назовите в каких 3 видах в россии xvi в была представлена мелкая кустарная промышленность
Промышленность мелкая и кустарно-ремесленная // «Историческая энциклопедия Сибири» (2009)
Вы здесь
Новости ogirk.ru
Во второй половине XIX в. основная часть производства мелкой промышленности приходилась на крестьянские промыслы. Промысловая деятельность крестьян развивалась по мере земледельческого освоения Сибири как неотъемлемая составляющая крестьянской экономики. Полоса Сибири, примыкавшая к Московскому (Сибирскому) тракту , служила исходной базой для развития товарно-денежных отношений. Крестьяне работали в этих районах не для местных нужд, а сбывали свои изделия на отдаленные рынки. В этих местностях раньше произошло выделение кустарных районов, в которых преимущественным занятием населения стали промыслы.
Значительный центр кустарной промышленности сложился вокруг Томска . В него входили пригородные волости Томского округа. Здесь получила развитие обработка дерева и животного сырья. С 1880-х гг. начался бурный рост крестьянских кожевенных заведений. Он определялся потребностями местного рынка в одежде. К середине 1890-х гг. крестьянские кожевенные заведения составляли около половины кожевенного производства Томской губернии.
Наряду с обработкой продуктов земледелия и скотоводства в южных округах сложились промыслы, обслуживавшие потребности товарного земледелия. Курганские кустари ежегодно производили до 5 тыс. бочек для перевозки сала, масла, патоки. На всю Сибирь славились сундуки, точеная деревянная посуда курганских и ялуторовских мастеров. Центром кустарного кузнечного производства юга Сибири стала Тебенякская волость Курганского округа. В Барнаульском и Бийском округах с расположенными поблизости алтайскими железоделательными заводами значительное распространение получили промыслы, связанные с обработкой металлов, а затем и производство сельскохозяйственных машин.
Объем выпускаемой крестьянской промышленностью продукции покрывал все потребности крестьянского хозяйства в транспортных средствах (телеги, сани), деревянной посуде, мебели, сельскохозяйственных орудиях (сохи, бороны, грабли, лопаты, вилы). Кустари же шили крестьянскую одежду и обувь. Преобладающей организационной формой крестьянских промыслов выступало мелкотоварное производство.
В 1910—13 стоимость валовой продукции нецензовой промышленности Сибири составляла в среднем 107-112 млн руб. в год, что соответствовало половине объема промышленного производства. В годы Первой мировой войны в связи с ухудшением обеспечения товарного рынка промышленными изделиями увеличилась занятость населения в кустарно-ремесленных промыслах. Но Гражданская война привела к свертыванию промышленности, в том числе кустарных мастерских. По данным сельскохозяйственных переписей, например, в Томской губернии за 1917-20 численность занятых в сельских кустарно-ремесленных промыслах лиц сократилась на 31,8 %. Более серьезно пострадала кустарная промышленность в городах. В Бийске выработка кож на 13 заводах сократилась по сравнению с мирным временем более чем в 3 раза.
С переходом к новой экономической политике мелкие и кустарные предприятия были денационализированы, исчезли ограничения для развития хозяйств кустарей и ремесленников на кооперативной и частной основе. Разрешались свободная заготовка сырья, распоряжение своими изделиями, аренда мелких помещений. Согласно постановлению Сибревкома от 21 июля 1921 в течение 1922 из 749 национализированных в прошлом кустарных заведений 45 % перешли к прежним владельцам — кустарям. Быстро восстанавливался мелкий промышленный бизнес. В 1923 из 13 523 предприятий частной промышленности Сибири насчитывалось только 88 крупных. Около 60 % являлись мелкими ремесленными заведениями (до 3 работников), 39,5 % — средними предприятиями (до 30 человек).
К середине 1920-х гг. предприятия мелкой и кустарно-ремесленной промышленности производили половину валовой промышленной продукции, перерабатывали 2/3 сельскохозяйственного и треть промыслового сырья. К 1926 восстановился довоенный уровень доходности крестьянских хозяйств от кустарных промыслов. По данным СибкрайСНХ, 56 % кустарной промышленной продукции в крае шло на продажу, 38 % реализовывалось заказчикам — давальцам сырья и только 6 % оставалось на личное потребление.
