на каком языке говорят в одессе сейчас
Все за сегодня
Политика
Экономика
Наука
Война и ВПК
Общество
ИноБлоги
Подкасты
Мультимедиа
Общество
Страна (Украина): «Привоз» не перейдет на украинский». Что говорят одесситы об украинизации сферы услуг. Опрос «Страны»
С 16 января на Украине вступила в силу норма закона, которая обязывает перейти на украинский язык всю сферу обслуживания. Особенно тяжело будет выполнить это предписание в русскоязычных регионах юго-востока, где уже начались конфликты на языковой почве.
«Страна» побывала с визитом в Одессе возле рынка «Привоз», чтобы узнать мнение людей об этой норме закона.
Большинство опрошенных жителей выступили противниками насильственной украинизации.
Приводим текстовый пересказ опроса Антонины Белоглазовой. Видео — в конце этого материала.
«Виноваты депутаты»
По мнению жителей Одессы, депутаты должны создавать другого плана законы, которые бы защищали русский язык, а не притесняли его.
«Во-первых, депутаты, за которых мы голосуем, виноваты в том, что они не поддержали русскоязычное население… Мы можем разговаривать на русском языке и документы должны быть как на украинском, так и на русском. Почему?— Потому что наши бабушки и дедушки не умеют говорить на украинском, не умеют писать на украинском», — считает одесситка.
Что касается продавцов, так они многие — из сёл, поэтому и так говорят на украинском или на суржике, говорит женщина. А тот язык, который сегодня дети в школе учат, она назвала ужасным, не таким, который учили прежде: «Раньше был мягкий язык, а сейчас дебильный, извините, венгерский украинский, или откуда они его взяли — неизвестно».
«Зеленский — не вечный»
Большая часть наших собеседников считают перевод сферы обслуживания на украинский язык неправильным.
«В Одессе многонациональное население. У нас разговаривают на разных языках. Мне 87 лет, я тоже учил украинский язык и могу говорить, и на 30% читать. Потому что мы в школе учили украинский язык, сами понимаете как. Должен быть общепринятый язык. Да и весь Советский Союз говорил на русском языке», — рассказал нам одессит преклонного возраста.
Он говорит, что продавцы «Привоза» не перейдут на украинский язык. «100 процентов — нет. Многие рассуждают так, как я. У меня также есть дети и внуки. Дети учились, когда был Советский Союз, а внуки застали распад, но многие семьи национальные. Этот язык нужно [оставить] Западной Украине, где я служил. Это Луцк, Ровно, Чортков, Староконстантинов. Там они действительно говорят. Вот было иду с девушкой-украинкой, подходит типа такого как „свободовец», как Тягнибок и говорит, что ты, мол, девушка с москалем гуляешь», — вспомнил он притеснения на языковой почве.
Он уверен, что тотальная украинизация приведет к расслоению народа.
Контекст
Страна: для украинцев в Google родным языком оказался русский
Українська правда: оставить русский язык без защиты?
Страна: русскоязычных хотят сделать украинцами, забывшими родной язык
«Раньше мы жили дружно. У нас же никогда такого не было „ты еврей, ты-украинец». А это, я считаю, придурки делают. Смена власти произойдет. Зеленский — не вечный. Порошенко гнидоту выгнали, но жалко, что он не сдох, потому что это падла. И Яценюк. Извините, что я выругался», — добавил пенсионер.
Украинский понимаю, но говорить не готова
Часть одесситов к закону относятся нормально, но не смогут его выполнять.
«Мы живем на Украине, значит сфера обслуживания должна быть на украинском языке. Но я думаю, что не все одесситы примут это однозначно, в том числе и я. Например, я родилась в Беларуси, украинского языка совершенно не знаю, но работаю, и вся документация у нас идет на украинском. То есть я владею, понимаю, но говорить на нем не готова», — сказала собеседница «Страны».
Ее поддерживает муж:
«Как мы говорили на русском, так и будем говорить. Мы этот закон не понимаем. Я люблю Украину, но разрешите мне говорить на русском. Почему я должен говорить на украинском, если я родился в семье, где все говорили на русском. Я тоже родился в Уссурийске. С 1956 года живу в Одессе. Жена у меня белорусска. Мы уже больше 40 лет вместе живем. Поэтому нам не нравится категоричный переход», — говорят супруги.
