на линии каких городов наполеон планировал остановиться и принудить россию к миру
Развёртывание армии вторжения и стратегический план Франции перед началом боевых действий
Сосредоточение французских вооружённых сил началась ещё в 1810 году и проводилась в строгой тайне. Их передвижение на восток облегчалось тем, что после разгрома Пруссии и Тильзитского мира 1807 года, Париж получил право держать гарнизоны в ряде прусских крепостей. Французские войска стояли в Шпандау, Кюстрине, Штеттине и ряде других крепостей. Вскоре французские войска получили право занять Кёнигсберг и Пиллау.
К концу 1810 года на Нижней Эльбе был дислоцирован 60-тысячный Эльбский обсервационный (наблюдательный) корпус одного из наиболее выдающихся полководцев Франции, «железного маршала» Луи Никола Даву. Этот корпус состоял из лучших частей французской армии и стал основой для развёртывания всех остальных войск. На Рейне располагалась 100 тыс. армия Рейнского союза, полностью подконтрольного Наполеону. Варшавское герцогство имело под ружьём 30 тыс. человек. Таким образом, в первом эшелоне вторжения французский император имел около 200 тыс. человек. Кроме того, в распоряжении Наполеона были: 45-тысячный обсервационный корпус, который базировался в Северной Франции и Голландии; 40-тысячный франко-итальянский корпус дислоцировался в Северной Италии; плюс 20-тысячный саксонский корпус. То есть во втором эшелоне было примерно 100 тыс. солдат и офицеров. Это притом, что Франция вела войну на Пиренейском полуострове, и держала там примерно 250-300 тыс. человек. Наполеон Бонапарт не преувеличивал своих возможностей, когда в 1810 году говорил доверенному лицу русского императора и военно-дипломатическому агенту России Александру Чернышёву, что он имеет в Европе 300 тыс. свободных французских войск и может довести их в 1811 году до 600 тыс. солдат.
Особенно активно Наполеон стал готовить войска с конца 1810 года. В декабре 1810 года был объявлен набор 80 тысяч конскриптов (от лат. conscriptus, фр. conscrit, от лат. Conscribere – «вписывать, вносить в список», поступивший в военную службу по конскрипции, по набору, новобранец). Три дивизии перевели из Южной Германии к побережью Балтийского моря. Одновременно отданы приказы о ещё более мощном укреплении Данцига, усилении его гарнизона, переводе артиллерийских складов в Магдебург и Варшавское герцогство.
В декабре 1811 года был объявлен новый набор новобранцев: 120 тыс. человек для армии, 12 тыс. для флота и сбор конскриптов призывов прошлых лет – до 60 тыс. человек. Включая новобранцев, численность Великой армии была доведена до 600 тыс. штыков и сабель. Но надо учитывать тот факт, что не все части отличались высокими боевыми качествами. Много дезертиров было из германских войск и французских новобранцев, их число достигло несколько десятков тысяч человек. Младший брат французского императора Жером Бонапарт (с 1807 года король Вестфалии) писал Наполеону в 1811 году: «Брожение возросло в высокой степени; самые сумасбродные надежды возбуждаются и поддерживаются с воодушевлением; ставят в пример Испанию, и если дело дойдёт до войны, то вся местность между Одером и Рейном станет очагом обширного и деятельного восстания». Наполеона эти проблемы не смутили, он продолжил подготовку к войне. В принципе он был прав – Германия не стала для французов «второй Испанией».
В середине 1811 года французский император ещё не считал возможным встретить русскую армию у Вислы. Поэтому основная база была на Одере. На эти силы в случае наступления русских войск должен был опереться Даву. А с флангов его должны были поддержать гарнизон Данцига и саксонский корпус. Только в конце 1811 года Даву получил приказ перебросить войска на Вислу. В это время французский император прямо говорил русскому послу во Франции Александру Борисовичу Куракину, что в его распоряжении есть 500 тыс. армия. Кроме того, Наполеон Бонапарт был уверен в участии в войне на стороне Франции вспомогательных корпусов Пруссии и Австрии.