До 1929 включительно мелкая и кустарно-ремесленная промышленность росла во всех секторах экономики: государственной, кооперативной, а также частной, где не использовался наемный труд. Быстрее всего увеличивалось производство продуктов питания, одежды и предметов туалета, кожевенно-меховых изделий. Государственная экономическая политика стимулировала развитие мелкой промышленности по производству строительных материалов и добыче минералов. В то же время сокращалось частное мукомольно-крупяное производство и ряд других отраслей. За 1926-29 удельный вес государственных и кооперативных предприятий в составе мелкой промышленности возрос по численности занятых лиц с 7,4 до 21,4 %, а по валовому обороту — с 30,1 до 58,7 %. Доля частного мелкотоварного промышленного производства, основанного на личном или семейном труде, сократилась с 67,7 до 40,4 %. Основная часть изделий частного сектора в промышленности (91,4 %) реализовывалась индивидуальному потребителю под заказ, 6,4 % — через государственную и кооперативную торговлю и только 2,2 % — частным скупщикам. Административное давление на частнокапиталистические заведения с использованием 3 и более наемных работников привело к их массовому закрытию. За 1926—29 валовой оборот мелких капиталистических предприятий Сибири сократился с 6,4 до 1,3 млн руб., доля в общем производстве — с 4,2 до 0,9 %.
Согласно Всесоюзной переписи мелкой промышленности 1929, общая численность занятых в мелкой и кустарно-ремесленной промышленности Сибири составила 200,6 тыс. человек, удельный вес кустарно-ремесленного сектора в валовом обороте промышленной продукции — 38,7 %. 77,1 % лиц, работающих в промышленности, являлись кустарями и ремесленниками или были заняты на мелких предприятиях. В специализированных кустарных районах (гнездах), находящихся в основном в Западной Сибири, в 5 575 заведениях насчитывалось 10 051 человек. Наиболее значимыми округами с гнездовым расположением кустарных промыслов были Бийский (тележно-санное, лесохимическое и валяльно-войлочное производства), Томский (деревообработка, крахмально-паточное производство) и Барнаульский (изготовление валяной обуви). В Восточной Сибири выделялся Иркутский округ , где располагались гнезда по производству лодок и мелких судов. В зонах с преобладанием хвойных лесов компактно располагались дегте- и смолокуренный промыслы, в которых занято более 1 тыс. человек (12,2 % от всех занятых по СССР).
Основной отраслью мелкой промышленности в Сибири являлась пищевкусовая. На нее (без учета мукомольной и крупяной промышленности) приходилось 42,5 % валовой продукции (в среднем по СССР — только 26,4 %). Из общей стоимости продукции пищевкусовой промышленности основная часть приходилась на переработку молока, в том числе производство масла. На кожевенно-меховую, текстильную, швейно-трикотажную, галантерейную и деревообрабатывающую отрасли приходились треть производства валовой продукции и 60 % занятых лиц.
Низкий уровень механизации и специализации кустарных промыслов не позволял значительной массе кустарей и ремесленников превратить этот вид деятельности в единственный источник доходов и существенно ограничивал возможность капитализации прибыли и предпринимательства. Даже в наиболее рентабельных и товарных отраслях сельские кустари и мелкие промышленники сохраняли связь с землей. В 1929 в Сибири 3/4 пимокатов, кузнецов, мукомолов, 2/3 лиц, занятых в овчинном и кирпичном производствах, половина сапожников, портных и столяров имели земельные наделы.
