Какой сон увидел чартков и как этот фантастический сон перевернул его жизнь
Какой сон увидел чартков и как этот фантастический сон перевернул его жизнь
Сон Чарткова, Портрет
Трехступенной сон — лунный всос — с пробуждением во сне — выходом в новое сновидение. Третье сновидение, после которого «действительно» проснется, происходит на поверхности первого: за простыней, которой закрыт портрет, движутся руки. Весь сон можно представить как спуск и подъем.
I. Старик выходит из рамки. II. Чартков вышел из-за ширм; губы старика вытягиваются к нему, как будто
хотели его высосать. III. Чартков видит в щелку, как старик силится выйти из рамки.
У Чарткова пропадает голос и ноги не слушаются. У Хомы Брута в Вии — и руки деревенеют. Невозможность сопротивляться, сонное состояние. Как и возвращение: старик ушел из-за ширмы и снова слышатся приближающиеся шаги (I). Это страх.
Действительность входит в сон звуком и цветом. Золото звенело тонко и глухо: шелест приближающихся шагов, — а это храпел Никита из передней. Игра лунного света. Холодное синеватое сияние месяца усиливается, лунная синь превращается в длинные столбики, завернутые в синюю бумагу и как отсвет, желтые червонцы, бронзовое лицо старика.
Холст, гипсовая рука, драпировка, штаны, нечищеные сапоги — лунное поле для живых изводящих глаз портрета.
Золото разворачивалось в когтистых руках старика — эти руки, они в «Страшной мести», грозящая судьба.
Он опять подошел к портрету, чтобы рассмотреть глаза, и с ужасом заметил, что они точно глядят на него. Это уже не была копия с натуры: это была та странная живость, которою бы озарилось лицо мертвеца, вставшего из могилы. Свет ли месяца, несущий с собой бред мечты и облекающий все в иные образы, противоположные положительному дню, или что другое было причиною тому, — только ему сделалось вдруг страшно сидеть одному в комнате. Он тихо отошел от портрета, отворотился в другую сторону и старался не глядеть, а между тем глаз невольно, косясь, окидывал его. Наконец, ему сделалось даже страшно ходить по комнате: ему казалось, кто-то другой станет ходить позади его, — и он робко оглядывался.
Он не был никогда труслив, но воображение и нервы его были чутки, и в этот вечер он сам не мог истолковать себе своей невольной боязни. Он сел в уголок, но и здесь казалось ему,
что кто-то вот-вот взглянет через плечо. Самое храпенье Никиты, раздававшееся из передней, не прогоняло его боязни.
Наконец, робко, не подымая глаз, поднялся он со своего места, отправился к себе за ширмы и лег. Сквозь щелки в ширмах он видел освещенную месяцем свою комнату и видел прямо висевший на стене портрет. Глаза еще страшнее, еще значительнее вперлись в него и, казалось, не хотели ни на что другое глядеть, как только на него. Полный тягостного чувства, он решился встать с постели, схватил простыню и, приблизясь к портрету, закутал его всего.
