Надзирать и наказывать о чем книга

Рецензии на книгу « Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы » Мишель Фуко

Прилагаю фото актуального переиздания 2021 года. Качественная печать, 32 страницы глянцевых вставок. Исправлено множество опечаток, которыми грешило издание 2018 года

Вот кто догадался написать желтв по белому(невозможно прочесть). Сама книга конечно же хорошая, жаль нет другого издательства.

Ах, эта красивая визуально обложка. Как быстро она превращается в сероватую, с тёмными следами.

фотографии иллюстрированной вкладки

Добавляю еще несколько фотографий книги, в том числе фото иллюстрации.

При всей несомненной ценности содержания данного произведения (и с исторической, и с философской стороны), которое должен прочесть каждый мало-мальски серьезный юрист, связанный или увлекающийся уголовным, уголовно-процессуальным и/или уголовно-исполнительным правом, данное издание (долгожданное переиздание!), увы, заявленной суммы не стоит. Во-первых, неприятно удивило оформление, а именно: обложка из белого ватмана, которая покрывается пятнами и мнется при первом-втором попадании в «полевые» условия; практически нечитаемый (на белом-то фоне) кислотно-желтый шрифт на корешке и задней обложке, из-за которого распознать книгу на книжной полке, мягко говоря, проблематично; отсутствие выравнивания текста по ширине; заголовки, напечатанные тем же шрифтом, что и основной текст. Но гораздо более неприятно поразило жуткое количество опечаток, число которых превышает (. ) количество таковых в издании 1999 года. Понятно, что текст оформителями был преимущественно скопирован из Интернета, но, полагаю, это абсолютно не оправдывает отсутствие должной редактуры, которую таковой в данном случае назвать сложно. По-моему, это элементарное неуважение и к произведению, и к автору, и к переводчику.
Содержание данного уже классического произведения не требует здесь лишних комментариев, поскольку оно, как минимум, познавательно (как и подавляющее большинство творений Фуко), но от того, что придется покривить физиономией от состряпанного наспех оформления и опечаток вроде «уголовноисполнительная» и «семьяуслышит», это не спасет. К слову, в издании 1999 года конкретно этих опечаток нет.

Источник

Страсти Мишеля Фуко: надзирать и наказывать

Вам когда-нибудь казалось, что на работе за вами постоянно наблюдают, а телефон прослушивают? И вообще, что это не офис, а тюрьма? Паранойя?! Мишель Фуко так не думал. В работе «Надзирать и наказывать» он объясняет, чем школы, заводы, армия, больницы и тюрьмы похожи друг на друга и в чем причина этого. Сегодня мы вспомним основные моменты этой книги и узнаем, как общество превратилось в объект, идеально подходящий для того, чтобы надзирать и наказывать.

Начало

«Наконец его четвертовали, — сообщает «Gazette d’Amsterdam». — Последнее действо заняло много времени, поскольку лошади не были приучены тянуть; тогда вместо четырех лошадей впрягли шесть; но и их оказалось мало, и, чтобы оторвать конечности несчастного, пришлось перерезать ему сухожилия и измолоть суставы…

Говорят, что, хотя он и был закоренелым богохульником, ни малейшей хулы не сорвалось с его уст; лишь невыносимая боль заставляла его издавать ужасные вопли, и он часто повторял: «Господи Иисусе, помилуй, помоги мне, Господи» [1].

Так начинается «Надзирать и наказывать».

Традиционная история наказаний

Фуко приводит свидетельства казни Робера-Франсуа Дамьена, совершившего покушение на убийство короля Франции Людовика XV. Он был четвертован на Гревской площади Парижа 28 марта 1757 года.

Нужно сказать, что эта казнь была особо жестокой и для XVIII века, четвертование во Франции не использовали уже сто лет до нее и никогда — после. Такие жуткие зрелища и адские муки характерны больше для средних веков. Вплоть до первых буржуазных революций целью наказания считалось именно устрашение, а в качестве мер наказания использовались смертная казнь и членовредительство, телесные наказания.

