гбу ритуал зарплаты сотрудников
Сколько зарабатывают на похоронах. Откровения ритуального агента
« 360» пообщался с молодым человеком, который зарабатывает на траурных процессиях.
В 2015 году в Москве было зарегистрировано свыше 122 тысяч смертей, а стоимость похорон в столичном регионе обходится в круглую сумму. Сотрудник ритуального агентства рассказал о том, откуда он получает информацию, с чем ему приходится сталкиваться в работе, сколько он зарабатывает и почему даже не думает о смене профессии.
Зачастую похоронные агенты приезжают в квартиру, где скончался человек, раньше скорой и полиции. Виктор (имя изменено) в этом бизнесе не первый год. Для него позвонить в дверь к родным только что скончавшегося человека и со скорбным лицом раскрутить потенциальных клиентов на сотни тысяч рублей — это просто работа. В день он может отработать несколько квартир, однако может не получить за это ни рубля.
Задача — раскрутить на максимальное количество услуг
Фиксированного оклада у агентов нет, работают они за процент. На руки получают 10 процентов от суммы успешно заключенной сделки. Стоимость услуг стартует от 15 тысяч рублей, но, как правило, агенты заключают договор минимум на 30−50 тысяч рублей. Изображая скорбь и соучастие, ритуальный менеджер старается заполнить договор дополнительными условиями. Каждая услуга увеличивает прибыль агенту.
«У нас процент. Чем больше пунктов мы впишем в договор, будь то тапочки, катафалк „Мерседес“ или шелковая обивка гроба — тем больше заработаем».
Верхнего предела по стоимости нет, ритуальный агент выполнит практически любую просьбу родственников усопшего, тщательно вписав сумму в договор. Мастерам похоронной сферы под силу помочь с покупкой места на престижном кладбище, с дизайнерским нарядом для покойного или эксклюзивными букетами от цветочных бутиков. Единственное, что требуется от клиента — вовремя и сполна оплатить смету.
«Слышал про агента-везунчика, которому удалось заключить договор на полмиллиона долларов — надо было перевезти тело из Сибири в Москву и похоронить на столичном кладбище. Пожелания клиентов были удовлетворены, исполнитель получил свой гонорар».
Без выходных и праздников
За каждым агентом закреплен свой округ. Наводку на заказ он получает от своих информаторов в экстренных службах города. Каждому информатору полагается гонорар — 5000 рублей за адрес, независимо от того, заключит ли агент в итоге договор. Поэтому, чтобы заработать, а не уйти в минус, ритуальщику приходится применять все свои умения для заключения контракта. Информатор всегда знает, кто из его агентов находится в состоянии рабочей готовности и ждет сообщения с адресом. Работают на скорость, поэтому не ленятся посмотреть по карте, кому из агентов ближе всего до указанной точки.
В своей работе Виктор не знает ни выходных, ни праздников — люди умирают каждый день, ежечасно. Агенты выбирают график себе сами, стараются работать без выходных. В день можно рассчитывать на 5−6 выездов.
«Век работы ритуального агента недолог. Нам в среднем 30−40 лет — это оптимальный возраст. Никто не будет доверять 20-летнему юнцу, да и 50-летний мужчина уже выглядит менее располагающим».
Есть и определенный дресс-код для сотрудников ритуального бизнеса — одеваются неприметно, просто и дешево. Самый ходовой наряд — джинсы и недорогая рубашка. Строго запрещены ювелирные украшения и яркий макияж для девушек. Главное — быть незапоминающимися.
Фото: Public domain
Реакция родственников может быть любой — шок, истерика, кто-то кидается с кулаками
Похоронный агент очень быстро становится хорошим психологом, уже с порога понимая, как строить разговор с людьми, у которых только что в семье случилось горе. И для каждой ситуации у него заготовленная модель поведения и разговора.
«Мы работаем над собой. Анализируем свою работу, некоторые читают книги по психологии. Это залог успешной работы и хороших заработков».
