красные туфли символ чего
Как носить красные туфли: мощный символ и “говорящий” аксессуар
“Красные туфли — и как реальный предмет обуви, и как символ — обладают завораживающей, магической силой, которая воздействует на представителей разных культур самыми разнообразными способами. Эта сила возникла далеко не вчера. Хорошо известна престижная роль красных башмаков на каблуках при европейских дворах XVII-XVII веков. Впоследствии красная обувь нередко брала на себя другие важные функции. ”
Так начинается статья Хилари Дэвидсон “Секс и грех. Магия красных туфелек” в книге Питера Макнила и Джорджио Риелло “Обувь. От сандалий до кроссовок”. Далее автор проводит исторический обзор литературных произведений и фильмов, где красные туфли играют важную роль как в развитии сюжета, так и в характеристике главной героини. Особое внимание Хилари Дэвидсон уделила сказке Ганса Христиана Андерсона «Красные башмаки». Привожу краткое содержание статьи в виде отдельных цитат, дополнив их от себя иллюстрациями.
Ганс Христиан Андерсон и его красные башмачки
“В этом произведении художественной литературы были заложены символические ассоциации, ставшие с тех пор неотъемлемой частью повседневного культурного багажа. Сила андерсеновской сказки в том и состоит, что красные башмаки в ней оказались «дематериализованы»: их буквальное, физическое значение было заменено символическим. Такое «вливание» значения в объект служит важным свидетельством того, что одежда и обувь отнюдь не являются чем-то пошлым или опошляющим. Сказка «Красные башмаки» создала модель для оценки и понимания, особенно женщинами, красной обуви в XX веке.
Ганс Христиан Андерсон, Красные башмачки
Андерсеновская трактовка красных башмаков — не просто плод писательского воображения. Автор сказки руководствовался конкретными идеями и концепциями, которые формировались в период, предшествовавший написанию сказки. Чтобы глубже исследовать особую психологическую напряженность образа красных башмаков, необходимо также рассмотреть жизнь и личность самого Андерсена: невротическая одержимость собой была неотъемлемым признаком его произведений. Многие детали сказки «Красные башмаки» психологически укоренились в современной культуре. В этой главе мы рассмотрим, как развивались представления Андерсена о сексуальности и движении, о магическом и тендерном, проследив путь красных башмачков — с середины XIX века, когда он написал свою знаменитую сказку, и до наших дней. Что такое красные башмаки — просто обувь красного цвета? Выводится ли их символический потенциал непосредственно из материальной сущности красных башмаков или же интерпретации порождаются в контексте их ношения? Мужчины в наши дни редко носят красную обувь; почему же красные туфли продолжают нести такой важный заряд, в особенности для женщин, от писательниц до обычных покупательниц?
Символика красных туфель
Красные туфли соединяют в себе множество неоднозначных социальных кодов. Значения и конфликты, связанные с цветом обуви, — сильно заряженный культурный маркер. В европейской и азиатской традиции красный цвет символизирует жизнь и плодородие, однако при этом ассоциируется также с опасностью, войной, смертью. Красный — цвет человеческих крайностей, сильных эмоций, магического и религиозного опыта. Антрополог Клод Леви-Стросс отмечал, что в этих «диаметрально противоположных» состояниях красный цвет приобретает уникальную амбивалентность, поскольку может рассматриваться как либо позитивный, либо негативный. Красный — это не только цвет одеяний католических иерархов, но и цвет кварталов красных фонарей, цвет блудницы и дьявола. Двойственность между любовью и войной, магией и религией, благородством и плебейством порождает разные векторы напряжения при использовании этого цвета.
Красный цвет ассоциируется также со страстью — культурной концепцией, характеризуемой эротическим желанием, маниакальными порывами, экзальтацией и страданием. Понятие «красная туфелька» сочетает в себе нагруженный значениями цвет и не вполне «невинную» форму. Как замечает в своей главе Джулия Пайн, сама форма туфли порождает ассоциации, связанные с телом, идентичностью и сексуальностью. Туфли сохраняют в себе отпечаток ноги, и пустота, заключенная в них, может означать место для собственного «я». Такая близость телесного и духовного породила множество традиционных суеверий, связанных с обувью. Эта тема подробно рассматривается в главах, написанных Тунде М. Акинвуми, Сью Бланделл и Мартой Чайклин. И в восточной, и в западной культуре туфли — прямо или опосредованно — ассоциируются с женскими гениталиями, в то время как нога, напротив, символизирует фаллос.
Соединяя в себе два мощных и двойственных элемента, красные туфли приобретают сложный символический статус. Традиционно они предполагали власть, богатство, силу, что было связано с высокой (и повышающей статус владельца туфель) ценой на красные красители, такие как крапп, кермес, кошениль, шеллак. Красные туфли были прерогативой римских сенаторов, а позднее — только императора. Папы носили красное с XIII века, а Эдуард IV и Генрих VIII были похоронены в красных туфлях, служивших символом монаршей власти. В XVII веке Людовик XIV носил башмаки на красных каблуках — символ божественной власти короля. Как показывает в своей главе Элизабет Сэммельхэк, этот стиль распространился путем подражания среди аристократии обоих полов и к XVIII веку стал признаком стремления к фешенебельности. Высокая цена и качество туфель из тонкого красного сафьяна сами по себе служили символами высокого статуса. К концу XVIII века благодаря ориентальной романтике из этого материала стали шить «турецкие» туфли, которые вплоть до XX века предпочитали носить в неофициальной обстановке джентльмены, не стесненные в средствах.
