Как сон пройдут дела и помыслы людей

Как сон, пройдут дела и помыслы людей (Минский)

Как сон, пройдут дела и помыслы людей.
Забудется герой, истлеет мавзолей.
‎ И вместе в общий прах сольются.
И мудрость, и любовь, и знанья, и права,
Как с аспидной доски ненужные слова,
‎ Рукой неведомой сотрутся.

И уж не те слова под тою же рукой —
Далёко от земли, застывшей и немой, —
‎ Возникнут вновь загадкой бледной.
И снова свет блеснёт, чтоб стать добычей тьмы,
И кто-то будет жить не так, как жили мы,
‎ Но так, как мы, умрёт бесследно.

И невозможно нам предвидеть и понять,
В какие формы Дух оденется опять,
‎ В каких созданьях воплотится.
Быть может, из всего, что будит в нас любовь,
На той звезде ничто не повторится вновь…
‎ Но есть одно, что повторится.

Лишь то, что мы теперь считаем праздным сном —
Тоска неясная о чём-то неземном,
‎ Куда-то смутные стремленья,
Вражда к тому, что есть, предчувствий робкий свет
И жажда жгучая святынь, которых нет, —
‎ Одно лишь это чуждо тленья.

В каких бы образах и где бы средь миров
Ни вспыхнул мысли свет, как луч средь облаков,
‎ Какие б существа ни жили, —
Но будут рваться вдаль они, подобно нам,
Из праха своего к несбыточным мечтам,
‎ Грустя душой, как мы грустили.

И потому не тот бессмертен на земле,
Кто превзошёл других в добре или во зле,
‎ Кто славы хрупкие скрижали
Наполнил повестью, бесцельною, как сон,
Пред кем толпы людей — такой же прах, как он, —
‎ Благоговели иль дрожали, —

Но всех бессмертней тот, кому сквозь прах земли
Какой-то новый мир мерещился вдали —
‎ Несуществующий и вечный,
Кто цели неземной так жаждал и страдал,
Что силой жажды сам мираж себе создал
‎ Среди пустыни бесконечной.

Источник

Николай Минский — Как сон, пройдут дела: Стих

Как сон, пройдут дела и помыслы людей.
Забудется герой, истлеет мавзолей.
И вместе в общий прах сольются.
И мудрость, и любовь, и знанья, и права,

Как с аспидной доски ненужные слова,
Рукой неведомой сотрутся.

И уж не те слова под тою же рукой —
Далёко от земли, застывшей и немой, —
Возникнут вновь загадкой бледной.
И снова свет блеснет, чтоб стать добычей тьмы,
И кто-то будет жить не так, как жили мы,
Но так, как мы, умрет бесследно.

И невозможно нам предвидеть и понять,
В какие формы Дух оденется опять,
В каких созданьях воплотится.
Быть может, из всего, что будит в нас любовь,
На той звезде ничто не повторится вновь…
Но есть одно, что повторится.

Лишь то, что мы теперь считаем праздным сном —
Тоска неясная о чем-то неземном,
Куда-то смутные стремленья,
Вражда к тому, что есть, предчувствий робкий свет
И жажда жгучая святынь, которых нет, —
Одно лишь это чуждо тленья.

В каких бы образах и где бы средь миров
Ни вспыхнул мысли свет, как луч средь облаков,
Какие б существа ни жили, —
Но будут рваться вдаль они, подобно нам,
Из праха своего к несбыточным мечтам,
Грустя душой, как мы грустили.

И потому не тот бессмертен на земле,
Кто превзошел других в добре или во зле,
Кто славы хрупкие скрижали
Наполнил повестью, бесцельною, как сон,
Пред кем толпы людей — такой же прах, как он, —
Благоговели иль дрожали, —

Но всех бессмертней тот, кому сквозь прах земли
Какой-то новый мир мерещился вдали —
Несуществующий и вечный,
Кто цели неземной так жаждал и страдал,
Что силой жажды сам мираж себе создал
Среди пустыни бесконечной.

Источник

Как сон пройдут дела и помыслы людей

Как сон, пройдут дела и помыслы людей.

Забудется герой, истлеет мавзолей,

И вместе в общий прах сольются.