К февралю 1812 года «великая армия» была в целом сформирована. Все корпуса получили свои номера, была установлена и общая нумерация дивизий. В 1-й корпус маршала Луи Даву вошли 1-я, 2-я, 3-я, 4-я, 5-я и 7-я дивизии. Во 2-й корпус Удино вошли 3 пехотные дивизии – 6-я, 8-я и 9-я, плюс две лёгкие кавалерийские бригады. В 3-й корпус Нея вошли три французские дивизии – 10-я, 11-я, 12-я и 25-я вюртембергская пехотная дивизия. 4-й корпус Евгения Богарне имел в совеем составе 2 французские пехотные и 1 итальянскую пехотную дивизии – 13-я, 14-я, 15-я, плюс Итальянская гвардия и 2 лёгкие кавбригады. 5-й корпус (польский) Понятовского – 16-я, 17-я, 18-я польские дивизии и лёгкая кавалерия. 6-й корпус (баварский) возглавил генерал Лоран де Гувион Сен-Сир, он состоял 19-й и 20-й баварских дивизий, двух бригад лёгкой кавалерии. 7-й корпус (саксонский) под командованием генерала Жана-Луи Ренье состоял из 21-й и 22-й саксонских дивизий, двух бригад лёгкой кавалерии. Саксонский корпус должен был действовать на южном стратегическом направлении вместе с австрийским вспомогательным 30-тыс. корпусом, которым командовал Карл Шварценберг. 8-й корпус (вестфальский) под командованием Жерома Бонапарта, его заместителем был более опытный в военном деле генерал Доминик Жозеф Вандам. В корпус входили 23-я и 24-я пехотные дивизии, бригада лёгкой кавалерии.
Кроме того, в «великую армию» входили: 9-й (резервный) корпус маршала Клода-Виктора Перрена. В нем было 3 пехотные дивизии и легкая кавалерия. Корпус состоял из французов, поляков и немцев. 10-м прусско-французским 30-тыс. корпусом командовал маршал Этьен Жак Макдональд. Корпус состоял из 2 прусских дивизий, французской дивизии и лёгкой прусской кавалерии. Макдональд имел задачу прикрывать левый фланг Великой армии, действовать на северном направлении. 11-й 60-тысячный корпус был резервным и располагался в Пруссии (в гарнизонах крепостей). К тому же корпус был должен обеспечить тыл Великой армии Наполеона. Во вторжении приняли участие также Императорская гвардия и три кавалерийских корпуса под командованием маршала и короля Неаполитанского королевства Иоахима Мюрата. В состав каждого кавкорпуса входили лёгкая кавалерийская дивизия и 1—2 кирасирские дивизии, корпуса насчитывали в начале кампании свыше 30 тыс. всадников.
По данным генерала Жоржа Шамбрэ («История экспедиции в Россию» в 2-х томах ), на 1 июня 1812 года в составе французской Великой армии было: 491 953 человек в пехоте, 96 579 в кавалерии, в артиллерии 21 526 человек, нестроевых 37 100.
Ещё в 1811 году предполагалось, что основной базой для операционной линии войск будет система крепостей на реке Одер. Поэтому города по Одеру, а также Данциг и Штеттин были обеспечены крупными продовольственными запасами. Когда приняли решение перенести базу на реку Вислу, сюда переместили и припасы армии вторжения. Крупные продовольственные базы заложены в Варшаве, Бромберге, Торне, Модлине, Мариенбурге, Мариенведере и Эльбинге. Основной продовольственный магазин был создан в Данциге (Гданьске). Здесь в начале 1812 года был сосредоточен запас продовольствия на 50 дней на 400 тыс. человек и фуража на 50 тыс. лошадей. Это позволяло начать стратегическое развёртывание Великой армии. Вспомогательные магазины развернули в Вышгороде, Плоцке и Влоцлавске. Уже во время выдвижения войск к русской границе дополнительные склады создали в Кёнигсберге, Остероде, Гутштадте, Вилленберге, Ростенбурге, Сольдау, Вейланде, Инстербурге, Гумбинене, Тильзите и других городах. Обязательство по заполнению этих магазинов взяло на себя Варшавское герцогство. Склады боеприпасов располагались в Торне (4 млн. патронов), Модлине (1,7 млн. патронов), Пиллау (2 млн. патронов), кроме того в каждом было по 25 зарядов на орудие. Главный резервный склад был расположен в Магдебурге. Артиллерийские полки сосредотачивались в Глогау, Данциге, Кюстрине и Штеттине. Надо отметить, что вся операционная линия была дополнительно укреплена, на случай удара русских войск. Так были приведены в полную готовность крепости Модлин и Торн, усилены предмостные укрепления в Варшаве и ряде других городов. Большое внимание уделено укреплениям Данцига.
