на скрипке какого известного скрипичного мастера играл н паганини
Феномен Страдивари и Гварнери.
Почему одни великие скрипачи мира предпочитают играть на инструментах Страдивари, а другие на Гварнери? В чем разница между Страдивари и Гварнери?
Давайте сразу уточним, что Страдивари и Гварнери представляли собой целые семейства скрипичных мастеров и если мы заглянем в каталог итальянских скрипичных мастеров составленный Карелом Яловцем, то увидим, что фамилию Гварнери представляют десять различных мастеров, а семейство Страдивари как минимум три. Самыми знаменитыми представителями этих фамилий считаются Антонио Страдивари и Джузеппе Гварнери Дель Джезу. Считается, что в мире сохранилось около 650 скрипок работы Страдивари и примерно 140 — Гварнери.
Антонио Страдивари родился в 1644 году в Кремоне. С раннего возраста начал обучаться искусству изготовления музыкальных инструментов. Сохранилась скрипка с этикетом «Антонио Страдивари ученик Николо Амати» изготовленная великим итальянцем в возрасте 13 лет. Исследователи творчества Страдивари не пришли к единому мнению можно ли считать его учеником Амати. В 1667 году Страдивари начал работать в собственной мастерской. С ранней молодости он проявил выдающийся талант и трудолюбие, об этом свидетельствуют заказы на изготовление целых оркестров и квартетов струнно-смычковых инструментов от королей Испании, Англии, Польши. Страдивари делал не только скрипки, альты и виолончели, но и арфы, гитары, цитры. Современники считали Антонио Страдивари скупым и угрюмым. Он был невероятно богат и постоянно занят изготовлением инструментов. Возможно ему завидовали, по этому поводу сохранилась даже поговорка: «Богат, как Страдивари». Он прожил 93 года, нажил 11 детей. Только двое из его сыновей Франческо и Омобоне продолжили дело отца, но не добились значительных результатов после его смерти. На одном из самых известных инструментов Страдивари виолончели «Дюпор» (1711) с 1974 по 2007 годы играл Мстислав Ростропович, который называл его своей «любовницей». После смерти музыканта «Дюпор» был приобретён за 20 млн долларов Японской музыкальной ассоциацией.
Гварнери (Guarnieri, Guarneri или Guarnerius), знаменитая семья итальянских мастеров смычковых инструментов 17-18 вв. Самым знаменитым считается Джузеппе Гварнери (1698 – 1744 гг.), прозванный Гварнери Дель Джезу. Хотя Андреа, Пьетро Джованни (Мантуанский) и Пьетро (Венецианский) создали за свою жизнь не мало шедевров, инструменты Гварнери Дель Джезу приблизились, а по мнению некоторых музыкантов и экспертов даже превзошли скрипки Страдивари. Гварнери Дель Джезу прожил всего 46 лет. Он подписывал скрипки монограммой “IHS”, что является одним из священных знаков Христа — “Иисус Христос Спаситель”. Именно поэтому Джузеппе Гварнери называют Guarneri del Jesu, что значит “Гварнери Иисуса”. Есть мнение, что он работал и жил в монастыре и принадлежал к религиозному ордену.
В чем же заключен феномен маленького итальянского города Кремоны подарившего миру плеяду великих скрипичных мастеров? Этот секрет пока остается до конца не разгаданным. Версии о «малом ледниковом периоде», повлиявшем на плотность древесины, попытки открыть секрет изготовления и нанесения лака и другие разрозненные исследования не дают полной картины успешности великих итальянских скрипичных мастеров.
Скрипки Амати и Страдивари ценились еще при жизни этих великих мастеров, а Джузеппе Гварнери Дель Джезу прославился уже после смерти в основном благодаря своему не менее знаменитому земляку Никколо Паганини.
