, см. Алиса. АлисА … Википедия
Самый лучший день для побега на Запад. «Красная волна» и «горби-рок»
С допотопных времён Россия делилась на западников и славянофилов. Как только идея «окна в Европу» стала чем-то реально обозримым, этот конфликт разгорелся, кажется, вечным огнём. Особенно ярко это отразилось на истории нашей популярной музыки, которая, с одной стороны, появилась в изолированной стране, а с другой — изначально была эрзацем музыки, пришедшей с той стороны железного занавеса контрабандным путём.
Это породило несколько невротичное состояние в среде музыкантов, если угодно, кризис идентичности: были те, кто следовал идее, что нужно держаться русских корней, а были те, кто всеми силами старался использовать музыку как портал в мир шоу-бизнеса стран развитого капитализма. Не менее часто обе интенции встречались у одних и тех же артистов, старающихся кое-как породнить квас с кока-колой. Здесь представлена история о том, как (не)сложилась попытка экспансии русской музыки на Запад.
VATNIKSTAN запускает цикл из пяти материалов Петра Полещука об экспансии русской поп-музыки на Запад: от «горби-рока» и европейского проекта нулевых до Pussy Riot, русского рэпа и Новой русской волны.
Джоанна Стингрей с музыкантами ленинградского рок-клуба. Фото из архива Джоанны Стингрей. 1980‑е гг.
Восьмидесятые: «красная волна»
Едва ли поколение дворников и сторожей могло подумать, что вслед за потерями комсомольских билетов следующая глава в их официальной идентификации будет связана с концертами далеко за пределами СССР. Первая идея экспорта русской музыки буквально «свалилась» на наших классиков русского рока с приездом Джоанны Стингрей (студентки Университета Южной Калифорнии, успевшей записать нью-вейв пластинку Beverly Hills Brat).
В 1984 году Джоанне представляется возможность побывать в СССР в качестве туристки. Незадолго до поворотного путешествия Джоанна узнаёт от своих знакомых о том, что в Советском Союзе тоже существует рок-музыка, а заодно получает телефон «настоящей рок-звезды Советского Союза» Бориса Гребенщикова, «русского Боуи и Дилана» разом. Как принято говорить, тогда всё изменилось и для них, и для наших: знакомство с ленинградской рок-тусовкой, помощь музыкантам, а также первая любовь в лице гитариста «Кино» Юрия Каспаряна. Своего рода синопсисом всей этой истории стал выпуск на Западе компиляции русских рокеров на пластинке Red Wave. Как писала сама Стингрей:
«— Нужно выбрать группы, — говорю я, сразу входя в состояние трактора. — Конечно же, „Аквариум“ и „Кино“. Кто ещё, как ты думаешь? В конечном счёте мы решили включить „Алису“ и „Странные Игры“ обе группы обладали невероятным магнетизмом, и ребят из этих групп я тоже считала своими друзьями. Эти четыре группы — пожалуй, лучшее, что было в рок-клубе того времени, — могли придать альбому разнообразное, свободное, раскованное звучание: эклектичность „Аквариума“, тёмный поп „Кино“, жёсткий рок „Алисы“ и пульсирующий ска-ритм „Странных Игр“.
Любой здравомыслящий человек ограничился бы одной этой, и без того непростой задачей, но меня сжигало желание сопроводить альбом ещё и видеоклипами, снабдить таким образом музыку ещё и визуальным рядом. Запущенное буквально несколькими годами ранее MTV вовсю набирало в Америке популярность, и видеоклипы стали лучшим способом продвижения новой музыки на рынок. Кроме того, мне было очевидно, что каждая из отобранные нами групп обладала своим ярко выраженным лицом и что вместе они составят контрастную и невероятно зрелищную картину. Борис оставался Борисом — сильный и красивый, как Аполлон; Виктор Цой со своей гривой волос, чёрным гримом и радужно переливающимися рубашками выглядел как капитан пиратского судна; „Алиса“ излучала яростную дерзкую энергию, как какой-то неведомый наркотик; а „Странные Игры“ были нескончаемым праздником мерцающих огней и по-шутовски смешных и ярких персонажей».
