на каком этаже эрмитажа висит коллекция гобеленов
На каком этаже в Эрмитаже висит коллекция гобеленов?
В Зрмитаже трудно промахнуть мимо коллекции гобеленов.
Во-первых, потому, что она расположена совсем близко от Ыентральной лестницы Зимнего Дворца, с которой большинство посетителей начинает осмотр залов и интерьеров Эрмитажа.
Во-вторых, попадая в зал Героев Войны 1812 года так вдохновляешься, что кажется, что-то подобное по мощи ты упустил, и так и тянет вернуться обратно и сходить налево, где тебя и поджидает в общем-то унылый и блеклый поверхностными впечатлениями, на ценителя и знатока, зал, в котором представлена уникальная коллекция гобеленов.
Но это только на первый взгляд.
Стоит подойти и вглядеться в мир этих трудоемких по технике исполнения полотен, как проникаешься чувством неподдельного восторга пред руками, воплотившими столь сложные библейские и исторические сюжеты.
Коллекцией гобеленов в залах Эрмитажа можно полюбоваться в зале декоративного искусства, это рядом с оружейной коллекцией от лестницы налево на 2-м этаже.
Там много любопытного увидеть можно, вот, к примеру, гобелен о поклонении волхвов новорождённому Иисусу Христу.
Приходилось любоваться сокровищами Эрмитажа, пока я училась в Санкт-Петербурге. Точно помню, что гобелены и шпалеры находятся в зале второго этажа, где выставлена французская коллекция 18 века. По лестнице на второй этаж и сразу налево.
Сколько времени нужно, чтобы осмотреть 3 миллиона предметов искусства, пердставленных в 350 залах 5 зданий крупнейшего музея России, Государственного Эрмитажа? 8 лет, по 1 минуте на экспонат! Или 3 часа с профессиональным гидом-историком.
«Качество музея»- это какая то очень размытая категория. В музее, несомненно, очень важна сама коллекция и оформление экспозиции. Но это далеко не единственный критерий. Музей может быть сам по себе достаточно скромным, но в нем прекрасно и творчески работает коллектив, отлично организована реклама,разнообразная выставочная деятельность, грамотная экономическая политика. Все это привлекает много людей.А качество музея для каждого человека определяется его вкусами и интересами. Ведь они у людей очень разные.Музей может быть небольшим и не слишком посещаемым, но очень интересным для определенной группы людей. Так что,как всегда,все относительно.
Увы. тот вандал который достаточно серьезно повредил в начале лета 1985 года картину Рембранта «Даная» не особо то пострадал.
Так что Майгис отбывал наказание лежа на больничной койке всего то каких то шесть лет, что нельзя сказать о тех повреждениях, которые он нанес картине. Мало того, что этот вандал порезал в двух местах картину, так он еще облил её серной кислотой, которая безвозвратно уничтожила около 30-ти процентов авторского письма.
Целых 12 лет реставраторы и художники боролись за восстановление шедевра Рембранта и только в октябре 1997 года «Даная» вновь заняла свое место в экспозиции Эрмитажа, правда сейчас за бронированным стеклом.
Конечно такому махровому вандализму со стороны Бронюса Майгиса нет оправданий, но как он заявил, после совершенного преступления, что действовал с целью привлечения внимания общественности к депортации населения Литвы в июне 1941 года. Только не понятно: а Рембрант тут при чем?
Слово эрмитаж является производным от французского слова ermitage, что в переводе означает «одинокий сельский домик, пустынное место, место уединения». Так же это слово употребимо в английском и немецком языках.
Бронис Майгис, выходец из Литвы, облил картину «Даная», принадлежащую кисти Рембрандта серной кислотой. Майгиса отправили в психиатрическую лечебницу, где он просидел порядка семи лет.
Не знаю, вылечили ли его, или нет, но так как вел он себя не буйно, то сочли, что он уже не опасен для общества. Ведь имея серную кислоту на руках можно облить не только картину.
Прогулка по залам Эрмитажа. Часть 1.
Прогулка по залам Эрмитажа.Часть 1.Эрмитаж в Санкт-Петербурге является одним из самых известных музеев не только в Северной столице, но и во всем мире. Вместе с такими музеями мира как Лувр, Метрополитен и Британский музей он обладает богатой коллекцией и является одним из самых посещаемых музеев мира.
