детдомовские дети какие они вырастают
Чем ребенок из детского дома отличается от растущего в семье
Причины трудного поведения – в книге «Брошенные дети»
О трудностях с налаживанием привязанности у детей из детских домов в конференции «Усыновление» на 7е пишут многие родители. Теперь появилась и научная база, объясняющая такое поведение, — фонд «Обнаженные сердца» издал на русском языке книгу «Брошенные дети. Депривация, развитие мозга и борьба за восстановление». Это результаты 12-летнего исследования, которое проводилось в Румынии после падения социалистического режима и доказало: воспитание ребенка в закрытом учреждении негативно влияет на развитие мозга, способности строить отношения с другими людьми и даже генетику.
Наибольшие отклонения обнаруживаются у ранее детей из детских домов в социальном и эмоциональном поведении. Особенно ярко это проявляется в отношениях привязанности. Скорее всего, так происходит из-за практически полного отсутствия у детей, растущих в учреждениях, социально важного взаимодействия с другими людьми в ранние годы жизни. А ведь оно является абсолютной необходимостью для образования нужных связей в тех областях мозга, которые отвечают за типичное социальное поведение.
Человеческий детеныш рождается в мире, где окружение должно включать чуткую и отзывчивую заботу и наличие социальных взаимодействий между людьми. Поэтому учреждения представляют собой серьезную проблему с точки зрения возможностей приобретения опыта, необходимого для социальной адаптации.
В течение первого года жизни младенцы формируют отношения с рядом взрослых, которые заботятся о них и создают безопасную, любящую интерактивную среду. Отношения привязанности между маленьким ребенком и тем, кто о нем заботится, требуют достаточного и продолжительного взаимодействия между ними, чтобы ребенок научился искать утешения, поддержки и заботы именно у данного взрослого. Поскольку возможности для таких взаимодействий в учреждениях ограничены, приходится ожидать, что дети, выросшие в таких условиях, не смогут сформировать привязанности.
Почему привязанность к приемным родителям часто так и не возникает
Во многих исследованиях, посвященных детям, растущим в учреждениях, повторяется ряд тем, касающихся привязанности и социальных отношений. К ним относятся и неспособность детей к формированию глубоких и близких отношений со своими приемными родителями и неизбирательное поведение, демонстрируемое детьми по отношению к взрослым. Эти тенденции наблюдаются у детей и живущих в учреждениях, и после того, как они покидают их, иногда спустя много лет жизни с приемными родителями в стабильной семейной среде.
Первые исследователи детей, живущих в учреждениях, сообщали об особенностях социального поведения и разделяли их на 2 вида: экстернализация (например, неуместное обращение и взаимодействие со взрослыми) и интернализация поведения (например, отчуждение и тревожность). В некоторых работах отмечалось, что дети, испытавшие тяжелую депривацию, не могут формировать глубокие и интимные отношения даже после усыновления в теплую семейную среду.
Качество привязанности между воспитателем и младенцем измеряется тем, как ребенок реагирует на разлучение и воссоединение с воспитателем. Обычно в исследованиях используется процедура, которая называется «незнакомая ситуация». Она представляет собой серию расставаний и воссоединений младенца и воспитывающего его взрослого.
Дети по-разному реагируют на них в зависимости от опыта общения. При наличии организованной безопасной привязанности ребенок ищет близости с воспитателем при воссоединении и быстро успокаивается, когда тот его утешает.
Если привязанность организованная, но небезопасная, ребенок либо избегает воспитателя при воссоединении, либо проявляет безутешное горе или гнев, и его трудно успокоить.
Кроме того, младенцы могут показывать так называемую дезорганизованную реакцию на расставание и воссоединение. Это обычно выражается в нарушенных стратегиях привязанности (поиска близости) и беспорядочных или неверно направленных движениях, застывании или бесцельном блуждании.
Важно отметить, что обычно младенцы формируют либо организованную безопасную привязанность, либо организованную небезопасную привязанность. Дезорганизованная привязанность более вероятна у младенцев, подвергавшихся пренебрежению, включая крайнюю психосоциальную депривацию.