Развитие темы: красное, обувь, грех
Ганс Христиан Андерсен был первым писателем, у кого красная обувь превратилась в литературный прием, однако следует признать, что Яков и Вильгельм Гриммы в сборнике сказок (1812-1815), изданном, когда Андерсен был еще ребенком, тоже задействовали эту концепцию, хотя и несколько иным способом. В их версии в конце «Белоснежки» злая мачеха пляшет в докрасна раскаленных железных башмаках. Возможно, Андерсен впитал что-то из датских народных сказок, которые слышал в детстве от бабушки, — в фольклоре часто фигурирует обувь. «Красные башмаки» (De Rode Skoe) были опубликованы в 1845 году в Дании, в третьей и заключительной части книги Андерсена «Новые сказки» (Nye Eventуr). Главной героине сказки — прехорошенькой, но очень бедной девочке по имени Карен — в день похорон ее матери дарят красные башмаки. Старой барыне, которая едет в своем экипаже мимо похоронной процессии, становится жаль сироту, и она берет девочку к себе, дает ей образование, заботится о ней и, помимо всего прочего, сжигает ее неуклюжие красные башмаки. Затем барыня, выбирая Карен одежду для конфирмации, позволяет ей купить блестящие красные башмачки, поскольку из-за слабого зрения просто не видит, что они красные; так в тему башмаков вводится тема обмана. Во время конфирмации Карен «только о них [башмаках] и думала». Она решает надеть их в церковь в следующее воскресенье. Однако около церкви она встречает старого солдата, который говорит: «Ишь, какие славные бальные башмачки! Сидите крепко, когда запляшете!» — и Карен пускается в пляс и не может остановиться, пока не снимет башмаки.
Это — образ оргастического переживания и оргастический момент повествования. Далее Карен, вместо того чтобы заботиться о заболевшей опекунше, отправляется в красных башмаках на бал, и они заставляют ее танцевать, уводя из города в лес. Прекратить танцевать девочка не может, потому что башмаки накрепко приросли к ее ногам. На церковном кладбище Карен встречает ангела, который ее проклинает: в наказание она будет танцевать во веки вечные, «пока не побледнеешь, не похолодеешь, не высохнешь, как мумия».
Андерсен наделил свои красные башмаки физической подвижностью — способностью танцевать — и упорным стремлением карабкаться по социальной лестнице. Они — сами по себе действующие лица, показатели телесных и чувственных перемен, движущая сила карьеризма и, наконец, средство наказания: колодки и кандалы.
Символическое наследие: красные башмаки в 20-м веке
При жизни Андерсена «Красные башмаки» не достигли всемирной славы; их психосексуальная подоплека осталась незамеченной, поскольку красные башмаки все еще были широко распространены — и как обувь для детей из знатных семей, и просто как повседневная взрослая обувь. Куда большую популярность приобрели милые, приятные сказки, не завершавшиеся столь суровой моралью. Андерсеновские красные башмаки как свободный, допускающий множественные толкования символ сделали совсем уж неожиданный вираж. Тема красных башмаков зажила новой жизнью, отдельно от очевидной литературной аллюзии. Развитие психоанализа в конце 19 века привело к появлению новых психосексуальных прочтений этой темы.
Перемены в производстве обуви тоже вели к новым интерпретациям «красных башмаков». В 1868 году были созданы красные синтетические анилиновые красители, и в 1880-1910-х годах цена на них значительно снизилась. В связи с этим красная обувь стала доступнее, перестав быть редким и дорогим артефактом. Появлялись новые, контекстуальные значения красных башмаков. Так, в романе Пруста «У Германтов» (1922), действие которого происходит в самом конце 19 века, герцог корит жену: «Вы надели черные туфли! А платье — красное! Бегите и наденьте красные туфли». Этот потенциальный гаих рае раскрывает подлинную суть супружеской пары, на чем и построена сцена. При разговоре супругов присутствует их друг Сван; он приехал сказать им, что умирает, но их гораздо больше интересуют светские приличия.
В 1920-1930-е годы, время повального увлечения танцами, была популярна обувь ярких цветов, и самым впечатляющим культурным проявлением этого факта стал, несомненно, фильм 1948 года «Красные башмачки» с Мойрой Ширер в главной роли. Ее героиня — Вики, восходящая звезда балета у импресарио по фамилии Лермонтов, исполняет роль Карен в балете по сказке Андерсена. По сюжету балета Карен видит красные башмачки на витрине башмачника, соблазн подталкивает ее примерить их, башмачки волшебным образом оказываются у нее на ногах и сами застегиваются. Она отправляется в них на карнавал и, танцуя, перемещается в некий потусторонний мир, где башмачник предстает перед ней в демонском обличье. В этом мире теней сгущается тьма, и пляска девушки становится все исступленней. На городском балу измученная Карен молит священника о пощаде, но тот отвечает отказом. После дьявольского танца с башмачником девушке удается сбросить башмачки, и она умирает на руках у священника, а зловещие башмачки в нетронутом состоянии возвращаются на витрину башмачника.