Динамика мелкого промышленного производства в 1930-е гг. определялась государственными программами крупного индустриального строительства и всеобъемлющего обобществления экономики, повлекшего за собой ликвидацию частного капитала и сокращение размеров индивидуально-трудового сектора. Удельный вес мелкой промышленности в совокупном объеме промышленного производства Сибири снизился с 50 % в 1925/26 до 12 % в 1937. Экспроприация частной собственности в мелкой и кустарной промышленности, в том числе носящей трудовой характер, осуществлялась на основе постановления ЦК ВКП(б) от 3 сентября 1928 и постановления СНК СССР от 27 декабря 1928. В пользу государства изымались частные предприятия, сырье и оборудование, кустари лишались избирательных прав. В течение 1929—33 в мелкой промышленности неуклонно сокращалось производство товаров бытового назначения. Потеря товарных ресурсов заставила власти в 1932-33 ослабить административное преследование частного сектора. Некооперированным кустарям и ремесленникам на треть снижались ставки подоходного налога, возвращались инструменты и оборудование, разрешалось заниматься заготовкой сырья и сбытом своих изделий. Это позволило сохранить индивидуальное кустарное производство, которое из-за угрозы административных преследований перестало носить товарный характер. Во второй половине 1930-х гг. подавляющая часть кустарей и ремесленников, особенно в сельской местности, стала работать на заказ и не регистрировалась в налоговых органах.
Процесс перехода кустарной промышленности на мануфактурную стадию, протекавший десятилетиями при капитализме, в условиях сталинской модернизации был принудительно осуществлен в течение нескольких лет. Основная часть продукции мелкой промышленности стала производиться на государственных и кооперативных предприятиях, где осуществлялась механизация производства. На смену ремесленной форме организации труда пришли производственные артели с общей мастерской. Значительная часть сельских кустарей и ремесленников оказалась в зоне влияния колхозно-совхозной системы, которая поглотила мельницы, крупорушки, кирпичные заводы, кузницы. В 1933 в промышленности колхозов и совхозов Сибири работало 16,9 тыс. человек Государственных программ по финансовой и технической поддержке мелкой промышленности на селе не существовало, и она развивалась преимущественно на экстенсивной основе, обслуживая нужды местного хозяйства.
В годы Великой Отечественной войны мелкие предприятия органов местной государственной власти, промысловой и потребительской кооперации были перепрофилированы на выполнение оборонных заказов, занимались производством продуктов питания, обмундирования и снаряжения для армии. В 1943 была проведена Всесоюзная перепись мелкой промышленности, но ее результаты не опубликованы. В дальнейшем мелкая и кустарная промышленность потеряла актуальность для централизованной плановой экономической системы, прекратилось статистическое наблюдение за мелкими хозяйственными формами. В 1990-е гг. мелкий частный бизнес в промышленности восстановлен в юридических правах. Однако предпринимательская активность населения сосредоточилась в торговле и сфере услуг и в значительно меньшей степени — в производстве.
Лит.: Соловьева Е.И. Промыслы сибирского крестьянства в пореформенный период. Новосибирск, 1981; Николаев А.А. Промысловая кооперация в Сибири (1920—1937 гг.). Новосибирск, 1988; Он же. Мелкая промышленность и кустарные помыслы Сибири в советской кооперативной системе. Новосибирск, 2000; Коновалов В.В. Мелкие промышленники Сибири и большевистская диктатура. Новосибирск, 1995.
Назовите в каких 3 видах в россии xvi в была представлена мелкая кустарная промышленность
Российского кустаря не без основания называли «младшим братом» промышленности. Кустарное дело — производство различного рода изделий мелкими хозяевами у себя на дому ручным способом на неизвестного потребителя — охватывало почти все виды ремесленного труда, вторгаясь в область фабрично-заводского производства (сухая перегонка дерева, выработка скипидара, кожевенное производство и прочие). Среди многочисленных промыслов преобладали резьба по дереву и изготовление изделий из него, ткачество, кузнечно-слесарное и гончарное дело.
