наваринское сражение какая война
Наваринское сражение
В НАВАРИНСКОЙ БУХТЕ ИОНИЧЕСКОГО МОРЯ
8 (20) октября 1827 г. в Наваринской бухте Ионического моря произошло морское сражение между флотом союзников (России, Англии и Франции) и турецко-египетским флотом.
После того как Турция отказалась выполнить требования Лондонской конвенции 1827 г. о предоставлении Греции автономии, соединённая эскадра России, Англии и Франции под командованием старшего в чине английского вице-адмирала Э. Кодрингтона подошла к Наваринской бухте, где находился турецко-египетский флот под командованием Мухаррем-бея.
Английская эскадра состояла из 3 линейных кораблей, 3 фрегатов, шлюпа, 4 бригов и тендера (всего 472 орудия). Командовал английской эскадрой вице-адмирал Э. Кодрингтон. Во французской эскадре контр-адмирала А. де-Риньи находилось 3 линейных корабля, 2 фрегата, бриг и шхуна (362 орудия). Под командованием российского контр-адмирала Л. П. Гейдена было 4 линейных корабля и 4 фрегата (466 орудия). Всего же объединённый флот насчитывал 10 линейных кораблей, 9 фрегатов и 7 мелких кораблей и около 1 тыс. 300 орудий.
Турецко-египетский флот насчитывал 3 линейных корабля, 5 двухдечных 64-пушечных фрегатов, 18 фрегатов, 42 корвета, 15 бригов и 6 брандеров (всего по разным источникам от 2,1 тыс. до 2,6 тыс. орудий). Вход в бухту с двух сторон простреливался 165 орудиями береговых батарей, расположенных в Наваринской крепости и на острове Сфактерия. Главнокомандующим турецко-египетскими войсками и флотом был Ибрахим-паша.
8 (20) октября 1827 г. союзные эскадры стали входить в бухту кильватерной колонной и занимать места согласно принятой ранее диспозиции. Как только корабли английской эскадры стали опускать якоря, турки открыли по ним беглый ружейный огонь и убили английского офицера-парламентера, направлявшегося на переговоры с турецким адмиралом. В это же время с египетского корвета был произведён первый пушечный выстрел по французскому флагманскому кораблю «Сирена», а крепостные батареи открыли перекрёстный огонь по флагманскому кораблю русской эскадры «Азов», проходившему во главе отряда через узкий пролив в Наваринскую бухту.
В бою особенно отличился русский флагманский корабль «Азов» под командованием капитана 1-го ранга М. П. Лазарева. «Азов» потопил 2 фрегата и корвет, сжёг 60-пушечный фрегат под флагом Тахир-паши, заставил выброситься на мель 80-пушечный корабль, а затем вместе с англичанами уничтожил турецкий флагман.
За боевые подвиги линейному кораблю «Азов» впервые в русском флоте был присвоен кормовой Георгиевский флаг и вымпел. Его командир, капитан I ранга М. П. Лазарев, был произведён в контр-адмиралы. Контр-адмирал Л. П. Гейден стал вице-адмиралом, кавалером ордена Святого Георгия 3-й степени, французского ордена Святого Людовика и английского ордена Бани. Большинство офицеров русской эскадры получили русские, английские и французские ордена и повышение в звании.
УЛЬТИМАТУМ ИБРАГИМ-ПАШЕ
По слухам, какие до нас со всех стран доходят, и по достоверным сведениям узнаем мы, что многочисленные отряды вашей армии разсеялись в разных направлениях по западной части Мореи, опустошают оную, жгут, истребляют, исторгают с кореньями деревья, виноградники, всякие произрастения и, одним словом, наперерыв спешат превратить страну сию в совершенную пустыню.
Сверх сего известились мы, что против округов Майны приготовлена экспедиция и что туда двинулись некоторые войска.