Фильм “Красные башмаки (туфли)”, 1948
Балерине Вики приходится делать выбор: стать великой танцовщицей или остаться с мужем. Красные башмачки же символизируют две предположительно несовместимые страсти: любовь и искусство. Красные балетные туфельки, постоянно появляющиеся на экране, подчеркивают эту главную тему. В коллекции сапог и туфель Нортгемтонских музеев и художественной галереи хранится неношеная пара красных балетных туфелек, изготовленных специально для фильма компанией Freed of London, поставляющей обувь для Королевского балета. Сама по себе не слишком примечательная, эта пара обуви ясно свидетельствует, что красные туфли — уже не просто признак статуса или символ исступления. Такое расхождение между множеством пар обуви, шьющихся для съемок, и одной-единственной, на которой будут сосредоточены взгляды зрителей, хорошо показывает, как самый обычный предмет из кожи и атласа становится культовым артефактом. Это уже не просто туфелька балерины, пусть даже ставшая в ходе исторической эволюции кожаной и приобретшая красный цвет и высокий статус; это нечто гораздо большее.
Альбом Кейт Буш «Красные туфли» (The Red Shoes, 1993) подхватывает мотивы культурного наследия Андерсена и развивает их значение акустически, в контексте видеоряда «новой романтики». Буш черпает идеи не напрямую из андерсеновской сказки, а из фильма, и подчеркивает эту кинематографичность для своей аудитории, помещая на обложку альбома красные атласные балетные туфли на пуантах. Эрин Мэки остроумно замечает, что эти туфли напоминают «окровавленные культи» и что после этой визуальной «ампутации» ступней танцовщицы делаются еще стремительней, точно птицы. В текстах песен Буш тоже задействует тему красных туфель, прослеживая путь женского эмоционального опыта: утрата и новое обретение любви, страсти и собственного «я». Эта интерпретация проясняется благодаря сопровождающему альбом фильму «Линия, крест и кривая» (The Line, The Cross and The Curve). Проблемы самостоятельности и независимого жизненного пути женщины соответствуют теме пути и движения красных башмаков в андерсеновской изначальной модели.
Фильм “Красные туфли”, 1948. Туфли балерины
Еще больше, чем красные балетные туфли, прославились культовые «рубиновые туфельки» Дороти из фильма «Волшебник страны Оз» (1939). В этом случае тоже, чтобы обеспечить непрерывность съемочного процесса, было изготовлено сразу много пар туфель, из которых сохранилось пять. На аукционах за них предлагают астрономические суммы: в 2000 году одна пара ушла за 666 000 долларов США. Любителям кино хорошо известно, что изначально эти туфельки не были красными — студия сменила их цвет с серебристого на рубиновый, чтобы опробовать новую дорогую технологию Тесhnicolor. Связь этой замены со сказкой Андерсена не доказана, однако судя по очевидным и поразительным параллелям между «Волшебником страны Оз» и «Красными башмаками», она не может не существовать. Унесенная смерчем из родного Канзаса маленькая Дороти (ее роль в фильме великолепно исполнила Джуди Гарланд), чья душа полна тревог и желаний, получает волшебные красные туфельки, которые не может снять. Возвращаясь домой с помощью высших сил (доброй ведьмы Севера), она помогает по пути Страшиле, Железному Дровосеку и Трусливому Льву, и каждый из этих спутников символизирует какой-то эмоциональный или моральный изъян. В отличие от Карен, Дороти повторяет: «Нет на свете лучше места, чем родной дом», не отказываясь от своей родины, но, напротив, стремясь в самое сердце страны, туда, где родилась и выросла. В этом смысле Дороти — скорее Герда, чем Карен.
Repetto Cinderella Red Ballerina Flats, Bridget Bardot
Красные туфли стали чрезвычайно гибким и цепким символом, который где только не используют. В наши дни красная обувь ассоциируется с танцем и свободой в самых разных сферах, от авангардного искусства до гей-культуры. Дизайнер обуви Маноло Бланик в 1986 году создал красные атласные туфли под названием «Марта» в честь Марты Грэм, создательницы свободного танца модерн. На его эскизах, в числе прочего, изображены скрещенные ленты, как на балетных туфлях, развертывающиеся сами по себе.
Значение красных туфель расширилось, выйдя далеко за фрейдистские рамки одержимостей, связанных с одним из родителей, и сексуального беспокойства. Успех красных туфелек в поп-культуре сам по себе производит смыслы, которые не только более позитивны по своей природе, но и шире укоренены в международной культурной символике. Сайт www.redshoes.com — виртуальная витрина американского магазина танцевальной обуви, и красные балетные туфли по-прежнему «чрезвычайно популярны у любителей танцев»26. Недавний молодежный роман «Танец в красных туфлях убьет тебя» (2005) содержит прямое напоминание о том, что андерсеновский мрачный взгляд сохраняет свою силу. Современная высокая мода тоже играет со смысловой за-ряженностью красных туфель. В 2004 году голландские дизайнеры Victor & Rolf выпустили на подиум моделей в высоких, изогнутых красных туфлях, причем одежда на них была самых разных цветов. Здесь эти туфли играют роль положительно заряженных маркеров женской самостоятельности и независимости; эта пара дизайнеров создает сильную и энергичную, однако женственную одежду, а своими музами называет интеллектуалок и нонконформисток вроде Тильды Суинтон. Австралийский дизайнер Акира Исогава использовал в показе мод красные носки: они напоминают о радости красных туфель, о японских разноцветных носках, а также намекают, что туфли — это излишние расходы, которых начинающему дизайнеру приходится избегать.
Красные туфли главной героини в фильме Шоколад выступают как символ независимости и умения отстаивать свои взгляды. В продолжении романа “Шоколад” под названием “Леденцовые туфельки” главная героиня, решив быть отныне “как все”, отказывается от красной одежды и красных туфель.