В начале XIX века скрипка стала необычайно популярной в Европе. Такой интерес был вызван триумфальными гастролями Никколо Паганини. У скрипача было семь или девять инструментов работы Страдивари, скрипки тирольских мастеров, возможно, также инструменты работы Вильома. Но однажды некий торговец сахаром после концерта предложил Паганини купить скрипку мало известного в то время мастера, Джузеппе Гварнери, на нижней деке которой был знак “I. H. S”. Великий музыкант влюбился в скрипку Гварнери, назвал ее “Пушка” (“Cannone”) за убийственную мощь звука и завещал родному городу Генуя. После такой рекламы инструменты Гварнери дель Джезу стали цениться не меньше, чем творения Страдивари. В наши дни скрипка по имени “Пушка” по-прежнему хранится в одном из музеев Генуи и застрахована на 3 миллиона евро. За ней ухаживают, время от времени дают поиграть на ней талантливым молодым скрипачам.
В мае 1999 года «Пушку» привезли в Киев. Знаменитый украинский скрипач Богодар Которович играл концерт на легендарной скрипке в Оперном Театре.
Вот как он отозвался о скрипке принадлежавшей Паганини: «…Знаете, когда я взял скрипку Паганини в руки, первое, что почувствовал, — это разочарование: ведь обычно я играю на точной ее копии мастера Вильома. На репетиции «Пушка» не произвела особого впечатления, но позже, на концерте, она просто преобразилась. Это было необъяснимо, и не обошлось без мистики. Когда я играл, то вдруг почувствовал — точно за мной кто-то разыгрывается. Чувствовал только звуки, может, это иллюзия, фантазия, но мне показалось, что за мной стоит двойник. Помните, когда Паганини изображали со скрипкой, то за ним рисовали играющего дьявола…»
За скрипку была уплачена беспрецендентная страховая сумма залога-4 миллиона долларов, но истинную стоимость этого инструмента установить не возможно, эта скрипка бесценна!
Вадима Репина называют «русским Паганини», в одном из интервью ему был задан вопрос о впечатлениях от игры на скрипках Страдивари и Гварнери.
«…С одной стороны, Страдивари — это скрипки, которые звучат сами по себе, у них невероятно магический звук, как будто на небесах. Скрипки Гварнери, на мой взгляд, имеют несколько более обширный диапазон звуковой палитры. На скрипках Гварнери можно даже прорычать, или гавкнуть, и в то же самое время, они обладают невероятными магическими звуковыми свойствами. Скрипки Гварнери требуют более высокого уровня мастерства игры на скрипке, но при этом дают больше возможности раскрыться своей личности. Скрипки Страдивари всегда звучат красиво, но как будто пытаются навязать свои качества тому, кто на них играет…Если обратиться к истории скрипичного исполнительства, то самые великие скрипачи (Крейслер, Хейфец, Стерн, Коган, Мильштейн и другие), предпочитали играть на скрипках Гварнери, за исключением нескольких (например, Ойстрах, который предпочитал Страдивари). Стоит также упомянуть о том, что скрипка Гварнери в два раза дороже».
Леонид Коган предпочитал инструмент, изготовленный кремонским мастером Гварнери дель Джезу. На такой скрипке, купленной в 1958 году, он исполнил за кадром «роль» великого итальянца в фильме Леонида Менакера «Никколо Паганини». Всю жизнь он стремился разгадать феномен «скрипача-дьявола». Как и Паганини, он предпочитал скрипкам Страдивари инструмент, изготовленный Гварнери дель Джезу, считая, что «ее и сложность, и преимущество в том, чтобы делать звук самому, на них индивидуальный звук скрипача со временем доходит до слушателя гораздо полнее и легче, чем у Страдивари».
Иегуди Менухин, Ицхак Перлман и Пинхас Цукерман играли на скрипке «Вьетан» изготовленной Гварнери в 1741 году.
Анне- Софи Муттер владеет двумя скрипками Страдивари (The Emiliani (1703), и Lord Dunn-Raven (1710), Ида Гендель так же предпочитает скрипки Страдивари.
А вот например альтист с мировым именем Юрий Башмет много лет не изменяет своему альту итальянского мастера Паоло Тесторе (Милан, 1758).
Звуковые тесты, когда исполнители играют за занавеской и эксперты оценивают инструменты по звуку, обычно заканчиваются тем, что даже авторитетные специалисты ошибаются и ставят на первое место скрипки не имеющие никакого отношения к инструментам экстра класса.