Все сии необыкновенно насильственные действия происходят, можно сказать, в глазах наших и в нарушение перемирия, которое Ваша Светлость обязались честным словом соблюдать ненарушимо до возвращения ваших курьеров. В нарушение такого перемирия, в силу которого позволено флоту вашему 26 числа последнего сентября обратный вход в Наварин.
Нижеподписавшиеся находятся в прискорбной необходимости объявить вам ныне, что таковой с вашей стороны поступок и столь удивительное нарушение ваших обещаний поставляют вас, Милостивый Государь, вне законов народных и вне существующих трактатов между высокими дворами союзников и Оттоманскою Портою. К сему же нижеподписавшиеся присовокупляют, что производимые в сие самое время, по повелению вашему, опустошения совершенно противными пользам вашего Государя, который по причине сих опустошений может потерять существенные выгоды, доставляемые ему над Грециею Лондонским трактатом. Нижеподписавшиеся требуют от Вашей Светлости представление решительного и скорого ответа и поставляют вам на вид неминуемые следствия вашего отказа или уклонения.
контр-адмирал граф Гейден,
контр-адмирал Шавалье де Риньи
ГЕРОИ «АЗОВА»
О том, как вел себя в бою М. П. Лазарев, П. С. Нахимов в письме своему другу Михаилу Рейнеке писал: «Я до сих пор не знаю цены нашему капитану. Надобно было на него смотреть во время сражения, с каким благоразумием, с каким хладнокровием он везде распоряжался. Но у меня не хватает слов описать все его похвальные дела, и я смело уверен, что русский флот не имел подобного капитана».
На «Азове» во время битвы проявили себя будущие флотоводцы: лейтенант Нахимов, мичман Корнилов, гардемарин Истомин.
ПОСЛЕ МОЛЕБНА ЛЮДЯМ ДАЛИ ПО ЧАРКЕ РОМА
Ровно в 6 часов у нас пробили отбой, и, возблагодарив в душе всевышнего за дарованную славную победу и сохранение от разрушительного пламени, спустился я в кубрик посмотреть на раненого брата. Благодаря Бога, рана его не опасна. Там священник читал отходную по умершим, доктор резал ногу раненому, пьяный. кричал «ура», а секретарь суетился около больных. Обрадовав раненых и бывших в крюйт-камере весточкой о совершенной победе, побежал я на ют. Было уже темно. Прекрасный вечер, совершенный штиль, и ничто не омрачало ясного неба в то время, как такие ужасы совершались вокруг пас. Офицеры, собравшись, целовались как братья, и радость увидать всех целыми была безмерная. Всякий наскоро рассказывал, что случилось у него в отряде во время боя; что же касается до меня, то вообще в этот день я был очень счастлив и не могу описать того чувства, которое владело мною. Меня особенно осчастливили наши бравые матросы, дравшиеся с мужеством, превышающим всякое выражение, и поражавшие тою доверенностью, которую они показывали к своим офицерам.
В половине 7-го часа офицер от графа Гейдена приехал на корабль поздравить капитана и офицеров с победою и поблагодарить от имени адмирала за скорое занятие места и славное действие орудиями. Корабль «Азов» очень много потерял людей и потерпел в своем корпусе. У нас также довольно убитых и раненых.
Автор записок, Александр Петрович Рыкачев, в 1816 г., в тринадцатилетнем возрасте, имея отличную подготовку, поступил в Морской кадетский корпус и сразу же был зачислен в гардемарины. В 1827 г. в звании лейтенанта (на корабле «Гангут») участвовал в Наваринском сражении. За проявленный героизм был награжден орденом Св. Владимира 4-й степени с бантом. 1877 г. в Кронштадте вышло посмертное издание записок А. П. Рыкачева
ПОСТСКРИПТУМ
Наваринское сражение
Наваринское сражение
Статья Сергея Махова с сайта WARSPOT.