Для доставки продовольствия в войска в армии сформировали 20 обозных батальонов 6-ротного состава, они были способны перевести месячный запас продовольствия. 12 батальонов имели тяжёлые повозки, на 1,5 тонны каждая, с четвёркой лошадей. Штат такого батальона предусматривал наличие 771 человека, 1227 лошадей, 252 повозок. Правда, уже в начале похода повозки пришлось заменить транспортными средствами, которые изъяли у местного населения. 4 батальона имели одноконные повозки, которые могли перевозить 600 кг груза, по 606 повозок в каждой части. 4 батальона были обеспечены 600 воловьими упряжками, каждая перевозила по 1 тонне груза.
Планы и развёртывание войск
Ещё в начале марта 1812 года основные силы французской армии располагались на Эльбе. Только 1-й и 7-й корпуса дислоцировались на Одере. Прусские войска были сосредоточены в Восточной Пруссии, польские под Варшавой. Некоторое время Наполеон подумывал о главном ударе на северном направлении – взятии Динабурга и Риги. А затем опираясь на них развивать наступление. Но этот план вскоре отбросили, обстановка на Балтийском море не позволила осуществить это намерение.
К началу апреля дислокация войск была изменена. Главные силы были выдвинуты к Одеру. В первом эшелоне на Висле располагались 1-й, 5-й пехотные корпуса и 4-й кавалерийский корпус (8 тыс. человек) под командованием генерала Мари Виктора Латур-Мобур де Фэ. В апреле основные силы начали выдвигать к Висле: 2-й, 3-й, 6-й, 7-й, 8-й пехотные и 1-й и 2-й кавалерийские корпуса перешли Одер и шли через Пруссию. 4-й пехотный и 3-й кавалерийский корпуса шли из Италии через Тироль и Австрию. Прусские войска (10-й корпус) сосредотачивался у Кёнигсберга. В тылу на Рейне, собирали части резервных 9-го и 11-го корпусов.
В начале мая 1812 года Великая армия расположилась на Висле. На правом фланге у Лемберга (Львова) стоял вспомогательный австрийский корпус Шварценберга. У Радома 7-й саксонский корпус. 5-й и 8-й корпуса у Варшавы и Модлина, у Плоцка – 6-й корпус, у Калиша – 4-й корпус, у Торна – 3-й корпус, у Мариенведера – 2-й корпус, у Эльбинга и Данцига – 1-й корпус, у Кёнигсберга – 10-й прусский корпус. Гвардия выдвигалась от Берлина к Торну. Таким образом, в мае 1812 года примерно 640 тыс. армия вторжения была развёрнута на фронте в 500 кв. км и была готова к наступлению.
Северное стратегическое направление также отпало, хотя разработки и велись. Швеция не стала союзником Франции в войне с Россией. К тому же Швеция заняла холодную нейтральную позицию и могла стать союзником Британии и России (так оно и вышло). Господство русского и шведского флотов на Балтике не позволяли снабжать Великую армию морем. А это ограничивало возможности по ведению боевых действий на северном направлении. В результате осталось только центральное – московское направление.