Исследования о привязанности детей из детских домов
В ранних исследованиях Гольдфарба, Прованс и Липтон (Goldfarb, Provence & Lipton) описывается модель поверхностных эмоциональных реакций детей в учреждениях по отношению к воспитателям: уход в себя, тревога и «чрезмерное дружелюбие». В исследованиях Тизард и Риз обнаружилось, что среди 26 постоянно живущих в учреждении детей у большинства наиболее серьезно нарушена привязанность. 10 из этих детей описаны как «чрезмерно дружелюбные», то есть они подходили к незнакомым взрослым так же часто, как и к знакомым.
Сдержанность по отношению к незнакомым взрослым у этих детей отсутствовала, иногда они даже выражали протест против расставания с незнакомцами. Они всячески искали внимания и были неразборчивы в поисках утешения. Привязанность детей к другим людям казалась поверхностной, так как для них все взрослые были как будто бы взаимозаменяемыми.
По выборке младенцев, воспитывающихся в греческом учреждении, Паньотта Ворриа (PanyiottaVorria) с коллегами сообщали, что большинство из них (65%) имели дезорганизованную привязанность к своим воспитателям.
Джаффер (Juffer) и коллеги использовали стандартизированную процедуру оценки привязанности у детей, усыновленных во младенчестве из других стран в Нидерланды. Большинство из них (74%) сформировали безопасную привязанность к 12 месяцам, в то время как 22% имели дезорганизованную привязанность. Эти рано усыновленные дети (средний возраст на момент прибытия составлял 11 недель) имели относительно благоприятное прошлое: дети Шри-Ланки были на попечении своих матерей вплоть до усыновления, а корейские и колумбийские дети жили в учреждениях, поддерживаемых западными организациями.
В 3 исследованиях изучались модели привязанности у детей дошкольного возраста, усыновленных из румынских учреждений. В них Шэрон Маркович (Sharon Marcovitch) с коллегами обнаружили безопасную привязанность лишь у 30% маленьких детей, усыновленных из Румынии (по сравнению с 42% детей контрольной группы, которые родились в Канаде и не имели опыта институциализации), и небезопасную у 42% (по сравнению с 10% в контрольной группе).
Ким Чизхолм (Kim Chisholm) сообщает, что у детей, усыновленных из Румынии, небезопасная привязанность наблюдается чаще (63%), чем у детей, родившихся в Канаде (42%). Кроме того, более 21% усыновленных из Румынии проявляют атипичные модели небезопасной привязанности в отличие от отсутствия таких у канадских детей.
Наконец, Томас О’Коннор (Thomas O’Connor) с коллегами обнаружил, что в возрасте 6 лет, после усыновления в Великобританию из румынских учреждений, 51% детей демонстрируют небезопасную привязанность иногда в сочетании с другими проявлениями по сравнению со всего 17% детей, усыновленных в Великобритании (и никогда не живших в учреждениях).
Кроме того, 36% детей, усыновленных из румынских учреждений, по сравнению с 13% усыновленными в Великобритании, демонстрировали ненормативное поведение при разлуке и воссоединении, вплоть до крайних форм эмоционального перевозбуждения, взволнованности, дурашливости, смущения и чрезмерной игривости, характерных для гораздо более раннего возраста.
Дефицит внимания и гиперактивность у детей из детских домов
Подобно исследованиям привязанности к воспитателям, наблюдения психопатологии у детей из детских домов, попавших в приемные семьи, выявляют аналогичные отклонения. Наиболее последовательные выводы касаются дефицита внимания/гиперактивности.
Уильям Гольдфарб первым предположил, что дети из детских домов, переведенные в приемную семью примерно в возрасте 36 месяцев, с большей вероятностью проявят экстернализованное поведение, такое как агрессивность, гиперактивность и деструктивность. Они также с большей вероятностью будут испытывать трудности с пониманием чувств и потребностей других людей и формированием привязанностей.
Дети, прожившие в учреждениях первые 3 года жизни, устойчиво демонстрируют более высокие уровни проблемного поведения — от трудностей с питанием и сном до агрессивного поведения, гиперактивности и выраженной чрезмерной зависимости от взрослых, проявляющейся в постоянном требовании внимания. Майкл Раттер и его исследовательская группа (англо-румынское исследование усыновленных детей — ERA) также выявили проблемы дефицита внимания и гиперактивности.
В частности, дети, усыновленные в Великобританию по достижении 6 месяцев, демонстрировали то, что Раттер назвал синдромом институциальной депривации, который включает невнимательность и гиперактивность, когнитивные нарушения, неизбирательное дружелюбие, низкий IQ и квазиаутичное поведение.