И мудрость, и любовь, и знанья, и права,

Как с аспидной доски ненужные слова,

Рукой неведомой сотрутся.

И уж не те слова под тою же рукой —

Далеко от земли, застывшей и немой,

Возникнут вновь загадкой бледной.

И снова свет, блеснет, чтоб стать добычей тьмы,

И кто-то будет жить не так, как жили мы,

Но так, как мы, умрет бесследно.

И невозможно нам предвидеть и понять,

В какие формы дух оденется опять,

В каких созданьях воплотится.

Быть может, из всего, что будит в нас любовь,

На той звезде ничто не повторится вновь…

Но есть одно, что повторится.

Лишь то, что мы теперь считаем праздным сном, —

Тоска неясная о чем-то неземном,

Куда-то смутные стремленья,

Вражда к тому, что есть, предчувствий робкий свет

И жажда жгучая святынь, которых нет, —

Одно лишь это чуждо тленья.

В каких бы образах и где бы средь миров

Ни вспыхнул мысли свет, как луч средь облаков,

Какие б существа ни жили, —

Но будут рваться вдаль они, подобно нам,

Из праха своего к несбыточным мечтам,

Грустя душой, как мы грустили.

И потому не тот бессмертен на земле,

Кто превзошел других в добре или во зле,

Кто славы хрупкие скрижали

Наполнил повестью, бесцельною, как сон,

Пред кем толпы людей — такой же прах, как он, —

Благоговели иль дрожали.

Но всех бессмертней тот, кому сквозь прах земли

Какой-то новый мир мерещился вдали —

Несуществующий и вечный,

Кто цели неземной так жаждал и страдал,

Что силой жажды сам мираж себе создал.

Среди пустыни бесконечной.

Понравился пост? Поставь лайки (от 1 до 50), напиши комментарий и поделись им в своих соц.сетях! Автору будет очень приятно😌

Источник

НИКОЛАЙ МИНСКИЙ

1855—1937

Как многие «старшие» символисты, Николай Максимович Минский (настоящая фамилия Виленкин) несколько раз пережил «переоценку всех ценностей». Дебютировав в 1876 г., он быстро обрел популярность как «гражданский» поэт. Его стихотворение «Последняя исповедь» (1879) с посвящением казненным революционерам было напечатано в нелегальной газете «Народная воля»; позднее оно вдохновило Репина на создание картины «Отказ от исповеди перед казнью». В 1883 г. первый сборник стихов Минского был уничтожен цензурой. Но уже через год он опубликовал в киевской газете «Заря» статью «Старинный спор», в которой объявлял о разрыве с традициями «шестидесятничества» во имя «самообожествления личности в делании, в творчестве». Это был первый «декадентский» манифест, обозначивший вместе с трактатом Минского «При свете совести» (1890) и сочинениями Мережковского, А. Волынского, Брюсова мировоззренческие контуры нового направления. В 1890-е годы Минский проповедует культ Красоты и «вакхического» наслаждения, а затем переходит к богискательству: в начале века он активный участник Религиозно-философских собраний. В 1905 г. — новый резкий поворот: Минский становится редактором-издателем большевистской газеты «Новая жизнь» и печатает в ней «Гимн рабочих» («Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»). Но вскоре возникшее в этой газете единственное в своем роде объединение символистов с большевиками распалось, Минский был арестован, выпущен под залог и эмигрировал. В Париже он пробыл восемь лет, вновь вернулся к идеям богоискательства в философии и «песням любви» в поэзии. После амнистии и недолгого пребывания в России снова уехал во Францию. Последние сборники стихов и статей выпустил в 1922 г. Некоторое время был сотрудником советского полпредства в Лондоне, умер в Париже.

Поэзию Минского при всех изменениях его творческой и духовной ориентации — то постнекрасовской «народнической», то раннесимволистской — отличает склонность к риторике и аллегоризму. Современники, не отрицая искренности и одаренности поэта, отмечали рассудочность и холодность его стихов. Лишь немногие из них (например, стансы «Как сон, пройдут дела и помыслы людей. ») заслужили читательское признание.

Изд.: «Поэты 1880—1890-х годов». Л., 1972. («Б-ка поэта». Большая серия).