I. Сделавши это, он лег спокойнее, стал думать о бедности и жалкой судьбе художника, о тернистом пути, предстоящем ему на этом свете; а между тем, глаза его невольно глядели сквозь щелку ширм на закутанный простынею портрет. Сияние месяца усиливало белизну простыни, и ему казалось, что страшные глаза стали даже просвечивать сквозь холстину. Со страхом вперил он пристальные глаза, как бы желая увериться, что это вздор. Но уже в самом деле. он видит, видит ясно: простыни уже нет. портрет открыт весь и глядит, мимо всего, что ни есть вокруг, прямо в него, — глядит к нему вовнутрь. У него захолонуло сердце. И видит: старик пошевелился и вдруг уперся в рамку обеими руками, приподнялся на руках и, высунув обе ноги, выпрыгнул из рам. Сквозь щелку видны были уже одни только пустые рамы. По комнате раздался стук шагов, который становился ближе и ближе к ширмам. Сердце стало сильно колотиться. С занявшимся от страха дыханьем он ожидал, что вот-вот глянет к нему за ширмы старик. И вот он глянул бронзовым лицом и поводя глазами. Чартков силился вскрикнуть — и почувствовал, что у него нет голоса, силился пошевельнуться, сделать какое-нибудь движение — не движутся члены. С раскрытым ртом и замершим дыханьем, смотрел он на этот странный фантом высокого роста, в
какой-то широкой азиатской рясе, и ждал, что станет он делать. Старик сел почти у самых ног его и вслед за тем что-то вытащил из-под складок своего широкого платья. Это был мешок. Старик развязал его и, схватив за два конца, встряхнул: с глухим звуком упали на пол тяжелые свертки в виде длинных столбиков; каждый был завернут в синюю бумагу и на каждом было поставлено: «1000 червонных ». Высунув свои длинные, костистые руки из широких рукавов, старик начал разворачивать свертки. Золото блеснуло. Как ни велико было тягостное чувство и обеспамятевший страх художника, но он вперился весь в золото, глядя неподвижно, как оно разворачивалось в костистых руках, блестело, звенело тонко и глухо, и заворачивалось вновь. Тут заметил он один сверток, откатившийся подалее от других к самой ножке его кровати, в головах у него. Почти судорожно схватил он его и полный страха, смотрел, не заметил ли старик. Но старик был, казалось, очень занят; он собрал все свертки свои, уложил их снова в мешок и не взглянувши на него, ушел за ширмы. Сердце билось сильно у Чарткова, когда он услышал, как раздался по комнате шелест удалявшихся шагов. Он сжимал покрепче сверток в своей руке, дрожа всем телом, — и вдруг услышал, что шаги вновь приближаются к ширмам — видно, старик вспомнил, что недоставало одного свертка. И вот — он глянул к нему вновь за ширмы. Полный отчаяния, художник стиснул всею силою в руке свой сверток, употребил все усилие сделать движенье, вскрикнул — и проснулся.
II. Холодный пот облил его всего; сердце билось так сильно, как только могло биться; грудь была стеснена, как будто хотело улететь из нее последнее дыханье. «Неужели это был сон?» — сказал он, взявши себя обеими руками за голову. Но страшная живость явленья не была похожа на сон. Он видел, уже пробудившись, как старик ушел в рамки, мелькнула даже
III. «Неужели это был сон?» С бьющимся на разрыв сердцем ощупал он руками вокруг себя. Да, он лежит на постели, в таком точно положении, как заснул. Перед ним ширмы: свет месяца наполнял комнату. Сквозь щель в ширмах виден был портрет закрытый, как следует, простынею, так, как он сам закрыл его. Итак, это был тоже сон. Но сжатая рука еще чувствует, как будто бы в ней что-то было. Биенье сердца было сильно, почти страшно; тягость в груди невыносимая. Он вперил глаза в щель и пристально глядел на простыню. И вот видит ясно, что простыня начинает раскрываться, как будто бы под нею барахтались руки и силились ее сбросить. «Господи, Боже мой, что это?» — вскрикнул он, крестясь отчаянно, — и проснулся.
«И это был также сон!» Он вскочил с постели, полоумный, обеспамятевший, и уже не мог изъяснить, что это с ним делается: давленье ли кошмара, или домового, бред ли горячки, или живое виденье. — — — Он подошел к окну и открыл форточку. Холодный, пахнувший ветер оживил его.
Лунное сиянье лежало все еще на крышах и белых стенах домов. — — — Долго глядел он, высунувши голову в форточку. Уже на небе рождались признаки приближающейся зари; наконец, почувствовал он дремоту, захлопнул форточку, отошел прочь, лег в постель и скоро заснул, как убитый, самым крепким сном.
Проснулся он очень поздно и почувствовал в себе то неприятное состояние, которое овладевает человеком после угара: голова болела.