Раттер утверждает, что это сочетание особенностей поведения не наблюдается в других обстоятельствах и, по-видимому, является результатом ранней психосоциальной депривации. Например, он показал, что паттерны гиперактивности, а также трудности с вниманием среди ранее находившихся в учреждениях детей связаны с проблемами в установлении и поддержании избирательной привязанности.
Опять-таки этот институциальный синдром напоминает описание поведения, данное много лет назад Гольдфарбом. Он писал, что в возрасте 6 лет дети, проведшие в учреждениях первые 3 года жизни, проявляли большую гиперактивность, тревожность и трудности с вниманием, чем их сверстники, выросшие исключительно в приемных семьях (как следовало из отчетов социальных работников, знающих этих детей).
Аналогично, Лоури (Lowrey) отметил закономерность гиперактивности, в частности, при переводе детей из учреждений в приемные семьи. По сообщению Тизард и Риз, приемные дети менее отвлекаемы и беспокойны, чем дети, оставшиеся в учреждении или воссоединившиеся со своими семьями.
Аутичное поведение
Раттер также сообщает, что частью синдрома институциализации является квазиаутичное поведение. Он и его коллеги обнаружили, что 6% детей из выборки ERA соответствовали диагностическим критериям аутизма и еще 6% имели легкие, часто изолированные, признаки и расстройства.
Учитывая, что большинство детей были помещены в учреждения сразу или вскоре после рождения и их процент, кажется, что это не связано с ошибками выборки. Скорее опыт институциализации привел к фенотипу, похожему на аутизм.
Интересно, что ко времени повторного обследования в возрасте 6 лет большинство детей в этой выборке значительно прогрессировали и больше не соответствовали критериям аутизма, хотя некоторые продолжали демонстрировать нетипичное поведение. Поскольку дети так резко отреагировали на более благоприятную окружающую среду, Раттер и его коллеги описали синдром как «квазиаутичное поведение».
Чего ждать от ребенка из детского дома
Они не доверяют взрослым
Главное, чем отличаются дети из детского дома, — у них нет базового доверия к взрослым и вообще к миру. Оно формируется в первые годы жизни, и если в этот момент ребенок оказался без попечения родителей, задуманная природой схема нарушается. Младенец должен удовлетворять свои базовые потребности мгновенно: как только родитель слышит, что ребенок закряхтел или заплакал, он подлетает и разбирается, в чем дело, помогает справиться с проблемой — меняет памперс, кормит, укачивает. Когда это происходит изо дня в день, ребенок усваивает, что он в безопасности, о нем обязательно позаботятся. В учреждении детей тоже кормят, пеленают и купают, но там все происходит в определенные часы, по расписанию нянечек. Младенцы же испытывают потребности не одновременно и не по часам, поэтому часто получается, что ребенок получает необходимое уже после того, как он поплакал и заснул в одиночестве. К сожалению, так ребенок усваивает, что никому не нужен.
Человеческая психика устроена так, что обида и злость переносится на того, кто находится в поле зрения. Хотя ребенка оставила родная мама, сердится он на воспитателей или приемных родителей. Казалось бы, что они могут помнить, такие маленькие, до года? Но это не интеллектуальное знание, а чувственное. Оно закладывается еще внутриутробно, а накапливается после рождения. Младенец хорошо запоминает тот ужас и холод, которые он испытывал, когда лежал в кроватке и плакал один. Это очень трудно компенсировать, когда ребенок уже подрос, но возможно.
У них могут быть проблемы с границами
Когда с ребенком мало взаимодействуют взрослые, не берут на руки, не обнимают, у него плохо формируется понимание границ собственного тела — и это сказывается на поведении в дальнейшем. Чтобы человек понял, что хорошо, а что плохо, он должен для начала осознать свои собственные границы — телесные. Обычно новорожденные все время находятся в контакте с мамой, а сироты этого лишены, и образ тела у них формируется позже. У них не «плохая генетика» — просто они не прошли необходимые этапы эмоционального развития.
В школе приемных родителей учат, как компенсировать эти пробелы и как бы заново пройти период, когда ребенок не получил поддержки родителей. С помощью разговоров это сделать сложно, поэтому психологи придумывают разные игры и метафоры для процессов, которые происходят между родителями и ребенком.
