на каком острове капитан блад впервые встретил арабеллу бишоп
На каком острове капитан блад впервые встретил арабеллу бишоп
ОДИССЕЯ КАПИТАНА БЛАДА
Питер Блад, бакалавр[1] медицины, закурил трубку и склонился над горшками с геранью, которая цвела на подоконнике его комнаты, выходившей окнами на улицу Уотер Лэйн в городке Бриджуотер.
Блад не заметил, что из окна на противоположной стороне улицы за ним с укором следят чьи-то строгие глаза. Его внимание было поглощено уходом за цветами и отвлекалось лишь бесконечным людским потоком, заполнившим всю узенькую улочку. Людской поток вот уж второй раз с нынешнего утра струился по улицам городка на поле перед замком, где незадолго до этого Фергюсон, капеллан герцога, произнёс проповедь, в которой было больше призывов к мятежу, нежели к богу.
Теперь вы, быть может, начнёте догадываться, почему Блад, в чьих жилах текла горячая и отважная кровь, унаследованная им от матери, происходившей из рода морских бродяг Сомерсетшира, оставался спокоен в самый разгар фанатичного восстания, почему его мятежная душа, уже однажды отвергшая учёную карьеру, уготованную ему отцом, была невозмутима, когда вокруг всё бурлило. Сейчас вы уже понимаете, как он расценивал людей, спешивших под так называемые знамёна свободы, расшитые девственницами Таунтона, воспитанницами пансионов мадемуазель Блэйк и госпожи Масгров. Невинные девицы разорвали свои шёлковые одеяния, как поётся в балладах, чтобы сшить знамёна для армии Монмута. Слова Горация, которые Блад презрительно бросал вслед людям, бежавшим по мостовой, указывали на его настроение в эту минуту. Все эти люди казались Бладу глупцами и безумцами, спешившими навстречу своей гибели.
Дело в том, что Блад слишком много знал о пресловутом Монмуте и его матери — красивой смуглой женщине, чтобы поверить в легенду о законности притязаний герцога на трон английского короля. Он прочёл нелепую прокламацию, расклеенную в Бриджуотере, Таунтоне и в других местах, в которой утверждалось, что «… после смерти нашего государя Карла II право на престол Англии, Шотландии, Франции и Ирландии со всеми владениями и подвластными территориями переходит по наследству к прославленному и благородному Джеймсу, герцогу Монмутскому, сыну и законному наследнику Карла II».
Блад не смог даже сказать, какое из этих сообщений было большей ложью. Треть своей жизни он провёл в Голландии, где тридцать шесть лет назад родился этот самый Джеймс Монмут, ныне объявивший себя милостью всевышнего королём Англии, Шотландии и т. д. и т. п. Блад хорошо знал настоящих родителей Монмута. Герцог не только не был законным сыном покойного короля, якобы сочетавшегося секретным браком с Люси Уолтере, но сомнительно даже, чтобы Монмут был хотя бы его незаконным сыном. Что, кроме несчастий и разрухи, могли принести его фантастические притязания? Можно ли было надеяться, что страна когда-нибудь поверит такой небылице? А ведь от имени Монмута несколько знатных вигов[4] подняли народ на восстание.
— «Куда, куда стремитесь вы, безумцы?»
Блад усмехнулся и тут же вздохнул. Как и большинство самостоятельно мыслящих людей, он не мог сочувствовать этому восстанию. Самостоятельно же мыслить его научила жизнь. Более мягкосердечный человек, обладающий его кругозором и знаниями, несомненно нашёл бы немало причин для огорчения при виде толпы простых, ревностных протестантов, бежавших, как стадо овец на бойню.
Выбив пепел из трубки, Блад отодвинулся от окна, намереваясь его закрыть, и в это мгновение заметил, что из окна дома на противоположной стороне улицы за ним следили враждебные взгляды милых, сентиментальных сестёр Питт, самых восторженных в Бриджуотере обожательниц красавца Монмута.