Пробуждение в действительность, которая мало чем отличается от сна: Чартков после своего сна пасмурный и недовольный — мокрый петух; хозяин Чарткова — цвет изношенного сюртука; соседи пепельный разряд людей, мутная пепельная наружность, молчат, ни о чем не думая; полицейские особая порода; топорное устройство полицейских рук.
Из трехступенного сна Чарткова сон Свидригайлова в «Преступлении и наказании».
Вторая часть портрета превыспренная словесность — отголосок южнорусского театра, Чартков по складу речи актер из Гамлета.
Какой сон увидел чартков и как этот фантастический сон перевернул его жизнь
Главным героем повести Гоголя является Андрей Петрович Чартков, бедный дворянин. Герой снимает небольшую комнатку на Васильевском острове. В то же время судьба не обделяет Чарткова талантом, и он, создавая картины, мечтает о «щегольской жизни модных живописцев» [Гоголь, 1938: III, 85. Далее цитируется это издание, страницы указываются в скобках]. Однажды Чартков заходит в картинную лавку, где находит страшный портрет, с изображенным на нем ростовщиком с «живыми глазами» [116]. Герой «совершенно неожиданно» [83] покупает этот портрет, после чего с ним начинают происходить странные вещи…
Уже при первом знакомстве с текстом обращают на себя внимание многочисленные любопытные детали, побуждающие более пристально рассмотреть сны героя. Одной из таких интереснейших деталей становится синий цвет, на котором Гоголь неоднократно акцентирует наше внимание. В тексте «Портрета» мы видим, что первое упоминание синего цвета начинается после того, как Чартков, купив портрет ростовщика, возвращается домой: «красный цвет вечерней зари оставался еще на половине неба, а между тем уже холодное синеватое сияние месяца становилось сильнее» [83]. Придя домой, художник снова видит синий цвет, когда его слуга «в синей рубахе» [83] встает позади него. Как только Чартков вступает «в свою переднюю, нестерпимо холодную с мерзнувшими окнами» [84], мы снова видим оттеночные слова, ассоциирующиеся у нас с синим цветом.
Комментируя предыдущие обнаружения синего цвета, можно сказать, что синий сменяет красный, как холодная ночь сменяет теплый день, и для героя наступает время, привычное для сна, в результате чего даже реальность невольно подстраивается под этот колорит – отсюда именно синяя рубаха на слуге и мерзнувшие окна в прихожей. Далее мы встречаемся с синим цветом, когда герой понимает, что «на него глядело, высунувшись из-за поставленного холста, чье-то судорожно искаженное лицо», и в этот момент «сияние месяца» озаряет комнату [86–87]. Именно это «сияние месяца» [87] будет постоянно встречаться во сне героя. Вскоре Чартков видит сон, в котором старик взял мешок, «развязал его и, схвативши за два конца, встряхнул: с глухим звуком упали на пол тяжелые свертки в виде длинных столбиков; каждый был завернут в синюю бумагу, и на каждом было выставлено: “1000 червонных”» [90].
Далее, изучая текст произведения, мы узнаем, что герой крадет у ростовщика один такой «синий сверток». Когда же к Чарткову приходят хозяин квартиры и квартальный, который по неосторожности «пожал, видно, слишком крепко раму портрета боковые досточки вломились во внутрь, одна упала на пол, и вместе с нею упал, тяжело звякнув, сверток в синей бумаге» [95]. Гоголь снова обращает наше внимание на «сверток в синей бумаге», но персонаж видит его уже в реальности. Чартков забирает себе сверток с колдовским золотом, благодаря которому получает жизненное обеспечение и первый успех, но в итоге золото ростовщика губит его.
[Баркова 2015]. Но в то же время, рассуждая о психологии цвета, Баркова говорит о том, что синяя одежда Девы Марии символизирует «печаль, скорбь о гибели сына», в таком контексте синий цвет обозначает святость, считается никак не цветом ада, зла и нечисти. Именно этот контраст дает нам возможность предположить, что в данной повести синий цвет используется в перевернутом и искаженном значении. Изучив психологию цвета, мы решили обратиться к тексту и посмотреть, как же символика цвета отражается на сне Чарткова. В своих статьях В.Ш. Кривонос дает анализ мотива сна героя «Портрета», исследователь убежден в том, что в этом произведении сон является трехступенчатым. Действительно, видимые границы сна дают нам понять, что сон трехступенчат, кроме того, он имеет форму шкатулки, в которой сны не просто сменяют друг друга, но и вкладываются один в другой, так что каждый последующий сон после пробуждения воспринимается героем как явь: «Полный отчаяния, стиснул он всею силою в руке своей сверток, употребил все усилие сделать движенье, вскрикнул и проснулся Он видел, уже пробудившись, как старик ушел в рамки» [90]; «И видит он: это уже не сон; черты старика двинулись, и губы его стали вытягиваться к нему, как будто бы хотели его высосать … с воплем отчаянья, отскочил он и проснулся. „Неужели и это был сон?“
Да, он лежит на постели в таком точно положенье, как заснул» [91]; «И вот видит ясно, что простыня начинает раскрываться, как будто бы под нею барахтались руки и силились ее сбросить. „Господи, боже мой, что это!“ вскрикнул он, крестясь отчаянно, и проснулся. И это был также сон!» [91]. Однако позволим себе не согласиться с нашим предшественником, утверждавшим, что сон трехступенчат, так как далее герой снова засыпает, причем пребывает в состоянии, хотя и не сопровождающемся сновидениями, однако же близком к смерти: «Он вскочил с постели, полоумный, обеспамятевший, и уже не мог изъяснить, что это с ним делается: давленье ли кошмара или домового, бред ли горячки, или живое виденье он подошел к окну и открыл форточку. Холодный пахнувший ветер оживил его наконец почувствовал он приближающуюся дремоту, захлопнул форточку, отошел прочь, лег в постель и скоро заснул как убитый самым крепким сном» [92]). Мы решили продолжить изучение этого мотива.
Мы намерены доказать, что выявлены не все эпизоды, которые можно идентифицировать как сны персонажа, так как лексикостилистические маркеры текста позволяют предположить, что сновидение Чарткова началось гораздо раньше, а закончилось гораздо позже, в некотором смысле превратив всю его жизнь после обнаружения рокового портрета в сон. Андрей Белый в монографии «Мастерство Гоголя» исследует процентное соотношение цветописи Гоголя в разных произведениях и периодах его творчества. Его исследования показывают, что в первой группе, к которой относятся волшебные повести «Вечеров на хуторе близ Диканьки» и «Миргорода», присутствие синего достигает 10,7 %. Но уже во второй группе, в которую входят бытовые повести «Миргорода» и петербургские повести, доля синего снижается до 6,1 % [Белый 1934: 144]. Иными словами, Андрей Белый отмечает существенное снижение упоминаний синего цвета при переходе от волшебных повестей к бытовым. С другой стороны, Ю.В. Манн в «Поэтике Гоголя» считает интересующий нас «Портрет» наиболее волшебным из петербургских текстов: «С точки зрения искусства тайны, пожалуй, на первое место должен быть поставлен «Портрет», где атмосфера тайны предельно сгущена сумеречным или ночным фоном действия и неоднократным напоминанием о существовании тайны. Чертков решает, что какая-то тайна, «может быть, его собственное бытие связано с этим портретом»; пользовавший Черткова доктор «старался всеми силами отыскать тайное отношение между грезившимися ему привидениями и происшествиями его жизни”. Ответом на эти вопросы служит вторая часть повести (рассказ сына художника), из чего, кстати, можно заключить, что фантастической предыстории принадлежит главная роль в снятии тайны». Важно, что в приведенной цитате Манн также отмечает сумеречный колорит повести, т.е. присутствие синего в ее цветовом решении [Манн 1988: 84–85]. Как соотнести это возвращение к мистическому синему с наблюдениями Белого об уменьшении доли этого цвета в бытовых текстах? Противоречие снимается при обращении к теории Манна о постепенном «снятии носителя фантастического» в творчестве Гоголя. В ранних текстах явная фантастика «идентифицировалась со сверхъестественной силой. Обычно повествование начиналось с какого-либо странного, необъяснимого события, то есть читатель с первых строк сталкивался с тайной. Напряжение тайны возрастало все больше и больше»
«Сон или явь?» (Сравнительный анализ сна Чарткова в повести Н.В. Гоголя «Портрет» и сна Свидригайлова в романе Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание».) Презентация.