Помимо мифов о том, что весь этот проект должен был вырасти в полномасштабную экспансию, также ходили слухи, что американцы замыслили целый художественный фильм о русском роке (где, согласно Стингрей, сам Боуи вызвался сыграть Гребенщикова). Увы, альбом «Red Wave» не стал той матрёшкой русской культуры, которую из него пытались сделать.
Тем не менее определённый барьер был снят: русские рокеры покатили с гастролями по землям обетованным. В той или иной степени, при помощи Стингрей (и, разумеется, активизировавшегося Троицкого и других культуртрегеров) некоторые музыканты отправились с гастролями по Европе и Америке — Стас Намин, «Звуки Му», Аукцыон, позже «Парк Горького» и другие. Например, «Звуки Му» успели очаровать Дэвида Томаса из Pere Ubu и даже оказались на шоу Джона Пилла.
Некоторым повезло начать работу с западными продюсерами — «Звуки Му» с Брайаном Ино, Гребенщиков с Дэйвом Стюартом — и выпустить пластинки на тамошних лейблах (Сергей Курёхин на английском Leo Records). Гребенщиков выступил у Леттермана, дав весьма скандальное (не в свою пользу) интервью. Стас Намин оказался в списках участников записи первого сольного альбома Кита Ричардса, «Чёрных русских» подписал Motown.
Борис Гребенщиков на шоу Дэвида Леттермана
Стас Намин отмечал, что во время перестройки интерес к советской культуре значительно возрос:
«На Западе в то время был интерес ко всему русскому, особенно в Америке — после стольких лет антисоветского бойкота».
Что примечательно, интерес был обоюдный, но, возможно, со стороны Запада ещё сильнее: поскольку вся рок-музыка в восьмидесятых стала сугубо коммерческой, корпоративной и лишённой того потенциала, которым обладала прежде, западные артисты захотели отыскать нечто интересное в «антирыночном» пространстве русского рока. Исследователь «горби-рока» Александр Морсин отмечал:
«Это настроение было во многих статьях, но нагляднее всего в телемосте Лондон-Ленинград, там об этом говорят в лоб. Гэбриэл, Ино, Крисси Хайнд так и говорят: нас пожрали деньги, мы хз что делать. У вас денег никогда не было, и вы бодрые. В чём секрет?… Интерес 100% был, но больше исследовательский и медийный, куда меньше — музыкальный».
Телемост «Ленинград — Лондон». Телевстреча рок-музыкантов Великобритании и СССР (1988)
Как в исследовании «От „красной волны“ до „новой русской волны“: российский музыкальный экспорт и механика звукового капитала» писал Марко Биазиоли:
«Несмотря на это, русским музыкантам тогда не удалось покорить англоязычную публику — причинами тому были и пережитки холодной войны, и предрассудки публики, и недоразвитость советской рок-индуcтрии».
Но, пожалуй, главной причиной был языковой и культурный барьер — русским было трудно понять, как верно презентовать себя западному слушателю. Впоследствии Гребенщиков неоднократно отмечал, что Боуи дал ему наставление «не допустить, чтобы они [американцы] сделали из альбома [БГ] очередной американский альбом». Что, к сожалению, и случилось.
Гребенщиков, выпустивший «Rado Silence», стал негласным символом «русских музыкантов на Западе», однако, скорее, для своих же соотечественников — американцем БГ предстал на альбоме весьма конвенциональной фигурой, от которой ждали русской экзотики, а получили, как позже язвительно отзывался Игги Поп, человека, который «косил под Боуи».
Вопрос: а мог ли вообще патриарх русского рока предстать как-то аутентично, но доступно, учитывая, что собственной поп-музыкальной идентичности в СССР вовсе не существовало?
Джоанна Стингрей и Борис Гребенщиков
Как писал Биазиоли:
«Кроме того, провальным оказалось и политическая репрезентация БГ. Представленная западной аудитории фигура БГ не вызывала как такового интереса, так как не представляла никакой критики социалистического государства и никакой наружной экзотической черты, за которую западная публика могла бы зацепиться. Маркетинг-эксперт CBS Джей Кругман утверждал, что связь с Россией „будет первым, за что ухватится публика“. Соответственно, Гребенщикова представляли одновременно как однозначно русского и как англофила, подчёркивая его близость с англо-американской традицией. Маркетологи продвигали „Radio Silence“ как манифест конца холодной войны — но не учли того, что новая дружба народов никак не была отыграна ни в звуке, ни в культурном поведении БГ».