Революции изменили отношение к мерам наказаний. Главной целью стало возмездие и устранение преступника как причины преступления.

Тюремное заключение в XVIII-XIX вв. отвечало задаче изолирования преступника и унижения его человеческого достоинства, причинения страданий.

Однако XIX-XX век изменил отношение к наказаниям, установив в качестве одного из базовых принципов международного права гуманное отношение к преступникам и гуманитарные нормы для условий заключения. В качестве целей тюремного заключения декларировалось исправление и перевоспитание человека. Но при этом условия отбывания наказания и содержания преступника не должны нарушать его основные права и свободы, не должны унижать его как человека.

Конечно, это краткое описание вряд ли претендует покрыть «историю» наказаний, но вполне достаточно для понимания идей Фуко. А к истории наказаний Моноклер обязательно вернется.

История наказаний по Фуко

Сама по себе канва истории наказаний по Фуко от традиционной мало чем отличается. В средние века царил примат устрашающих публичных казней и жестоких телесных наказаний — кровавых и беспощадных. Эпоха Просвещения избавилась от феерии зрелищности, стремясь сократить страдания преступника, тем не менее продолжая традиции его физического уничтожения. Конечно, исключительно в целях безопасности общества. Позднее тюремное заключение заменило все виды наказания, по-прежнему спасая общество от опасности и изолируя преступника, но думая и о несчастном — сохраняя ему жизнь.

В этой истории различаются смыслы.

Физические страдания заменились нравственными. Жизнь сохранена, но отнято то, что позволяет быть человеком и действовать по собственному разумению — воля. Воспитать и исправить — так декларируют смысл заключения (хотя на деле эффект чаще всего обратный).

Главная цель тюрьмы — сделать человека «нормальным», то есть — предсказуемым. Сделать так, чтобы последовательность действий была отработана до автоматизма. Приучить заключенного к дисциплине и правилам. Знать и признавать, что ты должен подчиняться. Что не ты устанавливаешь правила, но ты их исполняешь. И эта цель удобна и желательна не только по отношению к заключенным. Государство как управленец давно ищет способы идеального менеджмента и управления массами. Ведь насколько удобнее управлять группами людей, которые действуют по шаблонам, правилам, распорядку. И в этом смысле совершенно не важно, о какой группе идет речь — учащихся, работников или заключенных. Фуко объяснял эту мысль, давая слушателям его лекций загадку.

Загадка от маэстро

Я изложу устав одного из учреждений, реально существовавших во Франции в 1840—1845 гг. Я приведу этот устав, не уточняя, завод ли это, тюрьма, психиатрическая больница, монастырь, школа или казарма; необходимо догадаться, о каком учреждении идет речь.

Это учреждение, где содержится четыреста не состоящих в браке человек, которые должны подниматься каждое утро в 5 часов; в пять пятьдесят они должны закончить свой toilette, заправить постель и выпить кофе; в 6 часов начиналась обязательная работа, заканчивавшаяся вечером в 8 часов 15 минут, с обеденным перерывом на час; в 8 часов 15 минут — ужин и совместная молитва; отдых в спальных комнатах начинается ровно в 9 часов.

«Приходская церковь, — говорится также в уставе, — может стать местом контакта с миром, поэтому внутри заведения освящена часовня».

Верующие со стороны не допускаются. Воспитанники могут покидать пределы заведения только во время воскресных прогулок, однако обязательно под присмотром церковных служителей. Служители церкви наблюдают за прогулками, спальнями и обеспечивают надзор за мастерскими и их функционирование. Церковный персонал обеспечивает, таким образом, не только контроль за работой и моралью, но и экономический контроль. Воспитанники получают не заработную плату, но вознаграждение, общая сумма которого зафиксирована на уровне 40—80 франков в год и которое выдается им лишь по выходе из заведения. Если человеку другого пола необходимо пересечь границу заведения по практическим или экономическим соображениям, он должен пройти тщательный отбор и оставаться на территории только краткое время. Он обязан хранить молчание под угрозой выдворения.