Данная презентация поможет проиллюстрировать уроки, направленные на изучение повести Н.В.Гоголя «Портрет» и романа Ф.М.Достоевского»Преступление и наказание». Презентация идёт приложением к научной работе по данной теме, представленной в предыдущем файле.
Просмотр содержимого документа
««Сон или явь?» (Сравнительный анализ сна Чарткова в повести Н.В. Гоголя «Портрет» и сна Свидригайлова в романе Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание».) Презентация.»
Научно-практическая конференция учащихся Миасского городского округа
(Сравнительный анализ сна Чарткова в повести Н.В. Гоголя «Портрет» и сна Свидригайлова в романе Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание».)
Автор: Куляшова Дарья,
11 класс, МБОУ «СОШ № 10»,
Научный руководитель: Глебова Галина Ивановна,
учитель русского языка и
литературы МБОУ «СОШ №10»
Выявить черты, объединяющие данные эпизоды, установить их метафорическую связь с реальной жизнью героев и характером их поступков.
В процессе работы над данными эпизодами были поставлены следующие задачи:
Сон относят к области бессознательного
символы, имеющие значение только в контексте сна.
Иван Михайлович Сеченов называл сновидения ”небывалой комбинацией бывалых впечатлений”.
и беспокойств человека.
Сон Веры Павловны в романе Н.Г. Чернышевского
Сон Обломова в романе И.А. Гончарова
Сон Татьяны Лариной в романе в стихах А.С. Пушкина «Евгений Онегин»
поведение во сне определяется характером героя
Сон Чарткова (дорога в преисподнюю)
« … сжатая рука чувствует доныне, как будто бы в ней что-то было.»
«черты старика двинулись, и губы его стали вытягиваться к нему, как будто хотели его всосать…»
видит во сне самого себя
реагирует на события сна не так, как в реальной жизни
Сон Свидригайлова (расплата за падение)
Мысль о самоубийстве
Смеющаяся девочка-оборотень (символ невозможности спасения)
(мрачное, преступное прошлое героя)
Гроб с девочкой, в белом тюлевом платье, «Ей было только 14 лет, но это было уже разбитое сердце и оно губило себя…»
Первый сон (отражает связь с будущим)
Сон- отражение жизненной ситуации героев
талант художника модный
« Я может быть, Америке»
вместо вояжа-то (смерть)
женюсь; мне потусторонний
Невесту сватают». мир
гениальный крах личности
Символика потустороннего мира
Мышь — нечистое животное-предвестник грядущей беды, воплощение души умершего;
запах кожи напоминает о падении первых людей, о смертности как следствии греха,
угол -место, связанное со сферой потустороннего. Угол дома как пограничное пространство традиционно считался местом обитания нечистой силы и духов умерших
Послесоние (выбор сделан)
Глаза на портрете «уже не казались ему страшными»
«… чей бы ты ни был дедушка, а я тебя поставлю за стекло и сделаю тебе за это золотые рамки»
Долго смотрел на проснувшихся мух
На улице ему мерещится «тот самый куст», что привиделся во сне
«Свидригайлов спустил курок»
Сон – это приём, используемый Н.В.Гоголем и Ф.М. Достоевским в качестве обвинения героев, для которых нормой является перевёрнутый мир
Детали и символы (свёрток с червонцами во сне Чарткова, мыши, мухи и мокрый куст во сне Свидригайлова), соединяя мир сна с миром яви, также стирают границы сновидений.