Блад улыбнулся и кивнул этим девушкам, с которыми находился в дружеских отношениях, а одну из них даже недолго лечил. Ответом на его приветствие был холодный и презрительный взгляд. Улыбка тут же исчезла с тонких губ Блада; он понял причину враждебности сестёр, возросшей с тех пор, как на горизонте появился Монмут, вскруживший головы женщинам всех возрастов. Да, сёстры Питт, несомненно, осуждали поведение Блада, считая, что молодой и здоровый человек, обладающий военным опытом, мог бы помочь правому делу, а он в этот решающий день остаётся в стороне, мирно покуривает трубку и ухаживает за цветами, в то время как все мужественные люди собираются примкнуть к защитнику протестантской церкви и готовы даже отдать за него свои жизни, лишь бы только он взошёл на престол, принадлежащий ему по праву.
На каком острове капитан блад впервые встретил арабеллу бишоп
ОДИССЕЯ КАПИТАНА БЛАДА
Питер Блад, бакалавр[1] медицины, закурил трубку и склонился над горшками с геранью, которая цвела на подоконнике его комнаты, выходившей окнами на улицу Уотер Лэйн в городке Бриджуотер.
Блад не заметил, что из окна на противоположной стороне улицы за ним с укором следят чьи-то строгие глаза. Его внимание было поглощено уходом за цветами и отвлекалось лишь бесконечным людским потоком, заполнившим всю узенькую улочку. Людской поток вот уж второй раз с нынешнего утра струился по улицам городка на поле перед замком, где незадолго до этого Фергюсон, капеллан герцога, произнёс проповедь, в которой было больше призывов к мятежу, нежели к богу.
Теперь вы, быть может, начнёте догадываться, почему Блад, в чьих жилах текла горячая и отважная кровь, унаследованная им от матери, происходившей из рода морских бродяг Сомерсетшира, оставался спокоен в самый разгар фанатичного восстания, почему его мятежная душа, уже однажды отвергшая учёную карьеру, уготованную ему отцом, была невозмутима, когда вокруг всё бурлило. Сейчас вы уже понимаете, как он расценивал людей, спешивших под так называемые знамёна свободы, расшитые девственницами Таунтона, воспитанницами пансионов мадемуазель Блэйк и госпожи Масгров. Невинные девицы разорвали свои шёлковые одеяния, как поётся в балладах, чтобы сшить знамёна для армии Монмута. Слова Горация, которые Блад презрительно бросал вслед людям, бежавшим по мостовой, указывали на его настроение в эту минуту. Все эти люди казались Бладу глупцами и безумцами, спешившими навстречу своей гибели.
Дело в том, что Блад слишком много знал о пресловутом Монмуте и его матери — красивой смуглой женщине, чтобы поверить в легенду о законности притязаний герцога на трон английского короля. Он прочёл нелепую прокламацию, расклеенную в Бриджуотере, Таунтоне и в других местах, в которой утверждалось, что «… после смерти нашего государя Карла II право на престол Англии, Шотландии, Франции и Ирландии со всеми владениями и подвластными территориями переходит по наследству к прославленному и благородному Джеймсу, герцогу Монмутскому, сыну и законному наследнику Карла II».
Блад не смог даже сказать, какое из этих сообщений было большей ложью. Треть своей жизни он провёл в Голландии, где тридцать шесть лет назад родился этот самый Джеймс Монмут, ныне объявивший себя милостью всевышнего королём Англии, Шотландии и т. д. и т. п. Блад хорошо знал настоящих родителей Монмута. Герцог не только не был законным сыном покойного короля, якобы сочетавшегося секретным браком с Люси Уолтере, но сомнительно даже, чтобы Монмут был хотя бы его незаконным сыном. Что, кроме несчастий и разрухи, могли принести его фантастические притязания? Можно ли было надеяться, что страна когда-нибудь поверит такой небылице? А ведь от имени Монмута несколько знатных вигов[4] подняли народ на восстание.
— «Куда, куда стремитесь вы, безумцы?»
Блад усмехнулся и тут же вздохнул. Как и большинство самостоятельно мыслящих людей, он не мог сочувствовать этому восстанию. Самостоятельно же мыслить его научила жизнь. Более мягкосердечный человек, обладающий его кругозором и знаниями, несомненно нашёл бы немало причин для огорчения при виде толпы простых, ревностных протестантов, бежавших, как стадо овец на бойню.
