додо пицца с какого года существует
Сила ума
Привет, меня зовут Федор Овчинников. Я предприниматель и один из авторов этого блога.
В 2011 году я основал в Сыктывкаре компанию «Додо Пицца», и теперь это — международная сеть, которая объединяет больше 230 пиццерий, работающих не только в России, но и в Литве, Эстонии, Казахстане, Узбекистане, Кыргызстане, Румынии, Китае и США.
У нас необычный подход к бизнесу и большие планы на будущее. К 2020 году мы откроем в Америке больше 400 пиццерий. Всего же к этому моменту сеть будет насчитывать более 2500 точек — по всему миру.
Не верите, что это возможно?
Этот план развития был представлен инвесторам в 2013 году, когда сеть насчитывала всего 9 пиццерий. В соответствии с тем же графиком к концу 2015 года под брендом «Додо Пицца» планировалось открыть 61 пиццерию. Этот показатель был перевыполнен, хотя два года назад многие тоже считали замысел нереалистичным.
Высокие темпы роста нашей сети обеспечивает франчайзинг — и инновационная бизнес-модель. Она основана на нашей облачной информационной системе Додо ИС. Эта система управляет всем нашим бизнесом и повышает эффективность как каждой отдельной пиццерии, так и всей сети в целом.
Заказы мы принимаем через единый кол-центр, сайт или мобильное приложение — а система моментально передает их на планшеты, установленные на кухнях. Сотрудники отмечают время начала и окончания работы над пиццей. Это позволяет оптимизировать работу и отслеживать время приготовления каждого заказа.
Распределение заказов по курьерам, планирование смен, анализ производительности, складской учет — все это тоже мы делаем с помощью системы. Кассы также подключены к «облаку», поэтому с помощью Додо ИС офис может отслеживать все финансовые показатели любой пиццерии в онлайн режиме.
Революционность нашего подхода заключается в том, что система глубоко интегрирована с нашим бизнесом, она специально разработана именно для управления пицца-бизнесом. Кроме того, это веб-приложение, как почта Gmail или Facebook.
Такое решение дает компании гибкость при внедрении новых функций. Обновления системы происходит моментально по всей сети. А подключение новых пиццерий не требует установки специализированного программного обеспечения — нужно только устройство с браузером и выходом в интернет.
Мы верим в прогресс и новые технологии, в то, что с помощью новых решений можно сделать мир намного эффективнее и лучше. Но при этом мы понимаем, что технология — это лишь инструмент. Люди всегда будут важнее технологий.
Мы верим в то, что можем сами создать для себя такой мир, какой нам захочется. Следуя идеалам предпринимательства, многие вещи мы делаем по-своему, не так, как принято на рынке. Открыто публикуем выручку всех наших пиццерий. Не боимся делиться опытом и признавать ошибки. Успех каждого франчайзи оцениваем с помощью открытого рейтинга, основанного на отзывах клиентов. В общем, строим бизнес на принципах открытости и честной конкуренции.
А еще мы любим работать и хорошо отдыхать, но не любим бюрократию, формализм и заносчивость. Стараемся привлекать в компанию дружелюбных и талантливых людей, тех, кому хочется развиваться и учиться чему-то новому, кому нравится ставить себе интересные задачи — и решать их.
Наши цели кто-то считает слишком амбициозными. Мы ведь планируем добиться глобального успеха и к 2020 году вывести компанию на IPO. Однако 150 частных инвесторов уже поверили в нас. В ходе нашей программы привлечения инвестиций с помощью краудинвестинга они вложили в компанию в общей сложности 106 миллионов рублей.
В 2015 году мы поставили цель — увеличить выручку до 1 миллиарда рублей и выполнили ее. Также мы достроили необычный и комфортный офис в Сыктывкаре, который объединен с нашим современным учебным центром. Ежемесячно мы получаем десятки заявок на франшизу. В 2016 году «Додо Пицца» начала работать в США и Китае. В 2017 году мы открыли офис в Москве.