На скрипке какого известного скрипичного мастера играл н паганини
Никколо Паганини
Личность Никколо Паганини всегда приковывала внимание публики, одни видели в нем настоящего гения, другие же мошенника, отказываясь верить в такой необычайный талант. Даже сегодня никто не может отрицать тот факт, что он был настоящим Маэстро и хоть виртуозный скрипач ушёл в вечность, но его произведения, а также воспоминания о его феноменальном таланте остались. Вся жизнь великого музыканта окутана тайнами и недомолвками, сопровождавшими его повсюду.
Краткую биографию Никколо Паганини и множество интересных фактов о композиторе читайте на нашей странице.
Краткая биография Паганини
Родился будущий музыкант в Генуе 27 октября 1782 года. Его отец был мелким торговцем, но вместе с тем, Антонио Паганини очень увлекался музыкой и мечтал, чтобы его сын стал великим музыкантом. Практически все детство Никколо посвятил занятиям на инструменте. От природы ему достался необычайно острый слух, и с каждым днем его отец осознавал, что Никколо ждет слава настоящего виртуоза, поэтому было решено нанять ему профессионального учителя.
Так его первым наставником, не считая отца, стал Франческе Ньекко, который был композитором и скрипачом. Эти занятия помогли еще больше раскрыть талант маленького музыканта и уже в возрасте восьми лет он создает свою первую сонату.
Вдохновившись успехом своего талантливого сына, Антонио Паганини поспешил взять на себя обязанности импресарио и принялся готовить турне по стране. Выступление столь одаренного ребенка производило настоящий фурор. Именно в этот период из под его пера выходят знаменитые каприччио, совершившие самый настоящий переворот в мире скрипичной музыки.
Вскоре Никколо решает начать независимую от своих родителей жизнь и карьеру, тем более он получает заманчивое предложение – место первой скрипки в Лукке. Он становится не только управляющим городского оркестра, но и продолжает успешно выступать по всей стране. Концерты музыканта по-прежнему проходят блестяще и вызывают бурный восторг у публики.
Известно, что Паганини был очень влюбчив и именно в этот период времени, виртуозный скрипач встречает первую любовь. Он даже на три года прекратил гастролировать и всерьез увлекается композицией. Свои произведения, сочиненные в этот промежуток времени, Никколо посвящает «синьоре Диде». Не секрет, что Паганини приписывают множество романов, даже с августейшими особами. Речь идет о сестре Наполеона Элизе, которая была замужем за Феличе Бачокки (правителем в Лукке). Композитор даже посвятил ей «Любовную сцену», которую написал всего для двух струн. Это произведение очень понравилось публике, а сама княгиня предложила маэстро сочинить пьесу уже для одной струны. В биографии Пагании есть такой факт, что через некоторое время маэстро представил сонату «Наполеон» для струны «Соль». Известно также, что через несколько лет сам скрипач принял решение прекратить общение с Элизой.
Спустя время, вернувшись в родной город, Никколо уже увлекся дочерью портного – Анджелиной Каванной, которую даже взял с собой в Парму. Однако вскоре выяснилось, что девушка в положении, и поэтому она вынуждена была отправиться назад в Геную. Сохранились сведения, что отец Анджелины подал на музыканта в трибунал и суд, длившийся два года, который постановил выплатить пострадавшей значительную денежную сумму.
В 1821 году здоровье Паганини сильно пошатнулось, ведь он уделял много времени музыке и совсем не заботился о себе. Музыкант пытался облегчить приступы кашля и боли различными мазями, поездками на морские курорты, однако ничего не помогало. Из-за этого Николо был вынужден на время прекратить концертную деятельность.
Весной 1824 года скрипач неожиданно посещает Милан, где тут же принимается организовывать свой концерт. После этого он уже с успехом выступает в Павии и родном Генуе. Именно в этом время он вновь встречает свою прежнюю любовь Антонию Бьянку, известную певицу. Через некоторое время у них рождается сын Ахилл.