Eurythmics и БГ на концерте в Уэмбли
В июне 1988 года Борис Гребенщиков оказался на стадионе «Уэмбли» на одной сцене с Энни Леннокс, солисткой Eurythmics. Это была их последняя песня на концерте в честь 70-летия революционера, борца с апартеидом и узника совести Нельсона Манделы. Эпохальный концерт транслировали 67 стран мира на общую аудиторию в 600 миллионов телезрителей. Но, как отмечает Александр Морсин:
«…конечно, когда Энни Леннокс вызывает на сцену БГ — это дипломатический жест, спасение утопающих, сброс провианта с вертолёта».
Аналогично и с другими пионерами — любопытно, как Ино, увидев Петра Мамонова, разглядел в нём нечто средневековое, тогда как русскому слушателю/зрителю было совершенно очевидно, что Мамонов — кривое зеркало обездоленного русского мужика. Запись альбома с Ино, как и последующее продвижение альбома, тоже обернулись проблемой: так между интеллигентным Ино и Мамоновым, который отличался нахрапом, образовался конфликт не столько культурный, сколько творческий.
Брайан Ино и Звуки Му
Всё это подводит к довольно печальному выводу: русский рок, выбравшись за пределы занавеса, к сожалению, так и не нашёл слов, чтобы примирить западного слушателя со своим «продуктом». Один из главных музыкальных критиков, Роберт Кристгау, написал в The Village Voice, что советский рок звучит как
«…дежавю: то, что такая романтическая болтовня сделала Гребенщикова подпольным героем в СССР, доказывает лишь что тоталитаризм заставляет [артистов] рисковать ради самых беззубых банальностей».
Справедливости ради тот же Кристгау был весьма лестен к «Кино», написав:
«Когда его [Цоя] согруппники затягивают высокое „оуоо“ на подпевках в „Дальше действовать будем мы“, то это звучит как их ответ „Back in the U.S.S.R.“»
А вот слушал ли критик «Кино» на самом деле, судя по этой цитате, вопрос открытый.
Начавшись, как проект, направленный на передачу достижений ленинградского рока, «Red Wave» пришла к их упрощению, тиражированию клише холодной войны о репрессивном Востоке и свободолюбивом Западе, к экзотизации советской инаковости. Но другие артисты использовали экзотизацию себе на (коммерческую) пользу.
Когда на Западе вышел релиз группы Gorky Park в 1989 году, её маркетинг был обустроен вокруг стереотипизации советской эстетики: первые буквы названия группы GP были стилизованы на обложке таким образом, чтобы напоминать серп и молот; название группы также было напечатано на кириллице. Клип на первый сингл с пластинки «Bang» начинался с демонстрации американского и советских флагов: участники группы были одеты в традиционные русские костюмы, время от времени в кадре появлялись изображения Ленина и Гагарина, балалайки и русские слова. В отличие от «Red Wave», «Парк Горького» добивался эксплуатации «клюквы».
В итоге тот период получил негласное название «горби-рок» и был отмечен большими надеждами, увы, так и не оправдавшимся. Разного рода поползновения ещё случались. Самый, пожалуй, глобальный пример — проведение «русского Вудстока», который тоже подарил надежды местным музыкантам на второй шанс.
Тем не менее история экспансии русской музыки на этом не закончилось, а наоборот — только началась. Другое дело, что «только начинается» она до сих пор.
«Red Wave» примечателен тем, что это — первый официальный релиз рок-музыки СССР на Западе. Сборник был выпущен в Калифорнии по инициативе Джоанны Стингрей тиражом 10 000 экземпляров. Чтобы издать эту музыку на Западе, Стингрей контрабандой вывезла записи групп из СССР.
После официального выпуска «Red Wave» на западе, Стингрей послала по экземпляру тогдашним лидерам США и СССР, Рейгану и Горбачёву, с заявлением, что то, чего они не могут достичь на дипломатическом уровне, успешно получается у рок-музыкантов. После этого Министерство культуры дало распоряжение фирме «Мелодия» срочно выпустить пластинку «Аквариума», чтобы создать для мировой общественности впечатление распространённости и доступности в Советском Союзе альбомов советских рок-групп. В результате «Мелодией» была официально выпущена пластинка — сборник «Аквариума» — т. н. «Белый Альбом», в который вошли записи с альбомов «День Серебра» и «Дети Декабря». Для этой пластинки были использованы студийные записи Андрея Тропилло. Сборник входит в официальную дискографию группы «Аквариум». В такие же короткие сроки «Мелодией» вскоре были выпущены пластинки «Кино» — «Ночь», «Алиса» — «Энергия» и «Странные Игры» — «Смотри в оба».