Люди уверены, что этот закон точно не объединит страну. Он вызовет барьеры, если украинский язык будут продолжать навязывать.
Что касается перевода «Привоза» на украинский язык, то местные в это не верят, объясняя тем, что в Одессе к этому все относятся несерьезно. Жители предполагают, что только приезжие будут говорить на ломанном украинском языке, как и раньше. Потому что Одесса никогда не была украиноязычной.
«Считаю, это несправедливо. Изменения должны быть постепенными. Не так сразу. Не все знают украинский язык хорошо. На „Привозе» этого не получится сделать. Кто занимается продажей на рынке? В основном молдаване и азербайджанцы. Что, заставлять их на украинском говорить? Украинцев здесь маловато. Но на других базарах — может быть», — с улыбкой объясняет реалии закона одессит.
«При всей бедности [навязывание украинского языка] еще больше оказывает давление на людей, которые пытаются выжить. Они торгуют с трудом. Руки замерзли, и еще она должна думать о том, как ей правильно ответить. Не одобряю.
Я болгарка, я научилась по-русски говорить, а украинский так немножко знаю. Но я не могу выговорить. Я понимаю, когда со мной говорят на украинском, но сама не могу говорить. Нравится мне украинский язык. Он мелодичный. Но я — болгарка», — говорит женщина.
Она объясняет, почему «Привоз» не сможет перейти на украинский язык: «Может, когда помрут все старики, вот тогда молодежь и будет так разговаривать. А такие, как мы, — уже все. Я скажу какое-нибудь слово и будут смеяться надо мной, что я неправильно говорю. Одно слово — украинское, другое — русское. Но я покупатель. На русском обращаюсь. Главное, что меня понимают», — уверена женщина.
Принудительная украинизация противоречит демократии
«Если это не принудительное условие… там же есть поправки о том, что если ты желаешь говорить на русском — ты можешь говорить на русском. Если это будет принудительное условие, то нам это не подходит. Не считаю, что это правильно, поскольку противоречит законам демократии», — ответила нам девушка.
«Они отвлекают от всех коммунальных услуг, кошмаров и ужасов, которые происходят в стране. Это выдуманная история», — ответил нам мужчина.
«Можно общаться как угодно. Главное — понимать друг друга. А молодежь пусть перестраивается. Главное, чтобы не матом общались», — говорят повстречавшиеся нам супруги.
«Если человеку 70 и он всю жизнь говорил на русском, мне кажется, он уже не перейдет на украинский. Человека сложно уже ломать», — добавляет женщина.
Еще одна пара одесситов тоже относится к закону отрицательно. Им хочется общаться на привычном языке: «Это не самое лучшее решение. Если мы с детства говорили на русском — хочется продолжать на нем говорить. Я просто не хочу украинский язык коверкать. Мне стыдно, что я буду говорить с непонятным акцентом и вспоминать полчаса каждое слово. Это просто некрасиво перед языком».
«Всю жизнь был русский язык. А те, кто сюда приезжает и говорит на украинском, я не собираюсь подстраиваться под них», — признается жительница.
«Украинский язык нужно оберегать от сепаратистов»
Впрочем, часть опрошенных (хотя и заметно меньшая часть) поддерживает нормы закона об украинизации.
«Мы живем на Украине. Это наш язык национальный. Его нужно оберегать от наших сепаратистов, от наших врагов. Потому что мы воюем сейчас с Россией. И в первую очередь Россия заинтересована в том, чтобы наши украинцы были как можно меньше украинцами», — пояснила свою позицию женщина.
При этом другие, напротив, считают, что русский нужно сделать вторым государственным.