Как сон, пройдут дела и помыслы людей.
Забудется герой, истлеет мавзолей
И вместе в общий прах сольются.
И мудрость, и любовь, и знанья, и права,
Как с аспидной доски ненужные слова,
Рукой неведомой сотрутся.

И уж не те слова под тою же рукой —
Далеко от земли, застывшей и немой —
Возникнут вновь загадкой бледной.
И снова свет блеснет, чтоб стать добычей тьмы,
И кто-то будет жить не так, как жили мы,
Но так, как мы, умрет бесследно.

И невозможно нам предвидеть и понять,
В какие формы Дух оденется опять,
В каких созданьях воплотится.
Быть может, из всего, что будит в нас любовь,
На той звезде ничто не повторится вновь.
Но есть одно, что повторится.

Лишь то, что мы теперь считаем праздным сном, —
Тоска неясная о чем-то неземном,
Куда-то смутные стремленья,
Вражда к тому, что есть, предчувствий робкий свет
И жажда жгучая святынь, которых нет, —
Одно лишь это чуждо тленья.

В каких бы образах и где бы средь миров
Ни вспыхнул мысли свет, как луч средь облаков,
Какие б существа ни жили, —
Но будут рваться вдаль они, подобно нам,
Из праха своего к несбыточным мечтам,
Грустя душой, как мы грустили.

И потому не тот бессмертен на земле,
Кто превзошел других в добре или во зле,
Кто славы хрупкие скрижали
Наполнил повестью, бесцельною, как сон,
Пред кем толпы людей — такой же прах, как он —
Благоговели иль дрожали.

Но всех бессмертней тот, кому сквозь прах земли
Какой-то новый мир мерещился вдали —
Несуществующий и вечный,
Кто цели неземной так жаждал и страдал,
Что силой жажды сам мираж себе создал
Среди пустыни бесконечной.

Я влюблен в свое желанье полюбить,
Я грущу о том, что не о чем грустить.
Я земную повесть знаю наизусть.
Мир, как гроб истлевший, страшен или пуст.

В проповеди правды чую сердцем ложь,
В девственном покое — сладострастья дрожь.
Мне жалка невинность, мне презренен грех,
Люди мне чужие, я — чужее всех.

Лишь одно отринуть чувство не могу,
Лишь одну святыню в сердце берегу,
Возмущенье миром, Богом и судьбой,
Ужас перед ближним, страх перед собой.

ПОСВЯЩЕНИЕ

Liberta va cercando. *

Данте. Чистилище, I, 71

Я цепи старые свергаю,
Молитвы новые пою.
Тебе, далекой, гимн слагаю,
Тебя, свободную, люблю.

Ты страсть от сердца отрешила,
Твой бледный взор надежду сжег.
Ты жизнь мою опустошила,
Чтоб я постичь свободу мог.

Но впавшей в океан бездонный
Возврата нет волне ручья
В твоих цепях освобожденный,
Я — вечно твой, а ты — ничья.

ВОЛНА

Нежно-бесстрастная,
Нежно-холодная,
Вечно подвластная,
Вечно свободная.

* Он восхотел свободы. » (ит.) (пер. М. Лозинского).

К берегу льнущая,
Томно-ревнивая,
В море бегущая,
Вольнолюбивая

В бездне рожденная,
Смертью грозящая,
В небо влюбленная,
Тайной манящая.

Лживая, ясная,
Звучно-печальная,
Чуждо-прекрасная,
Близкая, дальняя.

В ПУТИ

Средь продрогших рощ увялых,
В полночь, осенью слепой,
Поезд мчит людей усталых,
Поезд мчит меня с тобой.

Всем — осенний мрак безлучный,
Мне — всезарная весна,
Всем — на север путь докучный,
Мне — полет и глубина.

Я тебя нежданно встретил,
Ты прекрасна, как была.
О блаженство! Взор твой светел,
И душа моя светла.

Мир исчез. Мертво былое.
Даль грядущего пуста.
Нас средь ночи только двое:
Я — Любовь, ты — Красота.