В настоящее время коллекция музея насчитывает более 3 000 000 экспонатов. Это в первую очередь картины и скульптуры, предметы прикладного искусства, а также другие произведения искусства. Если рассматривать каждый экспонат по одной минуте, то потребуется 8 лет, чтоб осмотреть всю коллекцию. Для осмотра всех экспозиций необходимо пройти 20 километров.
Пять зданий, связанные друг с другом на Дворцовой набережной, составляют музейный комплекс Эрмитажа:
* Зимний дворец (1754 — 1762, архитектор Б. Ф. Растрелли)
* Малый Эрмитаж (1764 — 1775, архитекторы Ж. Б. Валлен-Деламот, Ю. М. Фельтен, В. П. Стасов). В комплекс Малого Эрмитажа входят Северный и Южный павильоны, а также знаменитый Висячий сад
* Большой Эрмитаж (1771 — 1787, архитектор Ю. М. Фельтен)
* Новый Эрмитаж (1842 — 1851, архитекторы Лео фон Кленце, В. П. Стасов, Н. Е. Ефимов)
* Эрмитажный театр (1783 — 1787, архитектор Дж. Кваренги)
Вид с Невы на комплекс зданий Государственного Эрмитажа: слева направо Эрмитажный театр — Большой (Старый) Эрмитаж — Малый Эрмитаж — Зимний дворец; (Новый Эрмитаж расположен за Большим)
Здания и экспозиции Эрмитажа в Санкт-Петербурге
Все, кто приходит на Дворцовую площадь любуются этим зданием, созданным архитектором Б.Ф.Растрелли в 1754-1762 гг. Кроме него, в единый комплекс входят Малый Эрмитаж (архитектор Ж.Б.М. Валлен-Деламот), Большой Эрмитаж, (архитектор Ю.М.Фельтен), Эрмитажный театр (архитектор Дж.Кваренги) и Новый Эрмитаж (Л. фон Кленце).
В музее представлены экспозиции Отдела античного мира, Западноевропейского отдела, Отдела Востока, Отдела первобытной культуры, Отдела истории русской культуры (к нему относят и дворцовые интерьеры, дворцы Меньшикова и Зимний),.»Золотая кладовая», Отдел нумизматики.
Иорданская лестница в Эрмитаже Санкт-Петербурга
Из вестибюля на второй этаж ведет Иорданская лестница, которая почти не изменила свой первоначальный вид. Только после пожара 1834 года деревянные позолоченные скульптуры в нишах были заменены на мраморные. А колонны из искусственного мрамора заменили на гранитные. Свое название лестница получила по церемонии освящения воды в Неве.
Центральный плафон изображает богов на горе Олимп.
Ухтомский Константин Андреевич
Фельдмаршальский зал
«Большая» французская карета, 1720-е гг. Мануфактура Гобеленов, Париж
Фельдмаршальский зал. Зимний дворец.Садовников Василий Семёнович
Эдуард Петрович Гау
Портрет Ивана Паскевича России, Франц Крюгер 1834 С-Петербург, Государственный Эрмитаж.
Портрет А.В. Суворова 1833 г. Н.-С.Фросте
П. Басин. Князь М. Кутузов-Смоленский.
Петровский (Малый тронный) зал
Эдуард Петрович Гау
Зарянко С.К. Петровский
Гербовый зал
«Большая» французская карета, 1720-е гг. Мануфактура Гобеленов, Париж
Военная галерея 1812 года
Портрет Александра I (1838). Художник Ф. Крюгер.
Австрийский император Франц I. Художник П. Крафт.
Прусский король Фридрих Вильгельм III. Художник Ф. Крюгер.
Фельдмаршал М.И. Кутузов.
Фельдмаршал Барклай де Толли.
Великий князь Константин Павлович.
Военная галерея Зимнего дворца, Г.Г. Чернецов, 1827
Эдуард Петрович Гау
Пушкин, восторгавшийся этой галереей, в своем стихотворении «Полководец» посвятил ей несколько строф. Они выбиты на мраморной доске, установленной здесь.