Позитивные значения \красных туфелек\
Стремление к «ребрендингу» красной обуви ярко проявилось в учрежденной Вельвой Ли Герати международной фандрайзинговой организации «Клуб красных башмачков». Герати утверждает, что идея ношения красной обуви заново пробудила в ней волю к жизни после трагической гибели дочери. Вот как она описывает членов клуба:
“Вы любите красные туфли, потому что знаете, что даже до Дороти и помимо Мэрилин красные туфли стали и символом, и универсальным знаком… что в них эхом отражаются волшебство, приключения, страсть, уверенность и смелость. Да здравствуют женщины в красных туфлях во всем мире!”
Это упоминание о невероятно добросердечной Дороти связывает рубиновые туфельки с жизнеутверждающими и преобразующими ценностями.
Заключение
Красные башмаки в сказке Андерсена — сложный и противоречивый символ. Явно служа предостережением против эгоизма, гордыни и тщеславия, они в то же время включают в себя и более глубинные значения, связанные с классовыми амбициями, стремлением к престижу, чувством тревоги и небезопасности. Этой сказке было суждено развить и укрепить ту «силу», которой красные башмаки уже и так обладали — из-за своей особой формы и дороговизны красных красителей, а также потому что до XIX века они имели особый статус при дворе и в клерикальных кругах. К этому комплексу значений добавился особый андерсеновский литературный стиль, который мог возникнуть только в XIX веке, в эпоху Бодлера, символистов и сексологии.
Тот факт, что пара красных башмаков вдохновила писателя на яркое повествование о женской необузданности, безудержной сексуальности и стремительности, служит отражением внутренних конфликтов самого автора. Красные башмаки у Андерсена играют негативную роль, связывая женское начало с опасностью, колдовством и обманом, однако при этом он создал мифологию красных башмаков с изначально высоким потенциалом изменчивости. С появлением новых значений — в балете, в женском освободительном движении, в независимом сексуальном поведении — красные туфли стали частью культурного контекста. Проводя опросы для этой главы, мы не получили нейтральных откликов. Широта спектра реакций показывает, что культурная ценность красных туфель остается чрезвычайно высокой. Не знаменательно ли, что в год 200-летнего юбилея Андерсена, в 2005 году, красные башмаки в большей степени, чем любая другая упомянутая в этом сборнике обувь, возбуждают страстные споры, привязанности и желания?”
Как носить красные туфли в повседневных образах
Если после потрясающего анализа символики красных туфель Хилари Дэвидсон в статье “Секс и грех. Магия красных туфелек” вам захочется приобрести свою пару с целью ее носить, а не просто пополнить коллекцию, то стоит поразмыслить, как и с чем вы будете сочетать красные туфли. Благо, красные туфли, помимо культурно-исторической ценности давно стали модным фетишем. Так что, найти удачные примеры в образах героинь стритстайла не составит труда.
На фото ниже вы видите, что хорошим решением будет использовать красные туфли в виде акцента в спокойном нейтральной композиции с джинсами, а также в наряде, обыгрывающем морскую тематику. Эффектным будет ставшим классическим сочетание одежды с леопардовым принтом и красной обуви.
Как носить красные туфли в повседневной жизни
Что касается меня, то у меня есть красные открытые туфли-босоножки с ремешком вокруг щиколотки (похожи на фото справа), красные сапожки с золотыми звездами, и убийственные лаковые шпильки с винно-черным градиентом от задника к мысу. Что же может символизировать такой градиент с точки зрения символизма красного цвета обуви?
Красные туфли символ чего
Войти
Авторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal
«Красные башмачки» или жизнь по чужим установкам.
Хочу познакомить тех, кто не в курсе, с неким понятием в психологии. «Красные башмачки».
На самом деле всем нам это очень знакомо. Хорошо, если кто-то избежал его. А кто-то чувствует, что ходит по кругу, и не поймет, в чем дело, а, главное, как разорвать этот тягостный круг.
Это- неаутентичное (не своё) желание. Желание, вставленное человеку кем-то посторонним. Включение индивидом в свой внутренний мир воспринимаемых им от других людей взглядов, мотивов, установок.
Кому-то рассказали, что такое настоящее счастье,
-кому-то рассказали (как девочке из сказки), что такое настоящая роскошь,
-кому-то объяснили, в чём состоит долг порядочного человека,
-кому-то описали, как должна выглядеть идеальная семья,
-кому-то досталось описание того, что есть “идеальная работа”,
“идеальное воспитание детей”,
-и даже – какой должна быть идеальная старость и кончина.
Ну а теперь я хочу задать очень важный опрос:
Может ли окружающий мир помочь нам избавиться от наших интроекций?
Нет. Не может. Избавить себя от интроекций можем только мы сами.
«Красные башмачки»: превращаем пугающую всех сказку в позитивный ресурс
Всё, что вызывает у нас желание “спрятать его подальше”, постараться забыть (то есть, вытеснить в бессознательное) должно быть, напротив, тщательно проработано, будучи вытащенным на яркий свет вдумчивого психотерапевтического анализа.
Итак, слушайте историю про красные башмачки.
У сказкотерапевтов есть несколько любимых сказок. Сказка “Красные башмачки”, первоначально записанная братьями Гримм, а потом переосмысленная и переработанная Андерсеном – одна из них. Эта сказка вряд ли может считаться детской, особенно теперь, когда строгие “христианские” нравоучения как норма воспитания подрастающего поколения давно канули в лету. Всё-таки мы живём в секуляризованном мире, то есть религия у нас отделена от общества и религиозное воспитание (особенно сводящееся к устрашению) не является основным способом воздействия на юный ум.