А все началось с того, что в 1984 году 24-летняя калифорнийская тусовщица на неделю приехала в СССР, познакомилась с Борисом Гребенщиковым и открыла для себя подпольный мир музыкантов и художников Ленинграда, в который влюбилась без памяти. Джоанна дружила с главными героями рок-клуба, записывала с ними песни и снимала им клипы, привозила им из Штатов одежду и инструменты, которые звучат на знаковых русских рок-альбомах. Ее фото- и видеосъемки, где смеются и дурачатся молодые и красивые Виктор Цой, Сергей Курехин, Тимур Новиков, Георгий Гурьянов и Александр Башлачев, представляют собой редкие документальные свидетельства золотой зари ленинградского рока. Главное достижение Джоанны Стингрей — тот самый спродюсированный ей сборник «Red Wave», который открыл русский рок для Запада, спровоцировав бум интереса к новой советской молодежной культуре во всем мире — в том числе и в самом Союзе.
Сейчас Джоанна Стингрей живет и работает в Лос-Анджелесе, воспитывает дочь Маддисон, рожденную от барабанщика «Центра» Александра Васильева.
Вот как о создании исторического альбома позднее вспоминала сама Джоана Стингрей:
«Для «Кино» и других друзей я была Санта-Клаусом. Так однажды сказал Борис. Когда я продвигала русский рок в США, я встречалась с разными фирмами и показывала им фотографии «Аквариума», «Кино», «Алисы» и «Странных игр». На всех производило впечатление, что советские рокеры так круто выглядят. Многие сами передавали для них вещи. Музыкальные журналы, например, подарили футболки со своими логотипами после того, как мы сделали серию интервью, посвященную выходу сборника «Red Wave». Я отвезла их в Ленинград.
Я везла не только футболки. У меня где-то есть старые фото, на которых я готовлюсь к очередной поездке в СССР. Со мной два металлических кейса с бас-гитарами, огромный кофр с клавишными — целый музыкальный магазин. Я много всего вывезла в Ленинград, и музыканты очень это ценили.
Альбом «Red Wave» поначалу задумывался как сборник песен «Аквариума». Но потом я подумала, что, раз мы впервые показываем Америке русскую рок-музыку, надо, чтобы на сборнике были разные группы. Я решила взять четыре, которые мне больше всего нравились и с музыкантами которых я общалась: «Аквариум», «Кино», «Алису» и «Странные игры». Борис со мной согласился. Эта идея была хорошей еще и потому, что группы играли разную музыку — мы показывали, что русский рок разнообразен.
Вывезти записи для сборника «Red Wave» было непросто. Фонограммы были записаны на катушечных лентах — морально устаревших, больших и неудобных. Кроме того, я везла рисунки для обложек и тексты песен. Бумаги с текстами я прятала за подкладку сапог-луноходов, а пленки с фонограммами я провозила в потайном кармане своей кожаной куртки. Забавно, я везла музыку тайком, как будто я наркокурьер. Но тогда было очень страшно. Мне пришлось провозить не только фонограммы «Red Wave», но и видеокассеты — мы снимали клипы и хотели, чтобы их показывали на Западе. Самым безопасным был маршрут из Ленинграда через Финляндию — в ленинградском аэропорту досматривали не так тщательно, как в московском.
Сборник «Red Wave» я отнесла сначала на крупные рекорд-лейблы — Warner и Capitol. Им понравилась идея. Но дальше они спросили: «Если мы выпустим этот сборник, насколько это будет незаконно?» Они боялись судебных разбирательств и денежных исков. Поэтому мы договорились с маленьким лейблом Big Time Records, который не побоялся рискнуть.
Сборник приняли фантастически — про него написали все газеты и журналы от мала до велика, и общественно-политические, и музыкальные. Никому не приходило в голову, что в России есть рок-музыка и рокеры, такие же, как и во всем остальном мире. Это был другой взгляд на Россию.