ДВА ПУТИ

Нет двух путей добра и зла,
Есть два пути добра.
Меня свобода привела
К распутью в час утра
И так сказала: две тропы,
Две правды, два добра —

Раздор и мука для толпы,
Для мудреца — игра.
То, что доныне средь людей
Грехом и злом слывет,
Есть лишь начало двух путей,
Их первый поворот.
Сулит единство бытия
Путь шумной суеты.
Другой безмолвен путь — суля
Единство пустоты.
Сулят и лгут — и к той же мгле
Приводят гробовой.
Ты — призрак Бога на земле,
Бог — призрак в небе твой.
Проклятье в том, что не дано
Единого пути.
Блаженство в том, что всё равно,
Каким путем идти.
Беспечно, как в прогулки час
Ступай тем и другим,
С людьми волнуясь и трудясь,
В душе невозмутим.
Их правду правдой отрицай,
Любовью жги любовь.
В душе меня лишь созерцай,
Лишь мне дары готовь.
Моей улыбкой мир согрей,
Поведай всем, о чем
С тобою первым из людей
Теперь шепчусь вдвоем.
Скажи, я светоч им зажгла
Неведомый вчера.
Нет двух путей добра и зла,
Есть два пути добра.

ПРОСТИ!

Любовь трехдневная моя!
Как юный цвет в начале мая,
С души срываю я тебя,
Прости, о греза молодая!
Прости! Я плачу над тобой,
Но мне не жаль тебя. Желанней

О, этот бред сердечный и вечера,
И вечер бесконечный, что был вчера.

И гул езды далекой, как дальний плеск,
И свечки одинокой печальный блеск.

И собственного тела мне чуждый вид,
И горечь без предела былых обид.

И страсти отблеск знойный из прежних лет,
И маятник спокойный, твердящий: нет.

И шёпот укоризны кому-то вслед,
И сновиденье жизни, и жизни бред.

Источник

LiveInternetLiveInternet

—Фотоальбом

—Приложения

—Цитатник

Миллиардер Леонид Михельсон осчастливил поклонников искусства, на свои деньги установив в Москве, на.

Проигрываемое мною ежедневное сражение.))) СРАЖЕНИЕ Известно, по Перми расползаются пекарни. Так.

Это всё же не биография, как сказано в заголовке, но милая, добрая история для детей и взрослых. Под.

—Поиск по дневнику

—Метки

—Интересы

—Друзья

—Постоянные читатели

—Сообщества

—Статистика

Как сон, пройдут дела и помыслы людей.
Забудется герой, истлеет мавзолей.
И вместе в общий прах сольются.
И мудрость, и любовь, и знанья, и права,
Как с аспидной доски ненужные слова,
Рукой неведомой сотрутся.

И уж не те слова под тою же рукой –
Далёко от земли, застывшей и немой, –
Возникнут вновь загадкой бледной.
И снова свет блеснёт, чтоб стать добычей тьмы,
И кто-то будет жить не так, как жили мы,
Но так, как мы, умрёт бесследно.

И невозможно нам предвидеть и понять,
В какие формы Дух оденется опять,
В каких созданьях воплотится.
Быть может, из всего, что будит в нас любовь,
На той звезде ничто не повторится вновь.
Но есть одно, что повторится.

Лишь то, что мы теперь считаем праздным сном –
Тоска неясная о чём-то неземном,
Куда-то смутные стремленья,
Вражда к тому, что есть, предчувствий робкий свет
И жажда жгучая святынь, которых нет, –
Одно лишь это чуждо тленья.

В каких бы образах и где бы средь миров
Ни вспыхнул мысли свет, как луч средь облаков,
Какие б существа ни жили, –
Но будут рваться вдаль они, подобно нам,
Из праха своего к несбыточным мечтам,
Грустя душой, как мы грустили.

И потому не тот бессмертен на земле,
Кто превзошёл других в добре или во зле,
Кто славы хрупкие скрижали
Наполнил повестью, бесцельною, как сон,
Пред кем толпы людей – такой же прах, как он, –
Благоговели иль дрожали, –

Но всех бессмертней тот, кому сквозь прах земли
Какой-то новый мир мерещился вдали –
Несуществующий и вечный,
Кто цели неземной так жаждал и страдал,
Что силой жажды сам мираж себе создал
Среди пустыни бесконечной.

Процитировано 1 раз
Понравилось: 1 пользователю

Источник