Упражнение первое — знакомство с собой. Посмотрите в документах, какой у ребенка был вес и рост при рождении (обычно эти данные есть у опеки). Чтобы восстановить свою историю и заново прожить ее с вами, ребенку важно узнать о себе всю эту информацию и, например, потрогать бирочку из роддома. Психологи предлагают показывать, а не проговаривать словами: вместе с ребенком отмерить 50 сантиметров, сделать сверток из одеяла, объяснить: «Смотри, вот такой ты был, когда родился». Отмерить вес младенца на кухонном безмене, дать подержать этот сверток ребенку. И маме тоже: «Мамы же с тобой тогда не было, но давай представим, как бы это было, она бы очень хотела уже тогда тебя обнять и о тебе позаботиться». Многие родители смущаются, говорят, что ребенок уже большой и в этих играх нет смысла, но на деле и 7–8-летних, и язвительных подростков, и даже совсем взрослых людей интересуют такие вещи.
Иллюстрация: Рита Морозова
У него есть биологические корни, их нужно принять
Приемным родителям важно почувствовать благодарность к биологической матери ребенка. Ведь, какой бы она ни была и где бы она ни находилась, она родила человека, который теперь стал частью их семьи. Если бы эта мама жила благополучно и отлично справлялась, ее не лишили бы родительских прав, и сына или дочери у вас бы не было. Ребенок тоже должен принять свои корни — тогда он не будет срываться на родителей. Иногда в приемной семье плохо отзываются о биологических родителях: «Понятно, в кого ты такой!» Это недопустимо. Детская психика устроена так, что в любой ситуации ребенок будет винить себя: родители разводятся — значит я сделал что-то не так, мама оставила меня в детдоме — значит я плохой. А когда ребенок считает себя плохим, он и вести себя будет плохо — подтверждать свою идентичность.
Задача приемных родителей — избавить ребенка от чувства вины и злости на биологическую мать. Одно из упражнений, которое предлагают психологи, называется «домики жизни»: вся семья садится вместе и рисует домики, в которых успел побывать ребенок, и на каждом этапе благодарит тех, кто о нем заботился. Первый домик — у мамы в животе: даже если у биологической мамы не получилось заботиться о малыше, она его как минимум родила, и это уже хорошо. Нужно не реабилитировать родителей, а показать ребенку, что это не он плохой, а просто взрослые не справились, не смогли о нем как следует заботиться, ведь быть мамой и папой трудно. Потом нужно вместе вспомнить и нарисовать другие домики — детский дом, другой детский дом, а в конце приемная семья. Это отличная профилактика любых проблем с воспитанием: родители понимают, сколько всего пережил ребенок, а он осознает, что семья принимает его со всей предысторией.
Им труднее сформировать привязанность
Механизмы привязанности формируются в первые месяцы и годы жизни, но если в это время ребенок находится в учреждении, у него нет близкого взрослого, который о нем постоянно заботится. Нянечки, врачи и воспитатели мелькают перед младенцем, как вагоны проходящего поезда, сформировать привязанность к кому-то из них невозможно. А чтобы научиться доверять вообще, надо сначала довериться хотя бы одному человеку — обычно это мама.
Все дети проходят через возрастные кризисы — не стоит винить в этом генетику. Однако проблемы с привязанностью могут усугубить проблемы в отношениях подростка с родителями и сделать их по-настоящему невыносимыми. Воспитание детей — это педагогический процесс, одной любви тут недостаточно, нужно знание. Многие родители говорят, что любят своего ребенка, но при этом не знают особенности возраста, не могут описать характер ребенка, не играют с ним. В чем же тогда заключается любовь — в дорогих игрушках и секциях? К сожалению, этого недостаточно, чтобы появилась доверительная связь.
Иллюстрация: Рита Морозова
Они привыкли к подаркам
Воспитанники детских домов, особенно столичных, неплохо обеспечены и часто получают подарки от спонсоров и благодетелей — неудивительно, что дети привыкают компенсировать недостаток любви материальными благами. В эмоциональную дыру можно «забросить» не только подарок, но и вкусную еду — часто приемные дети удивляют родителей своим аппетитом. И дело не в том, что малыши голодали — они привыкли так получать положительные эмоции. В этом нет ничего хорошего: удовольствие от шоколадки или новой игрушки мимолетно, и настоящую проблему они не решают. Эффект примерно такой же, как от импульсивной покупки: новое платье у вас появится, а стресс никуда не денется.