Пара журналов написала, что я контрабандой вывезла фонограммы из России. Первым был Der Spiegel, кажется. Я им не говорила такого слова, но они написали. Когда я снова вернулась в СССР, я первым делом пошла в ВААП (Всесоюзное агентство по авторским правам), поскольку музыканты мне говорили, что им звонили из ВААПа и хотели, чтобы я подписала какие-то бумаги о том, что мне передаются права для издания музыки. Я пришла к ним в офис, принесла вырезки из газет и журналов с рецензиями на «Red Wave» и спросила, чего они хотят. Они стали меня отчитывать: ты вывезла записи нелегально, этого нельзя было делать! Долго отчитывали. Я очень разозлилась, ведь сборник прекрасно приняли — у западной прессы были только положительные отклики. В конце встречи люди из ВААПа дали мне подписать бумагу, что я это сделала без ведома музыкантов. Это, конечно же, было неправдой, но наш изначальный план с Борисом предполагал сделать меня одну ответственной за «Red Wave», потому что я американская гражданка, с которой власти Советского Союза ничего не смогут сделать.»
Я легко согласилась на подпись, отдала ВААПу гонорар и думала, что вопрос улажен. Они мне даже предложили издать «Red Wave» на «Мелодии», и я, окрыленная, вернулась в Штаты готовиться к свадьбе с Юрием Каспаряном.
«Кем я была до встречи с этими русскими? Да никем»: разоблачаем 8 мифов о Джоанне Стингрей и «Красной волне»
35 лет назад, летом 1986 года, в США и Канаде вышла двойная пластинка Red Wave («Красная волна») с песнями четырех ленинградских рок-групп: «Аквариума», «Кино», «Алисы» и «Странных игр». С тех пор этот сборник стал символом прорыва советского рока на Западе и одним из свидетельств повальной моды на СССР в конце 1980-х. За релизом стояла Джоанна Стингрей, туристка из Америки и будущая жена гитариста Юрия Каспаряна, а ныне — автор книги «Подлинная история русского рока». Несмотря на самое нежное наше отношение к несостоявшейся американской актрисе с прической маллет и зачатками вокальных данных, «Нож» решил, что пришла пора назвать вещи своими именами: по нашей просьбе журналист и ведущий телеграм-канала «Между The Rolling Stones и Достоевским» Александр Морсин развенчивает основные мифы, раздутые вокруг стингреевской «Красной волны».
1. Западные медиа начали рассказывать о советском роке без помощи Стингрей
С подачи Джоанны Стингрей принято считать, что сборник Red Wave вызвал огромный интерес к советскому року (прежде всего в СМИ). «Сборник приняли фантастически — про него написали все газеты и журналы от мала до велика, и общественно-политические, и музыкальные, — рассказывала Стингрей в интервью. — Никому не приходило в голову, что в России есть рок-музыка и рокеры, такие же, как и во всем остальном мире». Но это не совсем так.
Американские издания неоднократно публиковали материалы о советских рок-музыкантах еще с середины 1970-х.
Например, о «Машине времени», позже об «Автографе». В 1982 году в Washington Post вышел лонгрид «Русские рок-звезды беспокоят чиновников». Заголовки вроде Soviets Are Rockin’ Like the West или Rock band unnerves Kremlin были обычным делом за несколько лет до «Красной волны». Песни советского рок-подполья передавали на радио «Свобода» и «Би-би-си».
Слова Стингрей об «огромном интересе» на поверку оказываются огромным преувеличением. Крупные музыкальные медиа, включая журнал Rolling Stone, в массе своей проигнорировали релиз. Из новостных изданий о пластинке писали максимум в The Daily News или Chicago Tribune, в основном же — отнюдь не центральные газеты. Плюс состоялось ровно одно интервью Стингрей в утреннем телешоу.
2. Это был не первый зарубежный релиз советского рока
За год до выхода Red Wave записи четырех советских групп («Аквариум», «Кино», «Зоопарк», «Центр») вышли на английском лейбле Recommended Records. Это был сборник «Совет поп», изданный тиражом 100 кассет: буквально смотрины горби-рока в одной из музыкальных столиц мира.