Причём, первоначально, Наполеон видимо, ещё сомневался надо ли вторгаться вглубь России. Он говорил австрийскому дипломату Меттерниху, что закончит кампанию в Минске и Смоленске. После захвата этих центров, Наполеон хотел закрепиться и в течение зимы 1812-1813 г. заняться проблемой организации «независимой» Литвы. Французский бригадный генерал Филипп-Поль де Сегюр, входивший в окружение и оставивший воспоминания по истории наполеоновских войн, также сообщает о том, что Наполеон хотел остановиться на рубеже Двины. Он хотел разбить русские армии в приграничных генеральных сражениях, что вынуждало Александра I принять его условия. Была надежда и на русскую аристократию, Арман де Коленкур в мемуарах вспоминает слова императора: «Он заговорил о русских вельможах, которые в случае войны боялись бы за свои дворцы и после крупного сражения принудили бы императора Александра подписать мир». Движение на Москву стало неизбежным после того, как русскую армию не удалось разбить в приграничных сражениях. Сама логика вторжения толкала Наполеона на движение вглубь России.
К тому же Наполеон довольно хорошо знал состояние и дислокацию русских войск. Практически до самого начала войны он сохранял мнение, что есть большая вероятность русского наступления. Русские войска были хорошо подготовлены, обладали высоким боевым духом (как командиры, так и солдаты), поэтому вполне могли перенести боевые действия на территорию противника. На этом предположении и основывалось развёртывание войск. Русское наступление на Варшаву встречал заслон, а Наполеон с основными силами был готов ударить вправо, охватив русские войска. Для решения этой задачи войска были разделены на три группы. На правом фланге стояла группа Жерома – 5-й, 7-й, 8-й пехотные, 4-й кавалерийский корпуса (около 80 тыс. солдат). Эти силы должны были защищать основные базы и сковывать силы врага. Центральную группу составили 4-й, 6-й пехотные, 3-й кавалерийский корпуса под общим руководством принца Евгения Богарне (около 80 тыс. человек). Группа Богарне была должна поддерживать главные силы и при необходимости помочь войскам правого фланга. Левый фланг составили лучшие силы армии – 1-й, 2-й, 3-й пехотные и 1-й, 2-й кавалерийские корпуса (до 220 тыс. человек). Этой группой руководил сам император, она была должна совершить охват и уничтожить русские силы. Фланги прикрывали прусские и австрийские войска. В результате Наполеон собрал на левом фланге основные и отборные силы, мечтая повторить Ульм, где в октябре 1805 года была окружена и разбита австрийская армия генерала Мака.
В соответствии с этим замыслом в начале июня французская армия стала выдвигаться на новые рубежи. Пехотные части левого фланга вышли на линию Инстербург – Кальвария; силы центра – в районе Ростенбурга; правый фланг – Остроленка – Варшава. Впереди расположилась кавалерия. Левая группа к 10 (22) июня вышла к Неману и была готова к переправе, но задержка войск центра и правой группы, вынудила отложить начало вторжения до 12 (24) июня 1812 года.
В целом план был хорош: войска были готовы к удару, средства подготовлены, Великая армия превосходила русские армии, как по отдельности, так и соединёнными. Во главе Великой армии был гений военного искусства и блестящая плеяда французских маршалов и генералов. Французская армия имела ореол непобедимости, одержав ряд блестящих побед над итальянскими, австрийскими, прусскими и русскими войсками.
Вопрос был в том, как поведут себя русские войска – перейдут в наступление и примут генеральное сражение, или будут отходить? Наполеон опасался более всего второго варианта – перерастания войны в затяжной конфликт. В тылу было неспокойно, и удержать Европу под контролем можно было только в случае быстрого успеха. Австрия и Пруссия выставили вспомогательные корпуса, но войну России не объявили. Наполеону приходилось держать значительные силы во всех крупных крепостях Германии. Многие немцы были раздражены французским диктатом. Полностью доверять можно было только французским и польским войскам (почти две трети всей Великой армии). Немцы были морально неустойчивы и при признаках неудачи могли дрогнуть. Огромные силы завязли в затяжной войне на Пиренейском полуострове. Во Франции зрел заговор во главе с Талейраном, его Наполеон подозревал в связях с Британией. Могли поднять восстание сторонники Бурбонов, воспользовавшись недовольством населения – постоянные войны, наборы в солдат, денежный кризис, сильный неурожай во Франции, создали негативную атмосферу в стране.