Виктор никогда не скрывает от клиентов, кто он и зачем пришел в дом. Если у кого-то из потенциальных клиентов возникает резонный вопрос, откуда агент знает о случившемся — уклончиво ссылается на источник. Но чаще всего об этом даже не спрашивают.
«Кто-то плачет, кто-то молча кивает, а некоторые кидаются с кулаками. Если вижу, что человек совсем неадекватен и начинает нападать — сразу убегаю. На заказы мы ездим только в паре с водителем, он всегда паркует машину максимально близко к подъезду и знает пути, которыми можно удрать».
Даже агенты с большим стажем признают, что работать сложно психологически. Но не из-за атмосферы скорби и смерти. К этому они уже привыкли. Не трогают их ни слезы молодой вдовы, ни старушки, ни детей. Пугает их только чувство неизвестности — кто откроет дверь и как отреагируют люди за ней. К любой нештатной ситуации агент готов.
«Даже если на меня вызовут полицию — ну и что? Какие вопросы они мне зададут? Откуда я узнал о смерти человека? Это все недоказуемо. И потом, а какая это статья уголовного кодекса? Не докажут!»
И действительно наказать ритуальщика, пришедшего в квартиру и предлагающего взять на себя все заботы о подготовке скорбной процессии, невозможно. Подобной статьи нет ни в одном кодексе Российской Федерации.
Вакансия «Ритуальный агент»
Как оказалось, попасть «с улицы» в похоронный бизнес невозможно. Берут только по знакомству и рекомендациям, отдавая предпочтение девушкам, мол к ним доверия больше у клиентов. Агенты за свою работу держатся, понимая, что за несколько лет усердной работы могут заработать приличную сумму для обеспеченной старости. Поговаривают, что на потенциальную вакансию агента стоит очередь из нескольких десятков человек.
«Я знаю истории, когда людей увольняли, и они пытались предложить денег бывшим работодателям, лишь бы те приняли их обратно. Но такое сладкое место долго пустым не остается».
Агенты подчеркивают, что они свои услуги не навязывают, а всего лишь предлагают.
«Мы как страховые агенты. Страховщики вроде не особо нужны, ведь человек сам может собрать все нужные бумаги и отвезти по нужному адресу, но страховых агентов все равно нанимают. С нами также».
Даже если возможный клиент будет пытаться отказаться от любой помощи — ритуальный менеджер так просто от своего не отступится.
«Лихие 90-е позади. Сегодня это интеллигентный бизнес»
Как говорит наш собеседник, сегодня этот бизнес уже давно поделен. У агентов между собой конкуренции нет — работа найдется каждому. В «чужой» округ ради дополнительного заработка работать никто не полезет. Нет необходимости.
«Зачем мне работать на чужой территории? Мы бережем свою деловую репутацию, «сарафанное радио» мигом растрезвонит о нечистом на руку агенте и с ним попросту перестанут работать. К чему такой риск?».
Схема работы ритуального бизнеса налажена много лет назад. Каждый участник этой сферы четко знает свою задачу и выполняет ее. Истории о бандитских перестрелках и жесткой дележке ритуальной сферы остались в 1990-х годах. Сейчас все интеллигентно и чинно.
«Бюрократия нам на руку»
«Вся эта бюрократия помогает нам в работе. Многие люди готовы отдать любые деньги, лишь бы самим не собирать бумажки».
Конечно, бывает и такое, что люди подписывают в стрессовом состоянии договоры на заоблачные суммы, а потом отказываются. Агенту ничего не остается, кроме как расторгнуть договор. Поэтому, чтобы не терять свои агентские, они тщательно обрабатывают клиентов — в ход идут отточенные психологические приемы и красочные описания бумажной волокиты. В большинстве случаев клиент и агент находят удобный для всех вариант.
Менять профессию? А зачем?
Все роли в похоронном бизнесе расписаны — без прибыли не останется ни одно звено, от могильщиков до поставщиков цветов из Китая. Накрутки на каждый пункт договора могут быть в десятки раз, например, себестоимость могильного креста — порядка 200 рублей, а в договоре его стоимость начинается от 2000 рублей.