В конце XIX века в одной только Московской губернии насчитывалось до 140 тыс. кустарей и около 60 видов кустарных промыслов. Здесь изготавливали ткани и игрушки; кресты и иконы; самовары и кофейники; ложки, корзины и щётки; мебель и чемоданы; веялки и плуги; пожарные рукава, аптекарские весы, счёты и многое другое. В Пермской губернии были распространены кузнечно-слесарный, гончарный, гранильный, экипажный, сундучный, шорный и другие промыслы. Кустари Вятской губернии специализировались на изготовлении футляров для ножей и ручек из «кокосового дерева» (сырьём служили ящики, в которых в Вятку поступали различные пряности из южных стран; кустари покупали их у местных торговцев за ничтожную плату, подвергали очистке и затем пускали в дело). Во Владимирской губернии ежегодно производили более миллиона штук серпов, имевших хождение не только по всей России (в центральных губерниях и Финляндии, на Кавказе, в Сибири и Туркестане), но также в Болгарии, Сербии, Румынии, Турции, Японии и Китае. В Нижегородской губернии ежегодно вырезали до 15 млн штук ложек, находивших сбыт в разных местностях России, включая Хиву, Бухару и Коканд. Во Владимирской и Курской губерниях ежегодно изготавливали от 1 ½ до 2 млн икон на липовых, ольховых и осиновых досках (работали взрослые и старики, а также мальчики и девочки).
Начиная с 1870 года (до этого кустарной промышленностью по-настоящему не интересовались) собиранием сведений о кустарных промыслах и их исследованием стали последовательно заниматься Центральный статистический комитет и Императорское Русское географическое общество. Затем к ним примкнули земства. В 1875 году Московским губернским земством было предпринято первое исследование кустарных промыслов, продлившееся семь лет.
Перенесёмся в те не столь отдалённые, но хорошо забытые времена, когда российские кустари делали мешки без шва для банковских нужд, железную обувь под именем «сельской» (подошвы, носки, каблуки такой обуви изготавливались из тонкого железа, а верх — из кожи) и знаменитые полосатые «тельняшки».
Впервые на выставке
«…Строго отделить кустарную промышленность от фабричной не всегда легко; тут много весьма спорных вопросов, затрагивающих самое существо кустарного дела, об определении которого также спорят у нас самые знающие люди».
Газета «Русь», 1882 год
В 1882 году в Москве проходила XV Всероссийская художественно-промышленная выставка (Ходынское поле, 20 мая — 1 октября), на которой впервые в качестве самостоятельного был представлен кустарный отдел. Параллельно в Москве работал второй съезд фабрикантов и заводчиков (первый торгово-промышленный съезд состоялся в 1870 году в Санкт-Петербурге), в программу которого был включён вопрос о кустарном производстве и артелях.
Павильон кустарной промышленности на выставке 1882 года
В кустарном отделе выставки принимали участие 27 губерний (по другим данным — 34), в том числе Московская, Владимирская, Вологодская, Воронежская, Вятская, Нижегородская, Тверская, Оренбургская, Полтавская, Ярославская. Под экспонаты было отведено место в особом павильоне (близ музыкальной залы), а также в одной из галерей центрального выставочного здания. Кустарей-экспонентов могло быть и больше, но, как указывал журнал «Русское богатство», «никто не позаботился оповестить крестьян о том, что будет выставка». Что касается публики, то она с удивлением узнавала, что многие вещи, покупаемые в магазинах и выдаваемые «даже за иностранный товар», продаются самими производителями на местах вдвое, втрое, вчетверо, а то и в большей степени дешевле.