Плохо это или хорошо – данное рассуждение не является целью и темой нашего тренинга. Да и сказка, в общем-то, не об этом.
Сказка “Красные башмачки”, тем не менее – страшная сказка. Традиционно она вызывает ужас и неприязнь, а это для психотерапевта является чётким сигналом к тому, что именно с этим материалом и нужно работать.
Всё, что вызывает у нас желание “спрятать его подальше”, постараться забыть (то есть, вытеснить в бессознательное) должно быть, напротив, тщательно проработано, будучи вытащенным на яркий свет вдумчивого психотерапевтического анализа.
Мы должны учиться задавать себе вопросы: Что меня так испугало? Почему мне стало неприятно? Почему я даже не желаю развивать эту мысль и докапываться до причин, вызвавших волну моих негативных переживаний и ощущений?
Именно тогда, в ходе анализа, наши страхи перестанут быть страхами, а превратятся в позитивный полезный ресурс, откроют нам тайны о нас самих, сделают сильнее, бесстрашнее и осведомлённее. Сон разума – вот тот единственный персонаж-Бармаглот, кто порождает Чудовищ и которого стоит бояться.
Здесь же мы, вслед за психотерапией и действуя в унисон с её пониманием своей главной задачи, будим ум, предлагая трезво и спокойно расследовать то, что другие предпочитают прятать от себя всю жизнь. Мы, как сказочный петушок Будимир – за свет утреннего солнца, от которого разбегаются прочь тени и тени теней.
Итак, я предлагаю вам превратить традиционно пугающую всех сказку в позитивный ресурс. Для этого мы подвергнем её сказкотерапевтическому анализу.
Итак, в путь. Сначала мы услышим ещё раз содержание этой непростой сказки.
“Красные башмачки”
Жила-была девочка, очень бедная, почти нищая. У неё не было никого, кроме мамы – такой же бедняжки. Больше всего на свете девочка хотела красивой жизни, потому что их с мамой жизнь была некрасива, но обе были не слепые и не глупые и знали, что бывает и по-другому.
Однажды мама девочки собрала все свои жалкие лоскутки, которые лежали у неё в корзинке с рукоделием, и отобрав самые яркие и красивые – сшила своей дочке – красные тряпичные башмачки. Девочка лелеяла эти башмачки как залог своего будущего счастья, как билет в мир Немыслимой Роскоши, Совершенного Изящества и Бесконечного Веселья.
На самом же деле, у неё кроме этих башмачков вообще никакой другой обуви и не было – она, как и все бедняки своего времени большую часть года ходила босиком.
И вот от нужды и горестей мама девочки вскоре заболела и умерла, оставив дочь круглой сиротой. Девочка шла за гробом матери в своих красных башмачках (как мы помним, другой обуви у неё не было) и вот тут-то. тут случился поворот в её судьбе.
***
В это время, по той же дороге, но в богатой карете ехала из церкви Пожилая Знатная Дама, а сопровождал её в путешествии личный духовник. Из окна кареты они увидели малышку, бредущую за гробом матери и поскольку своих детей у Дамы не было, а она была очень добра и благочестива, то, посовещавшись с духовником, Дама решила забрать тот час же ребёнка к себе, удочерить, дать воспитание и сделать своей наследницей.
Счастью девочки не было предела. “О, эти прекрасные башмачки принесли мне счастье, спасибо матушке, – подумала она. – Разве соизволила бы меня заметить, разве полюбила бы меня эта богатая дама, если бы я шла босая и некрасивая?”
Бедная девочка совсем не знала мыслей Старой Дамы. Первое, что Дама приказала сделать слугам, когда привезла девочку к себе домой, так это поскорее сжечь в печке “эти ужасные отрёпья”, которые “уродовали ноги бедной малышки”.
Девочке было, конечно, жаль матушкиных башмачков, но она прекрасно понимала – башмачки были действительно порядком изношенные. Кроме того, богатые люди ходят в обуви из мягкой выделанной кожи, а не в тряпичных лоскутках.
“Добрая Госпожа купит мне новые, настоящие красные башмачки!” – подумала девочка.
***
Но Добрая Леди и не собиралась покупать девочке никакую красную обувь. В том обществе, в котором она жила – это было бы просто неуместно. Поводов носить красные башмаки у юных леди её круга практически не было. Бежевые – на бал. Строгие коричневые – в церковь. А куда ещё ходить юной девице? В красных туфельках можно только плясать на ярмарках и в кабаках, но аристократки не посещают ярмарочные гуляния и не пляшут в кабаках.
Всё это Старая Дама объяснила девочке, но у той было уже своё представление о том, что такое – настоящая жизнь. (Немыслимая Роскошь, Совершенное Изящество и Бесконечное Веселье). И всё это перечисленное воплотилось, отлилось в лаконичную форму пары туфелек ярко-красного цвета.
Дело в том, что эту философию девочка выстрадала в своей холодной и голодной каморке и приняла из тёплых любящих рук матери, а расстаться с иллюзиями, полученными таким способом бывает, порой, не под силу даже крепким взрослым людям, много видевшим на своём веку, не то что маленьким девочкам.