Если вам близки идеалы предпринимательства и вы верите в то, что российская компания может добиться успеха по всему миру, следите за нашими историями. Где еще вы прочитаете про Ыб-meetup или венчурного инвестора, работающего простым кассиром.
Если вы же хотите не просто читать, а что-нибудь и делать, становитесь нашим франчайзи или участником нашей команды — и приближайте будущее вместе с нами.
Продолжение нашей истории — в англоязычном блоге Dodo Pizza Story.
От России до Нигерии. Как Додо удалось открыть 733 пиццерии за 10 лет
История Додо началась 10 лет назад в маленьком городке Сыктывкар, далеко на Севере России, 1200 километров от Москвы. Денег на бизнес у основателя почти не было, зато были принципы, которые помогли тогда и помогают в работе до сих пор. О том, как начинался Dodo brands и почему у компании, которая работает по всему миру нет KPI, на форуме «Бизнес Пробуждение 5.0» рассказал Федор Овчинников Генеральным партнером форума выступил МТБанк.
Фото: Андрей Голубев
733 пиццерии – от России и Беларуси до Германии и Нигерии
– Сегодня у нас 733 пиццерии в 14 странах мира, из них 32 собственные, остальные открыты нашими партнерами по франшизе, – так существующее положение дел Додо описывает основатель компании Федор Овчинников.
– Работаем и в соседних странах, активно развиваемся вместе с нашими партнерами в Беларуси и Казахстане, успешны в Восточной Европе. В Нигерии у нас работают 4 пиццерии, и наши британские партнеры намерены открывать в этой африканской стране еще много пиццерий. С 2017 года работаем в Великобритании, и если у нас там все получится, это будет серьезной заявкой на успех в мире. «Запустили» Германию, сейчас в процессе открытие пиццерий в Польше и во Вьетнаме, – продолжает Федор Овчинников.
Но Додо – не просто сеть пиццерий. Изначально она задумывалась как франчайзинговая компания, ядром которой является собственная IT-cистема. Она позволяет полностью видеть и прозрачно управлять процессами в пиццериях. Система включает и управление кухней, и цифровые сервисы для наших клиентов.
– Полтора года назад мы подумали: раз построили такую систему в пицца-бизнесе, почему бы не попробовать себя в других концепциях? – рассуждает основатель Додо. – В прошлом году мы запустили два новых направления – кофейню «Дринкит» и шаурму «Донер42» (шаурма – прекрасный рынок, в котором сейчас нет больших игроков). У нас уже работает по одной экспериментальной «точке» в Москве.
Федор Овчинников считает, что 10 лет для такого бизнеса – не много.
– Это «операционка», в которой надо искать помещения, открывать пиццерии, все требует времени. Как мы смогли это сделать? Я не буду говорить о продуктах, маркетинге, тактике и стратегии. Безусловно, все это стало причиной нашего успеха. Но я уверен, что на длинной дистанции бизнес – не конкуренция конкретных продуктов и маркетинговых решений, а конкуренция систем и культур.
Вы можете сделать классный продукт, но завтра его скопируют. Бизнес – постоянная конкуренция, приход новых игроков. То, что сегодня было инновацией, завтра устареет. Но если вы создадите организацию, способную генерировать новые продукты вновь и вновь, которая будет не зависеть от вас – вот такая компания может иметь долгосрочный успех.
Во время выступления Федор Овчинников также рассказал о принципах, которые стали драйвером развития компании.
Открытость. Как бизнес-история стала реальным шоу
Несмотря на то, что бизнес-культура в России никогда не отличалась супер-открытостью, именно это и стало для Додо философией.
Когда я стал считать смету, то понял, что мне не хватает практически ни на что. Я снял помещение на 6 этаже скучного бизнес-центра, там не было ни одного человека, вот такой прекрасный трафик. На рекламу денег ни оставалась нисколько, и мне нужно было найти какой-то фантастический способ, чтобы привлечь внимание к моему книжному магазину. И тогда я решил сделать из своей бизнес-истории реальное шоу.