СОДЕРЖАНИЕ:
Утром 20 октября 1827 года союзный флот из британских, французских и российских кораблей вошёл в Наваринскую бухту на юго-западе Пелопоннеса, где уже находилась объединённая османская эскадра. С британского фрегата Dartmouth к противнику отправилась лодка с переговорщиком, однако до цели он не добрался – погиб в результате обстрела с турецкого судна. Фрегат открыл ответный огонь. Собственно, с этого инцидента и началось Наваринское сражение, сыгравшее заметную роль в ходе Греческой революции.
Начало сражения
Большинство кораблей – все османские и крупные корабли союзников – в этом сражении стояли на якоре. Исключение составила часть российских кораблей, которые до начала боя в 15:15, то есть на протяжении около двух часов, так и не смогли войти в бухту и втягивались в рукав между Новым Наварином и островом Сфактерия, а также мелкие корабли союзников, которые маневрировали в заливе под парусами.
Акватинта (вид гравюры) Р. Смарта и Х. Пайалла с картины сэра Теофила Ли «Наваринская битва». wikimedia.org
Место боя очень быстро заволокло дымом, и флажные сигналы стали бесполезны – их никто не видел. Командующему союзным флотом Эдварду Кодрингтону приходилось пользоваться рупором, чтобы его услышали хотя бы ближайшие корабли.
Как обычно бывает в таких битвах, общая картина складывается из показаний очевидцев. Со стороны союзников это мемуары матросов и офицеров Великих Держав, иногда противоречащие друг другу. По турецким источникам ещё труднее составить представление о битве, поскольку присутствие на флоте целых пяти адмиралов – Тахир-паши, Капудан-паши, Падрон-бея, Реал-бея и Моххарем-бея – неизбежно внесло сумбур в «показания». Например, крупнейший турецкий линейный корабль Guhu-Reva, который стал основным противником флагманского британского линейного корабля Asia, одни источники идентифицируют как корабль Тахир-паши, другие – как флагман главкома османского флота Капудан-паши или командира авангарда Падрон-бея. Да что тут говорить, если на уничтожение флагмана Тахир-паши одновременно претендуют британский Asia, французский Breslau и русский «Азов»! Причём точно известно, что все три корабля находились в разных концах бухты и сражались с разными противниками. Командовавший российской эскадрой контр-адмирал Логин Петрович Гейден писал, что помог Asia уничтожить «80-пушечный корабль Мохаррем-бея, который взорвался от огня русских», тогда как Кодрингтон утверждал, что справился с Guhu-Reva самостоятельно, а «Азов» в это время вёл бой с турецким фрегатом.
Из совокупности источников складывается следующая картина. Линейные корабли союзников затеяли артиллерийскую дуэль с крупными кораблями османского флота. Это не касается русских, поскольку ко времени начала боя только «Азов» под командованием Михаила Петровича Лазарева сумел войти в Наваринскую бухту, а другие российские корабли были вынуждены с боем прорываться между крепостью Новый Наварин и береговыми батареями острова Сфактерия, прижимаясь ближе к нему – оттуда огонь был слабее. К бою они присоединились только через 40–60 минут после его начала.
Фрегатам и малым судам союзников была поставлена задача: перехватить и потопить все брандеры или те мелкие судёнышки, которые турки могли бы использовать в качестве брандеров.
Французский линкор Scipion подвергся обстрелу из крепости и одновременно был атакован египетскими фрегатами. В это же время в нос французскому кораблю въехал брандер, и команда, несмотря на все приложенные усилия, не могла его отцепить. Пламя с каждой минутой разгоралось всё сильнее и уже достигло вант. Капитан Мильюс поднял якорь, а подошедшие к брандеру Dartmouth, Rose и Philomel завели тросы и буквально сдёрнули его с француза, сразу же обрубив буксировочные концы. Затем французские корветы Alcyone и Daphne отбуксировали пылающий брандер подальше, и он сгорел до основания.