«Это большие деньги. Мало в какой сфере можно хорошо зарабатывать, даже имея красный диплом. А здесь хватит и трех классов церковно-приходской школы, главное уметь работать с людьми».
Обмануть человека после трагедии в семье легко: как зарабатывают похоронные агенты
Мы пообщались с представительницей одной из самых непростых профессий, которая рассказала нам о нюансах своей работы
Когда в семье случается трагедия – из жизни уходит человек, – все хлопоты, связанные с оформлением документов и погребением, берут на себя похоронные агенты. Одна из таких агентов на условиях анонимности рассказала «Собеседнику» о своей работе в Москве.
Был случай: пытались похоронить на официальную сумму
– До того как стать похоронным агентом, я много лет была риелтором, – рассказывает нам Марианна (назовем ее так). – Много сталкивалась с завещаниями, похоронными документами, поэтому и решила попробовать себя в ритуальной сфере. Помню, как пришла в агентство на собеседование в платье, а мне сказали, что похоронный агент должен выглядеть строго. Пошла купила себе черный брючный костюм. Потом было обучение, нам рассказывали, какие бывают гробы, в чем отличие, как общаться с родственниками усопшего. И это было абсолютно бесплатно. А потом я стала работать.
Заказы поступают мне из диспетчерской службы, куда приходит информация из больниц, отделений полиции, моргов. За это информаторам платят деньги – от трех тысяч рублей за такой звонок. Но, смотря от кого идет информация, полиция берет больше – до 25 тысяч рублей. Тогда уже только тебе дают данные, эксклюзив, и тебя рекомендуют родственникам усопшего. Тут главное – успеть быть первым, потому что конкуренция в нашем деле большая.
У всех агентов есть определенный прайс-лист, у кого-то больше, у кого-то чуть меньше, но в среднем он одинаков. Тут уже зависит от человеческих качеств агента: кто-то действительно хочет помочь человеку в трагедии, а кто-то желает много заработать и тогда завышает во всем цену. Вообще агентские проценты за сбор документов – от трех до пяти тысяч рублей. Но есть агенты, которые берут деньги за каждый свой шаг: приехал на адрес – заплатите пять тысяч, столько же за сбор документов, еще пять тысяч – чтобы в морг поехать и так далее. Собирается астрономическая сумма.
Мало кто знает, что каждому человеку положены бесплатные социальные похороны, об этом агенты обычно не говорят.
На похороны официально выдается каждому 17.740 рублей. Но на эти деньги по-хорошему вы человека не похороните. Вам будут навязывать любые услуги дополнительно. Был случай – умерла одинокая пожилая женщина. Ее соседка обратилась в госкомпанию, чтобы женщину похоронили на эти деньги. И только через обращение в полицию это получилось! Компания всячески отказывалась, пыталась заработать деньги. В конечном счете они все равно выклянчили дополнительные пять тысяч рублей.
Обмануть человека, когда у него случилась трагедия в семье, можно на каждом этапе. Например, возьмем услуги работников морга. Они оплачиваются официально через банк. Это стоит в обычном (не в судебном) морге 22.170 рублей. Но есть агенты, которые обманывают клиента и говорят, что услуги морга стоят дороже. Хотя помыть человека, одеть и в гроб уложить – по закону это бесплатная услуга. Агенты об этом обычно клиентам не говорят.
Однажды я хоронила ведьму
– Благодаря ГБУ «Ритуал» цены на выкопку могилы на московских кладбищах в последние годы возросли – эта услуга стоит от 40 тысяч рублей. Но самое дорогое – это подхоронить в могилу, надо же демонтировать памятник, ограду, надгробие. Потом это снова устанавливать. Тут нужно торговаться. В этом случае надо помнить о бесплатных социальных похоронах, чтобы не переплачивать и сэкономить. На открытых кладбищах можно получить участок и бесплатно, платишь только за копку. Конечно, это будут не элитные кладбища. Место можно получить только через департамент услуг и торговли Москвы, и никак иначе. Сейчас с этим стало строго, хотя раньше можно было дать взятку директору кладбища. Но есть вокруг Москвы и частные погосты, которые не принадлежат городу, там участок можно купить от 45 тысяч рублей.