Фактически Наполеон хотел провести «молниеносную войну», разгромив русские армии в нескольких крупных сражениях и после этого диктовать условия мира Петербургу. Это стало его роковой ошибкой…
О планах Наполеона, или какой он видел свою империю
12/24 июня 1812 года Великая Армия перешла через Неман и вторглась в пределы Российской Империи, а уже 25 июня/9 июля Наполеон объявил ближайшему окружению, что «имеет намерение наступать на Москву и Петербург»
Казалось бы, планы Наполеона в отношении России известны давным-давно: разгромить русскую армию, захватить Москву и Петербург, принудить Царя к миру, отчленить от России обширные территории и, как говорилось в Прокламации французского императора к Великой Армии, положить «конец пятидесятилетнему кичливому влиянию России на дела Европы».
Однако историк О. Соколов считает вышеназванные планы позднейшими выдумками. Декларировав, что Россия готовила нападение на французскую империю, Соколов должен объяснить и ответный план Наполеона, то есть объяснить почему «обороняющийся» французский император оказался не у стен Парижа, а у стен Москвы.
Соколов раскрывает план Наполеона в следующем пассаже: «После разгрома главных сил русской армии занять территорию бывшей Речи Посполитой, и в случае если Александр проявит упорство и не пожелает заключить мир, дожидаться, пока он не будет вынужден пойти на мировую. Наполеон не собирался двигаться в исконно русские земли, а уж тем более идти на Москву».
Итак, получается, что Наполеон напряг силы всей Европы, собрал огромную армию, понёс колоссальные финансовые затраты только для того, чтобы воссоздать Речь Посполитую? Наполеон глупцом не был. Граф Ланжерон, находившийся на русской службе, вспоминал, что при захвате вражеских пленных зимой 1812 года «нам попались актрисы из труппы Французской комедии, которая играла в Москве и состояла при главной квартире Наполеона, и итальянские певцы из хора Мюрата. Толпа французских артистов и ремесленников шла за армией и возвращалась с нею. Там были корпорации слесарей, каменщиков, бриллиантщиков, каретников, часовщиков». Наполеон собирался всем этим развлекать в Минске вздорную польскую шляхту?
Наполеоновский маршал Сегюр утверждал, что Наполеон, «имея в виду грандиозную цель, никогда не составлял определенного плана и предпочитал руководствоваться обстоятельствами, так как это более отвечало быстроте его гения». Это фраза означает лишь то, что никто даже из приближенных Наполеона не знал об его истинных намерениях.
12/24 июня 1812 года Великая Армия перешла через Неман и вторглась в пределы Российской Империи, а уже 25 июня/9 июля Наполеон объявил ближайшему окружению, что «имеет намерение наступать на Москву и Петербург». Заметим, что к этому времени даже Витебск не был занят неприятелем.
А. Коленкур вспоминал о словах Наполеона, сказанные им в Вильно после встречи с посланником Царя генералом Балашовым: «Я пришел, чтобы раз и навсегда покончить с колоссом северных варваров. Мир я подпишу в Москве».
Наполеон рвался именно в Москву. Соколов, отрицающий этот факт, недоумевает: зачем императору было рваться в этот «губернский город»? Эти рассуждения Соколова демонстрируют, что Наполеон лучше его понимал русскую историю. Завоеватель ясно отдавал отчёт, что Москва не «губернский город2, а сакральное сердце России.
После вторжения Наполеона в Испанию войска США захватывают её территории на американском континенте. В самый канун войны США начинают войну с Англией, напав на английские владения в Канаде и Флориде. Этим США фактически открыли «второй фронт» для содействия Наполеону. В то время как в Европе идут сражения под Бородино, Лейпцигом и Ватерлоо, американцы сковывают англичан в битвах у Квинстаун Хайтса (1812), Шатоге (1813) и Нового Орлеана.
Почти одновременно с Северной Америкой сторонники Наполеона выступили и в Южной, которую быстро охватило пламя так называемых войн за независимость.
В тот же период крупномасштабные мятежи идут против испанцев в Аргентине, Уругвае, Парагвае, в Чили. Не вызывает сомнений, что «освобождённые» республики Латинской Америки предназначались для вхождения во всемирную империю Наполеона, особенно если учесть, что все эти страны были бывшими испанскими колониями, а в Мадриде сидел новый «король» Жозеф Бонапарт.