Схема Наваринского сражения. wikimedia.org
Дуэль флагманов
В центре британский линкор Asia вёл бой одновременно с Guhu-Reva и флагманским египетским фрегатом Murchid-i-Djihad. После 45 минут жаркого боя турецкий флагман загорелся и сел на мель. Кодрингтон отправил к Мохаррем-бею на Murchid-i-Djihad парламентёра. Когда баркас с ним на борту приближался к фрегату, один из египетских офицеров узнал среди пассажиров некоего Петроса Микелиса, с которым вёл личную вендетту, и выстрелил в него из ружья. Микелис получил пулю в голову и свалился в воду. В ответ с Asia прозвучал бортовой залп в сторону Murchid-i-Djihad. Через 20 минут египетский флагман пылал от киля до клотика. Вскоре его сорвало с якорей, и он сел на мель.
Французский флагманский фрегат Sirene вступил в бой с египетским 60-пушечным фрегатом Ihsania. Вскоре с другого борта к нему подошёл Dartmouth, и египтянин попал в два огня. По данным французов, через полчаса египетский фрегат был совершенно разбит и прекратил сопротивление. Турецкие источники говорят о четырёхчасовом бое. В конце концов объятый пламенем Ihsania просто взлетел на воздух. Далее Sirene повернул на восток, где соединился с французскими линкорами Scipion и Trident, и вступил в артиллерийскую дуэль с крепостью Новый Наварин, которую через час заставил замолчать.
В бой вступают русские
В западной части бухты на начало боя сложилась совершенно аховая ситуация. Из всех русских кораблей в Наваринский залив смог войти только «Азов». Двигаясь на северо-запад и ведя бой, он встал на якорь рядом с британским Albion и французским Breslau. Albion в самом начале сражения не успел совладать с парусами и столкнулся с турецким фрегатом, бушприт которого застрял у британца в снастях бизань-мачты. Британские моряки с большими усилиями освободили корабль. Albion смог дать несколько залпов по своему обидчику и затем вступил в бой с тремя турецкими кораблями – предположительно, это были Burj Zafer, Fatih Bahri и Fevz Nussret. По сути, британца спасло только неумение турецких артиллеристов, которые палили в белый свет как в копейку. Подошедшие Breslau и «Азов» быстро исправили ситуацию и совместно потопили или сожгли пять кораблей противника. В этот момент больше всех досталось «Азову», но подошедший на выручку Breslau буквально спас его.
«Азов» ведёт бой. wikimedia.org
Видя, что Asia сражается один на один с кораблём Мохаррем-бея, российский флагман дал по египетскому кораблю несколько залпов из кормовых орудий и прекратил огонь, когда тот загорелся. В этот момент «Азов» выдерживал огонь с шести османских кораблей одновременно. Павел Нахимов, который был тогда лейтенантом на флагмане Гейдена, писал:
«Казалось, весь ад разверзся перед нами! Не было места, куда бы не били, не сыпались книпели, ядра и картечь. И ежели бы турки не били нас много по рангоуту, а били в корпус, то я смело уверен, что у нас не осталось бы и половины команды. Надо было драться с истинно особенным мужеством, чтобы выдержать весь этот огонь и разбить противников, стоящих вдоль правого нашего борта (в чём нам отдают справедливость наши союзники). Когда же «Гангут», «Иезекииль» и «Александр Невский» заняли свои места, тогда нам сделалось несравненно легче».
В бою «Азов» потопил два фрегата и корвет, а также вместе с Asia разделил славу уничтожения египетского флагмана Murchid-i-Djihad.
Куттеру Hind досталась слава потопления единственного в османской эскадре тунисского корабля, а попытка вступить в бой с кораблём Мохаррем-бея в критический для Кодрингтона момент принесла ему позже полушутливое-полувосхищённое звание «Куттер Его Величества».