Собрать документы, договориться с моргом, кладбищем – обычно это нужно успеть сделать в течение трех дней. Срабатывают твои знакомства в каждой инстанции. Бывает, что люди хотят сэкономить на услугах агента, и тогда какую-нибудь обычную справку они ждут два-три дня. Нам же это сделать проще. Конечно, иногда даем взятку, чтобы ускорить процесс.
Что бы ни говорили, но похоронные агенты не так много и получают. Если у меня в месяц выходит 7–8 похорон, то получу порядка ста тысяч рублей. Согласитесь, сейчас есть и больше зарплаты, а за эту сумму надо еще хорошо побегать. Бывают вип-похороны, когда все сделано по высшему разряду – дорого-богато. Помню, однажды за одну такую работу я получила 150 тысяч рублей плюс 50 тысяч еще чаевых. Но такое бывает крайне редко.
Случаются очень странные похороны. Например, однажды я хоронила бабушку-ведьму. Ее родственники, перед тем как отдать тело в перевозку трупов, совершили над ней какой-то своеобразный обряд. Затем пожелали, чтобы выносили не вперед ногами, как принято, а вперед головой. Так же и хоронили ее вопреки обычаям – ногами на восток. Еще было много интересных нюансов. Ну что ж, и такое бывает.
Конечно, мы все живые люди, и каждый раз переживаешь любые похороны, пропускаешь через свои чувства. Но у меня есть правило: я категорически не хороню детей. Я сама мама. Однажды устраивала похороны 13-летнего ребенка, и так мне было больно, непонятно, кто больше плакал: я или его родители. Страшно и тяжело! После этого я решила с детскими похоронами не связываться. Но приходится хоронить и молодых людей. Одно дело, когда умирает пожилой человек, это считается закономерным и естественным, но трагедия, когда хоронишь 19–20-летних. Отпустить это от себя невозможно, каждый раз переживаешь. С другой стороны, если каждого умершего ты будешь пропускать через свои переживания, то можно сойти с ума. Поэтому стараешься каждый раз держать себя в руках.
Я знаю много похоронных агентов, которые попросту спились из-за своей работы. Нельзя показывать родственникам усопшего свои переживания, тебя же нанимают, чтобы ты все организовал и грамотно сделал, а для этого нужно иметь стальные нервы и выполнить свою работу добросовестно.
Дорогие гробы портят гвоздем
– Есть такой миф, что в крематории перекладывают человека из гроба, а потом выставляют этот гроб на продажу. Так вот скажу: возможно, когда-то такое и было, но сейчас с этим очень строго. И пепел человека не путают. Все учитывается. Но признаюсь, что на всякий случай, когда хороним в очень дорогом гробу, грузчики из бригады, с которой работаю уже много лет, перед самой кремацией гвоздем продырявливают гроб, чтобы потом его нельзя было продать. Вообще, очень важно иметь свою бригаду грузчиков, которые работают в одинаковой чистой одежде, похожие по комплекции и росту. Не забулдыги какие-нибудь. Кому можно доверить.
Сейчас, когда многие уходят из-за осложнений после коронавируса, стали популярны гробы со стеклянной крышкой. По закону не имеют права крышку открывать, поэтому придумали для прощания сверху гроба установить стекло. Такой – самый дешевый из сосны – стоит 28 тысяч рублей. А вообще пределов на цены гробов нет, выбор огромный, можно и за полмиллиона купить.
Материал вышел в издании «Собеседник» №08-2021 под заголовком «Смертельный бизнес».