В этот промежуток времени Паганини очень много времени посвящает композиции, постоянно сочиняя очередные шедевры: «Военная соната», Концерт для скрипки №2 – эти произведения становятся настоящей кульминацией его творческого пути. В 1830 году, после успешного выступления в Вестфалии, он удостаивается титула барона.
В 1839 году Никколо отправляется в Ниццу, где снимает себе небольшой домик и несколько месяцев буквально не выходит никуда из-за плохого самочувствия. Его состояние настолько было ослаблено, что он не мог уже взять в руки свой любимый инструмент. Умер знаменитый скрипач и композитор в 1840 году.
Интересные факты
История скрипки Паганини
Сам композитор дал весьма необычное название своему любимому инструменту – «Пушка». Связано это было с событиями, которые происходили в его стране в первой половине XIX века. Изготовил скрипку Бартоломео Джузеппе Гварнери в 1743 году. Исследователи указывают, что подарил 17-летнему музыканту инструмент один парижский купец. Скрипка сразу же привлекла внимание Никколо силой звучания и стала его любимой. Он очень трепетно к ней относился и однажды даже обратился к скрипичному мастеру, потому что инструмент потерял голос. Приехав через несколько дней к нему, Маэстро с облегчением услышал знакомое звучание скрипки и в награду отдал мастеру Вильому ценную шкатулку, усыпанную самоцветами. Свой щедрый дар он объяснил тем, что в свое время у него было две такие шкатулочки. Одну из них он презентовал своему врачу, за то, что тот вылечил его тело. Теперь же он подарил вторую мастеру, так как тот исцелил его «Пушку».
В своем завещании Паганини указал, чтобы вся его коллекция инструментов должна быть передана Генуе, где он родился и впредь не покидала города. Это касалось и «Пушки», которая впоследствии получила название «Вдова Паганини». Связано это было с тем, что никто больше не смог извлечь из нее подобное звучание, какое получалось у Маэстро.
Секрет необычайного таланта Паганини
Однако сам музыкант незадолго до кончины решил поделиться главным секретом своего таланта. Оказывается, все те слухи, окружавшие его всю жизнь, не имеют к нему никакого отношения и все дело в полнейшем духовном слиянии со своим инструментом. Музыкант считал, что нужно смотреть и ощущать весь мир через скрипку. Трудно отрицать тот факт, что у Паганини это получалось безупречно. Плюс ко всему, не стоит забывать, что с самого детства он посвятил всю жизнь своему любимому делу – исполнительству, днями и часами совершенствуя и оттачивая свое мастерство.
Фильмы о Паганини
По биографии Паганини снято много интересных фильмов, особо хочется выделить работу Леонида Менакера «Никколо Паганини» (1982 г). Он был снят по произведению А. К. Виноградова «Осуждение Паганини» и специально приурочен к 200-летию со дня рождения Маэстро. Это четырехсерийный фильм, повествующий о жизни легендарного скрипача, его чувствах, переживаниях, творчестве, помогающий понять его мистическую и многогранную натуру. Партию скрипки исполнил Леонид Коган. Известно, что режиссер первоначально хотел пригласить на главную роль известного дирижера Юрия Темирканова, но тот не согласился.
Еще одна заметная работа – фильм «Паганини» (1989) Клауса Кински. Примечательно, что это его единственный опыт в качестве режиссера. Он же сыграл главную роль, исполнив великого музыканта. Клаус Кински показал удивительного Паганини, жизнь которого балансировала на краю бездны. Такого скрипача еще никто не видел.
Драма Бернарда Роуза «Паганини: Скрипач Дьявола», покорила мир в 2013 году. Главную роль исполнил знаменитый исполнитель Дэвид Гарретт. Режиссер взял за основу слухи, ходившие в свое время об итальянском скрипаче. Ведь многие его современники были уверены, что он продал свою душу дьяволу и получил необычайный дар. На своем пути Паганини встречает прекрасную девушку, но сможет ли он познать счастье? В этом фильме открываются некоторые загадки из жизни Маэстро.