Около 18:00, с наступлением темноты, бой начал стихать. Однако моряки союзного флота оставались на своих боевых постах и ночью. В 22:30 вперёдсмотрящие российского корабля «Гангут» обнаружили приближавшийся к ним на всех парусах фрегат – судя по всему, переоборудованный в брандер, – и открыли по нему яростный огонь. Был атакован и Genoa, и снова в качестве брандера турки пытались использовать один из уцелевших фрегатов. Эту попытку пресёк залпами «Азов». Турецкий моряк, ответственный за поджог судна, был убит у светового люка с факелом в руке.
Взрыв египетского фрегата во время Наваринского сражения. wikimedia.org
После боя
Утром 21 октября Тахир-паша прибыл на борт британского флагмана Asia, и союзные адмиралы предъявили ему меморандум, адресованный Ибрагим-паше. Союзники утверждали, что флот вошёл в гавань, не имея враждебных намерений, и требовал от османов только соблюсти положения Лондонского договора. Сражение началось по вине турок, в то время как англо-франко-российская эскадра не намеревалась открывать огонь, если османы не станут проявлять враждебных действий. Инициатором сражения выступила противная сторона. Теперь же, если турки начнут стрельбу – пусть даже это будет выстрел из мушкета, – они потопят всю османскую эскадру и разрушат береговые батареи и форты противника. Если же до конца дня на стенах Наварина поднимется белый флаг, то хорошие отношения, испорченные накануне, могут наладиться. Тахир-паша ответил, что ему надо передать требования Ибрагиму, и отбыл на сушу, однако вскоре вернулся и согласился выполнить условия союзников.
25 октября англо-франко-российская эскадра покинула Наваринскую бухту. Турецкий флот в бою потерял около 60 кораблей и судов разного класса. По оценкам Кодрингтона, потери в людях у противника составили до 6000 человек убитыми и до 4000 ранеными. Союзники потеряли 174 погибшими и 475 ранеными. Многие моряки, участвовавшие в сражении, временно оглохли из-за четырёхчасовой канонады, но их слух восстановился в течение нескольких дней.
По английским данным, огромные потери на турецких кораблях можно частично объяснить правилами, принятыми в османском флоте, согласно которым ни один корабль не имеет права сдаться – и ни один действительно не сдался. На взятых на абордаж кораблях призовые команды находили моряков, прикованных цепями к своим «рабочим местам». Следовательно, на погибших кораблях такие матросы сгорели заживо или отправились на дно.
Вечер после Наваринского сражения. wikimedia.org
В эти объяснения верится слабо. Понятно, что Оттоманская Порта была деспотическим государством, но против таких описаний восстаёт простая логика. Экипажи во время боя должны как-то по кораблю перемещаться – это не гребцы на галерах, которые остаются на одном месте и выполняют монотонную работу. Более правдоподобным кажется другое объяснение: на османских кораблях не было сколь-нибудь налаженного медицинского обслуживания, поэтому раненые в бою матросы в самом скором времени переходили в графу «убитые». Нормальное лечение получили только попавшие в плен турки.
Значение Наваринской битвы
По сути, сражение в Наваринской бухте произошло в самый кризисный момент и, как считается, спасло Греческую революцию. Османский флот ушёл из Греции и не мог пополнять сухопутные части, а также подвозить боеприпасы. Однако высаженная на сушу армия Ибрагим-паши никуда не делась и укрепилась в различных цитаделях Пелопоннеса. Освобождены они были только в 1829 году, после прибытия в Грецию французской сухопутной экспедиции.
Вести о битве пришли в Лондон 29 октября, а 2 ноября достигли Стамбула. В этот же день послы России, Англии и Франции принесли глубокие извинения султану. Французские газеты узнали о битве только 8 ноября, российские – ещё через три дня.