«Мы движемся в сторону очеловечивания отрасли»
Через полтора года появится единая база столичных захоронений и свободных участков, войти в которую можно будет с портала mos.ru, на новых некрополях — Ястребковском и «Белых березках» — введут стандарты и запрет на установку металлических оградок, к концу года на Митинском кладбище появится хранилище урн с невостребованным прахом, а в цифровой формат переведены 7 млн записей обо всех захороненных на московских кладбищах. Об этом в интервью «Известиям» рассказал директор ГБУ «Ритуал» Артем Екимов. По его словам, за год пандемии ритуальная отрасль столицы прошла проверку на прочность, а в последние два месяца констатирует снижение нагрузки: смертей в Москве стало меньше.
«Готовы к любой чрезвычайной ситуации»
– Насколько увеличилось количество захоронений за год пандемии? И заметили ли вы за последние два месяца снижение количества смертей?
– В ГБУ «Ритуал» входят 136 кладбищ и три крематория. Мы захораниваем в той или иной форме на 18–20% меньше людей, чем умирает в городе. Остальные транспортируются в другие регионы страны. 2020 год скорректировал количество захороненных на кладбищах и погребенных в крематориях городах на 16% в сторону увеличения. В допандемийный год мы захоронили 107 тыс. тел, в 2020 году — 124 тыс. Вы правы: в последние два месяца вслед за показателями заболеваемости и смертности уменьшается и количество захораниваемых.
Глава «Ритуала» Артем Екимов
– Пришлось ли ГБУ «Ритуал» расширять штат сотрудников во время пандемии?
– Система вообще организована так, что имеет запас прочности. В первую очередь это касается кремационного хозяйства, потому что на него пришлась основная нагрузка. Первичная ориентировка Роспотребнадзора была на кремацию как преимущественный способ погребения.
– Но это была рекомендация, а не обязательное условие?
– Да, рекомендация, но вполне определенная и настоятельная из-за неизученности этого вируса, его мобильности. Потому доля кремаций в общем количестве погребений выросла на пике пандемии до 72% против 28%, приходящихся на захоронение в землю. В 2019 году эти пропорции были в пределах 57% на 43% в пользу кремации.
Переход на кремацию как на преимущественную форму погребения типичен для всех мегаполисов. Мы остаемся одной из немногих мировых столиц, которые поддерживают возможность выбора формы погребения благодаря созданию новых кладбищ. Сейчас пропорция кремация к захоронению практически вернулась на допандемийный уровень.
– В ряде городов (и в России, и за ее пределами) были случаи, когда в моргах скапливалось большое количество тел, а родственники не могли похоронить умершего по несколько недель: похоронные службы не справлялись. Как эта проблема решалась в Москве?
– У нас не было ни производственных, ни текущих клиентских очередей. Ремонтно-строительная служба ГБУ «Ритуал» работала в круглосуточном режиме, поддерживая работоспособность печей. Были перераспределены кадры в контактной зоне. За последние пять лет крематории перешли на полную автономизацию процессов — производственных, ремонтных, поддерживающих кремационное оборудование в рабочем состоянии.
– Крематории круглые сутки работают?
– Да. Кремация в широком смысле — объемное понятие, и это для родственников она заканчивается церемонией прощания в зале кремационного комплекса, но далее тело поступает непосредственно в кремационный цех…
– И ждет своей очереди?
– Это не очередь в обывательском понимании. Прощание занимает 30–40 минут, а собственно предание огню — до 80 минут, затем кремуляция праха и его последующее помещение в урну. Это большой кремационный цикл.
Еще в самом начале пандемии, в марте, за короткий срок на Николо-Архангельском кладбище возвели останкохранилище для тел уже в гробах. Там постоянно поддерживается отрицательная температура, это по сути большой холодильник как раз для того, чтобы избежать известных европейских пандемийных проблем, чтобы по крайней мере ледовые дворцы не были предпоследним пристанищем. Это останкохранилище и сейчас существует, холодильное оборудование работает. И мы готовы к чрезвычайной ситуации.
«По восемь агентов на одну смерть»
– Ритуальные услуги — одна из самых непрозрачных отраслей. Сколько в Москве, по вашим данным, помимо ГБУ «Ритуал» официально действующих похоронных контор и сколько нелегальных агентов?