На выставке наряду с орудиями кустарного производства и материалами для выделки кустарных изделий можно было видеть «замечательной работы»: шейную и карманную цепочки, сделанные из маленьких замочков и ключиков (каждый замочек открывался своим ключиком!), а также разнообразные кружева (всемирно известные «валансьен», «гипюр» и оригинальные российские «соснами», «собачки»). Модницы с интересом рассматривали цветы для дамских шляп, сделанные крестьянином-землепашцем из шкурок разных блестящих насекомых (жуков и мушек) синего и зелёного цветов с металлическим отблеском. У входа в кустарный отдел вологодский механик-самоучка демонстрировал в действии придуманный им самим «весьма сложный станок» для выделывания гребёнок (каждые пять минут выходила гребёнка!). Также в кустарном отделе имелась небольшая витрина с разными предметами, добываемыми из пожарных остатков и всякого сора. В селе Рогачёве Дмитровского уезда «сорным» промыслом занимались 19 производителей. После пожара они наводили справки, что именно сгорело из имущества, и если там было что-нибудь ценное, то брали или покупали сор и увозили его к себе в деревню (также мусор покупали из переделываемых церквей и мастерских серебряников). Накопленное подвергали сортировке и обработке «путём сложных химических процессов, до которых дошли совершенно самостоятельно», добывая из сора золото, серебро, медь, свинец, ртуть, медный купорос.
Отечественная печать достаточно много и подробно писала об устройстве выставки, о царивших на ней порядках и беспорядках, о циркулировавших вокруг неё слухах. Печать накапливала различные мнения, суждения, предложения и тем самым способствовала формированию оригинального выставочного «досье». Так, журнал «Отечественные записки» сообщал: « …Говорят, что если бы не деятельные хлопоты некоторых московских земцев и лиц, заинтересованных в изучении кустарной промышленности, а главным образом не участие московского генерал-губернатора кн. Долгорукова, то мы не увидели бы даже особого павильона кустарной промышленности, представляющего из всей выставки наибольший интерес. Говорят, что из огромных миллионных сумм, потраченных на выставку, на этот отдел было ассигновано или вернее выброшено только 15 тысяч рублей». Газета «Земство» рисовала следующую картину: «…Из громадного здания выставки для всего кустарного отдела отведено значительно меньше места, нежели даже под ресторан для посетителей выставки». Газета «Русь» отмечала: «На кустарной почве исторически, в течение веков, сложился тот промышленный дух целых масс народонаселений, которым объясняется изумляющая иностранцев быстрота обучения самых необразованных рабочих всякой новой, самой сложной фабричной и заводской работе». Журнал «Русское богатство» высказывался кратко и по существу: «Кустарь отлично сам знает, что ему вредит, и лучше всякого другого сам сумеет помочь себе, всё дело состоит только в том, чтобы оказать ему поддержку да избавить от тисков разных хищников-скупщиков».
По итогам всероссийского промышленного смотра золотых медалей по кустарному отделу удостоились четыре экспонента, серебряных — 35. Отдельные кустари довольствовались денежными премиями («за прекрасную орнаментальную живопись на изделиях из папье-маше», «за дверные замки хорошей работы», «за довольно отчётливое исполнение иконописной работы с сохранением характера древне-православных оригиналов»). Отшумела выставка, и сравнительно скоро (по российским меркам, разумеется) в столице появился замечательный музей.
О бедном кустаре замолвите слово
9 мая 1885 года в Москве открылся Кустарный музей (ныне Музей народного искусства на ул. Станиславского, д. 7), объединивший мастерские, склады, артели, товарищества производителей и отдельных кустарей Московской губернии. В его структуре было три самостоятельных отдела: торговая выставка образцов; музей образцов изделий, предназначенных для ознакомления с ними кустарей; музей научных коллекций кустарных произведений. Деятельность этого учреждения и созданных при нём мастерских, обороты которых составляли в 1889 году — 18 000 рублей, а в 1895 году уже 99 000 рублей, сводилась к тому, чтобы поддерживать и развивать в первую очередь те промыслы, которые наиболее ярко выражают русский национальный вкус; снабжать российских кустарей качественным сырьём; организовывать сбыт кустарных изделий на внутреннем и заграничном рынках (для этой цели музей имел специального торгового корреспондента и коммивояжёра).
Торговые обороты московского Кустарного музея
(сношения с заграничными рынками)
В 1904–1905 годах сбыт равнялся 25.413 руб. 45 коп.
» 1909–1910 « » » 53.062 » 32 «
» 1910–1911 « » » 60.038 » 07 «
» 1911–1912 « » » 62.081 » 84 «
» 1912–1913 « » » 60.709 » 61 «
Одним из главных инициаторов создания Кустарного музея Московского губернского земства был Сергей Морозов (брат Саввы Морозова). Современники характеризовали его как «человека, умудрённого большим опытом в деле организации учреждений для содействия кустарной промышленности». На средства этого мецената были построены здания, в которых разместились игрушечная, корзиночная и щёточная мастерские. Он же содействовал появлению первого кооператива среди кустарей корзиночного промысла (1890), а в 1910 году пожертвовал 100 тыс. рублей на образование особого фонда, ставшего существенным подспорьем для 36 кустарных артелей Московской губернии.
Сергей Морозов
ИЗ «ПРАВИЛ О ВЫДАЧЕ ССУД ИЗ ФОНДА ИМЕНИ С.Т. МОРОЗОВА»
Ссуды из фонда имени С.Т. Морозова могут быть: а) долгосрочные, б) краткосрочные.
Долгосрочные ссуды могут быть выдаваемы:
1) на постройку собственных помещений,
2) на обзаведение инвентарём, приспособлениями и техническими сооружениями,
3) в оборотные капиталы.
Краткосрочные ссуды выдаются для временного усиления оборотных средств.
Долгосрочные ссуды выдаются:
а) на постройку зданий на срок не свыше 12 лет для деревянных построек и не свыше 18 лет для каменных построек,
б) в оборотные капиталы на срок 12 лет,
в) на инвентарь и приспособления на срок до 5 лет.
Краткосрочные ссуды выдаются на срок не более года.
В 1909 году число кустарей, непосредственно связанных с музеем, превысило 900 человек (против 109 человек в 1885 году). В 1910 году через музей кустарям было отпущено сырых материалов более чем на 95 000 рублей. Два раза в год (перед Рождеством и Пасхой) музей устраивал базары и периодически — выставки различных новинок кустарного дела (изделий ручного женского труда, мебели и других). В 1912 году Кустарный музей Московского губернского земства посетил император Николай II. Экспозиция произвела на него «впечатление великолепное».
Наша кустарная промышленность задерживается в своём развитии, во-первых, отсутствием у кустарей надлежащих знаний в избранном производстве и, во-вторых, тем обстоятельством, что многие кустари приступают к производству, не обладая соответствующими оборотными денежными средствами, и по этой причине не могут поставить и вести своё дело на сколько-нибудь правильных коммерческих началах.
Журнал «Вестник финансов, промышленности и торговли», 1911 год
7 января 1894 года открыл свои действия Пермский Кустарный банк. Он был учреждён на проценты с капитала в 60 000 рублей, образованного губернским земским собранием в 1881 году в память 25-летнего царствования Александра II. В первый год существования банка его чистая прибыль составила 1635 рублей. Согласно уставу 25% было отчислено в запасный капитал, 50% — в основной и 25% — на улучшение кустарной промышленности Пермской губернии, в том числе на выписку и распространение среди ремесленников популярных брошюр по кустарному делу.
Этот банк не просто поддерживал кустарей-одиночек (кузнецов, сапожников, столяров, стекольщиков и прочих), но также способствовал объединению их в артели (сырьевые, ссудные и производительные), самой крупной из которых стала артель мраморщиков. Важнейшая роль в структуре новоявленного кредитного учреждения отводилась так называемой агентуре. На 1 января 1895 года банк располагал 109 агентами из числа образованных людей провинции, в 1910 году их было уже 200 (77 народных учителей, 12 священников, 25 волостных писарей, 10 агентов земского страхования, 8 сельских хозяев, 7 дьяконов, 6 агрономов, 6 заводских служащих и других лиц). Трудились агенты безвозмездно, раздавая населению «Наставления о том, как получить ссуду из кустарно-промышленного банка». К «Наставлению», изданному в количестве 4000 экземпляров, прилагались формы заявлений.
Кустарный банк выдавал ссуды сроком от одного месяца до трёх лет кустарям, не использовавшим наёмный труд (за исключением отдельных производств), а также артелям и кустарным складам. За 15 лет его существования количество требований на ссуды возросло с 461 до 5068. С 1908 года было разрешено выдавать кредиты кооперативам. В разгар предвоенного промышленного подъёма 1909–1913 годов Пермский Кустарный банк финансировал более 10 трудовых кооперативов и 16 кредитных товариществ. Помимо предоставления ссуд он стремился оказывать кустарям помощь в закупке сырья по недорогой цене, а также в организации сбыта готовых изделий через лавки обществ потребителей.
С развитием учреждений мелкого кредита Пермский Кустарный банк оказался под угрозой ликвидации. В 1913 году петербургский журнал «Банковое дело» сообщал: «…Избран особый экономический совет, который должен заняться и ликвидацией банка, и разработкой вопроса об открытии такого учреждения, как, например, сельскохозяйственный или земский банк и т. п., которое могло бы вполне заменить Кустарный банк. Впрочем, в годичный срок всё равно не удастся ликвидировать старое и создать новое. Ссуды банка выдаются сроком до трёх лет, значит, этот период времени и нужен для ликвидации».
Шла Первая мировая война, когда стало известно, что «группой капиталистов возбуждён вопрос об организации в Петрограде особого банка упрощённого типа для кредитования наших кустарей» с целью «посредничества по ознакомлению иностранных рынков и наиболее крупных внутренних с предметами производства кустарей». Предполагалось образовать при банке показательный музей, собрав в нём «все виды кустарного производства в России». Планировалось также издавать «художественно иллюстрированные» каталоги. Основной капитал был определён в два млн рублей…
Вещь «наша, крестьянская».
К 1913 году кустарными промыслами в царской России было занято от 4 до 10 млн человек (разница в цифрах обусловливалась тем, что к числу кустарей нередко относили ремесленников, крестьян-«отходников», а также надомников, которые выполняли работу для фабрик), ежегодно вырабатывавших изделий на десятки млн рублей. В Петербурге выходили журналы «Вестник кустарной промышленности», «Кустарный труд» и «Домашний ремесленник», в Москве — «Игрушечное дело». Имелись и специализированные магазины, торговавшие кустарными произведениями: в Москве — «Кустарь» на Петровке и «Союз» на углу Кузнецкого Моста; в Петербурге — «Кустарный труд» на Невском проспекте. Правительственная «Торгово-промышленная газета» отмечала, что «живучесть этой отрасли народного труда оказалась значительнее, чем предполагали».
В кустарной мастерской по изготовлению подносов
В интереснейшие годы предвоенного промышленного подъёма изделия российских кустарей находили сбыт не только в самой империи и соседней Германии, но также в Англии, Франции, Бельгии, Австрии, Италии, Швейцарии, Турции и Болгарии. К ним проявляли интерес в Швеции, Норвегии, Дании, Голландии, Новой Зеландии, Австралии, Америке, Китае и Египте. Чиновникам Министерства торговли и промышленности предписывалось переводить письменные заказы для кустарей, поступавшие из-за границы, а также составлять ответы на запросы. Это было время, когда лучшие русские кустарные произведения через Кустарный музей Московского губернского земства попадали на знаменитую Лейпцигскую ярмарку; когда американцы интересовались крашеными изделиями пермских мастериц; когда скупщики и заграничные агенты осаждали наших кружевниц (в нач. XX века кружево плели в 17 российских губерниях); когда петербургский журнал «Домашний ремесленник» сетовал, что « мы снабжаем нашим национальным богатством иностранцев, а сами выписываем уродливую, антихудожественную и непрочную заграничную стряпню — и игрушки, и мебель, и кружево, и ткани».
Из дорожных разговоров
В вагоне третьего класса, в купе — несколько интеллигентов и кустарей-резчиков. Интеллигенты жалуются, что русская кустарная мебель плоха, так как готовится из сырого леса.
— Лучше заплатить дороже, но иметь действительно хорошую вещь.
— Вот я, — рассказывает один, — на днях приобрёл заграничный шведский шкап. Я уверен, что он простоит десятки лет: его не покоробит.
Кустари улыбаются. У одного из них, более степенного, в глазах светится горькая ирония.
— Что же, и много, барин, дали?
— Вот, представьте себе, недорого: 30 рублей.
Кустари переглядываются. И один, как бы делясь мыслями, говорит другим:
Господин, приобретший шкап, убеждённо доказывает, что шкап именно работы заграничной. Выжжен штемпель, привешена пломба.
Старик-кустарь, у которого не сходит с лица насмешливое выражение, говорит:
— И штемпель сделают, и пломбу. И из таможни пришлют, и всё же эта вещь будет наша, крестьянская.
Журнал «Всемирный деловой посредник», 1911 год
В 1911 году на международной выставке в Турине все 25 российских экспонентов-кустарей удостоились наград, причём некоторые получили по 3–4 диплома. По свидетельству русского выставочного комиссара, «кустарный отдел был главной приманкой для публики». Золотых медалей удостоились крестьянские вышивки Орловской и Тверской губерний. Хорошо покупались громадные кавказские ковры и русские иконы. Всего в русском кустарном отделе было распродано 7/8 выставленного товара. В 1912 году на выставке русских кустарей, проходившей в шотландском Эдинбурге, в числе других экспонатов демонстрировались мозаичные доски с узорами и фигурами, составленные крестьянами-самоучками без каких бы то ни было специальных инструментов (!) из тысячи маленьких кусочков дерева разных сортов. В 1913 году посетители лондонской выставки под названием «Русская деревня» имели возможность видеть произведения наших кустарей и убедиться в том, что «русский кустарь не только работает, но и творит».
В нач. 1914 года в одном из самых больших и престижных магазинов Германии «А. Вертгейм и К°» была развёрнута выставка-продажа произведений российских кустарей. На ней своё мастерство вживую демонстрировали резчик по дереву из Сергиева Посада, две ковёрщицы-мусульманки из Дагестана и ювелир-кавказец. Рядом, в том же помещении, была организована выставка немецкого народного творчества. По свидетельству российского наблюдателя, эта последняя «поражала своим убожеством».
«Живучая» отрасль народного труда
Российское государство о кустарях как будто и заботилось, но кредитами явно не баловало. В 1897 году кустарной промышленности был отпущен государственный кредит в 100 тыс. рублей на четыре года. В 1902 году Николай II утвердил мнение Государственного совета об увеличении размера кредита на нужды кустарной промышленности до 160 тыс. рублей ежегодно без определения срока. В том же году в Петербурге состоялся первый всероссийский съезд деятелей по кустарной промышленности (1902), затем второй (1909), на котором обсуждались вопросы о техническом образовании кустарей, о поставке кустарных изделий в казённые учреждения, о заграничных рынках для сбыта русских кустарных изделий и другие.
На третьем всероссийском съезде деятелей по кустарной промышленности (Петербург, 1913) было во всеуслышание заявлено: «10 лет назад содействие кустарной промышленности оказывали 11 губернских и 65 уездных земств, теперь кустарям помогают 13 губернских и 111 уездных земств, и тратится на это вместо 450 000 рублей 1,5 млн в год». К съезду приурочили кустарную выставку, о которой журнал «Техническое и коммерческое образование» писал: «При обозрении выставки получалось такое впечатление, будто вся выставка продана, потому что чуть ли не на всех экспонатах красовался ярлык «продано». На многих висело по десятку таких ярлыков, что означает, что на эти вещи получены заказы».
Канули в Лету времена, когда русские кустарные игрушки и кружева пользовались спросом в строгой Англии, когда с Кипра в Россию поступали требования на тульские самовары, а в соседней Германии устраивались маленькие фабрики, специализировавшиеся на подделывании русских кустарных произведений; когда мир восхищался нижегородской лаковой мебелью, вологодскими кружевами и уральским фигурным литьём. Сегодня народные промыслы уже не называют «младшим братом» российской промышленности. Но они живут и продолжают радовать и удивлять.