Реакция на сражение была неоднозначной. Фондовый рынок решил, что начинается совместная война против Турции, и биржу начало лихорадить. В основном это касалось операций с Египтом: брокеры и трейдеры пытались спасти свои деньги. Правитель Египта Мехмет Али воспринял новость о сражении абсолютно спокойно. «Я заранее говорил о последствиях!», – заявил он, непонятно, кого имея в виду: то ли султана, то ли союзников. Самое интересное произошло 9 ноября. К британскому поверенному в Александрии явился Рейс-Эффенди (премьер-министр Египта) и, основываясь на меморандуме Кодрингтона, который он почти дословно процитировал, предложил следующее: признать Наваринское сражение ошибкой, совершённой по вине союзников, а поскольку объединённым флотом командовал британский адмирал, Великобритания должна выплатить Порте компенсацию в размере 30 млн реалов. Чиновник даже подал смету, на основании которой была получена эта сумма. Естественно, на следующий день он получил отказ, а послы союзников в Константинополе повторили обращённую к султану просьбу о признании Лондонского договора. Султан отказал. Наконец, 8 декабря послы покинули Константинополь, а Турция в отместку денонсировала Аккерманскую конвенцию 1826 года, что потом привело к русско-турецкой войне 1828–1829 годов.
Французский монарх Карл X заявил 5 февраля 1829 года:
Герцог Веллингтон, напротив, считал уничтожение флота страны, с которой Британия не воевала, большой политической ошибкой. Британский министр лорд Дадли заявил:
«Вчера по приказанию короля я послал Кодрингтону Орден Бани, хотя, будь моя воля, я бы послал верёвку, чтобы его повесили».
А что же независимость Греции и какую роль в этом сыграл Наварин? Как ни странно, это сражение не было решающим. Да, оно парализовало египетские войска – но и только. Потребовалась русско-турецкая война, завершившаяся Адрианопольским миром 1829 года, чтобы Порта признала Лондонский договор, что фактически и дало Греции независимость.
В 1828 году в Грецию прибыл французский экспедиционный корпус. Возглавлявший греческие регулярные войска полковник Шарль Николя Фавье, уставший от вражды и борьбы за лидерство с флотоводцем Ричардом Чёрчем, уехал во Францию и попал под суд по обвинению в наёмничестве. Полковника оправдали, и в глазах общественности он стал национальным героем.
Египетский паша Мехмет Али после Наваринского сражения крепко обиделся на французов и изгнал почти всех технических и военных специалистов – кроме принявшего ислам Жозефа Севе. Его паша сделал генералиссимусом египетской армии и дал имя Сулейман-паша аль-Фарансави – Сулейман-паша Французский. В 1839-1841 годах подготовленная Севе армия громила турок так, что только пух и перья летели. Чтобы спасти Турцию, понадобилось очередное вмешательство Великих Держав.
Наваринское сражение: как Россия, Англия и Франция разгромили турок
Морскому сражению предшествовали драматические события на суше. В 1821 году жители Греции восстали против Турции и потерпели поражение. От истребления греков спасли Россия, Франция и Великобритания, которые хоть и преследовали собственные цели, но решили «дружить» против турок.
Турецко-египетский флот из 83 кораблей и судов разместился в Наваринской бухте. Под непосредственным командованием Могарем-бея было более 2690 пушек и 28 675 человек команды, а с берега османский флот прикрывали 165 орудий батарей острова Сфактерия. Кроме того, оба фланга турецкой позиции прикрывались брандерами, а впереди кораблей были установлены бочки с горючей смесью.
Хотя турецкий флот имел сильную позицию и больше пушек, союзники превосходили его калибром артиллерийских орудий. Кроме того, выучка российских, английский и французских моряков была на порядок выше турецких, египетских и тунисских матросов. Полагаясь на эти факторы сэр Кодрингтон рассчитывал, что дело до сражения не дойдет, и отправил перед боем к туркам шлюпку с парламентерами. Однако у турецких моряков на счет капитуляции было собственное мнение, и парламентер, лейтенант Фицрой, был застрелен.