– К сожалению, критерии сильны размыты. Официально работающей похоронной конторой в условиях действующего законодательства может считаться любой ИП с одним человеком, телефонной трубкой и возможностью получения информации. Вся эта официальность заканчивается постановкой на учет в налоговом органе.
Городские кладбища полностью находятся в нашем ведении, крематории тоже. А вот агентские услуги, этот самый емкий и привлекательный в финансовом смысле рынок, — мы занимаем на нем 30%. 70% — это сторонние организации и не организации тоже. По нашим оценкам, около 400 хозяйствующих субъектов той или иной правовой формы действуют на рынке города, это ориентировочно 2,5 тыс. агентов.
Директор ГБУ «Ритуал» Артем Екимов
– Почему уже много лет не удается вывести эту сферу услуг из тени? Откуда чаще всего утекает информация об умерших людях — от сотрудников полиции, больниц или скорой помощи?
– Получают информацию, условно, медики, сотрудники полиции, трупоперевозка — кто угодно. А если у конкретного обладателя персональных данных есть сформированный контакт с черным агентом, он, естественно, его реализует финансово.
– Сколько стоит такая информация в Москве? Эксперты называют сумму в 30–40 тыс. рублей.
– По нашей информации, порядка 20–25 тыс. рублей за факт передачи. Мы же не покупаем и не продаем, поэтому точные цифры можем не знать, они разнятся. Нагрузка в 20–25 тыс. рублей уже сформировала себестоимость для этого черного агента, и она ляжет на плечи конечного потребителя. Он свое возьмет, безусловно, отсюда и возникают 150-тысячные чеки за кремацию.
– Несмотря на заявления о намерении бороться с поборами при оказании ритуальных услуг, проблема до конца не решается. Например, заплатив деньги за весь комплекс услуг, родственники умершего сталкиваются с непредвиденными тратами в морге, на кладбище. Эту проблему можно решить? Что вы для этого делаете?
– Методы — постоянная борьба внутри системы с возможными проявлениями мздоимства на месте: дисциплинарное взыскание, увольнение. Из фундаментальных — создан информационный хребет ГБУ «Ритуал», IT-система, которая работает в сфере организации похорон и фиксирует все административные и хозяйственные операции, осуществляемые сотрудниками учреждения, с последующей оценкой эффективности по KPI. Пять-шесть лет назад «касса» и «договор» были абсолютно абстрактными и не связанными понятиями.
– Какой процент мигрантов работает сегодня в ритуальных услугах? Не боитесь ли повторения истории на Хованском кладбище? На каких столичных некрополях наиболее сложная ситуация?
– Среди 3 тыс. сотрудников ГБУ «Ритуал» нет ни одного мигранта, все — граждане Российской Федерации. Очевидно, что дешевый труд востребован теневиками, окружающими кладбища. Есть места, инфраструктура вокруг которых притягивает мигрантов, например Хованское кладбище. В локации — скопление людей определенной категории, эти люди в поисках работы, они проникают на кладбище, навязывают свои услуги.
– Вы говорите, что ГБУ «Ритуал» контролирует все кладбища. Разве администрация кладбища не может подойти и сказать: «Ребята, а что вы здесь делаете? Покажите ваши документы!»
– Ребята скажут: «Вот патент. Я имею право осуществлять любую трудовую деятельность на основании этого патента где угодно» А разрешение на благоустроительные работы носят скорее уведомительный характер. Все-таки непрепятствование конкуренции и обеспечение полного контроля за деятельностью на кладбище — это встречные поезда.
– Как на кладбищах формируется ценообразование? Есть некрополи, на которых участок стоит дороже московской квартиры.
– Ценообразование реализации прав на размещение семейно-родового захоронения утверждено постановлением правительства. Средняя стоимость 1 кв. м рассчитана и зафиксирована в постановлении правительства Москвы № 570. Дальше включаются, если включаются, коэффициенты, связанные с близостью дорог, объектов инфраструктуры и так далее. Из этого формируется итоговая цена.
