на каком основании пифагор различал философию и мудрость философов и мудрецов

«Любовь к мудрости»

От Пифагора — религиозного деятеля и пророка — мы переходим теперь к Пифагору — философу и ученому. На эту сторону его деятельности традиционно обращали больше внимания в исследовательской литературе[150]. Естественно, самосский мыслитель занимает почетное место в любом труде по истории античной философии и античной науки. Соответственно, в данной сфере больше выясненного, бесспорного и меньше разного рода загадок.

Являлся ли Пифагор первым философом? С точки зрения традиционных представлений о развитии эллинской философской мысли — никоим образом. Если уж кому-то отводят эту роль — то Фалесу. А после Фалеса был Анаксимандр (еще один претендент на звание «отца философии»)… И только еще несколько позже — Пифагор.

Всё это так. Однако следует учитывать, что ни Фалес, ни Анаксимандр сами себя философами не называли. Фалес причислялся еще к мудрецам, Анаксимандр — уже нет. Но в любом случае слов «философ», «философия» в их пору не существовало. По довольно согласному свидетельству источников, приоритет во введении этих терминов принадлежит именно герою нашей книги.

Необходимо небольшое пояснение. «Мудрость» по-древнегречески — «софия», мудрец — «софос». Стало быть, философия — «любовь к мудрости» (первый корень слова происходит от глагола «филео» — «любить»). И, соответственно, философ — любящий мудрость.

Итак, вот некоторые свидетельства, приписывающие именно Пифагору честь изобретения этих слов и объясняющие, почему он их придумал. Чем философ отличается от мудреца?

«Пифагор называл свое учение любомудрием (философией), а не мудростью. Упрекая семерых мудрецов (как их прозвали до него), он говорил, что никто не мудр, ибо человек по слабости своей природы часто не в силах достичь всего, а тот, кто стремится к нраву и образу жизни мудрого существа, может быть подобающе назван любомудром (философом)» (Диодор Сицилийский. Историческая библиотека. X. 10. 1).

«Философию философией [любомудрием], а себя философом [любомудром] впервые стал называть Пифагор, когда спорил в Сикионе с Леонтом, тираном Сикиона или Флиунта… Мудрецом же, по его словам, может быть только бог, а не человек. Ибо преждевременно было бы философию называть «мудростью», а упражняющегося в ней — «мудрецом», как если бы он изострил уже свой дух до предела; а философ [«любомудр»] — это просто тот, что испытывает влечение к мудрости» (Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. I. 12).

Объяснение, в общем-то, вполне последовательное и производящее впечатление аутентичного. Если исходить из него, получается, что Пифагор упрекал своих предшественников в чрезмерной самонадеянности. Они полагали, что мудрость уже открыта им, в то время как на самом деле путь к мудрости бесконечен. Поэтому лучше быть скромнее, говорить о своей любви к мудрости, влечении к мудрости, а не об обладании мудростью.

Мудрец знает, философ ищет. Поэтому мудрецы высказывали свои мнения в форме кратких декларативных изречений, афоризмов, не утруждая себя тем, чтобы их доказывать. А для философа аргументация своих тезисов решительно необходима.

Можно обратить внимание еще на то, что, согласно утверждению Пифагора (представленному в явной форме у Диогена Лаэртского и, видимо, подразумеваемому у Диодора Сицилийского), подлинно мудр только бог, человеку же это в принципе не дано. Здесь мы имеем, таким образом, «ниточку», связывающую философию Пифагора с религией. Фигура мыслителя обретает большую целостность.

Но если Пифагор — автор термина «философия», можно ли из этого сделать вывод, что он являлся и первым представителем мировой философии? Повторим: если отталкиваться от общепринятой точки зрения — то, конечно, нельзя. Но возможен ведь и иной ход мысли. Ему следует, например, один из крупнейших современных отечественных специалистов по древнегреческой философии Ю. А. Шичалин.

Так, он высказывает следующее соображение: «Покамест определенная культура не знает того или иного понятия, не фиксирует это понятие с помощью определенного термина, пока она тем самым не осознаёт, не мыслит его как известную ей духовную реальность, он в известном смысле и не существует»[151].

Что вытекает из сказанного? Вещь достаточно принципиальная: пока не существовало термина «философия» — не существовало и самой философии. Раз этот термин вводит Пифагор — значит, философия рождается только вместе с ним.