Композиционный приём «сон во сне» символизирует неспособность падшего человека, если им овладело духовное бесчувствие, к пробуждению, и он живёт как сомнамбула (лунатик).
«Сон или явь?» (Сравнительный анализ сна Чарткова в повести Н.В. Гоголя «Портрет» и сна Свидригайлова в романе Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание».) Презентация.
Данная презентация поможет проиллюстрировать уроки, направленные на изучение повести Н.В.Гоголя «Портрет» и романа Ф.М.Достоевского»Преступление и наказание». Презентация идёт приложением к научной работе по данной теме, представленной в предыдущем файле.
Просмотр содержимого документа
««Сон или явь?» (Сравнительный анализ сна Чарткова в повести Н.В. Гоголя «Портрет» и сна Свидригайлова в романе Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание».) Презентация.»
Научно-практическая конференция учащихся Миасского городского округа
(Сравнительный анализ сна Чарткова в повести Н.В. Гоголя «Портрет» и сна Свидригайлова в романе Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание».)
Автор: Куляшова Дарья,
11 класс, МБОУ «СОШ № 10»,
Научный руководитель: Глебова Галина Ивановна,
учитель русского языка и
литературы МБОУ «СОШ №10»
Выявить черты, объединяющие данные эпизоды, установить их метафорическую связь с реальной жизнью героев и характером их поступков.
В процессе работы над данными эпизодами были поставлены следующие задачи:
Сон относят к области бессознательного
символы, имеющие значение только в контексте сна.
Иван Михайлович Сеченов называл сновидения ”небывалой комбинацией бывалых впечатлений”.
и беспокойств человека.
Сон Веры Павловны в романе Н.Г. Чернышевского
Сон Обломова в романе И.А. Гончарова
Сон Татьяны Лариной в романе в стихах А.С. Пушкина «Евгений Онегин»
поведение во сне определяется характером героя
Сон Чарткова (дорога в преисподнюю)
« … сжатая рука чувствует доныне, как будто бы в ней что-то было.»
«черты старика двинулись, и губы его стали вытягиваться к нему, как будто хотели его всосать…»
видит во сне самого себя
реагирует на события сна не так, как в реальной жизни
Сон Свидригайлова (расплата за падение)
Мысль о самоубийстве
Смеющаяся девочка-оборотень (символ невозможности спасения)
(мрачное, преступное прошлое героя)
Гроб с девочкой, в белом тюлевом платье, «Ей было только 14 лет, но это было уже разбитое сердце и оно губило себя…»
Первый сон (отражает связь с будущим)
Сон- отражение жизненной ситуации героев
талант художника модный
« Я может быть, Америке»
вместо вояжа-то (смерть)
женюсь; мне потусторонний
Невесту сватают». мир
гениальный крах личности
Символика потустороннего мира
Мышь — нечистое животное-предвестник грядущей беды, воплощение души умершего;
запах кожи напоминает о падении первых людей, о смертности как следствии греха,
угол -место, связанное со сферой потустороннего. Угол дома как пограничное пространство традиционно считался местом обитания нечистой силы и духов умерших
Послесоние (выбор сделан)
Глаза на портрете «уже не казались ему страшными»
«… чей бы ты ни был дедушка, а я тебя поставлю за стекло и сделаю тебе за это золотые рамки»
Долго смотрел на проснувшихся мух
На улице ему мерещится «тот самый куст», что привиделся во сне
«Свидригайлов спустил курок»
Сон – это приём, используемый Н.В.Гоголем и Ф.М. Достоевским в качестве обвинения героев, для которых нормой является перевёрнутый мир
Детали и символы (свёрток с червонцами во сне Чарткова, мыши, мухи и мокрый куст во сне Свидригайлова), соединяя мир сна с миром яви, также стирают границы сновидений.
Композиционный приём «сон во сне» символизирует неспособность падшего человека, если им овладело духовное бесчувствие, к пробуждению, и он живёт как сомнамбула (лунатик).