В общем, два основных организационных принципа, согласно уставу, следующие: воспитанники никогда не должны оставаться одни в спальне, в столовой, в мастерской и во дворе; кроме того, любой контакт с внешним миром считается недопустимым, в заведении должен править один только Святой дух» [2].

Что же это за заведение?

На самом деле ответ на этот вопрос не имеет значения, поскольку таким могло быть какое угодно заведение: заведение для женщин и мужчин, для молодых и подростков, тюрьма, интернат, школа и исправительная колония.

Ответ на загадку

Читайте также «Прогулка заключенных»: безумие Ван Гога как философская проблема

Дисциплина — идеальное оружие

Что же наставляет нас ошибаться при ответе на загадку Фуко? Что делает похожими такие разные учреждения, как, например, школа и тюрьма? Ответ прост — это дисциплина. Дисциплина в организации любого учреждения. Дисциплина в контроле за деятельностью надзираемых.

Принципов организации учреждений несколько:

1. Отгораживание. Заведение должно находится на отдельной территории, отделенной от другого пространства. Лучше — забором. Школы обнесены оградой, тюрьмы-забором с колючей проволокой, границы офиса в бизнес-центре отделяет пропускная и охранная система, завод огорожен забором и впускает работников через проходные.

2. Принцип элементарной локализации или расчерчивания и распределения по клеткам. Каждое учреждение разделено на клетки — классы, палаты, камеры, офисы и кабинеты.

3. Правило функциональных размещений (не оставление пустого пространства) — каждое пространство занято, все площади «полезные».

4. Единицей является не территория, не место, а ранг. Ранг — место, занимаемое в классификации. В армии это звания, в школе — классы.

Таким образом, дисциплина — это искусство ранга и техника преобразования размещений. Она индивидуализирует тела посредством локализации, которая означает не закрепление их на определенном месте, а их распределение и циркулирование в сети отношений.

После того, как пространство организовано надлежащим образом, нужно организовать и деятельность подопечных.

Принципы деятельности следующие:

1. Распределение рабочего времени

2. Детализация действия во времени

Для каждого движения предусматриваются направление, размах, длительность, предписывается последовательность его выполнения. В тело проникает время, а вместе с ним — все виды детальнейшего контроля, осуществляемого властью. Распорядок дня — главная заповедь режимных учреждений.

3. Корреляция тела и жеста.

Насаждает наилучшее соотношение между жестом и общим положением тела, которое является условием его эффективности и быстроты. Как солдату собрать автомат за минуту или как лучше сидеть школьнику при письме.

4. Связь между телом и объектом.

Дисциплина определяет, какие отношения тело должно поддерживать с объектом, которым оно манипулирует (как держать ручку в руке).

5. Исчерпывающее использование или принцип антипраздности. Он запрещает попусту тратить время, которое отводится государством и/или Богом и оплачивается людьми.

Общество — идеальный объект и жертва

Все эти дисциплинарные принципы реализовываются как в любой тюрьме, так и в нашем обществе.

Фуко вспоминает Иеремию Бентама, который предложил в XVIII веке «модель нашего общества всеобщей ортопедии в миниатюре: пресловутый паноптикум.

Это архитектурная структура, позволяющая осуществлять властное воздействие одного человека на других; тип учреждения, подходящего как для школ, так и для госпиталей, тюрем, исправительных заведений, приютов и заводов.

Паноптикум — это строение в форме кольца, в середине которого находится двор с башней в центре. Кольцо подразделяется на небольшие камеры с окнами, выходящими как во внутренний двор, так на внешнюю сторону. В каждую из этих небольших камер помещен — в исправительных целях — учащийся писать ребенок, работающий рабочий, исправляющийся заключенный, безумец, реализующий свое безумие. В центральной башне располагается надзиратель.