Необычайно виртуозная и прекрасная игра Паганини на скрипке породила множество легенд и мистических рассказов современников. А по-другому и быть не могло, ведь маэстро играл так, что присутствующие в зале дамы падали в обморок, а особо дотошные слушатели всматривались в закулисье, пытаясь там разглядеть второго музыканта, помогающего ему. Но естественно, они ничего не видели, поскольку там никого и не было, и им ничего не оставалось, как списывать эту гениальную игру на происки властелина Преисподней. Паганини оставил после себя 24 каприса, 6 концертов для скрипки, большое количество вариаций, сонат и прочих произведений для скрипки и гитары. Кроме того он оставил множество легенд о себе, о жизни и своем необычайном таланте, которые и по сей день будоражат воображение почитателей его творчества.
Понравилась страница? Поделитесь с друзьями:
Фильм о Никколо Паганини
Секреты Паганини и Гварнери
Страдивари, Амати, Гварнери — имена великих скрипичных мастеров на афише концерта притягивают слушателей не меньше, чем имя исполнителя. А для скрипача сыграть на инструменте такого мастера — как сдать экзамен на профессиональную состоятельность
«Пять великих скрипок» — так называется цикл концертов, которые ежегодно играет в Москве и регионах скрипач, продолжатель прославленной музыкальной династии, лауреат международной премии в области музыки Da Vinci, заслуженный артист России Дмитрий Коган. После очередного концерта цикла, прошедшего в день его 35-летия, музыкант рассказал «Эксперту» о выдающихся скрипичных мастерах, вкусах современной публики и инвестициях в музыкальные инструменты.
— Как возникла идея концертного цикла «Пять великих скрипок»?
— Исторически так сложилось, что в нашей стране не было первоклассных инструментов величайших мастеров, таких как Амати, Страдивари, Гварнери. Есть государственная коллекция старинных уникальных музыкальных инструментов — сейчас она относится к Музею музыкальной культуры имени Глинки, — которая в свое время создавалась путем экспроприации у аристократов. Но из-за смены собственников, а также из-за того, что у нас никогда не было хороших реставраторов, за годы советской и постсоветской власти инструменты пришли в то плачевное состояние, в котором такого уровня вещи находиться ни в коем случае не должны. Мало иметь «роллс-ройс», надо уметь за ним ухаживать, нужен такого же уровня сервис. Со скрипками примерно то же самое.
— На скрипках из госколлекции теперь нельзя играть?
— На них можно играть, и на них играют. Но они не выдерживают никакого сравнения с западными образцами, сохранившимися в превосходном состоянии. Исправить ситуацию, на мой взгляд, можно только одним способом — вывезти инструменты в Европу на реставрацию к первоклассным мастерам. Или же пригласить реставраторов сюда. На Западе такие мастера есть, у нас их нет — к этому нужно нормально относиться. Мы же приглашаем в футбольную сборную тренера-иностранца. А по поводу скрипок такое решение не принято. И у меня всегда была мечта, чтобы в России появился инструмент высочайшего международного класса. Но цены на хорошие инструменты исчисляются миллионами долларов, и для нашей страны такая покупка — огромная редкость. Нет у нас пока понимания, что это не только очень правильный жест с точки зрения поддержки культуры, это еще и выгодная финансовая инвестиция — такие инструменты хорошо растут в цене. В конце концов мне удалось найти инвестора — судьба свела меня с уральским бизнесменом Валерием Савельевым, вместе мы создали Фонд поддержки уникальных культурных проектов, для которого была куплена скрипка великого итальянского мастера Гварнери дель Джезу и передана мне в пользование. На этом фонд не остановился, и сейчас у него уже девять инструментов, в том числе уникальный квартет французского мастера Жана Батиста Вильома — две скрипки, альт и виолончель. Собрать вместе ансамбль инструментов одного мастера — большая редкость. Но мало просто купить инструмент, положить его в бронированный сейф и иногда в три часа ночи открывать и смотреть, все ли с ним в порядке. Инструмент создан, чтобы на нем играли. Наш фонд — единственный в России, который владеет такой коллекцией, и при этом все инструменты постоянно звучат в концертных залах по всей стране. Но это только первая часть истории.