***
Наступил самый торжественный день в жизни каждого католического ребёнка – День Конфирмации – первое причастие в церкви. К этому празднику готовятся много лет, учат наизусть молитвы и ответы на вопросы священника, но главное: магазины продают роскошные платья (почти как у невест) и множество дорогих избыточных аксессуаров: от корзинок, увитых цветами, до молитвенников в кожаных переплётах.
Однако Некоторая Часть Общества, которая считает себя Знатной и обладающей Подлинно Хорошим Вкусом, смотрит на весь этот “базарный шик” с неодобрением. Церковь – не место для демонстрации кричащих туалетов. Одеваться нужно в дорогие ткани, но крой должен быть сдержанным, иначе как отличить аристократку от дочери разбогатевшего торгаша?
Разумеется, и туфли должны быть никакие не красные (это только дурак красному рад), а коричневые, строгие, соответствующие моменту.
“Конфирмация – это первый выход в свет для молодой девушки. К тебе уже будут присматриваться потенциальные свекрови, так что держи спину и учи псалмы и меньше думай о ерунде, ты уже не дитя!” – примерно так рассуждала Старая Леди.
Но девочка, героиня нашей сказки, думала по-другому, всё по-старому.
Она решила настоять на своём и появиться в день конфирмации только в красных туфельках. “Платье я ей уж уступлю, – думала девочка. – Но туфельки – нет! Пусть все увидят, какая я красивая!”
Вместе они поехали в магазин выбирать наряд и девочка, пользуясь тем, что Старая Леди была уже почти совсем слепа, выбрала себе самую кричащую пару обуви, да ещё и ярко-красного цвета.
Когда она вошла в церковь и приподняла юбки, чтобы переступить порог, толпа ахнула. Девочка гордо приняла причастие и вышла вон, не уронив своего достоинства. Однако в церкви было скучновато. Больше всего ей сейчас хотелось бы танцевать – башмачки были словно созданы для весёлой чечётки под кабацкую музыку.
Толпа расхлынулась перед девочкой и она шла в одиночестве, как вдруг. к ней подошёл странно усмехающийся Незнакомец. Он шёл криво, на деревянной ноге, а его тёмное лицо пересекал страшный шрам, уродовавший и без того неприятные черты. “Какие красивые у тебя башмачки, – хрипло сказал Незнакомец. – Дай потрогать”. Он нагнулся и прищёлкнул заскорузлыми пальцами по дорогой коже ботиночка. Девочка испугалась и быстро побежала к своей карете, в которой её уже с волнением ожидали все домашние.
Но что это? Пока она бежала к карете, ноги её стали выплясывать незнакомый замысловатый танец, так что она чуть не споткнулась и не упала лицом в пыль. И всю дорогу в карете, ноги продолжали плясать так, что девочка еле сумела выдать эти странные движения за нервную дрожь. Приехав домой, она тотчас же бросилась к себе в комнату и сорвала с ног злополучные башмаки. Он зашвырнула их в угол комнаты и ещё какое-то время они продолжали постукивать каблуками.
Однако характер у девочки был силён.
Сейчас её как никогда тянуло танцевать, наслаждаться своей юной жизнью, а размеренная жизнь в доме старухи казалась ей адом.
“Для чего это всё богатство, если я по-прежнему несчастна?” – думала девочка.
Но теперь у неё были настоящие роскошные красные башмачки, созданные для весёлого танца. И они манили.
В один прекрасный весенний вечер девочка решилась. Она вновь надела башмаки и выскользнула из тихого дома, пропахшего благочестием и микстурами. Старая Леди была как обычно нездорова и девочка (как благодарная воспитанница) должна была бы понимать свой долг – сидеть у постели больной, отставив себялюбивые мысли, но не тут-то было.
Девочка выскочила из дому, и ноги сами понесли её на площадь, где уже вовсю шло веселье. Там, в праздничной карнавальной толпе она проплясала всю ночь, но вот пришло утро, а она всё ещё продолжала плясать.
Так началась следующая часть истории бедной девочки.
Измученная и обезумевшая, она плясала в красных башмачках, уходя всё дальше и дальше от города, так как вид её уже вызывал ужас. Несколько раз на своём пути она встречала одноногого “солдата”, он смеялся ей в лицо, а она в панике бежала от него, но при этом ноги её продолжали весело плясать. Один раз она набралась храбрости и ночью показалась возле своего бывшего дома – дома, где жила Старая Леди. Там оплакивали обеих – беглянку и ту, что скончалась, завещав все свои деньги Церкви.
Танцующая пыталась подойти и к церкви, но там каждый раз на подступах к храму её встречал одноногий солдат и смеялся ей в лицо, а она, напуганная его видом, убегала обратно в лес.
Тогда она решила добраться до одинокого домика на окраине, где по слухам жил Городской Палач. Добравшись до Палача, она умолила его отрубить ей ноги и Палач сжалился над девочкой и отрубил ей ноги, хотя все жители города гнали её, кто в страхе, а кто попрекая красными башмачками, которые уже вошли в историю. Обессиленная, она упала у двери домика палача, её подобрали и пригрели в этом доме, а ноги в красных изорванных башмаках убежали, всё танцуя, в лес.
Она стала жить в доме у палача и попыталась заняться рукоделием, но всё больше молилась или сидела, уставившись перед собой, бесцельно опустив руки. Теперь она мечтала только об одном – попасть в Церковь и помолиться там.
Её несколько раз приносили к церкви, но каждый раз, когда её только подносили к дверям, на церковный порог вбегали её ножки в красных башмачках и преграждая ей дорогу, плясали там, пока она не начинала истошно кричать и биться на руках у тех, кто её нёс.