Общий план, внешний и внутренний вид Паноптикума Иеремии Бентама, чертеж Вилли Ревели, 1791 © Wikimedia Commons

Поскольку каждая из камер выходит как на внутреннюю сторону, так и на внешнюю, взгляд надзирателя способен пронизать всю камеру; в ней нет места для тени, а следовательно, все, что делает индивид, выставлено взгляду надзирателя, который наблюдает через решетчатые ставни и полуоткрытые дверцы так, что он способен видеть все и при этом быть в недосягаемости для взглядов других.

По мнению Бентама, эта замечательная небольшая архитектоническая хитрость может быть использована в целом ряде учреждений.

Паноптикум — это утопическое представление об обществе и типе власти, которое, по сути, является обществом, известным нам теперь, утопией, воплощенной в жизнь. Такой тип власти вполне может называться «паноптизмом». Мы живем в обществе, где царит паноптизм.

Это тип власти над индивидами, осуществляющейся в форме постоянного наблюдения за индивидами, в формах контроля, наказания и вознаграждения, в форме исправления, т. е. образования и преобразования индивидов согласно определенным нормам. Три аспекта паноптизма: надзор, контроль и исправление — представляются основными измерениями властных отношений, присущих нашему обществу» [3].

В грандиозном социальном паноптизме, функцией которого было как раз-таки преобразование жизни людей в производительную силу, тюрьма играла скорее символическую и показательную, нежели экономическую, карательную и исправительную функции. Тюрьма представляется перевернутым изображением общества, изображением, ставшим угрозой [4].

(В)место заключения

По Фуко, мы все живем в обществе, за которым перманентно наблюдают, надзирают. Мы все живем в тюрьме, в паноптикуме.

Многие историки, узкие специалисты обвиняют Фуко в «притягивании фактов». Слишком легко и просто складываются исторические события в его теорию рационального управления, а впоследствии — биополитики. Не иначе как дело в искусстве складного слога философа и его буйной и/или больной фантазии. Как бы то ни было, но мимо этих умозаключений уже не пройдет ни криминолог, ни социолог, ни политолог. Слишком уж много пищи для размышлений предлагает нам автор.

15 октября исполняется 90 лет со дня рождения Мишеля Фуко, а наш мир вряд ли слишком изменился за это время…

Источник

14. Мишель Фуко. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы (пер. В.А. Шкуратова)

14. Мишель Фуко. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы

Научное наследие М. Фуко, французского историка и философа культуры, состоит из обоснований исследовательского метода и его использования в анализе разных сфер европейской цивилизации. Обычно Фуко причисляют к ведущим представителям структурализма. Произведения Фуко сугубо индивидуальны по предмету, терминологии, стилю изложения. Фактически речь идет о допонятийных связях внутри письменной культуры, вычлененных на основе весьма тонкого прочтения разнородного материала.

Книга М. Фуко «Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы» (1975) знаменовала переход Фуко от «археологии знания» к «генеалогии власти». Книга состоит из четырех разделов: «Пытка», «Наказание», «Дисциплина», «Тюрьма».

В этой книге Фуко выдвигает следующие задачи и гипотезы:

1) выявить социальную функцию наказания;

2) выявить его специфику в ряду других воздействий власти;

3) найти общую матрицу процесса складывания «эпистемолого-юридической формации», т. е. того, как технология власти участвует в гуманизации наказания и в познании человека;

4) установить, не является ли приобретение уголовным правом такого объекта, как душа человека, и тем самым его «онаучивание» – следствием новых отношений власти к телу.

Компоненты человеческого существа остаются прежними: это тело и душа. Но изменились курирующие их социальные инстанции. Тело перемещается в центр забот власти, душа же оказывается эпифеноменом политической технологии тела.