Ближайшие британские фрегаты ответили залпами пушек. По ним открыли огонь с турецких кораблей. Затем началась беспорядочная пальба из ружей и пушек всего турецкого флота. Через некоторое время к перестрелке подключились и береговые батареи. Произошло это около 14 часов.
Адмиралу Кодрингтону в начале сражения пришлось иметь дело не только с двумя турецкими линейными кораблями, но и с судами второй и третьей линий. Английский флагман «Азия», попав под сильный огонь, потерял бизань-мачту, с падением которой прекратили стрельбу некоторые кормовые пушки, и в этот критический момент вступил в бой русский отряд.
Героем сражения стал линейный корабль «Азов» во главе с капитаном 1-го ранга Михаилом Лазаревым.
Командующий русским отрядом Логгин Гейден был пожалован в вице-адмиралы и удостоен ордена Святого Георгия, а его именем назван атолл в архипелаге Маршалловых островов. Британский флотоводец Эдвард Кодрингтон также получил российский орден Святого Георгия. Согласно легенде, английский король Георг IV, недовольный полным разгромом турок, предоставившим значительные преимущества России, на полях указа о награждении адмирала орденом Бани большого креста приписал: «Я посылаю ему ленту, хотя он заслуживает веревки».
Первый выстрел в Наваринской бухте
Ключевым событием Греческой революции (1821–1829) стало Наваринское сражение, произошедшее в одноимённой бухте на юго-западе Пелопоннесского полуострова 20 октября 1827 года. Ещё буквально за два дня до него союзники намеревались ограничиться демонстрацией силы и хотели без единого выстрела принудить турецко-египетский флот покинуть воды Греции. Однако судьба распорядилась иначе, и выстрел всё же прозвучал.
Намерения союзников
После Наполеоновских войн Англия и Франция постоянно держали в Средиземном море небольшие эскадры для борьбы с берберийскими пиратами и охраны своей морской торговли. В феврале 1826 года британская эскадра под командованием адмирала Гарри Беррарда-Нила насчитывала четыре линейных корабля, четыре фрегата, два брига, два корвета и небольшой тендер. В марте одним линейным кораблём стало меньше, поскольку Беррард-Нил был заменён на адмирала Эдварда Кодрингтона и ушёл в Портсмут на своём 74-пушечном флагмане. Состав французской эскадры Анри де Риньи также был небольшим: три линейных корабля, два фрегата и два корвета.
10 июня 1827 года в Средиземное море вышла русская эскадра под командованием контр-адмирала Логина Петровича Гейдена в составе четырёх линейных кораблей, четырёх фрегатов и одного корвета. Перед отправкой Николай I дал Гейдену строгий наказ разделить между собой враждующие османский и греческий флоты, а также выразил надежду, что «в случае каких-либо военных действий, поступлено будет с неприятелем по-русски». Что понимал под этим император, доподлинно неизвестно, но, скорее всего, это был приказ на решительный бой и полный разгром египетско-турецкого флота. В рескрипте контр-адмиралу Николай также предписал в случае неэффективности «крейсирования трёх соединённых эскадр» начать «действительную блокаду Дарданелл». Тем самым Россия фактически вступала в войну с Турцией без объявления войны.
Инструкции Кодрингтона и де Риньи обязывали обоих адмиралов «использовать все средства для заключения немедленного перемирия между сторонами» и «организовать летучие отряды для предотвращения отсылки египетских или турецких подкреплений в Грецию». Кодрингтон просил детализации инструкций у английского посла в Турции сэра Стратфорда-Каннинга, но тот ответил в стандартной манере: все желают избежать войны, но если блокада будет неэффективной, в дело вступят пушки.
4 сентября оба адмирала получили дополнительные инструкции, которые гласили, что командующие «не должны допустить, чтобы какая-либо помощь османам дошла до Греции». В сотрудничестве с греками им следовало защищать все области, которые принадлежали восставшим. Наконец, они должны были «поощрять возврат турецких и египетских кораблей в Стамбул или Александрию». Если же османские корабли останутся в Греции, то «они подвергнутся риску, присущему войне».