Статьи по теме
Украинизация или смерть: почему кассиры и официанты не должны говорить на русском (Еспресо)
Главред: почему украинизация сферы обслуживания на руку пророссийским политикам
Крики на улице и доносы: как на Украине запрещают говорить на русском языке (Вести)
«Русских в этой стране очень много. Минимум 50-60%. Поэтому они имеют право говорить на своем родном языке. Заставить никого нельзя, если есть свобода и воля человека. Есть норма закона, но у меня вопрос: кто его принимает и на основании чего? Если бы у нас принимали законы в соответствии с пожеланиями людей, то это одно. А у нас принимают отсебятину сплошную. Я считаю, что дело не в языке, а в том, как люди живут. И законы эти должны быть для людей. Чтобы они тарифы не платили непонятно какие растущие. Никого это не волнует там, где законы издают. А русский язык или украинский — мы прекрасно всю жизнь понимали друг друга. Я три года жила в украинском селе Житомирской области, и прекрасно они меня понимали, а я — их. Никакой вражды у нас не было на основе языка. Я считаю, что украинский язык никто не ущемляет. Есть государственные учреждения, где говорят на украинском. Но я думаю, что вторым нужно сделать русский. Во всяком случае, для общения людей. А то, может, скоро и дома нельзя будет говорить? Я считаю, что закрытие русских школ — тоже неправильно. Каждый человек говорит на своем родном языке. Это касается любого другого языка», — рассказала нам покупательница.
«Я абсолютно против, потому что сама работаю в сфере обслуживания, и на украинском языке это будет просто белиберда. Я не говорю на нем. Я не мыслю на нем. Это очень неудобно. Мы просто не будем говорить. Было справедливо, когда Закарпатье всегда всю жизнь, и при Советском Союзе говорило на украинской мове. Были украинские каналы. Мы тоже смотрели эти мультики — Капитошку и Петрика Пяточкина. И никто им не запрещал говорить на том языке, на котором они привыкли. Поэтому я против», — говорит собеседница «Страны».
Отвечали нам и на украинском.
«Этот вопрос должен ставиться на уровне государства. Кому и как удобно общаться. Но поскольку в нашей стране официальным языком является украинский, то мы все обязаны общаться на украинском языке», — начал на украинском языке говорить мужчина.
Но в процессе ответа на вопрос журналиста он перешел на русский язык.
«Я русскоязычный и говорю по-украински. Мой родной язык русский, сам я из Днепра и вырос в русскоязычном городе. И всегда общаюсь на русском языке. Для меня это привычно и приемлемо. Но так как я гражданин Украины, я люблю свое государство. Поэтому обязан общаться на украинском языке, если закон вступил в силу и есть норма закона. Я считаю, что все должны исполнять закон», — рассказал мужчина.
Перевести «Привоз» на украинский не получится в этом поколении, а может, и в следующем, уверен он.
«Срочно буду учить английский и на нем говорить»
«Я теперь срочно буду учить английский язык и только на нем говорить. Вот так принципиально. Это какая-то тупость беспросветная и ужасная. У нас многонациональный город. Все привыкли говорить только на русском языке. И чего вдруг я должна срочно говорить на украинском? Ну, чего ради? Много национальностей на рынке — гагаузы, грузины, азербайджанцы, например, тоже должны сейчас срочно учить украинский? Кто только у нас не стоит. Ну это же просто невозможно выдержать. Вот эти тупые законы, недоразвитые», — поделилась своим мнением еще одна женщина почтенного возраста.
«Продавцы — да, но почему я должен говорить на украинском языке? В принципе, я согласен. Потому что мы на Украине живем. Даже в Одессе. Это мировая практика. Но вообще правильно так: если я обратился на русском, то вы мне ответили на русском. А якщо я звернуся на українській мові, то — будь ласка… Я думаю, что русские и украинцы друг друга понимают. Это преждевременно. Сейчас эта норма закона — какая-то выскочка очередная. Я все еще имею право говорить на русском, дали время на изучение. Или все — или никто. Но если всех обяжут говорить на украинском — это неправильно. Потому что я думаю на русском, а чтобы сказать — перевожу на украинский», — говорит одессит.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.
Одессит рассказал, почему на Украине никто не защитил русский язык
«Радикалы проломят тебе голову, и за это им ничего не будет»
Борьба с русским языком на Украине продолжается. Отныне не только нельзя общаться по–русски в сфере обслуживания, но и русские книги читать. В незалежной решили запретить произведения Булгакова, Акунина и Русские былины. Ибо создают привлекательный образ России. На данный момент русский язык на Украине допущен лишь для частного общения и религиозных обрядов. Почему русскоязычные граждане страны не вышли на улицы и в массе своей восприняли эти нововведения достаточно пассивно? Об этом мы поговорили с одним из лидеров одесского Антимайдана, ныне проживающим в Москве – Антоном ДАВИДЧЕНКО.
— Антон, прежде, чем перейти к основной теме разговора, хочу спросить: что случилось с вашими родственниками, оставшимися на Украине?
— С вечера субботы моя мама, которая осталась в Одессе, моя сестра, ее муж и жена брата не выходят на связь. Дома осталась только дочь сестры, девятнадцатилетняя девушка. Она сделала запрос в МВД и там сказали, что их всех забрали в СБУ.
— Ваши родственники не занимались никакой политической деятельностью. Как вы думаете, в чем причина их задержания?
— Я думаю, что Украине они нужны в качестве обменного фонда. На днях был сорван обмен Медведчука, поэтому вспомнили о моих родственниках. (29 января стало известно, что обмен пленными между Донбассом и Украиной при посредничестве депутата Верховной рады, председателя партии «Оппозиционная платформа — За жизнь» Виктора Медведчука не состоится. – М.П.)
— Надеюсь, с ними все будет в порядке. Чего нельзя сказать о русском языке на Украине…
— Они предприняли очередной шаг для того, чтобы навязать всему обществу очень жесткие правила. Вначале заставляли чиновников общаться на украинском языке. Потом школы полностью перевели на украинский. А теперь с 16 января ввели правила даже в сфере торговли. Если продавец будет говорить с тобой на русском, то этому заведению грозит большой штраф. Ввели специального языкового омбудсмена, который за всем этим следит. По всем заведениям начали ходить отряды националистов-радикалов. Угрожают, вымогают деньги. Несколько заведений уже закрылись из-за этого: кулинария в Одессе, ресторан в Харькове.
— Кто дирижирует этими радикалами?
— Всем понятно, что их курируют спецслужбы. Вот они и осуществляют такое давление. Думаю, что в дальнейшем подобное будет происходить по всей стране, особенно в Одессе, Харькове, Запорожье – в русскоязычных городах и регионах. Думаю, что следующим ходом будет максимальный запрет на общение на русском языке везде, где только возможно. На русском можно будет общаться только дома. Когда человек говорит на русском, или пытается защитить русский язык, его обвиняют в том, что он «пособник агрессора».
— Будут ли эти радикалы действовать как коррумпированные гашники: заплатил – и они от тебя отстали?
— Они действуют по-разному. Сейчас их основная задача – психологически давить людей, прессовать их, чтобы они просто боялись. Но в конечном счете все будет сводиться к деньгам, потому что эти отряды радикалов за счет этого и живут. Парадокс в том, что они сами часто общаются между собой на русском языке. Но от других требуют, чтобы они общались только на украинском. Недавно был большой скандал в Запорожье. Студент из африканской страны приехал изучать медицину. Он сказал, что ему удобнее учиться на русском языке, потому что вся терминология на русском. После этого к нему в общежитие вломились радикалы, избили его и записали видео, где он извиняется и говорит, что будет разговаривать только на украинском. МВД и спецслужбы смотрят на все это сквозь пальцы. Специально позволяют им это делать. Про этих радикалов всем все известно: где они базируются, за счет чего живут. Они живут за счет вымогательства, рейдерства, крышевания незаконных экономических схем. На это закрывают глаза, потому что они выполняют определенные заказы украинских спецслужб.
— У радикалов хватит сил, чтобы контролировать всю страну, каждый ларек, каждую забегаловку?
— На всех сил не хватит, но им этого и не надо. Они стараются действовать через социальные сети, чтобы вызывать в обществе внутреннюю ненависть. Я считаю, что когда тебя заставляют насильно что-то делать, то ты будешь это ненавидеть. Мне кажется, что все эти нововведения на юго-востоке только вызовут еще большее отторжение по отношению к украинскому языку. Раньше в Одессе, в Запорожье никогда не было негативного отношения к украинскому языку. Люди спокойно общались на двух языках. Сейчас из-за этой политики, которую ведет в первую очередь государство, ведь именно оно принимает законы, у людей вызывает отторжение украинский язык. И когда появится возможность в будущем от него отказаться, все с радостью откажутся. Власти вызывают своими действиями обратный эффект. Рано или поздно это сыграет против них и против украинского языка.
— Но если это продолжится такими темпами, то русский язык просто все забудут.