Однажды, она сидела возле дома со своим рукоделием и от монотонной работы её сморил сон. Это был чудесный сон, наполненный теми эмоциями, которых она уже давно не испытывала – разве что живя в доме у своей матушки и мечтая о будущей красивой жизни.
Во сне к ней явился Прекрасный Ангел.
Он сказал ей: “Встань и пойдём”.
“Но как я встану?” – удивилась девочка.
“Встань!” – мягко повторил Ангел, взял её за руку и они пошли по яркой дороге, уводящей ввысь. Так она очутилась в Мире Веселья и Радости, её окружил сонм ангелов и в том месте, куда она пришла, её уже больше никто и никогда не спрашивал ничего об истории с красными башмачками.
Комментарий психолога
Разумеется, в этой сказке идёт речь о тяжёлом психическом расстройстве, о мономании, о помешательстве с компонентами бреда.
(Красные башмачки, “танцующие перед церковью”, которые видит только девочка – тому яркий пример).
Однако ж, если вынуть эту сказку из напрашивающегося психиатрического контекста, то она может многое рассказать всем нам о нас, людях в общем-то здоровых, без признаков душевных расстройств.
“Красные башмачки” – это метафора. И такие “красные башмачки” есть у каждого из нас с вами (Кроме тех из нас, кто уже достиг личного просветления и сам работает супервизором молодых психотерапевтов).
Что такое красные башмачки?
Это сильно искажённые представления о мире (или какой-то части мира), о том, “как должно быть”, “как правильно” и, соответственно, “к чему нужно стремиться”.
Что характерно, такие искажённые представления формируются именно как искажённые, в силу одной единственной причины – рокового недостатка информации – неполной информированности того, кто формирует данные убеждения.
А что ещё более характерно, эти искажённые представления мы получаем в раннем детстве, из рук самых эмоционально близких нам людей, зачастую, родителей. А поскольку “мир ребёнка является идеальным” – это азы психологии, то даже несмотря на то, что этот мир был гол, нищ, необразован, холоден и голоден и, в общем-то по большому счёту, неправ, он (мир ребёнка и вынесенные из него убеждения) всегда прав! Именно поэтому так часто ссорятся мужья с жёнами, как натренированные собаки отстаивая свои детские интроекции: “Неправильно вы варите борщ! У нас в деревне варили вот так!”
Да. В психологии (а именно в гештальт-терапии) эти “красные башмачки” имеют своё второе, точное название – интроекции или интроекты!
Приведу замечательное определение и замечательный пример, что такое интроекции.
“Интроект – неаутентичное (не своё) желание. Желание, вставленное человеку кем-то посторонним. Включение индивидом в свой внутренний мир воспринимаемых им от других людей взглядов, мотивов, установок.”
Родители вбили мальчику в голову, что ему нужно быть врачом, потому что это семейная традиция. Мальчик отхватил интроект “я должен стать врачом” и начал его реализовывать. Результат – он мучается, но учится на врача. Выход – осознать интроект (например, на личной терапии) и решить, что с ним делать. Выходов два – либо принять, либо отказаться. В первом случае желание “стать врачом” наконец-то станет личным желанием мальчика. Во-втором – он перестанет учиться на врача и займётся тем, что ему нравится. Например, начнёт чинить машины. 1
“Маленькие дети вбирают в себя взгляды, мотивы, особенности поведения и эмоциональных реакций значимых для них людей (интроекции) задолго до того, как сознательно решают «стать (или не становиться) похожими» на них.” 2
***
Вот какую грустную историю мы видим на примере сказки.
Мама очень хотела “красивой жизни”, но поскольку ничего красивее ярмарок она в своей жизни не видела, то ярмарка и стала для неё синонимом красивой жизни.
Это, как “карту клада”, она передала своей горячо любимой дочери с наказом: найти и насладиться!
***
Как я уже говорила, у каждого из нас свои “красные башмачки”, свои интроекции.
Кому-то рассказали, что такое настоящее счастье,
кому-то рассказали (как девочке из сказки), что такое настоящая роскошь,
кому-то объяснили, в чём состоит долг порядочного человека,
кому-то описали, как должна выглядеть идеальная семья,
кому-то досталось описание того, что есть “идеальная работа”,
“идеальное воспитание детей”,
и даже – какой должна быть идеальная старость и кончина.
Ну а теперь я хочу задать очень важный опрос:
Может ли окружающий мир помочь нам избавиться от наших интроекций?
Нет. Не может. Избавить себя от интроекций можем только мы сами (иногда с помощью “Ангела”-психотерапевта).
Окружающий мир в сказке символизирует Добрая Старая Леди. Конечно же, он с удивлением будет взирать на наши искажённые представления о мироустройстве. Конечно же, он мягко (или не мягко) попробует переубедить нас, объяснив, что “у людей принято не так”. Но он будет делать это довольно-таки равнодушно, больше занимаясь своими собственными делами (как Старая Леди своими старческими недугами).
Чего не понимает мир, так это того, что наши интроекции – это живая и болезненная часть нас самих, нашего дорогого прошлого и поэтому просто сказать “больше так не делай, это уже давно не модно” не получится. Не принесёт успеха.
Исправить себя сможем только мы сами.
Что может сделать с успехом мир, так это паразитировать на наших интроекциях к своей выгоде.