Фуко резюмирует свою мысль в хлестком афоризме: «Душа – тюрьма тела».

Изучение власти в указанном ракурсе имеет непосредственно эпистемологический и даже науковедческий интерес. Трактуя о душе, мы спускаемся к телу, к вопросу его использования и подчинения.

Вторая глава первой части «Взрыв мучений» посвящена самой мрачной, пыточной стороне средневекового правосудия.

Доказать вину можно многими способами, но главное – получить признание от самого обвиняемого. Принцип презумпции невиновности феодальному праву чужд. Подозреваемый вообще не может быть невиновным.

В средневековом судопроизводстве смешаны несколько моментов:

1) в нем присутствует поединок между обвиняемым и судьей. Истину, которой располагает дознание, преступник должен добровольно подтвердить;

2) в расследовании уже содержится наказание. Сознаваясь под пыткой, злодей получает кару за свои преступления;

3) признание и кара должны быть наглядными и символическими. Наказание соответствует своей формой преступлению. Богохульникам отрезают язык, ворам – руку, поджигателей сжигают. Распространение пыточного правосудия в доиндустриальную эпоху объясняют нерыночным отношением к физическому труду в аграрном обществе, низкой ценностью индивидуальной человеческой жизни, широким распространением преступности, репрессивным характером правящих режимов.

Истина и власть сходятся над телом истязуемого непосредственным, видимым и символическим способом.

Лишение свободы в числе универсальных методов наказания у реформаторов не использовалось.

Длительное заключение рассматривалось ими как проявление тирании, противоречащее воспитательной функции наказания.

Уже в первые десятилетия XIX в. тюрьма стала главным и по существу единственным наказанием за все уголовные преступления, не предусматривавшие смертной казни.

К концу XVIII в. имелись три способа наказания:

1) старый, с ритуалом пыточных отметок на теле поверженного;

2) новый, с процедурой пересоздания субъекта права, со знаковым управлением представлениями, с душой как объектом права;

3) новый, утилитарный, с индивидом, принуждаемым к немедленному подчинению, с чертежом дрессируемого тела и системой воспитательно-тренировочных отношений.

Таким образом, из этих трех способов власти один отмирает, другой не прижился, третий оказывается в струе социально-экономического развития европейской цивилизации.

В третьей части – «Дисциплина» – Фуко описывает строение политической технологии нового времени.

Автоматы, которыми так увлекаются в то время, – одновременно механические устройства, научные модели и образы послушного, выдрессированного исполнителя. Принципиальное открытие науки и практики, положенное в основу политической технологии, состоит в фиксации динамических процессов. Если перенести опыт управления механическими силами в социальную модальность послушания и полезности, то получится дисциплина в понимании нового времени.

Дисциплина появляется, когда подчинение соединяется в одном отношении с полезностью: чем выше подчинение, тем больше полезность, и наоборот. Самые грубые формы насилия отмирают, а взамен повсеместно распространяется позитивное принуждение, действующее «микрофизически». Дисциплина проникает в психофизиологию и пересоздает ткань культуры на утилитарных и позитивных началах. Политическая технология нового времени, как описывает Фуко, пользуется пространственно-временным кодированием индивидов и групп, законами объединения элементов в композиции. Приемы контроля разбиты по уровням.

Первый уровень клеточный – индивид прикрепляется к своему физическому и социальному месту. Искусство разделения распределяет индивидов по рабочим местам, функциям, позициям. Клетки – позиции для надзираемых составляют в «живую таблицу». Дисциплина действует как орудие познания.

Второй уровень дисциплинарного контроля имеет объектом организм и основан на кодировании его активности.

Тело определяется во времени посредством ритма и режима деятельности. Кодирование действия во времени обосновывается принципом полезности. Ни одно движение не должно быть напрасным.

Вымуштрованное тело – это хорошо налаженная машина, каждый жест уже не стихиен, а находится в операторном контексте человеческого устройства.