Выбив пепел из трубки, Блад отодвинулся от окна, намереваясь его закрыть, и в это мгновение заметил, что из окна дома на противоположной стороне улицы за ним следили враждебные взгляды милых, сентиментальных сестёр Питт, самых восторженных в Бриджуотере обожательниц красавца Монмута.
Блад улыбнулся и кивнул этим девушкам, с которыми находился в дружеских отношениях, а одну из них даже недолго лечил. Ответом на его приветствие был холодный и презрительный взгляд. Улыбка тут же исчезла с тонких губ Блада; он понял причину враждебности сестёр, возросшей с тех пор, как на горизонте появился Монмут, вскруживший головы женщинам всех возрастов. Да, сёстры Питт, несомненно, осуждали поведение Блада, считая, что молодой и здоровый человек, обладающий военным опытом, мог бы помочь правому делу, а он в этот решающий день остаётся в стороне, мирно покуривает трубку и ухаживает за цветами, в то время как все мужественные люди собираются примкнуть к защитнику протестантской церкви и готовы даже отдать за него свои жизни, лишь бы только он взошёл на престол, принадлежащий ему по праву.
Одиссея капитана Блада
В борт ударились бортом,
Перебили всех потом,
И отправили притом на дно морское!
Дружнее, хо! Смелей, йо-хо!
Кто теперь на чёртов Мэйн пойдёт со мною?
«Одиссея капитана Блада» (Captain Blood: His Odyssey, 1922 г.) — приключенческий исторический роман плаща и шпаги английского писателя Рафаэля Сабатини (родители — англичанка и итальянец, оперные певцы). В СССР, хотя впервые был издан в 1957 г. в серии «Библиотека приключений и научной фантастики» («золотая рамочка»), не пользовался большой популярностью; стал более известен после экранизации.
Позже были написаны также сиквелы «Хроника капитана Блада» (The Chronicles of Captain Blood a.k.a. Captain Blood Returns, 1931) и «Удачи капитана Блада» (The Fortunes of Captain Blood, 1936). По сути, это сборники рассказов, в которых описаны отдельные эпизоды деятельности Блада в роли пиратского предводителя (т. е. во время действия ОКБ).
Содержание
Сюжет [ править ]
Действие романа началось в 07.1685 г. в английском городке Бриджуотер (графство Сомерсетшир). Протестанты под руководством герцога Монмута подняли восстание против католического короля-самодура Якова II. Блад не присоединился к ним, но оказал медицинскую помощь раненому мятежнику — и 19.09.1685 суд приговорил его к смертной казни за государственную измену. Но государству была нужна бесплатная рабсила, и вместо виселицы бедный доктор попал на остров Барбадос [1] в рабство к жестокому плантатору. Блад и несколько его товарищей по несчастью, участники восстания, сбежали [2] во время нападения на английскую колонию испанского военного корабля. Не имея другого выхода, Блад стал пиратом и заслужил грозную репутацию. Однако даже будучи преступником, он пытался поступать максимально гуманно – не только потому, что был врачом и благородным человеком, но и потому, что не хотел запятнать своё имя в глазах любимой девушки Арабеллы. ХЭ: в 1689 г. Якова свергли, к власти пришли королева Мария с мужем, нидерландским правителем Вильгельмом III Оранским, и новый режим не только амнистировал Блада (как и всех мятежников), но и предложил ему стать губернатором Ямайки.
Герои [ править ]
Хорошие [ править ]
Не очень хорошие [ править ]
Плохие [ править ]
Тропы и штампы [ править ]
Истерлинг ничего другого и не ожидал от этого лекаришки.
— Ей-богу, доктор, вы бы уж лучше вернулись к вашим банкам и пиявкам, а корабли оставили людям, которые знают, как ими управлять.
.
— Ты не сойдёшь с этого корабля, фигляр несчастный, скоморох!
.
— А ты, жалкий лекаришка. Ты, учёный навозный жук! Ты бы лучше орудовал своими банками и пиявками, как я тебе советовал!
Блад схватил стоявшую перед ним бутылку канарского вина и хватил ею капитана Истерлинга по голове.
— Сожалею, что у меня не оказалось под рукой ни банок, ни пиявок, но, как видите, кровопускание можно произвести и с помощью бутылки
Тондер презрительно повернулся к Джереми спиной, но застыл на месте, услыхав: — Нет, постой, грязный пёс! — Пёс? Так, так! — с расстановкой проговорил Тондер. — Это мне не нравится. Не будете ли вы столь любезны взять пса обратно? — Разумеется, я возьму его обратно, — сказал Джереми. — Зачем обижать животное. — Под животным вы подразумеваете меня? — Я подразумеваю пса. Надо было бы сказать не пёс, а… — Крыса, — резко произнёс чей-то голос. На пороге стоял капитан Блад.
Барон де Ривароль вызвал Блада к себе. Вместе с капитаном пришли Хагторп, Ибервиль и Волверстон, но Ривароль не удостоил их даже взглядом. Де Кюсси предложил Бладу стул. — Одну минуточку, господин де Кюсси. Мне кажется, что барон не заметил, что я здесь не один. Разрешите мне, сэр, представить вам моих спутников. Барон высокомерно и чуть заметно кивнул головой каждому из корсаров. Всем своим поведением он давал понять, что презирает их всех. Блад был оскорблен таким приемом, и в нем заговорило чувство собственного достоинства. Блад, указав рукой на стулья, сказал: — Придвигайтесь ближе к столу, ребята. Вы заставляете барона ждать. Корсары повиновались, а Волверстон при этом многозначительно ухмыльнулся. Выражение лица де Ривароля стало еще более надменным. И чтобы подчеркнуть разницу между собой и корсарами, он сделал единственное, что ему еще оставалось, — надел шляпу. — Вот это совершенно правильно, — дружески заметил Блад. — Я и не заметил, что здесь сквозит. — И он надел свою широкополую шляпу.
— Правда ли… что я вам не безразличен? — Ну конечно, нет. Мы добрые друзья, и я надеюсь, что мы останемся добрыми друзьями. — Я прошу не только вашей дружбы, Арабелла! — Я останусь вашим другом, лорд Джулиан. Только другом.
Блад: А не кажется ли вам, что с горящими фитилями между пальцами вы станете более разговорчивым? Вице-губернатор дон Франциско: Так делали Морган, Л’Оллонэ и другие пираты, но так не может поступить капитан Блад.
Подвиги капитана Блада [ править ]
ОКБ [ править ]
Как 20 рабов-каторжников захватили испанский корабль и хотели добраться до Кюрасао, его капитан попытался их надуть, а ирландец удачно выдал себя за испанца.
Как Блад, поддавшись уговорам товарищей и д’Ожерона, стал пиратом (хотя намеревался уехать в Европу) и «решил сделать Испанию козлом отпущения за все свои муки»: в конце 1685 г. ушёл в первый поход, потопил испанский галион, напал на ловцов жемчуга у Рио-дель-Хача, золотые прииски Санта-Мария на Мэйне [12] и т. п., и в 05.1686 г. вернулся, на Тортугу, овеянный славой.
Как в 08.1687 эскадра Блада в пресноводное Маракайбское озеро, совершила нападение на богатый город Мэйна, получила выкуп, уничтожила или захватила все корабли дона Мигеля и, имитируя сухопутную вылазку, проскользнула мимо хорошо вооружённого форта.
Как 15.09.1688 дон Мигель потопил английский корабль с Арабеллой и Уэйдом, Блад с 1 кораблём победил 2 испанских и спас их из плена, а девушка обозвала его нехорошими словами.
Как Блад согласился принять патент, чтобы спасти себя и товарищей от Бишопа, но в 12.1688 г. вконец разругался с ним и и свалили обратно на Тортугу, в Кайонскую [13] гавань.
Как Блад в отсутствие ямайской эскадры и Бишопа спас остров от де Ривароля и был добровольно-принудительно назначен губернатором, лишился «Арабеллы» и помирился с Арабеллой. «Им многое нужно было сказать друг другу. Так много, что губернатор Блад позабыл о всех своих обязанностях. Наконец он добрался до конца своего пути. Его одиссея кончилась».
ХКБ [ править ]
УКБ [ править ]
Адаптации [ править ]
Фанфики [ править ]
Фанфиков довольно много, что является ещё одним (после нескольких переизданий и экранизаций) ярким подтверждением того факта, что Сабатини написал весьма годную вещь.
— Позвольте представиться, сеньорита, — дон Диего де Сааведра из Картахены, к вашим услугам.
— А я — Элизабет Блад, дочь губернатора Ямайки.
— Как?! Санта Мадонна! Раз… Все… Кр…
— Разрази вас гром. Все дьяволы преисподней. Кровь Христова, — вежливо подсказала Бесс, и, задумавшись на секунду, любезно добавила: — Вымбовку вам в глотку.
— Что? Благодарю вас, сеньорита. Ценное дополнение к моему лексикону. Как вы сказали?
— Вымбовку. Это такая толстая деревянная штуковина для вращения шпиля.
… — Моя матушка в молодости была помолвлена с доном Эстебаном, сыном дона Диего. Потом помолвка расстроилась. Дон Эстебан — помощник капитана этого галеона».
Как потом выяснилось, мать Диего — Мария-Клара-Эухения де Сааведра из Картахены, а отец… Донья Мария отдалась Бладу, чтобы «спасти священные церковные реликвии. Разумеется, вслух все восхищались самопожертвованием благочестивой доньи Марии. Разумеется также, что матушка так и не вышла замуж и жила на средства, из жалости выделяемые семьёй».
«Мы, англичане, более открытый народ. Известна же история про одного благородного дона, который отчитал за оторванную пуговицу своего дворецкого, ворвавшегося в спальню хозяина с воплем: „Сеньор, наводнение! Гвадалквивир вышел из берегов!“ Об англичанах никогда не расскажут ничего подобного». Помимио баянных анекдотов, в данном фанфике сделана попытка деконструкции оригинала, к сожалению, намертво вязнущая в мэрисьюшности героев.
Питер Блад. Немного о моем Герое
Характерные черты и внешность.
Афоризмы и высказывания.
Одиссея капитана Блада.
Глава I Повстанец.
Глава II Драгуны Кирка.
Глава III Верховный судья.
Глава IV Торговля людьми.
Глава V Арабелла Бишоп.
Глава VI План бегства.
Глава VII Пираты.
Глава VIII Испанцы.
Глава IX Ссыльные повстанцы.
Глава X Дон Диего.
Глава XI Cыновья почтительность.
Глава XII Дон Педро Сангре.
Глава XIII Тортуга.
Глава XIV «Подвиги» Левасера.
Глава XV Выкуп.
Глава XVI Западня.
Глава XVII Одураченные.
Глава XVIII «Милагросса».
Глава XIX Встреча.
Глава XX «Вор и пират».
Глава XXI На службе короля Якова.
Глава XXII Ссора.
Глава XXIII Заложники.
Глава XXIV Война.
Глава XXV На службе короля Людовика.
Глава XXVI Де Ривароль.
Глава XXVII Картахена.
Глава XXVIII «Честность» господина де Ривароля.
Глава XXIX На службе короля Вильгельма.
Глава XXX Последний бой «Арабеллы».
Глава XXXI Его превосходительство губернатор.
Хроника капитана Блада.
Глава I Холостой выстрел.
Глава II Нежданная добыча.
Глава III Посланец короля.
Глава IV Грозное возмездие.
Глава V Цена предательства.
Глава VI Золото Санта-Марии.
Глава VII Любовная история Джереми Питта.
Глава VIII Искупление мадам де Кулевэн.
Глава IX Благодарность мосье де Кулевэна.
Глава X Риф Галлоуэя.
Фортуна капитана Блада.
Глава I Под флагом «Марии Глориосы».
Глава II Появление лжекапитана.
Глава III Тайное становится явным.
Глава IV Укрощение строптивой.
Глава V Отпущение грехов.
Глава VI Странные незнакомцы.
На каком острове капитан блад впервые встретил арабеллу бишоп
ОДИССЕЯ КАПИТАНА БЛАДА
Питер Блад, бакалавр[1] медицины, закурил трубку и склонился над горшками с геранью, которая цвела на подоконнике его комнаты, выходившей окнами на улицу Уотер Лэйн в городке Бриджуотер.
Блад не заметил, что из окна на противоположной стороне улицы за ним с укором следят чьи-то строгие глаза. Его внимание было поглощено уходом за цветами и отвлекалось лишь бесконечным людским потоком, заполнившим всю узенькую улочку. Людской поток вот уж второй раз с нынешнего утра струился по улицам городка на поле перед замком, где незадолго до этого Фергюсон, капеллан герцога, произнёс проповедь, в которой было больше призывов к мятежу, нежели к богу.
Теперь вы, быть может, начнёте догадываться, почему Блад, в чьих жилах текла горячая и отважная кровь, унаследованная им от матери, происходившей из рода морских бродяг Сомерсетшира, оставался спокоен в самый разгар фанатичного восстания, почему его мятежная душа, уже однажды отвергшая учёную карьеру, уготованную ему отцом, была невозмутима, когда вокруг всё бурлило. Сейчас вы уже понимаете, как он расценивал людей, спешивших под так называемые знамёна свободы, расшитые девственницами Таунтона, воспитанницами пансионов мадемуазель Блэйк и госпожи Масгров. Невинные девицы разорвали свои шёлковые одеяния, как поётся в балладах, чтобы сшить знамёна для армии Монмута. Слова Горация, которые Блад презрительно бросал вслед людям, бежавшим по мостовой, указывали на его настроение в эту минуту. Все эти люди казались Бладу глупцами и безумцами, спешившими навстречу своей гибели.
Дело в том, что Блад слишком много знал о пресловутом Монмуте и его матери — красивой смуглой женщине, чтобы поверить в легенду о законности притязаний герцога на трон английского короля. Он прочёл нелепую прокламацию, расклеенную в Бриджуотере, Таунтоне и в других местах, в которой утверждалось, что «… после смерти нашего государя Карла II право на престол Англии, Шотландии, Франции и Ирландии со всеми владениями и подвластными территориями переходит по наследству к прославленному и благородному Джеймсу, герцогу Монмутскому, сыну и законному наследнику Карла II».
Блад не смог даже сказать, какое из этих сообщений было большей ложью. Треть своей жизни он провёл в Голландии, где тридцать шесть лет назад родился этот самый Джеймс Монмут, ныне объявивший себя милостью всевышнего королём Англии, Шотландии и т. д. и т. п. Блад хорошо знал настоящих родителей Монмута. Герцог не только не был законным сыном покойного короля, якобы сочетавшегося секретным браком с Люси Уолтере, но сомнительно даже, чтобы Монмут был хотя бы его незаконным сыном. Что, кроме несчастий и разрухи, могли принести его фантастические притязания? Можно ли было надеяться, что страна когда-нибудь поверит такой небылице? А ведь от имени Монмута несколько знатных вигов[4] подняли народ на восстание.
— «Куда, куда стремитесь вы, безумцы?»
Блад усмехнулся и тут же вздохнул. Как и большинство самостоятельно мыслящих людей, он не мог сочувствовать этому восстанию. Самостоятельно же мыслить его научила жизнь. Более мягкосердечный человек, обладающий его кругозором и знаниями, несомненно нашёл бы немало причин для огорчения при виде толпы простых, ревностных протестантов, бежавших, как стадо овец на бойню.
Выбив пепел из трубки, Блад отодвинулся от окна, намереваясь его закрыть, и в это мгновение заметил, что из окна дома на противоположной стороне улицы за ним следили враждебные взгляды милых, сентиментальных сестёр Питт, самых восторженных в Бриджуотере обожательниц красавца Монмута.
Блад улыбнулся и кивнул этим девушкам, с которыми находился в дружеских отношениях, а одну из них даже недолго лечил. Ответом на его приветствие был холодный и презрительный взгляд. Улыбка тут же исчезла с тонких губ Блада; он понял причину враждебности сестёр, возросшей с тех пор, как на горизонте появился Монмут, вскруживший головы женщинам всех возрастов. Да, сёстры Питт, несомненно, осуждали поведение Блада, считая, что молодой и здоровый человек, обладающий военным опытом, мог бы помочь правому делу, а он в этот решающий день остаётся в стороне, мирно покуривает трубку и ухаживает за цветами, в то время как все мужественные люди собираются примкнуть к защитнику протестантской церкви и готовы даже отдать за него свои жизни, лишь бы только он взошёл на престол, принадлежащий ему по праву.