В 1982 году фирма Kismet Records распространила в США пластинку «Охотники за удачей» с хитами «Машины времени».
Перед Олимпиадой-80, в самый разгар холодной войны, в Америке вышел альбом трио Black Russian — недавних эмигрантов из Москвы, которых подписал флагман черной музыки Motown Records. Годом позже в Англии разошлась пластинка ленинградского авангардиста и участника «Аквариума» Сергея Курехина. Не говоря уже о десятках релизов в Америке групп из Восточной Европы, например, Lady Pank из Польши.
3. Советские рок-музыканты сами выходили на контакт с иностранцами
Стингрей утверждает, что в период промо Red Wave выступала в роли «музыкального дипломата», связав мир ленинградского андеграунда с американской рок-элитой — но в лучшем случае она лишь укрепила существующую связь и зафиксировала ее на фотопленку.
БГ переписывался с Боуи за год до знакомства со Стингрей.
«Дорогой Борис! Мне очень понравилось то, что я услышал [речь об альбоме „Аквариума“ „Радио Африка“. — Прим. авт.], это весьма разнообразный материал. Вместе со мной записи прослушали несколько моих друзей, включая Игги Попа, и он тоже был в восторге», — писал Боуи Гребенщикову весной 1983 года.
Собственные рок-мосты наводил и экс-лидер «Цветов» Стас Намин. В качестве участника международного музыкального проекта Peace Child он выступал в клубах и аренах по всей Америке, а затем в Японии, где пел в один микрофон с Питером Гэбриелом. Пресса подавала его как «самого популярного рокера Советского Союза» и писала о его планах на Стинга и Фила Коллинза. В то же время в шоу «Поп-механики» в Ленинграде участвовал басист британской группы Ultravox Крис Кросс.
4. Аналогии в духе «русский Дилан» начались не с рокеров, а с бардов
Рассказывая о русских рокерах на MTV, Стингрей подбирала каждому артисту западный аналог, чтобы локализовать его таким образом на местном рынке. Гребенщиков, по ее словам, занимал в СССР то же место, что Дилан в Америке. Кинчев находится «между Билли Айдолом и Ниной Хаген», «Странные игры» продолжают дело Madness. Стингрей пишет, что принялась доносить эти параллели до западных продюсеров, и те наконец разглядели потенциал «красных» подпольщиков.
Однако ярлыки типа «советский Дилан» или «русский Спрингстин» были в ходу у иностранных критиков с середины 1970-х, только тогда под нимиподразумевалисьГалич и Высоцкий.
Точно так же «Машину времени» называли «красными The Beatles», в «Автографе» находили черты Genesis, а фронтмена «Магнетик бэнд» Гуннара Грапса назначали «эстонским Джаггером» — и всё это до «Красной волны».
В тех случаях, когда совместные фото Стингрей с участниками «Кино» или «Новых художников» действительно вызывали ассоциации с постерами западных звезд, это сходство зачастую было сфабрикованным: Стингрей делала всё, чтобы ее окружение было похоже, например, на британскую группу новой волны Thompson Twins.
5. Четыре ленинградские группы — еще не весь советский рок
Полуторачасовой сборник Стингрей, обещавший слушателям знакомство с современной советской гитарной музыкой, выдавал желаемое за действительное. Red Wave не был слепком мейнстрима, как не был и знаменем маргиналов. В итоге за бортом осталась дюжина команд, чей потенциал и популярность были ничуть не меньше, чем у условных «Странных игр».
«Красная волна» отражала лишь круг общения Стингрей: в обойму фаворитов попали те, с кем она чаще тусовалась и кому больше симпатизировала.
По слухам, на пластинке могли оказаться песни Майка Науменко, но этого не случилось. С тех пор вопрос, насколько справедливым был отбор групп для первого экспорта советского рока, остается открытым. Недавно патриарх подпольной звукорежиссуры Андрей Тропилло, записавший почти все треки для Red Wave, объявил, что готов выпустить собственную — вдвое большую — версию сборника. Кроме старожилов в него попадут «АукцЫон», «Облачный край», «Ноль» и «Зоопарк».
6. Клипы и обложка Red Wave вводили в заблуждение и морочили людям головы
Для промо «Красной волны» в Америке Стингрей принесла в часовой блок MTV нарезку с хоум-видео ленинградского арт-подполья: репетиции, интервью, тусовки, мастерские. И, конечно, клипы: очень сырые, без продакшена и сценариев.