Несомненно, что Наполеон готовил такую же участь и России. Однако французский император понимал, что завоевать её как Австрию или Пруссию невозможно. Он к этому и не стремился. План Наполеона был прост и в тоже время полностью оптимален: разбить русскую армию, войти в Москву и короноваться там как новый русский царь. После этого, сговорившись с частью российской верхушки, он мог бы раздавать территории Российской Империи своим вассалам и создавать «независимые2 государства в рамках всемирной империи. Именно для «коронационных торжеств» в Москву везли «Комеди Франсез», итальянскую оперу, две статуи самого Наполеона работы скульптора А.Д. Шодэ, одна из которых была поставлена на Красной площади, а другая предназначалась для Дворцовой в Петербурге. Для коронации в Москве везли со всей Европы ювелиров, поваров, официантов, дорогую посуду. Для этого же в древнюю столицу везли коронационные одежды и корону Наполеона. Александр прекрасно знал об этих планах Наполеона, поэтому Москва была сожжена: на пепелище коронация Бонапарта теряла всякий смысл.
Шведский король и наполеоновский маршал Бернадот, тайно работавший на Александра I, сообщал, что Наполеон планирует после победы над русской армией обязать Александра идти на турок и выгнать их из Европы, а затем провозгласить себя восточным и западным императором.
Таким образом, поход в Россию и взятие Константинополя должны были стать завершающим этапом в деле формирования всемирной наполеоновской империи.
Наполеоновские планы: что собирались делать французы в кампанию 1812 года
Какой была цель Наполеона в России? Как готовилась Великая армия к войне с русскими? В чём ошибся император французов? Попробуем разобраться.
Двадцать четвёртого июня 1812 года войска Великой армии и союзных Франции государств перешли Неман близ города Ковно. В ход были пущены невообразимые массы войск, равных которым до этого не знала история. Началась Отечественная война 1812 года, или, как её назвал Наполеон, «Вторая польская война».
Всем известен ход войны и то, как бесславно для французов она завершилась. Однако военные планы Наполеона до сих пор остаются предметом споров и догадок. Что же собиралось делать французское командование в самом далёком военном походе Великой армии? Информация слишком противоречива: от предположений о небольшой операции близ границы до рассказов про полный разгром русских в самом сердце их государства. Что ж, тем интереснее будет наша попытка разобраться в наполеоновских планах.
Действовать по обстоятельствам
Двадцать второго июня в своём обращении к Великой армии — которое одновременно являлось объявлением войны — Наполеон назвал начавшуюся кампанию «Второй польской». Это явно говорит нам о первоначальных планах французов, по крайней мере тех, что Бонапарт собирался декларировать публично. А именно: вступить на земли Российской империи, разбить русскую армию и восстановить Польшу в её прежних границах. Самый верный сателлит Франции становился бы надёжной опорой на восточной границе.
Здесь неизбежно возникает вопрос: «насколько император французов был искренен в провозглашённой им цели?»
Причиной войны объявлялось нарушение русскими Тильзитского мира, что касалось двух аспектов: уклонения от Континентальной блокады и военных приготовлений на границе. Стоит признать: оба обвинения были совершенно справедливы. Но могла ли Россия поступить иначе? Соблюдать торговую блокаду Великобритании было невозможно: англичане обеспечивали большую долю внешнеторгового оборота государства и прекратить торговлю с ними было равносильно самоубийству. Увеличение численности армии и её сосредоточение на западных границах было прямым следствием странных политических игр, которые Наполеон вёл с поляками. Император французов обещал восстановить великодержавную Речь Посполитую, и русское правительство расценивало это как чрезвычайную опасность.
Встреча Александра I и Наполеона Бонапарта
Рассматривая всю информацию, которая нам известна о намерениях Франции, мы обнаружим, что как такового документа «План войны» не существовало вовсе. Поэтому цели кампании и стали вольно трактоваться в русской исследовательской литературе.
В советской историографии, подход которой сформировался аккурат в годы Второй мировой войны, было принято считать, что Наполеон собирался вести масштабную кампанию до полного разгрома русских. Российские историки последних трёх десятилетий в основном придерживаются противоположного мнения: война должна была быть быстротечной и вестись близ границ.