Я завел блог в Интернете (соцсети тогда еще не были так развиты), и написал: «Друзья, я открываю бизнес, буду рассказывать о всех своих расходах и доходах.» Я решил быть тотально финансово открытым. Постепенно блог стал популярным, о нем стали писать. У меня начала появляться аудитория, всем было интересно, кто этот смешной парень. Я делился своими планами, люди давали мне обратную связь. Кто-то меня поддерживал и помогал, кто-то писал: «Чувак, ты разоришься!». Постепенно стало формироваться комьюнити.
Быть открытым для меня – большая мотивация. Про мой бизнес даже вышла книга Максима Котина «И ботаники делают бизнес», там расписаны все сложные ситуации, в которые я попадал. Когда публично делишься целями, от них уже нельзя свернуть, я не мог все бросить и сдаться. Постепенно я понял, что открытость – двигатель бизнеса.
В 2010 году я вышел из книжного бизнеса – с долгами, но с огромным опытом. Я решил открыть новый бизнес, и после долгих размышлений пришел к выводу, что это будет пицца. И в 2011 году началась новая история – запустил в подвале в Сыктывкаре маленькую пиццерию на доставку. И, конечно, я продолжил свой бизнес-блог. Я сказал подписчикам: «Это второй сезон сериала!».
Люди смотрели, с какой отдачей я подхожу к этому бизнесу, как мне важны клиенты, гости нашей пиццерии. И так же с самого начала я выкладывал отчеты о прибылях и убытках, писал не только о победах, но и об ошибках. Мне повезло, пиццерия с самого начала стала показывать хорошие финансовые результаты. Люди стали писать: «Федор, мы хотим открыть похожий бизнес в своих городах».
Что дала открытость? Никому не известная пиццерия с новым брендом вдруг получила интерес партнеров. Люди доверяли мне, потому что я был полностью открыт. Они понимали: что даже если что-то будет не так (а в бизнесе не бывает все идеально!), то открытость позволит решить проблемы.
Открытость нас спасла. В 2013 году я стал привлекать инвестиции, приехал в Москву из Сыктывкара, тогда у нас было 13 пиццерий. Я говорил: «Вот сейчас мы постоим глобальную сеть…». Все посмеялись, и никто не дал денег. Тогда я решил привлекать деньги в интернете, и мы сделали успешный краудфандинг.
Доверие. У нас нет KPI потому, что это мешает людям ставить большие цели
Есть два подхода к миру. Первый – считать, что все люди осознанные, просто нужно их раскрыть. Второй подход – что все люди ленивы, несостоятельны, их надо заставлять. Системы менеджмента компаний обычно или ориентированы на контроль, или на доверие. Но я считаю, что в современном мире – сложном, меняющимся, где все новинки быстро устаревают – прорыва можно достичь только с первым подходом, раскрывая потенциал людей. Контролируя, можно добиться средних результатов.
Я как-то выступал перед правлением Альфа-Банка и шокировал их сообщением, что у нас в компании нет KPI, то есть определенных метрик, по достижении которых люди получают бонусы. Но что такое KPI? Это попытка замотивировать людей, считая, что они не смогут осознанно добиваться результата. Но если у человека нет желания, то денежная мотивация быстро заканчивается. Смысл нашей системы – обеспечить деньгами базовые потребности, а дальше мотивация на реализацию целей, на создание продуктов.
KPI не дает возможности рисковать, ошибаться, ставить большие цели. Ты всегда будешь считать, что тебе не доверяют! А ставить цели очень сложно, все меняется. Люди будут боятся ставить большие цели – а вдруг не добьются, это ж премия?! У нас есть фиксированная заработная плата, которая соответствует уровню ответственности человека, чем важнее решения – тем выше оплата. Сотрудники получают опционы, то есть акции компании. И если эти акции вырастут, то это общий результат.