Ребенка нужно учить, что любовь проявляется не только через подарки. Когда мама любит ребенка, она обнимает его, заботится о нем, следит, чтобы он был тепло одет и хорошо ел. Это звучит странно, но дети из детских домов не умеют обниматься. Подростки могут даже отпрыгивать, когда вы пытаетесь к ним прикоснуться. Оставаясь в семье, понемногу они учатся и оттаивают. Можно прямо так и говорить: в нашей семье принято обнимать маму утром, когда проснешься, днем, когда придешь из школы, и перед сном. Сначала придется внедрять эти правила искусственно, а потом все привыкнут, и объятия будут абсолютно естественными и искренними.
Им нужны понятные правила и рутина
Понятный распорядок дня и режим нужны всем детям, да и взрослым, в общем-то, тоже. Приемного ребенка очень важно сразу же познакомить с правилами, по которым он будет жить в вашей семье, и рассказать, как все устроено. Некоторые семьи во время гостевых визитов (это «пробный период», когда ребенок приезжает на время пожить в семье потенциальных родителей) хотят позволить ребенку все, чтобы он почувствовал себя хорошо, но это ошибка. Ведь потом, в обычной жизни правила будут другими, и ребенок почувствует себя обманутым. Лучше сразу выяснить, впишется ли воспитанник в правила вашего дома, чем решать эту проблему позже и отдавать его обратно в детский дом. Психологи школы приемных родителей советуют не препираться с ребенком по вопросам, которые находятся вне вашего контроля: например, когда подросток кричит, что не хочет ходить в школу, родители могут лишь объяснить, что получать образование все равно придется, ведь это не их личный каприз, а требование государства. Вы не можете отменить домашние задания, но всегда можете посочувствовать — это ребенку и нужно.
Иллюстрация: Рита Морозова
Они будут проверять вас на прочность
После «медового месяца» обычно наступает менее радостный период адаптации, когда ребенок начинает проверять родителей на прочность и отстаивать свои границы. Пока происходит притирка, ребенок может провоцировать родителей, делая разные вещи, за которые его теоретически могут вернуть в детдом. По логике ребенка, раз собственная мама когда-то его оставила, значит, и новая семья может поступить так же. И, чтобы довериться взрослым, ребенку нужно быть уверенным в том, что его не вернут, что его готовы принять любым. Тут родителям важно дать понять, что в жизни ребенка будут определенные запреты и правила, но вообще-то они рассчитывают жить с ним вместе долго и счастливо: «Играть в футбол в квартире мы, конечно, не разрешаем, но и отдавать тебя за это никуда не собираемся».
Они будут бороться за ваше внимание
В любой семье братья и сестры борются за внимание родителей — и это нормально. Главное, чтобы в семье были одинаковые требования к детям и логичная иерархия: главный ребенок тот, кто появился в семье первый. Если вы сначала взяли ребенка из детдома, а потом родили второго, старший не должен чувствовать себя брошенным и ненужным. Хорошее упражнение, которое поможет семьям с любым составом: договориться, что у каждого ребенка есть 15 минут или полчаса, когда мама полностью принадлежит ему. В это время можно заниматься чем угодно, главное — не уроками и не делами по хозяйству. Даже очень короткий промежуток времени каждый день или каждую неделю, проведенный с мамой наедине, даст ребенку уверенность в том, что он не менее нужен и важен, чем его братья и сестры.
8 МИФОВ О ДЕТСКИХ ДОМАХ или что там происходит на самом деле. Говорят дети-сироты
Миф – вымышленная история или верование, которое препятствует осознанию реальности, иногда противопоставляется науке.Сегодня мы поговорим о мифах, связанных с детскими домами и об удобной с психологической точки зрения вере огромного количества людей и о том, как там живется по-настоящему.
МИФ 1: Детский дом помогает в социализации
Ваня, 16 лет (в приемной семье с 10 лет)
«Ненавижу вспоминать детский дом. Я сейчас это рассказываю, чтобы других тоже забрали. Нас в детском доме было больше 100 человек. Жили вперемешку, потому что мальчиков было больше, но воспитатели были по возрастам распределены. Просто, чтоб вы понимали, я приехал домой, и был как дикарь. Не знал, куда выкидывать мусор, что убирать в холодильник, а что можно оставить. Вообще не понимал тему, что еда может портиться. Денег в руках не держал, на цены в магазине вообще не обращал внимания, вот лежит, ну и пусть берут мне, думал.