— Вернемся к «Пяти великим скрипкам»…
— Когда мы начали заниматься фондом, параллельно возникла идея привезти в нашу страну и показать публике единовременно, на одном концерте, великие инструменты мира, лучшее из того, что создали Амати, Страдивари, Гварнери, Гваданини. Сначала мы думали, что будет пять великих инструментов и пять скрипачей. Потом рассудили, что у каждого исполнителя своя манера, и публика может не почувствовать разницы — где меняется манера исполнителя, а где сам инструмент. И я решился на такую, как мне тогда казалось, авантюру — сыграть на пяти разных скрипках. Сначала я сам не совсем представлял, как сыграю, — у инструментов разные мензура, звук, энергетика. Это как одновременно жениться на пяти женщинах. Но когда после первого концерта я увидел реакцию публики, осознал, как это здорово звучит и какое я сам от этого получаю наслаждение, я понял, что этот проект надо делать постоянным. И теперь третий год подряд я на полтора месяца в году арендую инструменты, привожу их в Россию и устраиваю тур по нескольким городам. Москву я включаю в тур всегда, остальные города меняются. В этом году я играл в Самаре, Челябинске, Красноярске, до этого были Владивосток, Екатеринбург. Думаю, что со временем, если проект будет продолжаться, я охвачу большинство крупных российских городов.
— Все пять скрипок принадлежат вашему фонду?
— Гварнери принадлежит фонду, остальные четыре мы берем из европейских частных и корпоративных коллекций, каждый раз это разный набор инструментов, поскольку скрипки ездят по выставкам, реставрируются согласно графику.
— Скрипки страхуются?
— Безусловно. Страховка, меры безопасности — все это четко прописано в договоре, и это стандартные, принятые во всем мире условия для такого уровня инструментов.
— На принадлежащей фонду скрипке Гварнери вы занимаетесь каждый день или получаете ее только на концерты?
— Музыкант обязательно должен репетировать на том инструменте, на котором будет играть на сцене. Если опять сравнивать с автомобилями, то это как готовиться к «Формуле-1» на «Жигулях», а перед гонками пересесть на болид. Поэтому уже два года Гварнери мой постоянный рабочий инструмент. Я отдаю его на хранение в банк, только если не могу взять в какую-то поездку. Например, я никогда не вожу его в жаркие страны, и на Северном полюсе для полярников я играл на другой скрипке.
— Технически игра на скрипке великого мастера отличается от игры на более простых инструментах?
— На Гварнери играть гораздо сложнее, это требует иного уровня мастерства. У меня был один показательный случай. Я готовился к концерту в одной из бывших республик Советского Союза, мы репетировали с местным оркестром, и концертмейстер оркестра никак не мог сыграть одно место, оно не получалось раз за разом. Примерно на десятый раз на мой вопрос, в чем же проблема, он сказал, что не может сыграть, потому что у него плохая скрипка. У меня в руках была тогда скрипка Страдивари, и я протянул инструмент ему, но тут он вообще ничего не смог исполнить. Эта скрипка предоставляет невероятный конгломерат возможностей, но только тому, кто может ими воспользоваться.
— В чем же секрет скрипок великих мастеров?
— Если б я знал! Я бы уже придумал, как этим секретом воспользоваться. Это поразительно: при современном структурном анализе все уже изучили — и дерево, и лаки, и все равно невозможно эти скрипки повторить. Это гениальный дар творца — подобрать именно то дерево, сделать именно тот лак. Талант слышать звук скрипки, еще только выбирая кусок дерева.
— Сейчас нет мастеров такого уровня?
— Сейчас много хороших мастеров. Но в один ряд с великими кремонцами поставить некого.
— Вы говорите, что у каждой скрипки свое звучание. Вы ориентируетесь на него, когда подбираете репертуар?