KPI заставляет сотрудников конкурировать между собой, так как цели финансистов и цели маркетологов могут быть разными. И если им ставить KPI, они не будут одной командой. И часто нужно отойти от каких-то финансовых метрик, чтобы занять долю рынка. Самой главной мотивацией является продукт, мы говорим сотрудникам: «Хотим, чтобы вы создавали то, что приносит вам радость».
Скажу страшную вещь – мы не оцениваем людей по результату. В современном мире и сложном бизнесе ты не знаешь, какой будет результат. Бывает, что «большая вода поднимает лодки» – вырос рынок, так сложились обстоятельства. Или хорошо работала команда, а человек оказался рядом. Или мы проиграли битву, но получили суперрезультат по опыту. Мышление только на результат убирает рефлексию на процесс!
У нас нет KPI из-за амбициозных целей. Предпочитаю ставить цели, которые выполнить сложно или практически невозможно, чтобы люди выходили из зоны комфорта. Понятно, что там очень легко ошибиться, и KPI там не сработают. Еще в Сыктывкаре я сказал: «Мы откроем 2000 пиццерий» – и на меня смотрели, как на сумасшедшего. Но именно поставив такую цель, я стал думать, как ее достичь. Да, мы пока не выполнили ее, и с точки зрения планирования это фейл. Но если бы я планировал по KPI, я бы такую цель вообще никогда не поставил и не поверил, что это возможно.
Доверие внутри компании не означает хаос. У нас все измеряется, мы маньяки оцифровки. Люди не идеальны, я сам могу расслабиться. Как совместить эффективный бизнес и культуру доверия? Ответ – амбициозные цели, которые мы даем возможность достигать. У нас есть канал на You-tube, где каждый понедельник 2 человека из команды рассказывают о своих результатах. И остальные понимают, что когда-то очередь дойдет и до них, это создает пассивное давление.
Партнерство. С самого начала делился акциями с сотрудниками
– Это наш последний и важнейший принцип. Я хочу, чтобы в моем бизнесе все было win-win: взаимоотношения с инвесторами, сотрудниками, клиентами. Система, в которой все довольны – устойчивая и долгосрочная.
Один из ключевых факторов успеха Додо – искренняя миссия нашей управляющей компании на то, чтобы наши партнеры были успешны. Если они будут неприбыльны, то наш бизнес долго не просуществует. Я с самого начала начал делиться акциями компании, они есть у более 100 сотрудников управляющей компании.
Я верю, что эти принципы взаимосвязаны. Партнерство невозможно без открытости и без доверия. Открытость невозможна без доверия. Договора важны, но никогда бизнес не будет работать, если люди живут только в рамках договоров. Люди и их взаимодействия – самое главное.
*партнерский материал, ЗАО «МТБанк», УНП 100394906
Фёдор Овчинников («Додо пицца»): «Бизнес, основанный на страсти, — самый сильный»
Фёдор Овчинников — знаковый герой, открытый «Секретом фирмы» ещё в 2006 году. Тогда бывший археолог, нацбол и маркетолог запустил в Сыктывкаре магазин интеллектуальной литературы «Сила ума», а главное, начал вести максимально откровенный и честный блог, где едва ли не каждый день рассказывал, сколько заработал и сколько сжёг его бизнес.
В 2011 году Овчинников, расставшийся с книжным, на свои сбережения запустил гораздо более массовую историю — «Додо пиццу», сеть пиццерий и доставки пиццы на дом. То, что случилось дальше, как пишут в интернет-таблоидах, заставит вас содрогнуться. В хорошем смысле. «Секрет» расспросил Овчинникова о его извилистом пути к настоящей громкой славе.
— Когда в последний раз мы с тобой разговаривали, а это было в самом начале пути «Додо», у тебя была идея распространить бизнес как можно шире, выйти на наибольшее количество рынков. Как вообще изменилось твоё понимание стратегии?