Стиральный порошок кончается, мокрое полотенце на сушку вешать, обувь на разные сезоны нужна, все вот эти вещи, я ничего этого не знал. А еще про выбирать, я не мог решить сам ничего, мама говорит: «Вань, сначала гулять или уроки?», и я в ступор впадал, ждал, что мне скажут, чтобы подчиниться. После снега ботинки надо поставить сушиться, рваное можно починить, еда не сама в тарелках появляется. Мы ничего там не умели, как тупое стадо жили. Я вырвался, я спасся. Ну, меня спасли, точнее».
Система детских сиротских учреждений построена таким образом, что растит потребителя. Как, не обслуживая, организовать под одной крышей достойное содержание большого количества детей? Это просто невозможно. Дети растут в убеждении, что белье само становится чистым, картошка всегда порезана и пожарена, а чай – уже с сахаром.
Быт – неотъемлемая часть жизни любой семьи, это то, чего лишен ребенок в детском доме. В результате выход в самостоятельную жизнь становится для него шоком.
МИФ 2: Дети из детских домов не хотят в семью
Кристина, 17 лет (воспитывается в детском доме)
«Первый раз меня хотели взять в семью, когда мне было 7 лет. Мне ужасно понравились те люди, женщина была такая добрая, с теплыми руками. Но потом девчонки мне стали говорить, что меня будут бить, что у них свои дети есть и они будут надо мной издеваться. Короче, я вообще к ним выходить не хотела, меня психолог притащила, а я вела себя как дура. Грубила и сказала, что я в их вонючий дом не хочу. Мне до сих пор стыдно. Если бы они пришли еще раз, я бы точно к ним пошла, но они не пришли.
Еще раз меня хотели забрать, мне уже 12 было. Тогда Оля, мы с ней в комнате жили, сказала, что она в семью ходила и там пропали деньги и все на нее повесили. Что и со мной так будет. Они еще были из другого города, я подумала, что меня там отправят в какой-то новый детский дом и написала отказ от того, чтобы к ним в семью идти. Они меня так уговаривали, говорили даже, что, наверное, мне наговорили чего-то, что это не так. Но я уже молчала. А через год выходить, никого нет у меня. Жалею сейчас».
Детям нужны отношения – прочные и близкие. Только это дает им ощущение устойчивости в мире и силы жить. Только постоянное участие в жизни ребенка значимого взрослого позволяет личности раскрыться, реализоваться. Такие отношения возможны только в семье. Страх неизвестного, травматичный опыт взаимодействия со взрослыми в прошлом, истории возвратов и отказов от приемных детей, заставляют воспитанников детских домов отказываться от жизни в приемной семье.
Детей более старшего возраста можно брать домой в гости, постепенно знакомя с жизнью в семье, не давя и не настаивая на резкой смене обстановки.МИФ 3: Только детский дом сделает «людей» из детей алкоголиков и наркоманов
Андрей, 13 лет (воспитывается в приемной семье)
«Родители (*приемные) ко мне пришли, когда мне было 11 лет. Я уже пробовал водку и курил. Они меня увидели в передаче, папа сказал, что я похож на него. Я к ним пошел сразу, мне не нравилось жить в детском доме, всегда семейным в школе завидовал.
Я ничего не рассказывал о детском доме первое время, думал, что они от меня откажутся. Потом мы стали говорить о том, почему я вообще там оказался. Родители пили в общем, и меня забрали у них. Я никогда не буду пить. А если бы там остался, точно бы бухал, что там еще делать. Там все пьют».
По статистике, только 10% выпускников детских домов справляются со взрослой жизнью. Большинство не доживает до 40 лет, многие спиваются, совершают правонарушения, оказываются в тюрьме, повторяют судьбу биологических родителей.
ИФ 4: Дети из детских домов рады любому вниманию
Оля, 14 лет (воспитывается в детском доме)
«Мы – зверушки в контактном зоопарке. Приезжают, фоткаются с нами. Все такие добренькие, бесит страшно. Гости из разных компаний-спонсоров входят в наши комнаты, и мы еще должны радоваться. Я их что ли приглашала? Или на экскурсиях. Всегда все вокруг знают, что детдом привезли. И все смотрят. Как будто у нас у каждого на лбу будет светиться краткая история того, как в детдоме оказался. Это же им всем интересно. По-любому каждый разговор к этому свернет. А здесь, в детском доме, нам все равно – попал и попал».