Далеко не каждый подпишется под этими словами, но и нельзя не согласиться, что определенный резон они имеют. Возможно ли явление до термина — вообще говоря, вопрос не простой. Аналогичным образом обстоит дело (если оставаться на почве той же древнегреческой цивилизации), например, с феноменом демократии. Нередко можно встретить мнение, что основатель античной (а стало быть, и мировой) демократии — афинянин Солон, действовавший в начале VI века до н. э.[152] Однако доподлинно известно: само слово «демократия» появилось много позже Солона — не ранее середины V века до н. э. Так мог ли Солон ввести то, о чем ни он сам, ни его современники не имели понятия? Поэтому более близкой к истине представляется точка зрения, согласно которой «отцом демократии» Солона считать нельзя. Установленное им государственное устройство было лишь первым шагом к будущему демократическому правлению[153].

Далее, Ю. А. Шичалин подчеркивает, что говорить о философии в полном смысле слова можно лишь начиная с того времени, когда появляются философские школы. А первой из таковых была именно школа Пифагора. Правда, более ранних философов (Фалеса, Анаксимандра и нескольких других) объединяют иногда в «милетскую школу», но это объединение является вполне условным и искусственным. А вот у пифагорейцев действительно устанавливается правильная преемственность учения — от учителя к ученикам и далее. Стало быть, и с этой стороны Пифагор — подлинный основоположник философии.

Но кем же тогда были пресловутые Фалес, Анаксимандр и иже с ними, если не философами, как принято считать? Ю. А. Шичалин полагает, что их точнее было бы называть учеными, естествоиспытателями. Они ведь действительно занимались проблемами природы, физического мира, размышляли о законах, управляющих этим миром.

Впрочем, как бы то ни было, ни в одной книге об античной философии ее история не начинается с Пифагора. Такова традиция, и вряд ли какие-либо доводы способны ее изменить. Тем не менее нужно отдавать себе отчет в том, что роль великого самосца в становлении мировой философской мысли — и на ключевом этапе, у самых ее истоков! — исключительно велика.

Наряду с одной крайней позицией, утверждающей, что до Пифагора не было философов, есть и другая, не признающая философом самого Пифагора. Он-де являлся религиозным учителем, пророком, чудотворцем — кем угодно, но не представителем философии как определенной формы познания и мышления. Для философии характерен рационализм, а в учении Пифагора слишком уж много элементов иррационального.

Помимо всего прочего, указывается на то, что Пифагор не писал философских трудов. Это, кажется, можно считать соответствующим действительности. Отсутствие сочинений Пифагора подтверждается целым рядом античных свидетельств. Процитируем несколько важнейших.

«Нет ни одного сочинения, которое признавалось бы принадлежащим ему самому [Пифагору], но многие описали его жизнь…» (Иосиф Флавии. Против Апиона. I. 163).

«Ни Пифагор, ни Сократ, ни Аркесилай, ни Карнеад ничего не написали» (Плутарх. Моралии. 328а). Из лиц, упомянутых здесь помимо Пифагора, Сократ всем хорошо известен, а философы Аркесилай и Карнеад жили уже в эпоху эллинизма.

«Посидоний (крупный эллинистический философ. — И. С.) говорит, что уже Пифагор принимал Платоново учение о душе, заключая об этом на основании письменных сообщений некоторых из его учеников, поскольку до нашего времени не сохранилось ни одного сочинения самого Пифагора» (Гален. О взглядах Гиппократа и Платона. 459 Muller). Здесь формулировка более мягкая: сказано лишь, что труды Пифагора не сохранились. Но, наверное, потому и не сохранились, что их вообще не было?

Свидетельства такого рода можно было бы приводить и далее, но в этом уже вряд ли есть большой смысл. Им противостоит следующее высказывание Диогена Лаэртского:

«Некоторые говорят вздор, будто Пифагор не оставил ни одного писаного сочинения. Но сам физик Гераклит чуть не в голос кричит: «Пифагор, сын Мнесарха, превыше всех людей занимался изысканиями и, отобрав эти сочинения, создал свою мудрость, свое многознание, свое дурнописание». Так он судит потому, что сам Пифагор в начале сочинения «О природе» пишет: «Нет, клянусь воздухом, которым дышу, клянусь водой, которую пью, не приму я хулы за эти слова…» В действительности же Пифагором написаны три сочинения — «О воспитании», «О государстве» и «О природе». А сочинение, приписываемое Пифагору, принадлежит Лисиду, тарентинскому пифагорейцу, который бежал в Фивы и был учителем Эпаминонда. Далее, Гераклид, сын Сарапиона, в «Обзоре Сотиона» утверждает, что Пифагор написал, во-первых, книгу в стихах «О целокупном», во-вторых, «Священное слово», которое начинается так:

Юноши, молча почтите вниманием это вещанье…

в-третьих, «О душе», в-четвертых, «О благочестии», в-пятых, «Элофал, отец Эпихарма Косского», в-шестых, «Кротон» и другие произведения; но «Слово о таинствах» написано Гип-пасом, чтобы опорочить Пифагора, и многие сочинения Астона Кротонского тоже приписываются Пифагору» (Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. VIII. 6—7).

Коль скоро перед нами точка зрения, диаметрально противоположная мнению большинства, необходимо всмотреться в этот отрывок пристальнее, дабы понять: что не в порядке? Разберемся прежде всего с цитатой из Гераклита, которая, несомненно, аутентична (Гераклит, фр. В 129 Diels — Kranz). Гераклит Эфесский, напомним, был современником Пифагора. И если окажется, что столь ранний автор признавал реальность существования Пифагоровых сочинений, то к его «показаниям» следует как минимум отнестись с большим вниманием.

Однако, как уже отмечалось в науке, «в действительности… Гераклит говорит об использовании чужих сочинений, а не о написании собственного… Но отрицать знакомство Пифагора с литературой того времени по меньшей мере странно: он просто не мог не опираться на труды своих предшественников… Прежде всего здесь следует назвать Анаксимандра и Анаксимена, чьи философские принципы нашли прямое отражение в пифагореизме, затем Ферекида Сиросского»[154].

Таким образом, «ларчик просто открывался». И ведь на самом деле, если еще раз перечитать вышеприведенный фрагмент Гераклита, станет ясно: говорится именно о том, что Пифагор работал с трудами других авторов. Соответственно, ничего нового мы тут не узнаём. Ранее уже отмечалось, что Пифагор еще в молодости общался и с Анаксимандром, и с Ферекидом. Ясно, что и их книги он должен был читать.

Таким образом, Диоген Лаэртский просто неправильно понял свидетельство Гераклита, посчитав, что тот говорит о произведениях самого Пифагора. Но, помимо этого, позднеантичный историк философии приводит, как видим, целый длинный список работ, якобы принадлежавших перу самосца. А с ними как быть?

Тут всё тоже не так сложно, как может показаться. Эти работы были на самом деле созданы позже, другими людьми, и только приписаны Пифагору. Зачем это делалось?

В наши дни хорошо известно явление плагиата, когда недобросовестный автор «ворует» чужие произведения, обозначая их своим именем. В античности такое тоже бывало, но редко. Значительно чаще встречалось нечто противоположное — то, что можно было бы назвать «антиплагиатом» или «плагиатом наоборот». А именно: малоизвестный автор, выпуская в свет свое сочинение, ставил над ним имя более известного — для того, чтобы придать своим писаниям больший авторитет. Тоже, конечно, в известном смысле недобросовестность, но совсем в ином духе.

Иногда к такому приему прибегали из самых благих побуждений. И особенно этим отличалась как раз пифагорейская школа. Она существовала, как известно, на протяжении целого ряда столетий — и всё это время ее представители относились с исключительным пиететом к «отцу-основателю». Потому-то многие пифагорейцы подписывали свои труды не собственными именами, а именем Пифагора. Тем самым они как бы признавали его подлинным автором всего ими написанного, а себе отводили лишь скромную роль людей, просто излагающих взгляды учителя.

Так и получилось, что даже много позже смерти Пифагора продолжали появляться произведения, написанные будто бы им, а на самом деле — его последователями. Диоген Лаэртский, кстати, и сам на это указывает; он даже готов признать, что Пифагору приписывали чужие сочинения и по совсем другой причине — будто бы чтобы опорочить его. Этого-то как раз могло и не быть…

В любом случае, если Пифагор ничего не писал, это никоим образом не повод «отчуждать» его от философии. Были ведь и другие представители античной философской мысли, не оставившие письменных трудов. Самый известный — Сократ[155].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Продолжение на ЛитРес

Читайте также

Для мудрости нет предела

Для мудрости нет предела 12 ноября 2000 года. Бискайский залив45°30’ с. ш., 08°32’ з. д.08:30. Ночь была очень сложная, ветер встречный, дождь холодный. Идут пароходы.11:00. Встает солнце, а над мачтой яхты тучи и идет дождь. Воздух стал теплее, волна подлиннее, а впереди простор.

Красота («Я заблудился в дебрях мудрости…»)

Красота («Я заблудился в дебрях мудрости…») Я заблудился в дебрях мудрости, А знаю — просто надо жить И о минувшей благокудрости Бесцельно и грешно грустить… Все так, как есть и быть положено, И виноватых в мире нет, И горе лишь затем умножено, Чтоб к радости стремился

Дорогой мудрости

Дорогой мудрости О том, как Сенека понимал восхождение к мудрости, мы узнаем из одного из последних сохранившихся писем к Луцилию. Первый шаг на этом пути состоит в умении определять истинные ценности. Благодаря этому мы впервые постигаем понятие «ценности природы и

ПОСТИЖЕНИЕ МУДРОСТИ ТОЛЬТЕКОВ

ПОСТИЖЕНИЕ МУДРОСТИ ТОЛЬТЕКОВ — Обстоятельства, при которых произошло мое первое знакомство с учением дона Хуана, — пишет в своей книге «Мудрость тольтеков» Норберт Классен, — сделали «магию» для меня не только помощницей в жизни, но и моим жизненным путем. В то время у

Йеше Цогьял Победоносный Океан Мудрости

Йеше Цогьял Победоносный Океан Мудрости Карола Шнайдер-ВалднерЙеше Цогьял жила в VIII веке. Ее относят к числу женщин, достигших Просветления в Тибете в период становления буддизма в этой стране. Следуя советам своего учителя, Цогьял всю жизнь открыто пренебрегала

Ощущение старости и мудрости

Ощущение старости и мудрости Странно в 55 лет воспринимать себя стариком.— Какая-то неизменяемая сущность, сохранившаяся с детства до наших дней, с ужасом косится на изменившихся друзей и с ещё большим страхом обнаруживает перемены во мне самом. Старость — это

Беседы: нельзя ли «позаимствовать мудрости»?

Беседы: нельзя ли «позаимствовать мудрости»? К беседам мы относим такие собрания вопросов и ответов, в создании которых сам Махарши не принимал никакого участия, разве только просматривал и давал разрешение на публикацию. Наиболее известны среди них два самых ранних

Глава 4 Волнение речей над глубинами мудрости

Глава 4 Волнение речей над глубинами мудрости Махарши почти ничего не писал и вообще был невысокого мнения о литературном труде, ибо считал, что поэт или писатель не приобретают ничего нового, зато теряют не только душевный покой, но и необходимую для духовного развития

Беседы: нельзя ли «позаимствовать мудрости»?

Беседы: нельзя ли «позаимствовать мудрости»? К беседам мы относим такие собрания вопросов и ответов, в создании которых сам Махарши не принимал никакого участия, разве только просматривал и давал разрешение на публикацию. Наиболее известны среди них два самых ранних

Источник

para-norm.ru

Пифагор. О всеобщем. Космогония. Философия

О всеобщем. Космогония. Философия

Пифагор о всеобщем

Название философия (ФΙΛОΣОФΙА) придумал первым Пифагор, ибо мудрость (ΣОФΙА) есть знание истины, коренящейся в истинно сущем. Истинно сущее нематериально, бестелесно, вечно и одно только действенно.

Все остальное, соименное сущему,— это материальные и телесные виды, порожденные и разрушимые и никогда в подлинном смысле слова не существующие.

Мудрость (ΣЮФΙА) — это знание о сущих ( KYPI ΩΝ), а не соименных им подобиях.

Тем не менее познание истинно сущего связано с постижением соименных подобий. Те, кто правильно находят общее, смогут правильно рассмотреть и частные вещи.

Первосущим и умопостигаемым является природа чисел и пропорций.

Одно (ТО EN ) — это самобытная сущность, а числа — причины бытия других вещей.

Вещи существуют при помощи подражания ( MIMHΣEI ) числам.

Пифагор считал число первоначалом и материей вещей, и как переменные и постоянные свойства (ПАΘН KAI EΞEIΣ ). А элементами числа — чет и нечет, одно ограниченное, другое — неограниченное ( AIIEIPON ). Единица (ТО EN ) состоит из обоих. Число состоит из одного (ТО EN ). Все небо — числа.

Пифагорова философия выявила 10 пар оппозиций (дихотомий) в двух рядах соответствий ( ΣYΣTOIXIAI ): одно и многое; нечет и чет;

ограниченное и безграничное; покоящееся и движущееся; прямое и кривое;

квадрат и разносторонний четырехугольник; свет и тьма (белое и черное); право и лево; мужское и женское; добро и зло.

Субстанция состоит и вылеплена из этих элементов как из содержащихся в ней составных частей.

Мудрость, говорил Пифагор,— это знание прекрасного, первосущего, божественного и несмешанного, всегда тождественного себе и действующего таким образом, что все, к чему оно» ни прикоснется, также становится прекрасным.

Философия — ревностное стремление к созерцанию всего этого. Философ — человек, который созерцает подлинно сущее и делает практически должное.

Самый бескорыстный нрав у того человека, который занимается созерцанием прекрасного. Он называется философом.

Пифагор говорил об уме и исходящем от него познании. Он обнаружил различие между тем, что делается по воле Тюхэ (богини Судьбы), и тем, что делается согласно уму.

Пифагору первому принадлежат определения человеческого существа и четкого разграничения между людьми и другими живыми существами.

Вся жизнь Пифагора сводилась к следованию богу. В этом — высший смысл его философии.

Основа философии Пифагора — знание об умопостигаемом мире и о богах. Он учит всему, что касается естества, а также этической философии, и заканчивает логикой.

Из искусств Пифагор уважал больше всех прочих музыкальное, искусство девинации (угадывания воли богов), а также искусство врачевания (особенно диайтическое — касающееся образа жизни).

Пифагор передал и общие всем наукам приемы ( KOINAΣ ЕПΙΣТНМАΣ): аподейктику (АПОДЕ1К- TIKH ), искусство давать определения и искусство расчленять понятия ( ANAΛYΣIΣ ).

Космогония от Пифагора

Пифагор и пифагорейцы рассуждали о происхождении Неба. В том, что касается его частей, действий и претерпеваний, строго следовали наблюдаемым фактам. Они без остатка тратили свои начала и причины на объяснение этих вещей, словно соглашаясь с другими фисиологами в том, что бытие всецело исчерпывается тем, что ощущается и заключено внутри «неба» (т. е. видимой Вселенной). Сам Пифагор много говорил о космосе.

В начале мира были да и нет ( NAI H OY ), нечет и чет, одно и ничто ( MONOΣ KAI ZY Г OΣ ), именуемые в просторечии Ураном и Геей ( OYPANOΣ KAI ГАΙА).

Из семени Урана, ставшего центральной точкой плоской окружности, от вращения которой образовалась поверхность шара ( XPOIA THΣ ΣФАΙРАΣ), воссуществовало Единое (ТО EN ). Тотчас же стали втягиваться ближайшие части окружавшего Единое пустого бескрайнего и ограниченного пределом (ПЕРАΣ).

Добавив ничтожно малое к единому, воссуществовала Единица (Н MONAΣ ), которая, вспыхнув, породила эфир (АΙΘНР), состоящий из мириадов подобных ей монад. Эта монада также называется Первородной (П PΩTO Г ONOΣ ).

Разогревшись от быстрого вращения, монады составили огненный шар всемирного очага ( EΣTIA ). В этом очаге они переплавились, породив мириады монад, диад, триад, тетрактид, пентад, гексад, гептад, октад, эннеад, декад и подобных им. Эти числа составили эфир, горячий в середине и охлаждающийся у крайних пределов сферы, холодный в сопредельном бесконечном, которое проникает в мир из окружающего эреба, как если бы вдыхало пустоту и дуновение (П NEYMA ), разграничивающие физические сущности (ФΥЕΙΣ).

Палящий очаг ( EΣTIA ), негаснущий костер (П YP ) раскаленного эфира, образовав красный светящийся шар, стал Солнцем, престолом Зевса (ΔΙΟΣ Θ PONOI ) и Зевсовым Оплотом (ΔΙΟΣ ПΥРГОΙ).

С первых дней путь Очага, который вместе с мириадами себе подобных обращается вокруг некоего центра, пролегает в Млечном Пути (ГАΛАКТΙКН). Северный полюс космоса Пифагор называл символически печатью Реи, а ответвления Млечного Пути — Руками Реи. Из прочих звезд одни подвластны Офионею (созвездие Дракона), другие Крону (созвездия эклиптики), третьи Океану (или Посейдону) (созвездие Южная Рыба).

Охлажденный в сопредельном бескрайнем эфир, сгустившись, стал воздухом (П NEYMA ), паром ( ATMOΣ ), а уплотнившись — водой ( YΔΩP ). В мрачных и холодных недрах Эреба и Хаоса вода замерзла и затвердела, став Твердью ( X ΘΩ N ).

Центральный очаг излучает страстное желание ( EPΩΣ ), которым он управляет образовавшейся из эфира вещественной телесной вселенной ( X Θ ONIA ) в пространстве (ХАОΣ A П EIPON ) и времени ( X Р ONOΣ ).

Вещественная телесная вселенная ( X Θ ONIA ), обращающаяся вокруг центрального очага, затвердевая, распалась на отдельные небесные тела, известные как блуждающие светила (ПΛ ANHTAI ) и Луна.

Планеты были отданы Ураном в управление титанам.

Планета Сверкающая ( ΣTΙABΩN ) отдана в управление Числу (АРΙΘМОΣ, KOIOΣ ) и Памяти ( MNHMOΣYNH ), которые правят совместно. Это видимый образ Аполлона. Эпицикл планеты 88 дней.

Планета Огненная (ПΥРОЕΙΣ,- ENTOΣ ) была отдана титанам Крию (КРΙΟΣ) и Дионе ( ΔIΩNH ), но на ней царствует безраздельно Крий. Это видимый образ Ареса. Эпицикл планеты 687 дней.

Планета Видимая (ФАΙΝΩΝ) была отдана титанам Крону ( KPONOΣ ) и Pee ( PEA ), но царствует на ней безраздельно Рея. Это видимый образ Крона. Эпицикл планеты составляет 29 с половиной лет.

Таково зарождение мира по Пифагору.

Фисиалогия

(натурфилософия) от Пифагора (ФΥΣΙКОΝ)

Пифагор считал хронос ( XPONOΣ ) сферой объемлющего (небосводом) ( ΔIAΣTHMA OIKOYMENHΣ ).

Время — число движения или общее измерение ( ΔIAΣTHMA ) Вселенной.

Пифагор определил движение как неопределенное (ТО AOPIΣTON ), ибо оно способно прекращаться, а значит — не существует.

Пифагорейцы признавали существование пустоты и утверждали, что она проникает в небо из бесконечной ( A П EIPON ) пневмы, как если бы небо вдыхало ее.

Пифагор первым ввел систему мер и весов.

Пифагор символически изображал космос в виде грота и пещеры. Недра пещеры воспринимаемого мира мрачны, окружены скалами, изобилуют влагой. Наяды, которые владычествуют над водами, обозначают души, нисходящие в мир для рождения. Потому и сказано у Гомера:

близко нее полутемный с возвышенным сводом

Грот, посвященный прекрасным,

слывущим наядами нимфам.

(Гомер. Одиссея, XIII . Пер. В. Жуковского)

Радуга ( IPIΣ ) — «вещание Солнца», лучи которого преломляются в каплях, отражаются от неба. Радуга — зеркальная видимость Солнца.

Эхо — многократно раздающийся в ушах «голос высших сил», ему надо молиться, когда дуют ветры.

Землетрясение ( ΣEIΣMOΣ ) происходит от «сходки мертвецов».

Гром гремит ради угрозы обитателям Тартара, чтобы они боялись.

Звук, издаваемый бронзой при ударе,— голос даймонов, запертых в бронзе.

. Из телесных фигур воплотились тела, данные в ощущениях,— их 4 — огонь, воздух, вода и земля, которые изменяются и превращаются друг в друга, из них рождается Космос — живой (ЕМΨУХОΣ), наделенный сознанием ( NOEPOΣ ), шарообразный, содержащий в середине очаг (Солнце), планеты и Землю, тоже шарообразную и населенную со всех сторон. Есть и антиподы, и что для нас наверху, то для них — внизу.

Закон сохранения энергии по Пифагору: в космосе в равной пропорции ( IΣOMOIPA ) сосуществуют свет и тьма, горячее и холодное, сухое и влажное; когда одно прибавится — другое убавится.

Поэтому, когда из них преобладает горячее — наступает лето, когда холодное — зима, когда они в равновесии — то наилучшие времена года, из коих весна, пора цветения, благотворна для здоровья, а осень, пора увядания, болезнетворна.

Так и в сутках: утро — пора расцвета, вечер — увядания.

Пифагор рассказывал о заливах и обитателях Красного моря (ПЕРΙ THE ЕРΥΘРАΣ ΘАΛАТТНΣ).

Воздух вокруг Земли болезнетворный, поэтому все живущие в нем смертны, а горний (возвышенный) воздух — вечнодвижущийся, чистый и здоровый. Все, существующие в нем, бессмертны и потому божественны.

От Солнца исходит луч, проникающий через холодный и плотный эфир (воздух — холодный эфир, влага и море — плотный эфир). Этот луч проникает в самую глубь и там все животворит.

Животные рождаются друг от друга от семени, а рождение от земли невозможно. Семя — капля головного мозга и сердечной крови, содержащая в себе теплый пар. Попадая в матку, эта капля испускает ихор, кровь и влагу, из которых образуются плоть, жилы, кости, волосы и все тело, а из испарения — душа и способность ощущения. Зародыш формируется за 40 дней. Младенец созревает за 7, 9 или 10 месяцев и рождается на свет.

Пифагор о Богах

( MYΣTIKOΣ ΛОГОΣ, ΙЕГОΣ ЛОГО1, ΛОГОΣ ПЕРΙ Θ EΩN )

Священное Слово, или учение о богах: «Это слово о богах принадлежит Пифагору, сыну Мнесарха, которое я (Пифагор) постиг, пройдя посвящение в Либетрах Фракийских (у могилы Орфея) с помощью Аглаофама, посвящающего в тайны, который передал мне, что Орфей — сын Каллиопы, обученный матерью на горе Пангей, что неизменная сущность числа является изначальной силой, пекущейся обо всем, что есть на небе и на земле, и о той природе, что между ними, она также — корень постоянства божественных людей, богов и даймонов».

Пифагор научился всему, что относится к культу богов и прочим жизненным правилам, у магов и многое у них заимствовал.

Он много говорил о жертвоприношениях, как нужно совершать их в то или иное время, о других почестях богам, о погребении — как нужно предавать земле.

В целом, Пифагор в вопросе о богах был приверженцем толкования и образа мыслей Орфея и почитал богов примерно так же, как Орфей, чтя их, запечатленных в изваяниях из меди, но связанных не с нашими человеческими формами, а с божественными первообразами,— их, всеобъемлющих, обо всем пекущихся и имеющих природу и образ вселенной.

Разумно воспринимать сказанное Пифагором как слова существа высшей природы, а не обычного человека.

Первоначалом всех предписаний Пифагора является идея следования богу.

Бог объявляется в истине, учил Пифагор. Только стремление к истине приближает людей к богу: ведь от магов он знал, что бог, которого они называют Оромаздой, телом своим подобен свету, а душой — истине.

Ничто не происходит самопроизвольно и случайно, но все совершается согласно божественному промыслу, особенно с людьми добрыми и благочестивыми.

Следует делать то, что доставляет богу радость.

Нужно не искушать и не гневить божественный промысел личными желаниями, а желать от богов всего того, что заслужил.

Пифагор исследовал связь с божеством и единение с ним, общность ума и общность божественной части души у друзей.

Волю божества нелегко угадать тому, кто не умеет слушать бога, или не слушает услышавшего бога, или не подготовлен божественным искусством к этому слушанию.

Пифагор так радел об искусстве угадывания воли божества. Это искусство — единственный толкователь воли богов.

Пифагор обращал внимание и на знамения, и на прорицания, и на вещие голоса, и на вещие сны, в общем, на все, кажущееся случайным, а на деле — посланное Аполлоном.

Первосущей является природа чисел и пропорций, пронизывающая все. Существование богов определяется числом.

Учение орфиков и пифагорейцев о «круге необходимости» для души, стремление очиститься от скверны материальной жизни, запрет употреблять мясо животных, философию числа завещал Пифагор своим последователям.

О высших существах Пифагор говорил подобающим образом, вспоминал и воздавал почести богам. За обедом он совершал возлияния богам и призывал славословить высших существ каждый день.

Следует воздавать почести богам и героям, но не равные: богам в благоговейном молчании, облачившись в белое и очистившись, а героям — после полудня.

Божество достойно власти над вселенной.

Боги выше даймонов, последние — полубогов, герои — людей.

Пифагор рассуждал о даймонах и считал местом их пребывания Луну (Атлант и Фойба, Астерия и Лето, Геката и Артемида, Селена).

Солнце и планеты — место, где находятся титаны, даймоны и боги (Гиперион и Тея, Крон и Рея, Гелиос, Гестия, Зевс, Аполлон, Гермес, Афродита, Гефест, Арес и Афина).

Боги неповинны во зле. Просто писатели и поэты говорят плохое в мифах о богах. Так полагал Пифагор.

Полезно думать о божестве, что оно есть и заботливо относится к человеческому роду, наблюдает за ним и не презирает его. Ведь мы нуждаемся в таком руководстве, против которого, если уж принимаем его, не сочтем себя вправе восставать.

Смешно поступают люди, ищущие источник блага где-то в другом месте, а не у богов. Это похоже на то, как если бы некий человек в стране, где правит царь, стал служить какому-нибудь начальнику из граждан, подчиняющихся царю, пренебрегая тем, кто начальствует над всеми. Если есть бог и он — господин над всеми, нужно просить блага у господина. Всех тех, кого любит и кому рад бог, он наделяет их благами.

Для бога возможно все: нет ничего невозможного — верь всегда и надейся. Богу легко и возможно сделать все, что захочет.

Из того, что восходит к божеству, ничто не может вызывать недоверия. Потому Пифагор и верил баснословным рассказам о Гермотиме Клазоменском, Эпимениде Критском и Аристее Проконнеском.

Боги прощают тех, кто не меньше богов чтит отцов. Ведь почитанию богов мы научились от отцов.

Возвещают о богах обряды очищения и мистерии (таинства), в которых содержится самое точное знание о богах. Разгласившим тайное знание божество мстит.

Родили вопреки природным законам Зевс — Афину, Гера — Гефеста, чтобы их детища любили лишь одного из супругов, оставаясь чужды другому.

Наиболее человеколюбивых богов, Аполлона и Эрота, все художники и скульпторы изображают имеющими облик мальчиков. Так и города посылают мальчиков в засуху просить богов о дожде, как наиболее послушных божеству, ибо они одни сохраняют ритуальную чистоту.

Люди трижды совершают возлияния богам, и Аполлон прорицает с треножника из-за того, что троица — первое рожденное число, от нее начинается уходящий в бесконечность ряд чисел, символизируя недостаток двойственности. Треножник дан ему ввиду совершенства числа три. Аполлон пересекает один из трех кругов, а Гелиос содержится в двух других. Аполлон знает прошлое, различает настоящее и видит будущее (начало, середину и конец). Аполлон — монада, в смысле формообразующего принципа (ЕΙΔОПОΙΟΣ).

Предписания и запреты

Из запретов Пифагора много привнесенного из мистерий: запрет есть бобы — священное растение Аполлона. «И не касаться бобов» по многим божественным, природным и имеющим отношение к душе причинам. На бобы, считающиеся символом немедленного и неотвратимого рождения, пчелы не садятся, потому что бобы — едва ли не единственное растение с совершенно полым стеблем без перегородки в коленцах.

Пифагор предписал не есть ни сердца, ни головного мозга, так как сердце и мозг служат основанием жизни и мышления.

Пифагор предписывал не использовать матки и сердца животных, а также крапиву (или вид медуз).

Он запретил есть мальву, потому что она — первый вестник и указатель тяготения небесного к земному. Семь мудрецов и Эпименид Критский полагали мальву кушаньем полезным и приятным. Гесиод же писал:

«Сколько нам мальвы полезны и сколько нужны асфодели» («Труды и Дни», 41).

Пифагор не советовал есть рыбу-чернохвостку, так как она посвящена подземным богам, и рыбы-краснушки тоже не рекомендовал вкушать по сходной причине.

Пифагор призывал не клясться именем богов всуе.

Женщины должны давать обет через поручителя и гаранта, т. е. чтобы другой калос-кагатос принес за них обет.

Женщине после законного мужа не будет богопротивным посещение храма в тот же день, а после сожителя этого не следует делать никогда.

Пифагор запрещал женщинам рожать в храме, так как это неблагочестиво, когда божественное начало, каким является душа, входит в тело в храме и оскверняется этим слиянием.

Он запрещал также убивать в храме даже вошь, чтобы ничто мертвое и утратившее форму не задевало божество.

В храме Асклепия был закон — что упало и коснулось земли, поднимать было нельзя.

В храм нужно входить в чистой и белой одежде. Входить в храм справа, а выходить по левую сторону.

Богов надо чтить кедром, лавром, кипарисом, дубом и миртом, и ничего не счищать листвой этих деревьев.

Перед обедом следует совершать тройное возлияние — Зевсу-спасителю, Гераклу и Диоскурам. При этом нужно воспевать Зевса, прародителя и распределителя пищи, Геракла, олицетворение природной телесной силы и крепости, которую пища дает, и Диоскуров, как образец любви и согласия всех вещей и олицетворение круговорота веществ в природе.

Если в храме нечаянно прольется кровь, нужно очистить от нее храм или золотой тканью, или морской водой. Потому что золото — самое лучшее из всего существующего, а (соленая) вода возникла раньше всего другого (ее прообраз — монада!).

Пифагор запрещал сжигать тела умерших — смертное не должно приобщаться ничему божественному (т. е. огню).

Хоронить умерших велел в белых одеждах, намекая на прямой настрой и на приобщение к тождественной монаде.

Жертвоприношения

Пифагор ревностно изучал науку о жертвоприношениях и торжественных богослужениях, совершаемых в храмах.

Жертвы богам Пифагор приносил необременительные, угождая им мукой, лепешками, ладаном, миррой и другими благовониями, просом, печеньем, медовыми сотами и очень редко — животными, кроме разве что молочными поросятами. Даже когда он открыл соответствие гипотенузы и катетов в прямоугольном треугольнике, он принес в жертву быка, сделанного из пшеничного теста,— так утверждают надежнейшие авторы.

Пифагор говорил, что лавр — священное дерево Аполлона, кипарис — Аида (однако, не следует делать гроб из кипариса, так как скипетр Зевса сделан из него), дуб — Зевса, мирт — Афродиты, а также что кедр и кедровое масло предохраняют от гниения.

Животных он сам в жертву не приносил. Его заповедь: «Смертью и убийством живых существ богов не чтить».

За одно жертвоприношение он советовал не тратить много, словно ты уже никогда не придешь снова к жертвеннику.

Олимпийские боги обращают внимание не на большое количество жертв, а на душевное расположение жертвующих.

Афродите нужно приносить жертву что-нибудь числом шесть, священным числом халдеев.

Гераклу следует приносить жертвы с наступлением восьмого месяца, потому что он рожден семимесячным.

Источник