— Разумеется. Например, из тех инструментов, которые задействованы в проекте «Пять великих скрипок» в этом году, скрипка Амати не громкая и очень-очень нежная, и на ней я играю более мягкий репертуар — Баха или Чайковского, что-то нежно-трогательное. Для мощного инструмента Гваданини я выбираю что-нибудь суровое, мужское по энергетике вроде «Зимы» из «Времен года» Вивальди. Вильом — француз, и на его скрипке логично играть французскую музыку. На инструменте Страдивари я играю произведения, способные передать небесную возвышенность этой скрипки, — Моцарта, Брамса. Гварнери — инструмент невероятной энергетики и мощи, и для него я выбираю сонату «Трель дьявола» Джузеппе Тартини или каприсы Паганини.
— У каждой старинной скрипки, вероятно, интересная история?
— Я хорошо знаю историю скрипки Гварнери, которую приобрел наш фонд. Джузеппе Гварнери по прозвищу дель Джезу, самый известный мастер прославленной династии, изготовил ее в 1728 году. В конце восемнадцатого века она принадлежала великому итальянскому виртуозу, предшественнику Паганини Джованни Баттиста Виотти. По легенде, Виотти однажды играл на ней в Петербурге перед Екатериной II, и той так понравились и скрипка, и итальянец, что она хотела обоих оставить в России, но уговорить скрипача не удалось. Виотти завещал скрипку своему любимому ученику Андре Робрехту, основоположнику франко-бельгийской скрипичной школы, и от него-то скрипка и получила свое имя. Потом она находилась в коллекции шведского короля, и, сменив еще нескольких владельцев, наконец попала к нам.
— Инструменты такого уровня часто меняют хозяев?
— Это непредсказуемо. Есть семьи, в которых скрипки хранятся с конца семнадцатого века. А кто-то покупает их как инвестицию, иногда краткосрочную, и через несколько лет с ней расстается.
— И на сколько вырастает цена за несколько лет?
— Смотря какие годы — цены растут неравномерно. Но те инструменты, которые стоили десять лет назад два с половиной миллиона долларов, сейчас стоят около шести.
— Вам доводилось играть на всех крупных мировых площадках, какой зал вам больше всего нравится по акустике и атмосфере?
— Их много — симфонический зал Бирмингема в Англии, Берлинская филармония, Центр искусств в Шанхае, Гевандхаус в Лейпциге.
— У нас в стране есть залы такого уровня?
— Безусловно. Большой зал консерватории, например.
— Он сохранил свои свойства после недавней реставрации?
— Среди скрипачей существует жесткая конкуренция?
— Наверное, существует, но я в этом не участвую. Я занимаюсь самосовершенствованием, стараюсь оттачивать свое мастерство и делать интересные проекты. И не трачу время на то, чтобы отследить, кто что и где сыграл, а я нет.
— Ваша профессиональная цель?
— Моя настоящая мечта, как бы высокопарно это ни звучало, увеличить аудиторию классической музыки, и скрипки в частности.
— Вам кажется, сейчас она недостаточна?
— Она потенциально достаточна — людей, которые хотят слушать классическую музыку, в нашей стране огромное количество, но им по разным причинам не дают этого делать. И в этом отношении Москва не показатель. Посмотрите для сравнения, сколько проходит концертов в Рязани, Смоленске или в Южно-Сахалинске. Об этом нельзя судить с позиций столичного жителя. Москва — это отдельный мир, в котором все есть, и даже с избытком. Например, такого количества симфонических оркестров нет ни в одной столице мира. В Париже три оркестра, в Лондоне — пять. А в Москве, я боюсь ошибиться с точной цифрой, но точно больше десяти. Они получают бюджетное финансирование, играют несколько концертов в год и при этом даже не все гастролируют по стране. Это такая роскошь, которую, я не знаю, можем ли мы себе позволить. При этом региональные оркестры влачат просто жалкое существование, там работают музыканты с унизительными нищенскими зарплатами, убогими инструментами и без каких-либо перспектив. Нужно ли Москве больше десятка симфонических оркестров или лучше, чтобы хороший оркестр был в Туле, Смоленске и других городах?
— Какой выход из этой ситуации?