Власть денатурирует органику и переводит ее в более простое и доступное для использования качество, но также социально индивидуализирует ее.

Третий уровень дисциплинарного подхода – исторический. Человек должен не просто что-то делать, а совершать ряд операций, объединенных в эволюционно-генетические линии.

Исторические последовательности поведения позволяют развивать цикл упражнений, удерживать действие в схеме развития.

В этих временных последовательностях возникает историческая индивидуальность, которая является таким же порождением власти, как и клеточная, и организмическая индивидуальности.

Четвертый уровень контроля – комбинаторный. Он соединяет силы. Самый наглядный пример – армия, составленная из подразделений, батальонов, полков.

Здесь дисциплина держится на тактике. Берутся уже готовые результаты: локализованные тела, запрограммированные активности, сформированные установки.

Чтобы комбинироваться с другими, индивид должен выполнить несколько условий: точно перемещаться в организованном пространстве, своевременно включаться в процесс общей деятельности, точно исполнять приказы при перегруппировках.

Сформированность этих навыков означает действие дисциплинарного контроля при управлении групповой динамикой.

Дисциплинарное наказание сводится к пяти операциям:

1) определению места отдельного поступка в ансамбле коллективного поведения;

2) дифференциации индивидов по их функциональным качествам;

3) количественным и качественным оценкам индивидов, их поступков;

4) установлению уровня должной комфортности;

5) отделению нормального и ненормального. Дисциплина смещает политическую ось индивидуализации.

При феодализме социально-политическая индивидуальность была привилегией высших сословий.

Она создавалась потомственными правилами, генеалогиями, ритуалами. «Наследственная индивидуальность» феодализма – восходящая, «дисциплинарная индивидуальность» – нисходящая. При феодализме о низах вспоминают лишь тогда, когда игнорировать их уже невозможно.

В случае нисходящей индивидуальности власть занята преимущественно низами: ребенком больше, чем взрослым, сумасшедшим больше, чем нормальным, преступником больше, чем законопослушным. Не каждому человеку удается попасть в ряды «ненормальных» или правонарушителей.

Но каждый проходит школьное обучение, медицинские процедуры, служебные санкции и поощрения, т. е. попадает под нормализирующее действие власти. Это дисциплинарная подоплека прогресса индивидуальности в новое время.

Трудно найти специальный общественный институт, который поддерживает дисциплину. Дисциплина – это универсальная технология власти, она везде: в семье, в школе, на фабрике, в больнице.

Этим Новое время отличается от Средневековья, когда власть наиболее запретительная. Теперь власть накрепко связана с позитивным, продуктивным началом и поэтому воздерживается от демонстративного воздействия.

Дисциплину нельзя идентифицировать ни с отдельным институтом, ни с отдельным аппаратом. Она является типом власти, модальностью ее распространения посредством ансамбля инструментов, техник, приемов.

Она использует или специальные институты, или специализированные заведения, или же средства, придуманные самой дисциплиной.

Четвертый, заключительный раздел книги называется «Тюрьма». Этот раздел показывает власть в отдаленном виде от других систем общества.

Тюрьма объединяет признаки всех современных учреждений: казарма, но без увольнений, школа, но без снисхождения, фабрика, но без квалификации.

Тюрьма – это подлинная лаборатория власти-знания. В местах заключения человек изолируется от горизонтальных связей, взамен подчеркиваются вертикальные связи, собственно властное отношение.

Труд не имеет экономического характера, он также подчиняется дисциплине.

Самое главное условие в тюрьме – принудительная нормализация. Пребывание человека в месте заключения рассматривается как интенсивная корректировка личности и поведения.

Социальная функция тюремного заключения в том, что становится возможным снизить риск опасности преступника. Отбывший срок наказания очень редко становится добропорядочным гражданином. Однако теперь он состоит на учете полиции, и отношение общества к нему уже другое.