Георгиевский (Большой тронный) зал
Зал Зимнего дворца был создан в начале1840-х гг. В. П. Стасовым, который сохранил композиционное решение своего предшественника Дж. Кваренги. Двусветный колонный зал отделан каррарским мрамором и позолоченной бронзой. Над Тронным местом помещен барельеф «Георгий Победоносец,поражающий копьем дракона». Большой императорский трон был исполнен позаказу императрицы Анны Иоанновны в Лондоне (Н. Клаузен, 1731-1732). Великолепеннаборный паркет, созданный из 16 пород дерева. Торжественное убранство зала соответствует его назначению: здесь проходили официальные церемонии и приемы.
Ухтомский Константин Андреевич
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
ФОТО Александра ДРОЗДОВА
В двух слабо освещенных залах экспозиции модерна представлено двадцать произведений европейского шпалерного ткачества. Некоторые настенные ковры принадлежали императорскому дому и украшали Зимний дворец, другие поступили в музей из частных коллекций. Объявление при входе сообщает посетителям, что полумрак в помещениях необходим для сохранности ценных экспонатов.
Эрмитаж обладает хорошей коллекцией шпалер. В ней есть вещи из Зимнего дворца, из музейного фонда, закупки музея. В числе последних обретений единственная в собрании музея шпалера Жана Люрса «Блеск огня».
За каждым экспонатом интересная история. Единственная в нашей стране шпалера «Поклонение волхвов» выткана в Англии фирмой Уильяма Мориса, которая провозгласила возврат к эстетике средневекового ремесла. Акварельный эскиз к «Поклонению волхвов» создал Берн Джонсон. Шпалеру купил Сергей Щукин, до революции она висела в его доме в Москве в зале Гогена.
Серию из 15 ковров «Пасторальные сцены» по мотивам картин Ф. Буше и Ж. Фрагонара заказал в 1899 году во Франции фирме братьев Бракенье Николай II. Шпалеры предназначались для украшения Салтыковской лестницы Зимнего дворца. Лестница использовалась для личных нужд императорской семьи, связывала апартаменты родителей с детскими комнатами первого этажа. Шпалеры были вмонтированы в ниши. Сдержанные по краскам, в охристой, словно выгоревшей, гамме, они вытканы из тонких чистого шелка нитей. По документам, сохранившимся во Франции, заказ российского императора был выполнен за год. Невероятно быстро. Один мастер способен выткать квадратный аршин в год (меньше метра). Видимо, было задействовано много станков, работавших в несколько смен.
Выставка ограничена размерами помещения. Как говорят организаторы, в коллекции шпалер Эрмитажа есть еще великолепные вещи. Со временем их тоже покажут.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 180 (6533) от 26.09.2019 под заголовком «Шпалера боится света».
«Этот ущерб не оценить и не восполнить» Как Сталин за бесценок продавал на Запад шедевры Эрмитажа
90 лет назад, в 1930-1931 годах, министр финансов США и миллионер Эндрю Меллон купил в СССР 21 картину из собрания Государственного Эрмитажа. Как эта позорная сделка сгубила карьеру Меллона, вынудив его стать одним из крупнейших американских меценатов? Почему на рубеже 1920-1930 годов советское государство спешно распродавало за границу уникальные музейные сокровища мирового уровня? Была ли эта беспрецедентная акция большевистской власти оправдана интересами нашей страны? Есть ли шанс у современной России когда-нибудь вернуть художественные ценности, проданные на Запад при Сталине? Обо всем этом «Ленте.ру» рассказала доктор исторических наук, главный научный сотрудник Санкт-Петербургского института истории РАН Юлия Кантор.
Достояние республики
«Лента.ру»: Зачем в СССР в конце 1920-х годов началась распродажа художественных ценностей из коллекции Эрмитажа? Стало ли это естественным продолжением кампании по продаже церковных и прочих ценностей в начале 1920-х годов?
Юлия Кантор: Да, между этими событиями есть прямая связь. Первые попытки продать национализированные художественные ценности советская власть предприняла еще в 1921 году — кстати, ровно сто лет назад. Когда в стране начался страшный голод, представители дореволюционной интеллигенции создали Всероссийский комитет «Помгол», а советское правительство, в свою очередь, организовало ЦК Помгол во главе с Калининым. И быстро стало очевидно, что неправительственный ВК Помгол был более успешным в деле помощи миллионам голодающих.
Этого новая власть стерпеть не могла, потому его разогнали, а часть наиболее заметных деятелей репрессировали, обвинив в связях с заграницей. В 1922 году советская власть выслала их из России на печально известных «философских пароходах» вместе с другими лучшими представителями русской интеллигенции. Я бы рассматривала это в рамках одной парадигмы: большевики не ценили ни историю страны, ни ее наследие — духовное и материальное. «Чуждых», то есть критично относившихся к власти (но, несмотря на это, готовых сосуществовать с ней, принося пользу стране), следовало выслать, «царское» искусство — продать.
Что касается ограбления Русской православной церкви и других действовавших в нашей стране конфессий, то и это тоже было, как мне представляется, одним из существенных аспектов государственной политики по борьбе с инакомыслием. Заметим, до сего дня не известно, какой процент из средств, вырученных на распродажах художественных ценностей, действительно пошел на нужды голодающих.
Зато, увы, известно, в том числе по публикациям масс-медиа, какой урон это нанесло международному престижу нашей страны. Если бы власть действительно хотела решить проблему голода, то она гораздо лояльнее отнеслась бы к гуманитарным неправительственным (в том числе международным) объединениям. Но идеология довлела над экономикой — и это станет отличительной чертой советской власти на всех этапах ее существования.
В пик голодной стихии — 7 февраля 1921 года — вышло постановление Совнаркома «О составлении государственного фонда ценностей для внешней торговли». Парадоксально, но факт: этот документ, ставший спусковым крючком для массовой распродажи нашего национального достояния, де-юре утратил силу только 1 февраля 2020 года. Согласно ему, ответственными за отбор художественных ценностей для последующей продажи стали наркомат внешней торговли, наркомат просвещения и наркомат финансов.
Этот документ был подписан лично Лениным?
Конечно, ведь он тогда стоял во главе Совнаркома. Если говорить про Эрмитаж, то в то время большевики продали не только многие его ценности, ранее принадлежавшие бывшей императорской фамилии. На реализацию шли и предметы из других национализированных собраний и коллекций, оказавшихся в Эрмитаже после революции.
Картина Сандро Боттичелли «Поклонение волхвов». Продана в 1931 году. Сейчас находится в Национальной галерее искусства в Вашингтоне (США)
В 1922-1923 годах в Эрмитаже действовала специальная комиссия, которая составила специальные каталоги, а все его экспонаты разделила на три категории:
— не имеющие музейного значения и подлежащие сдаче в Гохран,
— имеющие музейное значение,
— имеющие исключительную художественную ценность.
Ближе к концу 1920-х годов, когда начались уже заграничные аукционы, предметы из разных категорий нередко смешивали.
В Эрмитаж приезжали сотрудники государственной конторы «Антиквариат» в сопровождении чекистов и отбирали на продажу понравившиеся им экспонаты, просто указывая на соответствующие инвентарные номера.
Заграничные аукционы
В «Антиквариате», который занимался сбытом нашего национального достояния за рубеж, совсем не имелось искусствоведов?
Почему же? Там работали и люди, разбиравшиеся в искусстве, специалисты с дореволюционным стажем. Но в «Антиквариате» решения принимали в основном не они, а партийные функционеры. Особая искусствоведческая и психологическая катастрофа состояла еще и в том, что тогда составлялись планы на продажу экспонатов.
И в зависимости от их выполнения Эрмитаж получал финансирование на реставрационные работы и зарплаты своих сотрудников. Если вдуматься, то это была просто чудовищная ситуация. То есть музей существовал, продавая самое себя…
Кто вообще придумал проводить эти злосчастные заграничные аукционы?
Политбюро ЦК ВКП (б). В этом можно убедиться, если посмотреть на соответствующий протокол заседания Политбюро от 16 августа 1928 года, где содержится информация о создании комиссии для «срочного выделения для экспорта картин и музейных ценностей на сумму 30 миллионов рублей».
Подготовкой этих аукционов занималась немецкая фирма Лепке. Первый из них состоялся в Берлине в ноябре 1928 года. Позже аукционную распродажу ценностей из Эрмитажа и других советских музеев большевики устроили также еще и в Швеции, Австрии и Швейцарии.
Это правда, что ни один заграничный аукцион по продаже художественных ценностей не принес тех денег, на которые рассчитывала советская власть?
Да, это так. Сказалась скандальная атмосфера — ведь на аукционах в Германии эмигранты, в том числе весьма именитые (например, Юсуповы), узнавали сокровища своих, оставленных на Родине, коллекций. Это не могло остаться незамеченным, в том числе и в юридическом смысле. Были и суды, но они заглохли: Германия ведь признала Советскую Россию и, следовательно, национализацию.
Так что иски бывших владельцев были отклонены, но, как говорится, осадок остался. Да и вообще: какой смысл было платить дорого, если можно было добиться того, чтобы купить почти за бесценок? Многие шедевры уходили зарубежным коллекционерам или в музеи по очень низким ценам. А некоторые, к счастью, вовсе не были проданы и вернулись в Россию.
Какой был масштаб потерь для русской культуры?
Невосполнимый. Наша страна навсегда лишилась 48 шедевров мирового значения из коллекции Эрмитажа. Как, например, определить стоимость потерянных нашей страной работ Рембрандта, Рубенса, Ван Эйка или Ван Дейка?
Главной гордостью Эрмитажа всегда была голландская коллекция. Но после распродаж наша страна лишилась всех картин Яна Ван Эйка. Сейчас в России их нет совсем. У нас были четыре произведения Рафаэля, а теперь остались только два.
Ее не купили только из-за того, что картину переложили с дерева на холст, что в то время ценители искусства не любили. То же самое едва не случилось с другим шедевром — полотном Рембрандта «Возвращение блудного сына», которое, слава богу, оказалось слишком большим для транспортировки за границу.
Картина Антониса ван Дейка «Портрет фламандской дамы». Продана в 1931 году. Сейчас находится в Национальной галерее искусства в Вашингтоне (США)
Эрмитаж в свое время сделал мужественный и исторически важный проект. Он договаривался с музеями, где находятся картины, «происходящие» из Эрмитажа, и привозил их на выставки. Чтобы люди увидели то, что было национальным достоянием — увы, проданным с молотка… Очень назидательный был проект.
Причем в то время из экспозиции Эрмитажа на реализацию за рубеж изымали не только картины, но и другие произведения искусства. Именно тогда наша страна лишилась части бесценной коллекции скифского золота, которая теперь хранится в Оксфорде и Кембридже. Как я уже сказала, на Запад ушли и другие, не эрмитажные ценнейшие коллекции. Многие крупные музеи сильно пострадали в результате кампании по распродаже ценностей.
«Национализация и централизация художественных ценностей создали предпосылки для массового государственного экспорта произведений искусства, а форсированная индустриализация, начавшаяся в конце 1920-х годов, стала причиной его практической реализации. Грандиозные финансовые потребности индустриализации и вызванный ею острейший валютный кризис привели к тому, что значительная часть государственного иконного фонда — около половины собрания ГМФ и сотни икон, выданных из музеев, — стала экспортным фондом. Государство было готово продать эти иконы.
Сталинское правительство немало сделало для организации массовой продажи русских икон за рубежом, что привело к развитию мирового рынка древнерусского искусства. Прежде всего, был создан грандиозный товарный иконный фонд и специальный аппарат для ведения художественного экспорта — Всесоюзное торговое объединение «Антиквариат» и представительства при главных торгпредствах СССР в Европе, прежде всего в Германии и во Франции.
Сталинские торговцы наладили связи с коллекционерами и антикварными фирмами и внесли лепту в разработку методов коммерческой рекламы для массовой реализации икон за границей. В этих целях советское руководство пыталось превратить в своих торговых агентов влиятельных и состоятельных западных предпринимателей и коллекционеров, таких как Улоф Ашберг.
Однако самым грандиозным рекламно-коммерческим предприятием сталинского правительства стала первая советская зарубежная выставка икон, которая несколько лет путешествовала по странам Старого и Нового Света. Именно она положила начало открытию русского религиозного искусства западным обществом. Кроме того, в конце 1920-х — 1930-е годы были осуществлены первые государственные продажи коллекции икон напрямую западным покупателям — Эшбергу, Ханну и Дэвису. Сотни икон были проданы в те годы и через государственные антикварные магазины в СССР
Государство воинствующих безбожников использовало предметы ненавистной религии, чтобы получить средства для построения атеистического коммунистического общества. Кроме того, вопреки антикапиталистической идеологии, продажи способствовали обогащению мировых капиталистов: иконы, проданные в сталинские 1930-е годы, принесли и продолжают приносить их западным владельцам большие барыши».
Е.А. Осокина «Небесная голубизна ангельских одежд: судьба произведений древнерусской живописи, 1920-1930-е годы». М.: Новое литературное обозрение, 2018. С. 480-481.
Но потери русской культуры могли быть еще больше. Как ни странно, нам помогла Великая депрессия, начавшаяся в США в 1929 году. Мировой экономический кризис обрушил глобальный рынок антиквариата.
«Вера, надежда, любовь» чекистов
Расскажите про сделку советского правительства с Эндрю Меллоном, крупнейшим американским коллекционером и тогдашним министром финансов США. Это правда, что большевики дали ему взятку для обхода американского эмбарго на торговлю с СССР, введенного после учреждения ГУЛАГа в 1930 году?
Ничего не могу сказать про взятку — документов об этом я не видела, да и вряд ли они могли где-нибудь сохраниться, если бы такое и случилось. То, что США всерьез заботило возникновение ГУЛАГа, я считаю мифом. Когда Соединенным Штатам было действительно выгодно, они отлично торговали с нашей страной.
Что касается Меллона, то он, будучи миллионером, приобретал наши шедевры для личной коллекции. Известно, что только в 1930-1931 годах он купил в СССР 21 картину высочайшего художественного уровня. Он отбирал все эти шедевры по «аукционному» каталогу 1923 года, а потом в Эрмитаж приходили телеграммы от наркома просвещения Андрея Бубнова с требованием удовлетворить запросы Меллона.
Но потом у него начались серьезные проблемы на родине.
Да, в 1932 году выяснилось, что Меллон не заплатил налоги на астрономические суммы. Как обычно бывает в подобных случаях в Америке, разразился большой скандал, его немедленно сняли с должности министра. Чтобы не попасть в тюрьму, Меллону пришлось всю свою коллекцию отдать в дар американскому народу. Он основал в Вашингтоне Национальную галерею искусства, значительная часть экспонатов которой состоит из шедевров, проданных Меллону из собрания Эрмитажа.
В Национальной галерее искусства в Вашингтоне указано, что многие ее экспонаты раньше хранились в русском Эрмитаже?
Нет, и подобная порочная практика, к сожалению, существует и в других зарубежных музеях, в которых оказались наши художественные ценности, проданные на рубеже 1920-1930 годов. Конечно, это некорректно. Впрочем, надо заметить, что далеко не во всех российских музеях, как и в музеях всего постсоветского пространства, есть указания о том, кому принадлежали их экспонаты до 1917 года.
А в Музее Галуста Гюльбенкяна в Лиссабоне, другом крупнейшем заграничном хранилище проданных сокровищ Эрмитажа, такие указания существуют?
Их практически нигде нет, разве что в специализированных каталогах. Провенанс (информация о происхождении) существует в документах, имеющихся в музейных фондах, разумеется. Но не в подписях к экспонатам в залах. Гюльбенкян, кстати, тоже был крупнейшим скупщиком российских художественных ценностей.
Но сейчас я хочу обратить внимание на другой важный нюанс. Помните фильм советского режиссера Эдмонда Кеосаяна «Корона Российской империи, или Снова неуловимые», где доблестные юные чекисты противостоят злым и карикатурным белоэмигрантам, якобы пытающимся выкрасть из советского музея Большую императорскую корону?
Помню, хотя он еще в детстве мне показался глуповатым и пошловатым.
А мне он нравится. Хотя бы потому, что в нем очень много смелых по тому времени подтекстов. В частности, прекрасную и в высшем смысле патриотическую песню «Русское поле» поет белогвардейский поручик. Так вот: там есть эпизод, когда экскурсовод в музее произносит очень необычный для советского времени монолог:
В стране еще голод и разруха. Не продать ли все это? Сменять на сахар, хлеб, одежду. Нет — вы это не сделаете никогда. Вы должны сохранить сокровища, потому что они неотделимы от истории нашей, истории беды и величия России
Создатели фильма посчитали нужным эту позицию обозначить хотя бы таким образом: ведь и тогда невозможно было говорить о том позоре 1920-1930 годов. Кстати, экспонаты из музейных фондов в то время советская власть реализовывала не только за границей, но и на аукционах внутри страны.
Тут уже вспоминается сюжет «Двенадцати стульев» Ильфа и Петрова.
Да, там очень четко описано, как все это происходило. Например, в Ленинграде одна из подобных торговых точек находилась непосредственно в Зимнем дворце. Этот аукцион весьма активно работал. Эрмитажные исследователи, например, обнаружили, что на одном таком аукционе кооператив сотрудников ОГПУ приобрел полотно под названием «Вера, надежда, любовь». Я сразу представила, как эта картина смотрелась в кабинете следователя…
Сопротивление музейщиков
Вы подчеркивали, что в XX веке «жизнь Эрмитажа вплоть до середины 1980-х годов была борьбой вечного с безвременьем». Как это происходило при Сталине? Сопротивлялись ли музейщики Эрмитажа таким варварским распродажам?
Конечно, сотрудники Эрмитажа сопротивлялись распродажам, нередко рискуя не только свободой, но и жизнью. Для этого они использовали разные способы. Иногда, пользуясь художественной безграмотностью работников «Антиквариата», музейщики отдавали им не те полотна, которые те требовали, а похожие.
Картина Яна ван Эйка «Благовещение». Продана в 1930 году. Сейчас находится в Национальной галерее искусства в Вашингтоне (США)
Были и другие ухищрения. Но когда люди из «Антиквариата» вооружались каталогом фирмы Липке, где каждый предмет из коллекции Эрмитажа имел не только наименование, но и инвентарный номер, противостоять этому было невозможно.
Тогда в ход пошли письма самому высокому начальству. В 1932 году директор Эрмитажа Борис Легран предложил своему заместителю Иосифу Орбели написать Сталину с просьбой оградить от распродажи сектор Востока Эрмитажа. Легран отправил это послание через секретаря ЦИК Авеля Енукидзе, которого хорошо знал.
Енукидзе в тот период был у вождя в фаворе. Не знаю, это ли сыграло свою роль или какие-либо иные факторы, но вскоре из Кремля пришел положительный ответ, который музейщики Эрмитажа использовали как охранную грамоту для восточной коллекции.
Вот именно. И тут защиты от посягательств сотрудников «Антиквариата» не имелось, хотя после ответа Сталина на письмо Орбели сотрудники Эрмитажа пытались отнести к сектору Востока многие предметы западноевропейского искусства. Но однажды заведующая отделом Запада Татьяна Лиловая случайно увидела на столе одного из руководителей «Антиквариата» список эрмитажных реликвий, готовившихся к продаже за границу.
Среди них были «Мадонна Бенуа» Леонардо да Винчи (это единственная его работа, хранящаяся в нашей стране!), «Хозяйка и служанка» Питера де Хоха, «Юдифь» Джорджоне (это тоже единственная его картина в России) и еще несколько шедевров аналогичного уровня. Лиловая от увиденного пришла в ужас и написана еще одно письмо Сталину.
«Дорогой Иосиф Виссарионович, обращаюсь к Вам, т.к. только Вы один можете помочь мне в моем деле.
Я ведаю Сектором западноевропейского искусства в Гос. Эрмитаже. Антиквариат в течение пяти лет продает предметы искусства из этого сектора. Пять лет я боролась за то, чтобы продавали второстепенные вещи, но последние три года продаются главным образом первоклассные вещи и шедевры. Самое же последнее время идут почти исключительно шедевры и уники. Продано за это время вещей из моего Сектора на сумму не меньше 20.000.000 зол. рублей. Сейчас продают страшно дешево, например, из 3-х имевшихся в Эрмитаже картин Рафаэля две уже проданы 2 года назад: одна — Георгий, за 1.250 т.р. и другая — Мадонна Альба — за 2.500 т.р. Сейчас берут последнего Рафаэля (остается одна сомнительная картина, которую Антиквариат возил за границу и не продал) — Мадонну Конестабиле, причем Антиквариат ее ценит только в 245 т.р.
По моим подсчетам, в Эрмитаже осталось вещей, которые можно сейчас продать, никак не больше чем на 10.000.000 руб. зол., но мои оценки Антиквариат понижает обыкновенно по крайней мере в 2 раза. Но тогда в Эрмитаже не останется ни одного шедевра и Эрмитаж превратится в громадное собрание произведений искусства среднего достоинства, в громадное тело без души и глаз. Между тем, если сейчас запретить им продавать шедевры, мы сумеем сохранить музей первоклассного достоинства. Необходимый нам как громадный политико-просветительный фактор в деле воспитания непрерывно растущих культурно широких масс и необходимейшее пособие для воспитания наших художников, работающих над усвоением достижений культуры отживших формаций.
Нужно полагать, что пролетариат, строящий первое в мире соц. государство, имеет право на изучение культурного наследия на первоклассных образцах. Ведь никому не придет в голову изучать философию или историю классовой борьбы без Маркса и Энгельса. Все понимают, что если изъять эти имена из 19 века или Ваше и т. Ленина из 20-го, то никакой истории и философии, полезной для пролетариата, не получится, а в вопросе культурного наследства думают легко обойтись без таких гигантов, как Леонардо да Винчи, Рафаэль, Рембрандт, Рубенс и Тициан, и без зазрения совести продают их.
Очень прошу Вас вмешаться в это дело и остановить ретивых продавцов. Пусть лучше организуют как следует продажу рядовых вещей, которую они совершенно забросили.
Необходимо вмешаться сейчас же, т.к. теперь они продают уже последние шедевры. В последнем полученном мною приказе находятся картины, уход которых обезглавливает собрание голландского и итальянского искусства, и собрание драгоценностей, и целый ряд самых лучших и редчайших произведений прикладного искусства. Если немедленно не остановить их, то потом будет поздно».
Пиотровский Б. Б. История Эрмитажа. М.: Искусство, 2000. С. 439-440, стилистика и орфография оригинала сохранены.
Текст она сформулировала, умело используя в нем официозную советскую риторику, написав, что лишить Эрмитаж и страну этих картин, равносильно тому, что вычеркнуть имя Сталина из истории партии. Отклика не последовало.
Почему тогда в 1933-1934 годах эти позорные заграничные распродажи постепенно прекратились?
К тому времени мировая экономика еще не оправилась от Великой депрессии. В условиях низких цен на драгоценные металлы и антиквариат больших доходов от этих распродаж не было, но, как мы уже говорили, они приносили нашей стране тяжелейший репутационный ущерб на международной арене. Кроме того — и это главное — пропала необходимость. Страна все же выбралась из разрухи 1920-х.
Невосполнимые утраты
А есть ли еще в истории пример того, когда какая-либо страна распродавала в массовом количестве свои предметы искусства? Я слышал, что санкюлоты во время Великой французской революции грабили дворцы знати и оскверняли могилы своих королей, но не помню, чтобы якобинцы или монтаньяры выставляли на продажу художественные ценности.
Я не знаю про подобные прецеденты в мировой истории. Тем более если речь идет про великую страну с богатейшими культурными традициями. Но известны случаи, когда императоры или министры продавали части свои коллекций. Подчеркнем — своих, не государственных.
Именно этим принципом руководствовалась Екатерина Великая, когда после Семилетней войны купила в Германии коллекцию картин, чтобы «утереть нос» Фридриху II, который изначально намеревался их приобрести, но не смог из-за оскудения казны. Русская казна тоже была пустоватой в тот момент, но императрица прагматично решила, что эффект от покупки дороже денег. И она оказалась права.
Кстати, именно это собрание стало «закладным камнем» основанного ею в 1764 году Эрмитажа. Вот такая историческая антитеза — Екатерина в сложный период для страны покупала искусство на Западе, а большевики в период кризиса его туда продавали.
Сейчас до сих пор немало персонажей, пытающихся оправдать эти сталинские распродажи российского культурного достояния на рубеже 1920-1930-х годов нуждами индустриализации или необходимостью повысить обороноспособность нашей страны накануне грядущей войны. Что вы можете им сказать?
Пусть найдут в себе интеллектуальные силы изучать и анализировать историю по различным подлинным документам, а не по советским изданиям материалов съездов КПСС, «Краткому курсу ВКП(б)» и им подобным.
При Сталине распродажа шедевров Эрмитажа проводилась скрытно и тайком от народа. Это правда, что не все документы, касающиеся этой истории, до сих пор рассекречены?
Почти никогда нельзя сказать, все документы рассекречены и доступны или нет, поскольку неизвестно, сколько их и в каких архивах они находятся. Но большое количество материалов в постсоветское время опубликовано и открыто исследователям. В свое время Эрмитаж, например, вел серьезную работу, связанную с публикацией документов о распродажах. Эта работа важна и для искусствоведов, и для исследователей советского периода нашей истории, да и для всех, кто хочет знать прошлое своей страны, а не «питаться» мифами.