— Вот в этом и проблема. Русский уже максимально искоренили из школ, вузов, сейчас убирают из магазинов и ресторанов. Я уверен, они еще что-то придумают, чтобы убрать его из общественных мест. Они даже запрещают включать русскую музыку в маршрутках. Они и дальше будут продолжать ту же политику по максимуму. Наша проблема в том, что мы, Россия, не предлагаем никакой альтернативы. Можно было бы создавать в интернете курсы, программы, которые пробуждали бы интерес к изучению русского языка. Если не через школы и вузы, не через учебники, то можно было бы популяризировать русский через интернет. Но никому нет никакого дела до этого. К сожалению, мы никакого симметричного или асимметричного ответа не предлагаем. Мы просто пассивно наблюдаем, как русский язык искореняется в Украине такими варварскими методами. А реагировать надо очень быстро, потому что искоренение русского языка идет очень быстрыми темпами.
— Вы ведь выросли в Одессе. Помните первые годы после распада СССР. На каком языке говорили горожане?
— Всегда все говорили на русском. И до сих пор все на русском общаются. Украинский изучался в школах, но никогда на нем никто не общался. И сейчас не общаются. Вынужденно говорят в учреждениях, потому что заставляют. Когда я был студентом, заставляли всех преподавателей читать лекции на украинском языке. Я тогда как один из студенческих лидеров поднимал эту протестную волну. Мы требовали, чтобы преподаватели сами могли выбирать, на каком языке преподавать. Когда произошли события 2014 года, всех заставили преподавать на украинском. Через год перевели на украинский всю школу, все предметы. Но еще оставались русские классы. А с этого года даже русских классов в одесских школах нет. Теперь все только на украинском языке. Русский преподают по часу в неделю. Предмет «Русская литература» уже вообще не существует. Когда я учился, еще были предметы «русская литература» и «украинская литература». Они стараются максимально искоренить в сознании людей то, что русский язык для большинства граждан был родным. Они стараются это делать со школы, с садика. А теперь уже и на работе, в бизнесе, в потреблении. Но молодое поколение Одессы все равно разговаривает на русском. Потому что он родной. Вы не увидите одессита, даже школьного возраста, который будет дома или во дворе разговаривать на украинском. На украинском разговаривают, в основном, приезжие, отдыхающие. Я уверен, ни в Одессе, ни в Николаеве, ни в других русскоязычных городах все это не может прижиться. Они просто ломают людей, и к сожалению, это будет продолжаться дальше.
— Да, именно это они и пытаются сделать. Это и есть их задача. Я считаю, что все это придумано не на Украине. Это придумали западные специалисты, у которых цель – искоренить все русское. Понятно, что на юго-востоке этому есть большое сопротивление. Но уже вокруг все на украинском: телепрограммы, даже мультики. Из-за этого люди уходят в интернет. Если мы не будем ничего предпринимать, еще лет 10-15 – и русского языка в Украине не останется совсем. Россия – это метрополия, которая должна заботиться и помогать, даже в нынешней полувоенной ситуации, использовать возможности интернета, чтобы русский язык жил на той территории. Чтобы он жил в Одессе, Николаеве, Запорожье. Вы не представляете, как много сделал для популяризации русского языка, например, русский рэп, который слушает вся молодежь.
— Почему люди не сопротивляются? Ведь количество людей, для которых русский родной, на Украине огромно. Их намного больше, чем националистов.
— Все помнят 2014-й год, 2 мая. Люди понимают, что все бессмысленно, что никто не поможет. У нас в Украине русский язык занесен в Конституцию. Там написано, что человек имеет право широко использовать русский язык. Но депутаты от партии Виктора Медведчука «Оппозиционная платформа — За жизнь» (ОПЗЖ), якобы пророссийские, не подали ни одного иска о защите русского языка ни в украинские суды, ни в Европейский суд. Вопрос: о какой пророссийской силе в Украине мы говорим, если она не защищает даже язык, а ведь язык – это основа всего. В ОПЗЖ тоже уже все разочаровались. Потому что многие из тех, кто сейчас в ОПЗЖ, уже были у власти и ничего не делали для русского языка. Большинство понимают, что это такие же приспособленцы в политике.
— Но почему люди не выдвигают своих лидеров?