— Всё так же. У нас есть российский рынок, мы здесь №1 по количеству пиццерий и по выручке. Мы реально растущий бизнес, это уже все наши конкуренты заметили, все исследователи и консультанты. Наша задача — сохранить здесь первое место, не остановить рост и стать абсолютными лидерами в сегменте доставки пиццы в России.
— Именно доставки? Не точек, не ресторанов?
— Ресторанов тоже, но там мы конкурируем с casual dining. Поэтому в первую очередь — доставка и массовый сегмент пиццы. Мы открываем как можно больше точек, строим систему логистики и в 2018 году запускаем федеральную рекламу по телевизору.
Параллельно разрабатываем Dodo IS, туда идут инвестиции. Мы специально ради этого открыли этот офис, переехали в Москву, ищем инвестиции, инвестируем в Dodo IS, к нам приходят серьёзные специалисты в IT, мы становимся серьёзной IT-компанией внутри «Додо». Цель — чтобы за два года Dodo IS стала мощным стабильным продуктом.
— Помню, у вас был громкий сбой…
— Любая такая система растёт и всё время меняется вместе с масштабом бизнеса. Вот приходят ко мне разработчики и говорят: «Фёдор, можно сделать по уму — на это нужно два месяца, а можно сделать, условно, на костылях — это две недели». Важно понимать: это объяснение причин сегодняшних сложностей в Dodo IS. В начале мы жертвовали долгосрочными вещами в разработке системы ради краткосрочных вещей, ради скорости решений, так как работали при ограниченных ресурсах.
— А кто у тебя главный разработчик?
— Это команда, там нет главного. К нам влилась команда разработчиков-инженеров из Нижнего Новгорода. Это бывшие разработчики Intel, которые ушли оттуда и создали свою компанию, писавшую на заказ. Когда был кризис, они потеряли крупного заказчика, а мы, наоборот, их нашли. Они сначала работали как подрядчики, а потом: «Нам так классно вместе, давайте сливаться».
— То есть ты в Москве звёзд не покупал никаких?
— Нет. Наши с Нижнего не менее крутые. Мы нанимаем разработчиков в команды в Москве, так как понимаем, что Москва — самый большой рынок разработчиков. Нам на самом деле не нужны гении, у нас продуктовая компания. Соль в продукте, а не технологиях…
Так вот, мы пилим Dodo IS, инвестируем туда деньги. Параллельно думаем о будущем. В США у нас есть одна пиццерия, сейчас вторая открывается, учимся работать, создаём команду. Параллельно — Китай.
— То есть в США у тебя нет чётких планов и надежд?
— Есть, мы там хотим все точки соединить. Здесь растёт компания, вырастут финансовые возможности, если мы станем прибыльными, Dodo IS сделаем. Пока мы там как бы высадили колонии на Марсе, чтобы понять, как дышать, как картошку выращивать. И мы вот эти два года там учимся, потихонечку развиваемся органически, чтобы потом прийти к точке, когда мы начнём глобально развиваться и в США, и в Китае, когда у нас будет сильный продукт дома.
Мы понимаем чётко, что, если мы сможем сделать продукт, который будет как японские машины — в США он будет пользоваться спросом. Мы говорим американскому предпринимателю: у тебя есть в твоём городе Pizza Hut, Domino’s Pizza, Papa John’s, Little Caesars — основные четыре сети, они в каждом городе есть. А ты можешь открыть Dodo, которая с точки зрения потребительского, внешнего вида моднее, чем эти, получишь офигенную систему для управления бизнесом онлайн, где всё мерится, ещё и бесплатно, с доступом к большим данным.
— Поди, ещё и выгодные условия франшизы.
— Да, мы ещё и льготную франшизу можем дать.
— То есть франшиза — инструмент маркетинга.
— У нас нет сейчас цели заработать, да. В США вот мы пойдём step by step, там очень плотный рынок, но плохо управляются пиццерии. Есть стереотип, что в Papa John’s, Domino’s суперуправление, но это не так. У них кривые сайты, кривые системы.