Но обе эти позиции слишком однобоки, ведь в реальности два плана войны причудливо сочетались в голове императора.
Действительно, Наполеон неоднократно утверждал, что собирается «закончить кампанию в Смоленске и Минске». В частности, он говорил это австрийскому интригану Меттерниху. Но эти слова могли быть лишь военной хитростью, «вбросом» недостоверных сведений, чтобы о них вскоре узнали в Санкт-Петербурге. Вместе с этим известно, что французы готовились к этой войне как никогда ранее. Была проведена обширная работа по изучению России — сведения по географии, экономике, состоянию армии, внутренней политике, обобщённые в большом документе «Статистический очерк Российской империи». Ознакомившись с ним, Наполеон сказал архиканцлеру империи Жан-Жаку Камбасересу, что вести войну против России в течение одного года неразумно, это значило бы отдать себя во власть холода и голода на «пустынных равнинах». Следовательно, необходимо вначале подготовить плацдарм на границе по Двине и Днепру, дать армии отдых, а на следующий год продолжить наступление. При этом Бонапарт, хорошо изучивший положение дел в России, вероятно рассчитывал, что русское дворянство будет крайне недовольно оккупацией значительной часть страны, сопровождаемой лишениями военного времени, и оттого принудит императора Александра I к миру.
Вывод же из всего этого может быть только один: начиная войну, император французов всё ещё не был чётко уверен в том, по какому сценарию будет действовать.
Он имел в запасе два варианта развития событий.
Скорее всего, Наполеон объявил «краткий вариант», чтобы не напугать своё войско масштабом предстоящих задач. В Европе всем была хорошо известна судьба предыдущего великого полководца — Карла XII, который тоже собирался идти на Москву. Как действовать, можно было решить позже, в зависимости от результатов начала кампании.
Кампания 1812 года
Великая армия перешла границу в на редкость приподнятом настроении. Она почти не знала поражений, а сосредоточение столь значительных сил порождало у солдат и офицеров веру в неизбежную победу — кто мог противостоять им? По примеру предыдущих походов все ожидали скорого генерального сражения, ведь в Европе ни один монарх не решался давать неприятелю возможность шествовать по его землям. Вместо этого французы обнаружили, что русские войска отступают со всей возможной скоростью и старательно избегают боёв.
Войска Наполеона пересекают Неман
Хорошее настроение французов быстро улетучилось, когда войско столкнулось с первыми сбоями в системе снабжения из-за падежа лошадей и невозможности эффективно перемещать тяжёлые интендантские фуры по бездорожью. Уже две недели спустя многие части голодали. Пессимизм усугублялся проливными дождями, которые зарядили прямо в середине лета.
Недовольство войск исчезло бы после успешного генерального сражения. Но для этого требовалось поймать русскую армию, которая успешно ускользала, пользуясь лучшим знанием местности. Французы же оказались почти без разведки, так как всадники стремительно теряли лошадей (более 20 тысяч за первый месяц кампании).
Командующий французской кавалерией король Иоахим Мюрат прямо признался императору, что состояние его войск катастрофическое и он вынужден пренебрегать разведкой, чтобы сохранить силы для генерального сражения.
Последствия не замедлили сказаться. Спустя месяц, 25 июля, французы настигли Первую армию Барклая де Толли под Витебском. Казалось, что сражения не избежать, так что Наполеон решил подождать сосредоточения сил и не стал атаковать немедленно, назначив дату сражения на 28 июля. Эта медлительность вышла французам боком: 27 июля Барклай незаметно для противника смог отойти в сторону Смоленска, где рассчитывал соединиться со Второй армией Багратиона. О случившемся стало известно лишь на следующий день, возможность решить ход войны в одном приграничном сражении оказалась упущена. Ещё 18 июля на совещании Наполеон сказал маршалам: «Здесь остановимся! …Кампания 1812 года закончена».
Император французов приказал войскам встать лагерем и начал изучать положение дел. Оно привело его к весьма неутешительным выводам. Всего за месяц продвижения по территории противника армия потеряла около 150 тысяч человек, причём за это время не произошло ни одного крупного боя, а чисто боевые потери составили всего 15 тысяч. Оставшиеся цифры — выбывшие по болезни, от голода и дезертирства.