Эту роль играет в сказке Дьявол. Его выгода понятна, дьяволу нужно уловить на земле как можно больше человеческих душ. Для этого нужно лишь:
поссорить человека с обществом, сделать его гонимым, изгоем, которому нет пути назад,
свести человека с ума и довести до отчаяния,
заставить человека проклясть себя и весь мир, став этому миру врагом.
У Дьявола в сказке, кстати, ничего не получилось, но бывает, что и получается.
Обычные люди паразитируют на нас не столь роковым образом, а так, по мелочи.
Возьмём к примеру человека с интроекцией о том, “как нужно идеально воспитывать детей”
Объяснять ему, что детей, к их счастью, нужно просто оставить в покое – не получится.
навязывать дорогие и ненужные медицинские обследования и процедуры с внутриутробного периода жизни,
продавать сотни тысяч развивающих игр и игрушек, призванных “развить интеллект с трёхнедельного возраста”,
приглашать в кружки рисования с возраста двух лет,
обучать сразу трём иностранным языкам с первого класса,
успешно торговать умопомрачительно дорогой одеждой по цене превышающей стоимость взрослой одежды самой мамы, уже не говоря о стоимости одежды бедного папы, который вообще ходит в китайских обносках с тех пор, как в доме завёлся Инфант.
Так работает Дьявол, “зарядивший” наши красные башмачки прикосновением своих заскорузлых пальцев. И мы будем плясать до изнеможения от компьютерной томографии до садика монтесори, от самого дорогого в городе мануального терапевта до школы с бассейном и оперным кружком, пока истощение папиного кошелька и терпения не положит конец этому ярмарочному плясу.
Когда человек понимает, что так жить дальше нельзя.
Когда человек понимает, что так жить дальше нельзя, что он всё-таки ошибся, то сделать что-либо хорошее бывает уже поздно. И тогда он идёт к Палачу.
Палач в сказке символизирует, в основном, болезнь, в которую невротически “сбегают” люди, потерпевшие фиаско в борьбе с жизнью.
Те, чьи интроекции подвели их самым роковым образом, расстаются с этими интроекциями, но отрывая их от сердца вместе с частью себя (как это сделала девочка из сказки) и больше выходить на арену жизненной борьбы не хотят.
Если опять взглянуть на сказку “Красные башмачки” с точки зрения психопатологического анализа, то девочка “сбежала” в одну очень распространённую нервную болезнь – абазию-астазию.
Абазия – это потеря способности ходить, чаще всего встречается при истерии и других заболеваниях нервной системы.
Астазия – это потеря способности стоять, также наблюдается в рамках истерического синдрома.
Кстати, именно абазию-астазию (как и другие формы проявления заболевания истерией) отлично излечивала Церковь, умевшая оказывать сильное психотерапевтическое воздействие на пациентов-истериков.
Именно поэтому, страдающую абазией девочу так тянуло в храм.
Не сумев быть понятой обществом в своих устремлениях к Прекрасному, так и не сумев насладиться своей Красотой и Красивой Жизнью (хотя она чётко следовала начертанному материнскому сценарию и ни разу, следуя ему, не ошиблась) девочка махнула рукой на себя и на жизнь, “уйдя” в тяжёлый недуг.
Если абстрагироваться от чёткой христианской символики (привнесённой в эту версию сказки именно Андерсеном) то Ангел (с точки зрения психотерапевта) выполняет в этой сказке роль человека или обстоятельств, которые буквально “вырывают” человека из привычного ему контекста жизни и резко переносят его в совсем новый, незнакомый, иной контекст, никак не ассоциирующийся со старыми и привычными травмирующими “якорями”.
И правда – весь город был для девочки сплошным “негативным” травмирующим её “якорем” (как сказали бы НЛП-терапевты).
Из такого города нужно срочно уезжать.
И лучше в такое место, где, как мудро говорит сказка, “никто и никогда больше не поднимет с ней разговора о тех красных башмачках”.
Как только не проявляет себя Ангел, способный “перенести” нас на своих стремительных и внезапных “крыльях” туда, где нас никто не знает и где мы, ничем не запятнанные, сможем начать свою новую жизнь с чистого листа.
Однако, счастливым, осознавшим свои интроекции и избавившимся от них и их последствий хочется быть здесь, в этой жизни, а иногда и в этом же самом городе с теми же самыми людьми.
А почему нужно куда-то бежать? Ведь бегство от самого себя иногда бывает иллюзией. Польза всех этих радикальных мер пасует перед одной-единственной возможностью, максимально сохраняющей человека – возможностью исправить себя самим.
Давайте посмотрим, была ли у девочки из сказки возможность помочь себе самостоятельно?
Да, у неё такая возможность была. Когда она, уже танцующая сутками напролёт, пыталась подойти к церкви, но отступала от неё, испуганная образом мерзкого солдата на деревянной ноге.
Преодолей она тогда своё отвращение, свой иррациональный панический страх перед жутким существом, и она прошла бы в церковь и на волне искреннего порыва сбросила бы с себя злые чары, заслужив прощение города. Момент был подходящий для того, чтобы стать героиней города, Победившей Дьявола.
Однако в этой схватке победил Страх.
Тем не менее у каждого из нас (и у девочки тоже) есть внутренний ресурс, который может помочь нам самостоятельно справиться с любой бедой.
Так, например, у девочки этим сильным ресурсом было упрямство и своеволие, умение настоять на своём вопреки всему.
Внутренний ресурс – он как меч, сам не победит наших врагов. Его нужно взять в руки, воспользоваться им. А прежде всего – просто узнать о его существовании и местонахождении.