— А кого? Есть только ОПЗЖ, еще появился Шарий – это более-менее вменяемые. Больше никого нет. Нет альтернатив. Запад постоянно создает в Украине десятки мелких партий, которые выступают с разных позиций, постоянно идет какое-то движение, появляется что-то новое. И люди за них голосуют. У нас была Партия регионов, потом Оппозиционный блок и теперь ОПЗЖ. Это одни и те же политики, только перекрасившееся.
— А почему люди не выдвигают лидеров из низов? Почему они так пассивны?
— Но ведь и революционное движение в Российской Империи не сразу созрело, оно нарастало волнами. Был 1905 год, потом волна откатилась, когда начались репрессии. Революция произошла через 12 лет. Люди пока выжидают, после 2014 года раны еще не зажили. Люди разочаровались, они не понимают, куда идти. Любого могут уволить, арестовать, и все, ты – никто. Сейчас в Украине уволили троих преподавателей вузов за то, что они употребляли русский язык. Вы думаете, им кто-то поможет? Никто. Мы, например, могли бы их приглашать в Москву, чтобы они читали лекции, выступали. Так поступает Запад, когда в России увольняют какого-то оппозиционера. А у нас позиция такая: тебя уволили за то, что ты боролся за русский язык? Это твои проблемы! Никто никогда не поможет. После 2 мая осталось около 10 детей, у которых в Доме профсоюзов погибли отцы. Вы думаете, им кто-то помогает? Никто. ОПЗЖ за все время один раз подарила им подарки стоимостью 50 долларов. И таких случаев очень много, к сожалению. И про них все знают и в Одессе, и в Украине в целом.
— Вы говорите, Россия не помогает. Русским революционерам, марксистам, вообще никто не помогал. Собирались кружки при свете лампы, читали, спорили, обсуждали. Сами собирали средства в помощь тем, кто арестован. Почему у вас не собирают средства на помощь этим детям?
— Революционеры собирались во имя смены режима, во имя идеологии. Мы же говорим о культуре.
— Можно собираться, чтобы изучать русский язык, русскую литературу, читать книги. В СССР, например, евреи организовали подпольные кружки по изучению иврита. Выехать из страны тогда было практически нереально, и им всем грозил тюремный срок…
— Израиль им активно помогал.
— Старался помогать, конечно, но передавать помощь было крайне сложно. И риски были гораздо выше. Знаменитая статья «антисоветская агитация», 7+5 – 7 лет лагерей и 5 лет ссылки. Люди шли на большой риск, просто чтобы изучать язык.
— Но ведь этих людей больше. Намного больше, чем националистов. Если они все выйдут, что им смогут сделать?
— Чтобы всем выйти, надо идти к какой-то цели. А какая цель может быть? Выйти – и что потребовать?
— Статус русского языка хотя бы.
— Мы в свое время старались это делать. Потому что тогда был шанс, что ты выйдешь, и тебе не проломят голову. Сейчас если ты выйдешь, тебя не будут на этой акции трогать. Но потом к тебе придут домой, тебя заберут в СБУ в лучшем случае. А в худшем – могут просто проломить голову на улице националисты, и им за это ничего не будет.
— Если выйдет 10 человек, то всем 10 могут, конечно, проломить голову. А если выйдет 10 миллионов?
— А чтобы было 10 миллионов, должна быть какая-то организация, пропаганда, их выводить кто-то должен. А их никто не выводит. Должна быть инфраструктура протеста, а ее нет. Ее никто не создает. ОПЗЖ занята своими бизнес-интересами.
— Это, получается, вторая Партия регионов?
— Да. Кто все эти вещи должен, по идее, делать? ОПЗЖ, которой, кстати, в Москве очень серьезно помогают. Только они заняты не борьбой за русский язык, а продвижением своих целей. Они не делают по защите языка ничего. Кстати, места в списке ОПЗЖ продавались по 5 миллионов долларов. И один из киевских застройщиков, который всегда был с Петром Порошенко, купил себе и своим друзьям 4 депутатских мандата от ОПЗЖ. Вместо того, чтобы туда зашли Елена Лукаш, Елена Бондаренко и мама Ирины Бережной, которые действительно защищают права русскоязычных граждан. Но их не берут. Более того. в Николаеве был депутат-националист от профашистской партии «Укроп». На последних местных выборах он купил себе место в ОПЗЖ и теперь входит в состав Николаевского городского совета от партии Медведчука. Таких парадоксов у нас очень много.