Стало ясно: если так будет продолжаться, то война закончится, ещё по-настоящему не начавшись.
При этом войско, по мнению Бонапарта, всё ещё было достаточно сильно, чтобы выиграть любое генеральное сражение, которое сможет дать русская армия. Плохо дело обстояло со снабжением: даже если бы Великая армия встала на зимние квартиры, интендантская служба не смогла бы обеспечить её провизией и боеприпасами. Пришлось вновь выступать в поход, рассчитывая на генеральное сражение, превратившееся к тому моменту у Наполеона в маниакальную цель, к которой он стремился всеми силами.
Пятнадцатого августа Наполеон подошёл к Смоленску, где на следующий день начался большой бой. На этот раз сражения желали не только французы, но и русские. Офицерство было недовольно непрерывным отступлением, того же хотела и часть генералитета во главе с Багратионом. Русское общество считало политику Барклая предательской и оказывало сильнейшее давление на императора Александра I. Двухдневное сражение привело к пожару Смоленска и последовавшему за этим неизбежному отступлению русских. Удерживать сгоревший город не было никакого смысла.
Наполеон перед горящим Смоленском
Победа поменяла мнение Наполеона. Ещё 16 августа он сказал Коленкуру, что боевые действия завершены, армия встанет в Витебске, а оставшееся время будет использовано на восстановление Польского государства и развёртывание польской армии. Но въехав в горящий Смоленск в ночь на 18 августа, император приободрился и заметил маршалу Бертье, что стоит продолжать идти вперёд. Окончательное решение было принято, по-видимому, 20 августа, когда штаб получил вести из Испании. Там Веллингтон одержал решительную победу над маршалом Мармоном, после чего французы оставили Мадрид, куда торжественно вступили английские войска. После такого остановить наступление означало признать полное поражение империи.
Неудачи в Испании следовало загладить победой в России.
Самое интересное в последовавших за этим событиях — то, что Барклай всё-таки собирался дать генеральное сражение под Дорогобужем, уже после падения Смоленска. Но не стал делать этого из-за слишком быстрого наступления французов по широкому фронту — это могло привести к окружению сосредотачивающихся войск и неизбежному поражению.
На совещании 26 августа Наполеон заявил: находясь в 40 лье от Москвы, глупо останавливаться. Но при этом весьма прозорливо заметил, что, если не найдёт мира там, куда идёт, ему потребуется прочный тыл, чтобы провести успешное отступление.
Тыл должен был обеспечить резервный корпус маршала Виктора, следовавший из Восточной Пруссии. Наполеон был совершенно уверен в безопасности флангов (и не зря: русские войска действительно не предприняли с севера и с юга никаких серьёзных действий) и приказал двигаться прямо на Москву. Там его ожидали Бородинское сражение, взятие древней столицы и последовавшее за этим отступление, погубившее Великую армию.
А можно ли было провести кампанию 1812 года по-иному?
Действительно, план встать на зимние квартиры и заняться восстановления Польши кажется весьма реалистичным. Более того, можно быть уверенным, что польская шляхта вскоре дала бы Наполеону весьма существенное прибавление в войске, которое можно оценивать не менее чем в 100 тысяч человек. Россия же была вынуждена содержать армию военного времени.
А если усугубить положение Александра I провозглашением свободы для крепостного крестьянства, то можно было рассчитывать на весьма большие проблемы в стане русских.
Однако такие действия означали полный разрыв с Александром I и войну на уничтожение, а Наполеон пойти на этот шаг был совсем не готов — он рассчитывал, что потерпевшая поражение Россия вольётся в сферу влияния его империи. Кроме того, перед его глазами стоял пример Испании, где ненависть к французам привела к нарастанию партизанской войны, вести которую французы не умели и не хотели. Так что Наполеон решил не рисковать и не переводить конфликт на новый уровень.
Возможно, выбор, сделанный Наполеоном после сражений под Витебском и Смоленском, оказался роковой ошибкой, но, скорее всего, ошибкой был сам поход 1812 года, положивший начало падению Французской империи.