– Но место на кладбище не должно стоить 6–10 млн!
– Все-таки амплитуда цен ведь не от 6 млн до 10 млн, а от 100 тыс. рублей до 6 млн.
– Во сколько обойдутся средние — не бедные, но и не роскошные — похороны у ГБУ «Ритуал» без учета стоимости участка?
– Средняя сформировавшаяся стоимость — порядка 70 тыс. за организацию похорон и 30 тыс. — погребение в той или иной форме. Стоимость участка туда не входит, но ГБУ «Ритуал» содержит и даже создает кладбища за свой счет, где места предоставляются бесплатно. Это Ястребковское кладбище, Бутовское (там правда свободные захоронения недавно завершены), Захарьинское, Зеленоградское, в перспективе новое Домодедовское кладбище и некрополь «Белые березки».
Цифровая вечность
– Идет процесс цифровизации похоронной отрасли. Когда появится единый реестр могил на всех кладбищах и реестр свободных участков?
– Мы уже завершили первый этап: оцифровали данные обо всех захороненных на московских кладбищах. Это 7 млн записей, содержавшихся ранее в нескольких тысячах книг. По пяти кладбищам и в этом году по основному конгломерату, Хованскому кладбищу, мы завершили процесс инвентаризации всех мест захоронения. Они будут привязаны к точкам геопозиционирования. Но важен первичный этап: 7 млн покоящихся на некрополях города обрели цифровую вечность.
Цифровизацию мы делаем за счет собственных средств. Да, ГБУ зарабатывает, но тратит на инфраструктуру, которой пользуются все.
– Информация будет в открытом доступе?
Мы планируем внедрить систему личного кабинета на нашем сайте, через который можно будет не просто заказывать услугу (это и сейчас можно в электронном формате по элементарному благоустройству — дистанционно возложить цветы, например), но еще и совершать административные действия по регистрации ответственности, получению разрешения на захоронение, установку надмогильных сооружений. Для того чтобы запустить полноценный клиентский сервис, в том числе по административным действиям, мы инициировали эту программу и близки к ее завершению. Я думаю, что нам потребуется полтора-два года на реализацию задачи в полном объеме.
– На какой платформе будет размещаться единый реестр? На госуслугах?
– Мы функционируем на площадке mos.ru. Вопрос зеркализации этого функционала на другой госплощадке исключительно технический. Первичное значение имеет в принципе оцифровка этого массива, который ранее находился исключительно в ненадежном бумажном формате.
– Насколько защищены будут электронные базы?
– При разработке учитываются все нормы информационной безопасности, сами серверы находятся в ведении города. Никаких привлеченных частных серверов, никаких подрядов — все должно находиться внутри государственной структуры, муниципальной структуры, самого муниципалитета.
– Будет ли информация о свободных участках в цифровом виде?
– Безусловно, по результатам инвентаризации. Уже сейчас по результатам, например, инвентаризации Хованского кладбища мы видим резервы.
По правилам архитектуры
– Существует ли кладбищенская мода? Если сравнивать наши кладбища, к примеру, с европейскими, то сравнение будет не в нашу пользу.
– К сожалению, это так. Но нужно понимать, что из 100% территорий ГБУ «Ритуал» обслуживает, содержит, формирует процентов пятнадцать, все остальное — зона ответственности человека.
– Дело — в отсутствии культуры погребения или в отсутствии денег? И эти оградки, которые ежегодно красят.
Да, эти перекрашенные, покосившиеся ограды. Предназначение, которое они по некоторым неподтвержденным историческим данным первично выполняли, например защита от небольших зверей, неактуально. По сути, это фиксация статуса могилы — «это мои границы». Но на сложившихся некрополях мы не имеем права вмешиваться в мемориальное самовыражение человека.
– Можно ли ввести определенные стандарты для кладбищ?