В этой части есть целая глава, которая посвящена карцеру. Фуко называет его «тюрьма в тюрьме». Одиночная камера заключения введена для того, чтобы «дрессируемое тело стало индивидуальностью, личностью, послушной государству или власти».

Здесь в полной мере проявляется аппарат власти, когда человека полностью подчиняли законам общества или власти. Одиночная камера заключения заимствована из психиатрической больницы и госпитальной медицины.

На этом заканчиваются исследования М. Фуко в области данной темы.

Однако проблемы, которые он поднимает в этой книге, не умирают и исследуются автором далее в последующих работах.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Продолжение на ЛитРес

Читайте также

От тюрьмы и сумы.

От тюрьмы и сумы. Глядя на картину Исаака Левитана «Владимирка», всякий мыслящий русский понимал, что это не просто дорога, одна из многих. Это тот самый путь, по которому шли осужденные в Сибирь. Путь каторги и ссылки. Вспоминаются строки Есенина: Затерялась Русь в Мордве

Как наказывать правильно?

Как наказывать правильно? Наказание – последняя воспитательная мера, а не первая. Наказание не равно воспитание, но часто оно необходимо. Для чего? Все для того же – пробудить желание не делать что-то в будущем.Можно ли физически наказывать ребенка? Да, считают евреи, если

59. Как хозяину, выведав все, по заслугам жаловать слуг, а плохих наказывать

59. Как хозяину, выведав все, по заслугам жаловать слуг, а плохих наказывать А какой служка бережлив в деле, трудится как следует и в службе ходит верно без хитрости, на посмех не выдаст и сам не крадет, а везде еда и питье и все, что нужно, накрыто и не сгнило, и не заплесневело,

Мишель Поль Фуко

Фуко (Foucault) Мишель Поль (1926–1984)

Фуко (Foucault) Мишель Поль (1926–1984) Французский философ, культуролог, эстетик. Начинал как структуралист (см.: Структурализм), затем с середины 60-х годов перешел на позиции постструктурализма и постмодернизма. В культурологических исследованиях опирается прежде всего на

15. Роберт Бертон. Анатомия меланхолии (пер. В.А. Шкуратова)

15. Роберт Бертон. Анатомия меланхолии (пер. В.А. Шкуратова) Книга вышла в свет в Англии в 1621 г. на английском языке. Автор Роберт Бертон (1577–1640) взял себе громкий псевдоним Демокрит Младший. После окончания Оксфордского университета он был священником. «Анатомия

От сумы да тюрьмы

От сумы да тюрьмы Пока живут на свете дуракиНеподвластна времени работа карманников и нищих. Современные представители этих «профессий» работают по старинке, удивляя ловкостью, но не изобретательностью. Зачем придумывать что-то новое, если всегда найдутся простаки,

2 НАДЗИРАТЬ – НАКАЗЫВАТЬ – НАДЗИРАТЬ: СОЦРЕАЛИЗМ КАК ПРИБАВОЧНЫЙ ПРОДУКТ НАСИЛИЯ

2 НАДЗИРАТЬ – НАКАЗЫВАТЬ – НАДЗИРАТЬ: СОЦРЕАЛИЗМ КАК ПРИБАВОЧНЫЙ ПРОДУКТ НАСИЛИЯ Природа своего не узнает лица… Осип Мандельштам От «Второй природы» к «Второй реальности»В основе советской идеологической модели лежала двойственность самого советского

7 НАДЗИРАТЬ И ПОКАЗЫВАТЬ, ИЛИ ИНОСТРАНЦЫ В СОБСТВЕННОЙ СТРАНЕ

7 НАДЗИРАТЬ И ПОКАЗЫВАТЬ, ИЛИ ИНОСТРАНЦЫ В СОБСТВЕННОЙ СТРАНЕ В качестве незаменимой декорации произведенных сегодня объектов и общей экспозиции рациональности системы, как развитого экономического сектора, непосредственно формирующего растущее многообразие

Источник