Люди, которые не имеют опыта взаимодействия с сиротами, действительно считают, что ребенок, лишенный участия в его судьбе, страдающий от недостатка внимания, в любой момент своей жизни рад общению со взрослым со стороны. На самом деле, воспитанники детских домов с настороженностью и часто равнодушием воспринимают попытки незнакомых людей проявить к ним интерес. В жизни этих детей за годы сменились десятки воспитателей, учителей, волонтеров и кандидатов в приемные родители. Только постоянное, долгое и осмысленное участие в жизни такого ребенка может вызвать у него доверие и желание делиться своими проблемами, принимая помощь и советы.
МИФ 5: Воспитание в коллективе – то, что нужно детям
Сания, 23 года, выпусница детского дома. Отрывок из книги «Я – Сания» (автор Диана Машкова)
«Нас звали «Всеееее-встаааали» и «Всееее-выыыышли». А еще «Идите-сюда». И мы — много-много детей — существовали в доме ребенка как единое целое. Как стадо овец. Даже не так — как одна большая овца под общим названием «бесссстолочи». «Все-оделись», «Все-доели», «Все-встали», «Все-сели». Нас звали так…»
«Мы не догадывались, что у каждого человека — даже ребенка! — есть свой день рождения. Не понимали, что значит радость. Человеческое тепло. Любовь. Да о чем это я? Многие из нас никогда не слышали собственных имен. Мы просто существовали, трясясь от страха двадцать четыре часа в сутки. Боялись взрослых до умопомрачения, до судорог, до энуреза. Шарахались от них и всегда молчали. Единственное чувство, которое мы тогда испытывали, — был СТРАХ. И он остался со мной надолго».
Этот миф возник в результате весьма странного переосмысления советской педагогикой опыта А.С.Макаренко. Социальные сироты – это дети, пострадавшие от собственных родителей, или вообще никогда их не видевшие. Часто это дети маленькие, которым до опыта отношений с коллективом сверстников необходим опыт отношений со значимым взрослым, а его учреждение дать не может. После выхода из детского дома они не способны создавать полноценные семьи и растить своих детей – они просто не знают, как это делается.
Сегодняшним подросткам, особенно с трудным поведением, было бы очень полезно получить опыт самостоятельности: зарабатывать на свои расходы, принимать решения, планировать свою деятельность и отвечать за нее. Коллективное воспитание не может помочь детям-сиротам в главном: дать опыт нормальной семейной жизни. Много лишенных самостоятельности детей под одной крышей – это не коллективное воспитание, а казенный дом.
МИФ 7: У них там все есть
Саша, 16 лет (воспитывается в детском доме)
Дети в детских домах действительно обеспечены всем необходимым для жизни. У них есть еда, одежда и кровать. Только этого недостаточно. Просто потому, что все это общее. Ребенка переводят из учреждения в учреждение без его согласия, кормят, не спрашивая, любит ли он это, выбирают одежду, не учитывая моду и предпочтения. У них все есть, кроме индивидуальности и личного отношения.
МИФ 8: После выхода из детского дома ребенок обеспечен всем необходимым
Антон, 17 лет (воспитывается в детском доме)
«Мне некуда идти. Я боюсь этого дня, когда нужно будет уйти из детского дома».______________________________________________________________________________
Очень многие считают, что сразу после выхода из детского дома на ребенка проливается золотой дождь в виде банковских накоплений и комфортабельной квартиры в центре города. В реальности сумма, которую получает 18-летний, не умеющий распоряжаться деньгами ребенок, кончается, примерно, месяца за три. Неумелые вложения, желание стать обладателем модных вещей, отсутствие опыта самостоятельной жизни – все это приводит к печальным последствиям.
Очередь на квартиры для сирот в некоторых регионах составляют 5-7 лет, до этого молодому человеку предлагается жить в общежитии, где компания никак не способствует здоровой и нормальной жизни. А порой и вообще проблема с их жильем не решается никак. Также важно учитывать то, что по закону отдельную квартиру получают только дети, которые не были нигде прописаны либо их жилье признается аварийным. Большинству же изъятых из неблагополучных семей детей предлагается после 18-летия вернуться к своим «родственникам».
Возвращаться к чужим, часто агрессивно настроенным и ведущим асоциальный образ жизни чужим людям не сильно хочется, и так выпускники детских домов оказываются на улице совершенно одни.