Главный герой клипов «Аквариума», «Странных игр» и «Алисы» — Сергей Курехин. Видео «Кино» про летнюю ночную прогулку снимали зимним днем.
Из VHS-гэгов Стингрей складывалось впечатление, что «Аквариум» — это дуэт, «Кино» — трио, а распавшиеся «Странные игры» всё еще вместе, причем все музыканты играют в каком-то одном огромном коллективе. Впрочем, так и было: этот монстр-бэнд назывался «Поп-механика», но ему не нашлось места на Red Wave.
Представление о том, что Стингрей впервые дала широкой западной аудитории возможность увидеть советских рокеров, не выдерживает критики: фестиваль «Тбилиси-80» с «Аквариумом» и «Машиной времени» показывали по финскому ТВ, выступление «Автографа» на Live Aid видели десятки миллионов телезрителей, «Динамик» и «Воскресение» играли в эфире первого советско-американского телемоста. За три месяца до выпуска Red Wave европейские каналы транслировали благотворительный концерт в помощь жертвам взрыва на Чернобыльской АЭС с участием «Браво» и «Круиза».
На обложке пластинки — странный коллаж. Позади рок-идолов Петербурга — Собор Василия Блаженного, очереди в мавзолей Ленина и окна Белого дома в Москве. С тем же успехом на конверт можно было поместить картину «Четыре святых Аляски» Байрона Бердсолла.
7. Экспорт советского рока не ускорил его легализацию на родине
По словам Джоанны Стингрей, после релиза Red Wave в Америке министерство культуры СССР попыталось нейтрализовать репутационный ущерб, нанесенный властям опальной пластинкой: записи неофициальных групп экстренно получили зеленый свет на «Мелодии», чтобы рок-музыканты лишились ореола мучеников — хотя бы в глазах иностранных наблюдателей.
«Красная волна» могла ускорить выход ленинградского рока из тени, но сначала «Мелодия» взялась за релизы москвичей: первые рок-пластинки в СССР были на счету «Черного кофе», «Круиза» и других героев советского метала.
За ними последовали новички «Секрет» и «Браво». Если, конечно, не считать полуофициальный поп-рок «Группы Стаса Намина» и «Машины времени» — их пластинки появились еще до Red Wave.
«Когда я пришла к Борису [Гребенщикову], он подарил мне вышедшую на „Мелодии“ пластинку. До Red Wave ничего подобного быть не могло, и я понимала, как много это для него значит», — уверяет в мемуарах Стингрей. Судя по статье в ежеквартальном бюллетене «Мелодии» о первой официальной пластинке «Аквариума», релиз давно напрашивался. О группе действительно писала пресса, ее звали на «Музыкальный ринг».
Легализация вчерашних бунтарей стала возможной не благодаря усилиям 25-летней артистки из Беверли-Хиллз, а из-за прихода к власти Михаила Горбачева и объявленной им гласности. Хиты БГ и Цоя всплывали на Западе и раньше, но никакой тамиздат не был аргументом в пользу их выпуска в СССР, пока не грянула перестройка.
8. Стингрей не сделала знаменитыми своих подопечных, но прославилась сама
За Стингрей закрепилось реноме «главного пропагандиста советского рока на Западе». На федеральных телеканалах ее называют «человеком, который открыл миру русский рок».
Пиар горби-рока в Америке с помощью Red Wave не увенчался триумфом, зато Стингрей заявила о себе как о почти всемогущем продюсере, способном обставить КГБ, переправить запрещенку через океан и договориться с MTV.
«Кем я была до встречи с этими русскими? Да никем», — говорит сейчас Стингрей. Только за последние два года она выпустила пять книг о своих приключениях между Нью-Йорком и Ленинградом, причем четыре из них вышли в России и на русском языке — в Америке мемуары Стингрей востребованы намного меньше. То же касается и ее официального сайта с внушительным фотоархивом: подавляющее большинство его посетителей живут в России и странах СНГ.
Джоанна Стингрей с музыкантами ленинградского рок-клуба. Фото из архива Джоанны Стингрей. 1980‑е гг.
Джоанна Стингрей и Борис Гребенщиков
ed_glezin