– На новых кладбищах мы такие стандарты вводим. На Ястребковском мы намеренно ограничили возможность использования оград. Есть вариативные, доступные формы — например, горизонтально расположенное намогильное сооружение в виде плит. Люди с пониманием к этому отнеслись. Вообще, конечная среда Ястребковского кладбища сформируется через год, полтора, два после его запуска. Оно открыто в начале 2021 года. Как правило, намогильные сооружения устанавливают через год, хотя это тоже в чистом виде традиционализм.
– «Земля должна осесть, это все провалится»?
– Да, как будто нет строительных технологий. Такая потребительская ригидность. Новые кладбища строятся по новому принципу: каждый ряд очерчен дорожками, прямые линии, возможность доступа в процессе захоронения и мемориального посещения.
– Сколько сейчас открытых для захоронения кладбищ в Москве?
– Три: Ястребковское, Алабушевское и Захарьинское.
– Какие кладбища, помимо «Белых березок», планируется открыть?
– Этого в среднесрочной перспективе уже достаточно, потому что, исходя из практики, ежегодная потребность в кладбищах, открытых для свободного захоронения, где места предоставляются бесплатно, — 7–8 га. Вводится в эксплуатацию Ястребковское кладбище полезной площадью около 25 га. Хватит ориентировочно на 3,5–4 года. Плюс параллельно реализуется проект Домодедовского кладбища площадью 60 га.
– Какие еще проекты реализуются?
– К концу года на Митинском кладбище появится мемориальное хранилище невостребованных и неопознанных прахов. Ежегодно таких 1,5–2 тыс. Чтобы обеспечить их индивидуальное хранение и вечную память, мы создаем хранилище примерно на 100 тыс. урн. Отмечу проводимую модернизацию Николо-Архангельского и Митинского крематориев. По результату принципиально новые производственные и экологические характеристики.
– Какое из московских кладбищ вы считаете самым красивым, не считая исторических?
– Моим ориентирам больше соответствует Троекуровское. Это первое кладбище, созданное в 1970-х, которое строилось и проектировалось по всем правилам, — архитектуры в первую очередь, причем архитектуры как зданий, так и ландшафта. Этого сильно недостает некрополям города.
– А из старинных кладбищ?
– Введенское, пожалуй. В создании локальных мест захоронения там участвовала другая ментальность. Значительная часть этих объектов архитектурно звучит.
– Когда за границу ездите, ходите на кладбища?
– Конечно. Впечатляют итальянские, особенно новые: мрамор, модернистские скульптуры, комплексы колумбарных стен с бруталистской перспективой, мемориальной мощью и доминантой. Но это не просто наблюдения. Наши новые объекты, малые и крупные на некрополях Москвы, мы стараемся создавать, ориентируясь на международные архитектурные стандарты.
– Бесплатное место на кладбище можно получить только по факту смерти?
– Но есть люди, которые заранее заботятся обо всем, в том числе о родственниках, покупают себе место на кладбище, даже ставят памятники с открытой датой смерти.
Глава «Ритуала» Артем Екимов
– Покупка мест заранее, конечно, да. А еще мы реализуем возможность заключения прижизненного договора. В этом прижизненном договоре заказчик, готовящийся отойти в иной мир, обозначает свое волеизъявление по месту захоронения, по перечню ритуальной продукции, по лицу, которое будет ответственным за место захоронения. Но все тот же традиционализм: со времени внедрения, за полтора года, лишь 30 договоров.
И дело вовсе не в безответственности. Здесь большую роль играет какой-то вечный страх перед смертью. Видимо такова ментальность русского человека: незнакомое, неизвестное = страшное. «Не притягивай неприятности», «земля ждать не будет» — эти фразеологизмы слышатся постоянно.
Интересно, что в славянском языческом культе, река-граница между миром живых и миром мертвых называлась Смородина. Этимологическая основа — слово «смрад». Даже на этом лексическом уровне формируется негативный контекст. Но мы движемся в сторону очеловечивания этой отрасли, исключения мифов, непрозрачности, криминальности, закрытости, и хотя это процесс эволюционный, мы по мере сил его максимально революционизируем.