Повод к сражению
После подписания в 1827 году Лондонской конвенции к правителю Египта Мехмету Али направился специальный британский посланник майор Крэддок с предложением объявить нейтралитет в делах Греции. Объяснялось это тем, что основной силой Порты на море в тот момент был именно египетский флот, который находился в Александрии и собирался отплыть к берегам Мореи. Однако если бы Мехмет Али согласился на это предложение, он нарушил бы султанский фирман. Египетский правитель решил всё же отправить корабли в Грецию. Состав соединённого турецко-османского флота доподлинно неизвестен. По данным издания Revue maritime et coloniale за 1883 год, он насчитывал
Всего — 41 военный корабль. Другие источники называют цифру аж в 90 боевых вымпелов, некоторые — в 78 или 60. Наконец, есть мнение, что чисто военными кораблями являлись лишь 38 судов.
7 сентября египетско-турецкий флот прибыл в Наваринскую бухту на юго-западе Пелопоннеса. 12 сентября там же появилась британская эскадра Кодрингтона. На встрече с Ибрагим-пашой, сыном Мехмета Али, английский адмирал смог добиться согласия египтян приостановить все операции до середины октября, что позволило бы союзникам разделить воюющие стороны.
10 октября к французам и англичанам присоединилась русская эскадра Гейдена. Как раз в этот момент (дело происходило вечером) были видны зарева пожаров в заливе Каламата, на что Гейден и указал Кодрингтону, сказав, что, судя по всему, просто морской блокады будет недостаточно для прекращения резни на суше.
18 октября три адмирала подписали совместный протокол, согласно которому они планировали войти в Наваринскую бухту и «заставить османов демонстрацией силы подчиниться их требованию» покинуть воды Греции. Накануне сражения, 19 октября 1827 года, Кодрингтон, единогласно избранный командующим союзным флотом, отдал приказ, в котором определил диспозиции судов и особенно подчеркнул:
«Прежде, чем неприятельские действия сделаны будут со стороны турецкого флота, всем судам стать фертоинг со шпрингом, привязанном на рыму каждого якоря. Ни одной пушки не должно быть выпалено с соединённого флота прежде сделанного на то сигнала, разве в таком случае, что откроют огонь с турецкого флота. Тогда те турецкие суда должны быть истреблены немедленно. Советую привести себе на память слова Нельсона: чем ближе к неприятелю, тем лучше».
Завязка боя
Наваринская бухта считалась лучшей гаванью на Пелопоннесе. Протяжённость залива составляет более 5 км с севера на юг и 3 км с востока на запад. С запада его прикрывает остров Сфактерия, из-за чего вход в бухту возможен по двум рукавам — северному и южному. Южный канал шириной около 1000 м усеян рифами и защищён крепостью Новый Наварин, пройти там можно только впритык к крепости. Северный канал очень узкий, не шире 100 м, заиленный и недостаточно глубокий (2–10 м). Его также защищает крепость — Старый Наварин. В центре бухты расположен плоский островок Хелонаки («черепаха») или, по-другому, Марафониси. На севере залив переходит в заболоченные лагуны.
Напомним, что египетский флот был построен в значительной мере французами и по французским лекалам. 15 октября де Риньи обратился к французским военным советникам и инженерам, состоявшим на египетской службе. Адмирал сообщил о возможной битве и призвал их не сражаться с соотечественниками. Почти все французы поднялись на борт австрийского корабля и отплыли в Венецию. На флагманском корабле Ибрагима остался только капитан Летелье — благодаря этому французу впоследствии стали известны подробности Наваринского сражения со стороны турецко-египетского флота.
По данным Revue maritime et coloniale (1883), состав объединённого османского флота в Наваринской бухте в октябре 1827 года выглядел следующим образом: