на средства какого писателя вышла первая книга л н андреева рассказы
Леонид Андреев
краткая биография
Роль и место в литературе
Роль и место в литературеНесмотря на некую обособленность творчества, имя русского писателя Леонида Николаевича Андреева вошло в историю отечественной литературы, благодаря его большому таланту, своеобразию и оригинальности художественных средств выражения.
Творческий путь писателя начинался с написания фельетонов, которые он подписывал псевдонимом Джемс Линч. Настоящий успех пришел к нему, когда он начал писать реалистические рассказы. Темой его произведений был протест против социальной несправедливости и обывательской пошлости.
Дружба с такими писателями как А.П. Чехов и М. Горький свидетельствует о приверженности писателя к традициям критического реализма 19 века.
В этом доме родился писатель Леонид Андреев
При прочтении его прозы возникает много вопросов, поражает зыбкость его идейных взглядов, скепсис в отношении победы добра над злом, что заставляет читателя задумываться над большинством его произведений.
Происхождение и ранние годы
Родина Леонида Андреева – город Орел. Там он появился на свет 21 августа 1871 года. Его отец, Николай Андреев, был железнодорожником и получал за свою работу совсем небольшие деньги. Мать, Анастасия Пацковская, была родом из разорившейся семьи польских помещиков. Леонид был первенцем супругов Андреевых, после него в семье родилось еще пятеро детей. После рождения Леонида отец сменил профессию и стал банковским служащим, где жалованье было гораздо выше, чем на железной дороге. Андреевы смогли купить собственный дом, где провел детские годы Леонид.
Читать мальчик научился очень рано. Подражая отцу, большому любителю книг, Леонид перечитал всю домашнюю библиотеку, а в семилетнем возрасте – записался в городскую. Леонид хорошо рисовал, этот талант ему передался от матери. Это умение позволило ему принимать участи в художественных выставках в то время, когда он был уже популярным писателем.
Образование
В 1882 году Леонид поступил в классическую гимназию. Учился он из ряда вон плохо, пропускал занятия и заработал репутацию самого отстающего ученика в классе. Вместо уроков он читал философские труды Гартмана и Шопенгауэра. Такое увлечение философией однажды чуть не привело к трагедии – пытаясь проверить одно из учений, он лег между рельсами перед несущимся на него поездом.
После смерти отца в 1889 году семья стала испытывать острую нужду. Леонид, которому на тот момент было семнадцать лет, помогал, как мог – на заказ рисовал портреты, занимался репетиторством со школьниками. Однако, этих денег не хватало, чтобы содержать семью, поэтому было принято решение продать землю и дом. Андреевым пришлось жить на съемной квартире.
В 1891 году Леонид поступил в Петербургский университет, но учеба его совершенно не вдохновляла. Он часто пропускал занятия, потому что нехватка денег заставляла его зарабатывать написанием портретов. Именно нужда заставила молодого человека обратиться к литературному творчеству, на первом курсе он написал рассказ «О голодном студенте», который редакция публиковать отказалась. Также были отвергнуты и несколько последующих работ.
Первое поражение не остудило писательского пыла Андреева. В 1892 году удача повернулась к нему лицом – был напечатан его рассказ «В холоде и золоте».
Несмотря на первый писательский успех, в 1893 году Леонида все-таки исключили из университета за невозможность оплачивать учебу. Он перевелся в Московский университет и стал студентом второго курса юридического факультета. В финансовом плане жить ему стало легче, потому что на помощь пришли члены орловского землячества.
Через два года в Москву переехала мать с детьми. Нужда снова вошла в жизнь Андреевых – им не на что было купить даже еду. Леониду приходилось воровать хлеб в университетской столовой и таким способом поддерживать семью. Весной 1897 года он окончил университет, получив профессию адвоката.
Творчество
В 1897 Андреев начал сотрудничать с газетой демократического направления «Курьер». Она издавала его судебные репортажи, фельетоны и беллетристику под псевдонимом Джемс Линч. Благодаря Максиму Горькому, который сразу отметил талант нового сотрудника, была издана его книга «Рассказы». После ее выхода в свет к Андрееву пришла литературная известность.
Писателя остро интересовали и моральные и философские грани человеческой жизни. Его тревожила все возрастающая разобщенность людей, духовное оскудение, отсутствие интереса к судьбе России. Андреев видел, что этому подвержены не только нуждающиеся люди, но и «благополучные обыватели». Пример такой разобщенности можно найти в рассказе «Большой шлем», героев которого связывает только игра в винт.
Критики, указывая на сложность произведений Андреева, рекомендовали ему писать более простым языком, однако А.П. Чехов именно в этой сложности рассмотрел необычность таланта молодого писателя. В повести «Жизнь Василия Фивейского» писатель выдвигает концепцию о ничтожности человека перед Вселенной, о суровости человеческой жизни. Но от понимания этого личность становится еще более несгибаемой.
В повести «Красный смех», изданной в 1904 году, Андреев резко осуждает войну за ее антигуманный характер. Этот рассказ вызвал большой отклик не только на родине, но и за рубежом.
Пьеса «К звездам» была написана в революционном 1905 году. В ней писатель восхваляет революционеров и, даже, оказывается в тюрьме за то, что дал возможность заседанию ЦК РСДРП провести одно из собраний в своей квартире. Однако в этом же году, в рассказе «Так было» уже звучит неуверенность в том, так ли необходима была революция.
Скульптурная композиция в Орле
В своих пьесах писатель применял созданную им художественную систему, которая отличалась оригинальностью и не была похожа на работы других драматургов. Иногда его причисляли к символистам, но сами последователи этого движения (А. Белый, З. Гиппиус и др.) не признавали его своим. У Андреева был свой собственный авторский метод и оригинальное мировоззрение, которое отличало его работы. За пьесу «Жизнь человека» Андреев получил премию имени Александра Грибоедова.
Следующая череда рассказов, написанных в 1907 году, посвящена теме предательства, которое начало процветать по мере сдерживания революции.
Примером этому служат рассказы «Иуда Искариот» и «Тьма», в последнем писатель изобразил психологический портрет революционера-изменника. После выхода этого рассказа М. Горький прекратил отношения с Андреевым.
Андреев постоянно находился в поиске чего-то нового в драматургии. Он был уверен в том, что должна измениться сама форма произведений, в которых основное место до сих пор занимали интриги и противостояние. Писатель считал, что основное внимание должно уделяться духовному миру человека, его подсознанию. Эти взгляды отражены в его пьесах «Собачий вальс» и «Реквием», написанных в 1915 и 1916 годах соответственно.
В период Первой мировой войны Андреев был сотрудником буржуазной газеты «Русская воля». Это время ознаменовано выходом повести «Иго войны». Главным героем произведения стал обычный человек, до сознания которого доходит весь ужас войны, как противоестественного явления.
К Октябрьской революции 1917 года Андреев проявил категорическое неприятие и эмигрировал в Финляндию, где прожил до конца жизни.
Главные произведения
Главные герои рассказа «Жили-были» – купец, студент и дьякон. Все они неизлечимо больны, и жизнь сводит всех троих в больнице. Они знают, что дни их сочтены, но относятся к этому каждый по-своему.
В рассказе «Бездна» автор поднимает вопросы морали и нравственности. Произведение повествует об ужасном событии, которое произошло с молодыми влюбленными во время вечерней прогулки. Гимназистка, молодая девушка и ее спутник студент беседуют на возвышенные темы, их помыслы чисты и невинны. Внезапно путь им преграждают люди, которых принято называть отбросами общества. Став свидетелем насильственных действий над девушкой, студент вдруг испытывает непреодолимое желание участия в этом преступлении и совершает его. Так, из человека, еще недавно рассуждавшего о прекрасном, он превращается в падшее существо.
Надгробие на месте захоронения
Публикация рассказа вызвала такой шквал полемики, что автора стали упрекать в безнравственности и клевете на человека.
Прочитавший повесть «Иуда Искариот» М. Горький сразу сказал Андрееву, что понятна она будет далеко не каждому. Что и случилось впоследствии.
Андреевский Иуда – персонаж, несомненно, отрицательный, но несчастный. Апостолов писатель представил в виде самых обыкновенных людей со всеми сопутствующими пороками, например, такими, как трусость. Такую трактовку резко осудили глубоко верующие люди. Повесть вызвала множество споров и противоречивых оценок, но, тем не менее, была издана не только в России, но и других странах, а также неоднократно экранизирована.
Последние годы
Последние годы жизни Л.Н. Андреева прошли в Финляндии. В эмиграции он продолжал писать, но произведения этой поры наполнены пессимизмом. Это особенно ощущается в «Дневнике Сатаны».
Хронологическая таблица (по датам)
Интересные факты
Память о писателе
Имя Леонида Андреева носят улицы Орла и Калининграда.
В1991 году в Орле был открыт музей Леонида Андреева.
Библиотека № 5 города Орла носит имя писателя.
В Орле установлен памятник Леониду Андрееву.
В 2014 году в Москве был открыт театр имени Леонида Андреева.
На доме, в котором жил писатель, в Петербурге установлена мемориальная доска.
LiveInternetLiveInternet
—Рубрики
—Поиск по дневнику
—Подписка по e-mail
—Интересы
—Постоянные читатели
—Сообщества
—Статистика
ЧТОБЫ ПОМНИЛИ. Андреев Леонид Николаевич
Русский писатель
Леонид Андреев родился 21 августа 1871 года в Орле на 2-й Пушкарной улице.
Детство Леонид вспоминал, как «ясное и беззаботное». В шесть лет он научился читать «и читал чрезвычайно много, все, что попадалось под руку». Он учился в Орловской классической гимназии и, по собственному указанию в небольшой автобиографии, «учился скверно, в седьмом классе целый год носил звание последнего ученика и за поведение имел не свыше четырех, а иногда три».
Читал Андреев очень много, главным образом, беллетристику. На него огромное впечатление произвело произведение «В чем моя вера» Толстого. Он читал также произведения Гартмана и Шопенгауэра, причем работы последнего изучил очень обстоятельно, делая из него большие извлечения и составляя пространные конспекты, а «Мир как воля и представление» долгие годы оставалась одной из любимейших его книг и оказала заметное влияние на его творчество.
Однажды, желая испытать «судьбу», он лег на рельсы. «Судьба» оказалась благосклонной. Паровоз имел на этот раз высоко поднятую топку, и промчавшийся над юношей поезд не причинил ему вреда.
В возрасте семнадцати лет Андреев сделал в своем дневнике знаменательную запись, известную в пересказе В. В. Брусянина. Будущий беллетрист обещал себе, что «своими писаниями разрушит и мораль и установившиеся человеческие отношения, разрушит любовь и религию и закончит свою жизнь всеразрушением».
Окончив гимназию, Андреев поступил на юридический факультет Петербургского университета. К этому времени материальные условия семьи чрезвычайно ухудшились. Отец умер, семья сильно нуждалась, даже голодала. На эту тему Андреевым был написан первый рассказ «о голодном студенте. Я плакал, когда писал его, а в редакции, когда мне возвращали рукопись, смеялись».
В 1893 году, исключённый за неуплату из Петербургского университета Андреев перевёлся на юридический факультет Московского университета, в котором «материально жилось лучше»: помогали товарищи и комитет». Но «в других отношениях» он с большим удовольствием вспоминал Петербургский университет». При этом он, согласно правилам, обязался «не принимать участия ни в каких сообществах, как, например, землячествах и тому подобных, а равно не вступать даже в дозволенные законом общества, без разрешения на то в каждом отдельном случае ближайшего начальства».
В 1894 году Андреев «неудачно стрелялся; последствием неудачного выстрела было церковное покаяние и болезнь сердца, не опасная, но упрямая и надоедливая». Брат Леонида Андреева вспоминал: «Я был мальчишка, но и тогда понимал, чувствовал, какое большое горе, какую большую тоску несет он в себе». Была еще и третья попытка самоубийства.
Попытки попасть в печать все не удавались, зато удачно шли занятия живописью. Он «рисовал на заказ портреты по 3 и 5 рублей штука. Усовершенствовавшись, стал получать за портрет по 10 и даже по 12 рублей».
В мае 1897 года Леонид Андреев неожиданно успешно сдал государственные экзамены в университете. Хотя диплом его оказался лишь второй степени и давал звание не «кандидата», а «действительного студента», этого было вполне достаточно для начала адвокатской карьеры, и вскоре он записался в помощники присяжного поверенного при московском адвокате Я. В. Ливенсоне Московского судебного округа, выступал защитником в суде до 1902 года и относился к этой деятельности весьма серьезно.
Получив признание как талантливый репортер, буквально через два месяца, 6 ноября 1897 года, он уже перешел давать отчеты в только что основанную московскую газету «Курьер». Андреев вскоре начал печатать в «Курьере» рассказы и фельетоны, которые подписывал «James Lynch» и «Л.- ев». Когда позднее Андреев достиг большой известности, некоторые издания, чтобы хотя что-нибудь дать из произведений модного писателя, стали перепечатывать фельетоны Джемса Линча.
С 1900 года Андреев вёл в «Курьере» циклы фельетонов «Впечатления» и ежевоскресный очерк «Москва. Мелочи жизни». Внимание большой публики Андреев обратил на себя в «Жизни» 1901 года рассказом «Жили-были». В том же году, в сентябре вышел первый том его рассказов в петербургском издательстве «Знание» на средства Горького.
С сентября 1902 года по май 1903 года Андреев снимал квартиру на Средней Пресне, где начал устраивать литературные «понедельники».
Одновременно в качестве члена Литературно-художественного кружка Андреев входил в состав комиссии по устройству литературных «вторников». Андреев был официальным распорядителем на литературно-музыкальном вечере 12 декабря 1902 года в зале московского Благородного собрания. Он подвергался судебному преследованию за прочитанное там С. Г. Скитальцем бунтарское стихотворение «Нет, я не с вами. ».
С декабря 1902 года Андреев стал редактором беллетристического отдела «Курьера». С помощью Горького он привлек к сотрудничеству А. С. Серафимовича, печатал первые произведения А. М. Ремизова, Б. К. Зайцева, Г. И. Чулкова и других авторов. Литературные дебюты Андреева совпали с эпохой огромных успехов Максима Горького, когда публика восторженно стала верить в рождение новых талантов, и жадно раскупала все, что давало какое-нибудь основание предполагать появление свежего дарования. Книга Андреева в короткое время разошлась в нескольких десятках тысяч экземпляров. Критики самых разнообразных направлений отнеслись к молодому писателю, как к литературному явлению серьезного значения. В первом сборнике Андреева обозначились общее направление творчества и литературная манера.
С января 1903 года Андреев стал членом ОЛРС, общества любителей российской словесности при Московском университете. До 1905 года им была написана большая часть его рассказов, в том числе «Смех», «Стена», «Бездна», «Мысль», «В тумане» и «Жизнь Василия Фивейского». Отвращение к ужасам войны отразилось в новелле «Красный смех», написанной во время русско-японской войны 1904-1905 года. Своей известностью после 1905 года Андреев обязан успеху в качестве драматурга. Его первая пьеса «К звездам» появилась в 1905 году, и до 1917 года он издавал не меньше одной пьесы в год.
Л. Андреев работа И. Репина, 1904
В 1908 году он поселился в собственном доме в финской деревне Ваммельсу, бывая в Москве лишь наездами в связи с постановкой пьесы «Жизнь человека» в Московском Художественном театре в 1907 году, пьесы «Дни нашей жизни» петербургским Новым театром в Москве и трагедии «Анатэма» в МХТ в 1909 году. В том же году в знак протеста против правительственных репрессий публично отказался участвовать в торжествах по случаю открытия в Москве памятника Гоголю.
Андреев принял участие в мероприятиях памяти А. П. Чехова в МХТ и побывал на премьере своей пьесы «Анфиса» в театре К. Н. Незлобина в 1910 году, пьесы «Тот, кто получает пощёчины» в московском Драматическом театре и пьес «Gaudeamus» и «Дни нашей жизни» в театре Корша в 1915 году. В декабре 1915 года Андреев избран членом редколлегии товарищества «Книгоиздательство писателей в Москве».
С 1907 года по 1910 год Андреев начал активно сотрудничать с модернистскими альманахами издательства «Шиповник». Его картины экспонировались в Петербурге в 1913 году на «Выставке независимых» и получили одобрение И. Е. Репина и Н. К. Рериха.
Он печатался в «Звезде», «Орловском вестнике», «Московском вестнике», «Курьере», «Журнале для всех», «Нижегородском листке», «Жизни», «Русском богатстве», журнале «Правда», «Утре России», газ. «Правда», «Современном мире», «Ежемесячном журнале». Незадолго до революции Андреев вошел в состав редакции газеты «Русская Воля», где продолжал работать и после Февральской революции.
Октябрьской революции Андреев не принял. Он жил в это время с семьей на даче в деревне Нейвала близ Мустамяки в Финляндии и в декабре 1917 года после получения Финляндией самостоятельности оказался в эмиграции. Он обличал коммунистическое засилье на родине. Его последнее произведение, незаконченный роман-памфлет «Дневник Сатаны» опубликован в 1921 году.
Леонид Андреев. Автопортрет в автохроме
Вилла «Аванс», принадлежавшая Л. Андрееву (не сохранилась)
Леонид Андреев умер 12 сентября 1919 года в Финляндии, у Райволы, на Черной речке, и был похоронен на местном кладбище. Вскоре после Великой Отечественной войны прах его был перенесен на «Литераторские мостки» Волкова кладбища.
Надгробие Л. Н. Андреева на Литераторских мостках
Л. Андреев работа И. Репина, 1912 г.
Корней Чуковский рассказывал о Леониде Андрееве.
В огромном кабинете, на огромном письменном столе стояла у него огромная чернильница. Но в чернильнице не было чернил. Напрасно вы совали туда огромное перо. Чернила высохли.
Вы пробуете заговорить о другом. Он слушает только из вежливости.
— Завтра утром идем на «Савве», а покуда.
Ночь. Четыре часа. Вы сидите на диване и слушаете, а он ходит и говорит монологи.
Он всегда говорит монологи. Речь его ритмична и текуча.
Иногда он останавливается, наливает себе стакан крепчайшего, черного, холодного чая, выпивает его залпом, как рюмку водки, лихорадочно глотает карамельку и снова говорит, говорит. Говорит о боге, о смерти, о том, что все моряки верят в бога, что, окруженные безднами, они всю жизнь ощущают близость смерти; еженощно созерцая звезды, они становятся поэтами и мудрецами. Если б они могли выразить то, что они ощущают, когда где-нибудь в Индийском океане стоят на вахте под огромными звездами, они затмили бы Шекспира и Канта.
Но вот наконец он устал. Монолог прерывается длинными паузами. Походка становится вялой. Половина шестого. Он выпивает еще два стакана, берет свечку и уходит к себе:
— Завтра утром идем на «Савве».
Вам постлано рядом в башне. Вы ложитесь, но не можете заснуть. Вы думаете: как он устал! Ведь в эту ночь он прошел по своему кабинету не меньше восемнадцати верст, и если бы записать, что он говорил в эту ночь, вышла бы не маленькая книга. Какая безумная трата сил!
У него длинные волнистые волосы, небольшая бородка эстета. На нем бархатная черная куртка. Его кабинет преображен в мастерскую. Он плодовит, как Рубенс: не расстается с кистями весь день. Вы ходите из комнаты в комнату, он показывает вам свои золотистые, зеленовато-желтые картины. Вот сцена из «Жизни Человека». Вот портрет Ивана Белоусова. Вот большая византийская икона, изображающая с наивным кощунством Иуду Искариотского и Христа. Оба похожи как близнецы, у обоих над головами общий венчик.
Всю ночь он ходит по огромному своему кабинету и говорит о Веласкесе, Дюрере, Врубеле. Вы сидите на диване и слушаете. Внезапно он прищуривает глаз, отступает назад, окидывает вас взором живописца, потом зовет жену и говорит:
— Аня, посмотри, какая светотень.
Вы пробуете заговорить о другом, но он слушает только из вежливости. Завтра вернисаж в Академии художеств, вчера приезжал к нему Репин, послезавтра он едет к Галлену. Вы хотите спросить: «А что же яхта?», но домашние делают вам знаки: не спрашивайте. Увлекшись какой-нибудь вещью, Андреев может говорить лишь о ней, все прежние его увлечения становятся ему ненавистны. Он не любит, если ему напоминают о них.
Когда он играет художника, он забывает свою прежнюю роль моряка; вообще он никогда не возвращается к своим прежним ролям, как бы блистательно они ни были сыграны.
А потом цветная фотография.
В течение месяца он сделал тысячи снимков, словно выполняя какой-то колоссальный заказ, и, когда вы приходили к нему, он заставлял вас рассматривать все эти тысячи, простодушно уверенный, что и для вас они источник блаженства. Он не мог вообразить, что есть люди, для которых эти стеклышки неинтересны. Он трогательно упрашивал каждого заняться цветной фотографией.
Ночью, шагая по огромному своему кабинету, он говорил монологи о великом Люмьере, изобретателе цветной фотографии, о серной кислоте и поташе. Вы сидели на диване и слушали.
Я помню, как в Куоккале он увлекся игрой в городки.
— Скорее зажигайте другой!
Помню, незадолго до войны он показал мне чертеж какого-то грандиозного здания.
Оказалось, что он заказал архитектору Олю проект многоэтажного стола: обыкновенный письменный стол был ему тесен и мал.
Такое тяготение к огромному, великолепному, пышному сказывалось у него на каждом шагу. Гиперболическому стилю его книг соответствовал гиперболический стиль его жизни. Недаром Репин называл его «герцог Лоренцо». Жить бы ему в раззолоченном замке, гулять по роскошным коврам в сопровождении блистательной свиты. Это было ему к лицу, он словно рожден был для этого. Как величаво он являлся гостям на широкой, торжественной лестнице, ведущей из кабинета в столовую! Если бы в ту пору где-нибудь грянула музыка, это не показалось бы странным.
Но его огромный камин поглощал неимоверное количество дров, и все же в кабинете стояла такая лютая стужа, что туда было страшно войти.
Кирпичи тяжелого камина так надавили на тысячепудовые балки, что потолок обвалился и в столовой было невозможно обедать.
Гигантская водопроводная машина, доставлявшая из Черной речки воду, испортилась, кажется, в первый же месяц и торчала, как заржавленный скелет, словно хвастая своею бесполезностью, пока ее не отдали на слом.
Зимняя жизнь в финской деревне убога, неуютна, мертва. Снег, тишина, даже волки не воют. Финская деревня не для герцогов.
И вообще эта помпезная жизнь казалась иногда декорацией. Казалось, что там, за кулисами, прячется что-то другое.
В монументальность его дома не верилось. Среди скудной природы на убогой земле дом казался призрачным, зыбким видением, которое через минуту исчезнет.
Он носил их, как носят костюмы на сцене.
Да и откуда было взяться зерну? В своей Финляндии Андреев жил, как в пустыне. Вы уезжали куда-нибудь в дальние страны, летали на самолетах, сражались и, возвратившись, с изумлением видели, что он все так же шагает по своему кабинету, продолжает тот же монолог, начатый около года назад. И его огромный кабинет казался в тот вечер очень маленьким и его речь захолустной. Не жалко ли, что художник, такой восприимчивый, с такими жадными и зоркими глазами, не видит ничего, кроме снега, сидит в четырех стенах и слушает завывание ветра? В то время как его любимые Киплинги, Лондоны, Уэллсы колесили по четырем континентам, он жил в пустоте, в пустыне, без всякого внешнего материала для творчества, и нужно изумляться могучести его поэтических сил, которые и в пустоте не иссякли.
Было очень много Андреевых, и каждый был настоящий.
Некоторых Андреевых я не любил, но тот, который был московским студентом, мне нравился. Вдруг он становился мальчишески проказлив и смешлив, сорил остротами, часто плохими, но по-домашнему милыми, сочинял нескладные вирши. В одну такую озорную минуту, желая посмеяться над московским писателем Т., который был необыкновенно учтив, он на рассвете позвонил к нему по телефону.
Этот вкус к озорству и мальчишеству проявлялся у Леонида Андреева даже в поздние, предсмертные годы. Помню, однажды вечером он подговорил человек двадцать друзей и знакомых позвонить с утра по такому-то номеру, а когда к телефону подойдет абонент, самым сладким голосом спросить у него:
— Дрюнечка, скажите, пожалуйста, видели вы бани Каракаллы?
«Дрюнечка» был его зять, петербургский архитектор Андрей Андреевич Оль. Он только что воротился из Рима, куда ездил для изучения античного зодчества, но, по его же признанию, не успел поглядеть на знаменитые развалины Каракалловых бань.
Узнав об этом, Леонид Николаевич и придумал для него такую телефонную казнь. После второго же звонка бедный Оль начал свирепо ругаться, после пятого исчерпал все ругательства и только с остервенением рявкал, яростно швыряя телефонную трубку.
— Сперва все шло у меня хорошо. Я плыл на всех парусах. Но в середине пути всякий раз натыкался на мель. Беда в том, что в одном переулке две пивные помещались визави, дверь в дверь. Всякий раз, когда я выходил из второй двери, меня брало сомнение, был ли я в первой, и так как я человек добросовестный, я два часа ходил между двумя заведениями, пока не погибал окончательно.
Свою дачу Андреев называл «Вилла Аванс» (она была построена на деньги, взятые авансом у издателя). Про одного критика выразился: «Иуда из Териок» (вместо «Искариот»). Про одну нашу знакомую даму, любовники которой были братьями: «братская могила».
Но часто эта веселость была, как и все у Андреева, чрезмерная, имела характер припадка, от нее вам становилось не по себе, и вы радовались, когда она наконец проходила.
Л. Андреев работа И. Репин, 1905 г.
Брат о брате
Статья Андрея Андреева о своем брате появилась в омской «белой» газете «Единая Россия» в 1919 году. Ее отыскал исследователь творчества Леонида Андреева, ныне умерший Вадим Чуваков.
Поэт Андрей Волховской приходится родным братом известному писателю Леониду Андрееву. Когда 12 сентября 1919 года Леонид Андреев умер на дача на территории Финляндии, его брат Андрей Андреев воевал в армии Колчака.
Узнав о смерти брата, Андрей Андреев впервые раскрыл для читателя свое родство с великим писателем. Андрей Андреев был расстрелян красноармейцами в 1920 году. Точная дата гибели неизвестна.
Вместо венка
В годы, предшествовавшие войне, глубоко изменилось миросозерцание писателя. Это новое отношение к жизни явилось не вдруг, оно было результатом всех его страстных исканий, оно явилось, когда пройден им был и посильно, для себя, освещен весь трагический мрак смутного, временного, полного страданий и противоречий, земного предельного бытия.
Мне памятен момент, когда впервые он сказал себе это новое.
Мы были на море, в шхерах. Было солнечное утро и обновленным, светлым, безгранично радостным казался мир. Тихо колыхался на якоре, на голубой утренней волне, мотор. Механик уехал на берег, на остров, и я один сидел на кокпите, ожидая пробуждения брата. Он вышел из каюты особенно радостным и с особым, свойственным ему вниманием стал смотреть в сияющее море.
В дальнейшем он постоянно в разговорах возвращался к этому новому и смеялся над тем ярлыком «пессимиста», который навесила на него критика. Но, смеясь, в то же время переживал своеобразную драму художника, о которой сам он говорил так:
Андреев умер, и тысячи верст отдаляют нас от того гроба, в который положен он на чужбине. И разрозненное, разрушенное революционной грозою, не в силах общество отдать усопшему последней дани.
Но, конечно, не брат, не мать и не жена могли дать писателю той атмосферы, которою дышат таланты. Я помню эти долгие вечера вдвоем, в огромном кабинете. Я сижу и слушаю, а он говорит, и все то, что и как он говорит, вызывает во мне дикое изумление: почему я один, почему нет вокруг огромной аудитории, жадно ловящей откровения богатой мысли?
Увлекаясь импровизацией, углублением темы, он забывался. А ночью, когда расходились, я слушал торопливую беготню и хлопанье дверей: то начинался очередной сердечный припадок.
Мы всегда чувствовали себя миллионерами. Мы никогда не щадили наших талантов. Только над гробом, только над свежевырытою могилой привыкли мы задумываться над потерей, над смыслом постигшей нас утраты. Здесь, впервые, критически вглядываемся мы в свое отношение к человеку при жизни.
АНДРЕЙ АНДРЕЕВ
«Единая Россия». Издание военно-экономического общества
Омск. 1919. № 7. Печатается с сокращениями
21 августа 1871 года – 12 сентября 1919 года