— Обращать больше внимания на регионы. Создавать там не только оркестры, но и музыкальные школы, училища, консерватории. У нас на Дальнем Востоке на девять субъектов федерации нет ни одной консерватории. Ближайшая находится в Новосибирске. То есть у людей, которые учатся музыке и хотят профессионально совершенствоваться, есть два варианта — либо бросать, либо уезжать, потому что высшее образование им получить негде.
— Существует ли русская скрипичная школа?
— Она величайшая, но сейчас ее уже фактически нет. Границы открыты, педагоги уехали. И сейчас можно встретить китайцев, корейцев, которые играют в русской манере. Все смешалось.
— В чем отличие нашей, пусть и ставшей открытой школы?
— В качестве технического подхода и свободе исполнения. Русская скрипичная школа всегда была направлена на физиологическую правильность игры. Хотя на интерпретацию советские педагоги обращали меньше внимания.
— Вы считаете себя представителем русской скрипичной школы?
— Пожалуй, да. Хотя сейчас мне кажется, что это не главное. Важно найти свою манеру.
— Вы один из немногих скрипачей в мире, кто играет целиком цикл из 24 каприсов Паганини. Они действительно почти неисполнимы?
— Я сыграл их на сцене огромное количество раз, это правда, и даже перетрудил на них левую руку. Диск с ними я записал лет десять назад, последние годы их не играл, но думаю, что еще к ним вернусь. Я сам долго никак не мог к ним подобраться, но потом нашел секрет. Их бесполезно выучивать циклом — нужно учить по одному, шаг за шагом. Они так написаны, что один каприс вытекает из другого, и только сыграв один, ты можешь перейти к следующему — как в компьютерной игре, где нельзя перейти на новый уровень, пока не пройден предыдущий.
— А есть в скрипичном репертуаре своя terra incognita — никем еще не сыгранные произведения?
— Есть много произведений не то чтобы неизвестных, но редко исполняемых, которые я мечтаю сыграть. Это скрипичный концерт Карла Нильсена, замечательный концерт Роберта Шумана. И я обязательно до них доберусь. Но сейчас у нас сложилась ситуация, которая меня очень беспокоит, — людей, готовых воспринимать самую серьезную музыку, у нас очень мало. А привлекать неискушенную публику в концертные залы и играть для них концерт Нильсена — это безумие, так мы их к музыке не приобщим. Как это совместить, я сам пока не понял. Мало кто готов слушать Хорошо темперированный клавир Баха целиком в один вечер, хотя это гениальное произведение. Это все равно что пытаться заставить людей, которые едут утром в метро, читать Гегеля или Шопенгауэра. Это невозможно. Большинство будут читать легкие романы и журналы. Можно, конечно, сказать, что мы работаем только для одного процента понимающей публики, собираем профессоров консерватории и перед ними играем. Но тогда как сделать классическую музыку доступной для всех?
— А на что вообще люди идут в концертные залы — на имя, на программу?
— Люди идут на имя исполнителя, но они ждут от него определенную программу. Если я буду два отделения по часу играть сольный репертуар, что-нибудь вроде сонаты Бартока для скрипки-соло или фантазии Шенберга, то следующего моего приезда в этот город либо не будет вовсе, либо я увижу полупустой зал.
— И как вы для себя эту проблему решаете?
— Я стараюсь комбинировать программу. Я вообще понял, что не главное понимать музыку, главное — ее чувствовать. Я играю иногда для людей, которые первый раз пришли на концерт классической музыки, но тот эмоциональный порыв, который они мне возвращают и который я чувствую на сцене, — он потрясающий. Новой публики сейчас появляется очень много, я это вижу, и для меня это очень важно.
— Чем помимо музыки вы увлекаетесь и что вас вдохновляет?
— Я хожу в музеи, читаю книги, люблю кино и спорт — мне ничто не чуждо. Но что на самом деле важно для творчества — это личностная гармония. Раньше я думал, что важно страдание. Но в какой-то момент понял: только тебе самому кажется, что твои страдания оборачиваются сильными эмоциями в музыке, а на самом деле публика этого не чувствует. Только гармония дает основу для творчества.