— Ты их всех видел?
— И анализировал? Они реально хуже?
— Не лучше. Кое-где кривые. Мы сами IT-систему делаем, а они всё где-то покупают, допиливают. У нас это платформа, которая объединяет всё: сайт, курьеров, систему лояльности. У них это может быть разрозненно.
— В местечковой Америке, маленькой, кажется, есть дефицит сервиса нормального качества.
— Да. Допустим, мы скажем первым 30 предпринимателям: франшиза ничего не стоит первые пять лет. Мы энтузиасты, мы выбираем лучших людей, эмигрантов, которые будут за этот бизнес биться, мы даём им, грубо говоря, классную лопату, которой можно классно копать.
— Как зовут девушку, которая у вас отвечает за развитие в Америке?
— Откуда она пришла?
— Она, вообще, была нашим партнёром-франчайзи, а до этого была менеджером, в L’Oréal работала. У нас открыла пиццерию. Она с Костромы, но в Питере жила, потом жила в Лондоне, Москве.
—В США реально работает образ smart girl?
Что такое Оксфорд? Представь: 30 000 жителей, 168 ресторанов. Рядом все сети, Starbucks. Это страна, где куча денег тратится на еду, страна, населённая людьми, которые не хотят готовить. Что нужно, чтобы там рос розничный бизнес? Три вещи: система, предприниматель и капитал.
Система, формат нашей франшизы должны доказать, что они работают на каждом рынке. Мы делаем машину (систему), предприниматель — это гонщик, а оборотные средства — бензин.
Мы даём частным инвесторам прозрачность, доступ в Dodo IS и ко всем цифрам, отбираем правильных предпринимателей. Вся наша сеть в России развилась именно из-за этого. Наши конкуренты международные офигели от того, что какая-то Dodo обогнала всех.
— ОК, а китайский рынок фастфуда, наверное, антипод американского?
— Если в Америке огромный массовый рынок, пиццу едят как хлеб, то в Китае по-другому. В Китае рынок непонятный, зато конкуренции нет.
— В Китае ваша модель нормально будет работать при китайском предпринимательском менталитете? А какие там будут частные инвесторы — местные?
— А там вообще есть такой жанр, как инвестиции в маленькие иностранные франшизы?
— Это всё решаемо, это будет не иностранная франшиза.
— В каком смысле «не иностранная»? Будешь скрывать происхождение?
— Нет, мы не будем ничего скрывать. Есть предприниматель, он приходит и говорит: «У меня есть желание открыть пиццерию» — но у него нет денег. Есть инвестор, который может эти деньги вложить. Есть наша платформа, которая позволит прозрачно контролировать бизнес в Китае и нам позволит ещё выбрать правильных людей, жёсткий отбор провести.
— Какие преимущества вы можете дать местному инвестору?
— Во-первых, он видит бизнес-модель, у него есть полная прозрачность, у него есть контроль, система, которая помогает поймать момент, когда пиццерия начинает работать плохо. Купить ресторан, продать — это очень тяжело. А наша модель — как у Subway: мы можем продавать свои заведения, потому что всё понятно. Если сложить этот пазл, можно добиться роста на любых рынках. В Китае бренд — это важно, но бренд формируется вокруг точек.
Если что-то приносит деньги, китайцы будут работать с кем угодно. В Китае на самом деле сейчас нужное время и место для развития бизнеса по франчайзингу. Китайский внутренний рынок растёт, богатеет население. Китайцы очень предприимчивые, обращают внимание на этот рынок. Нужны только модели.
— А их там недостаток?
— Конечно, недостаток. Качество франшиз китайских очень низкое. И поэтому в Китае сейчас бум франчайзинга — все хотят работать на внутреннем рынке.
— Бум франчайзинга общепита или вообще?
— Вообще. В отличие от Америки, мы в Китае открыли две франчайзинговые пиццерии и поняли, что, не открыв в Китае собственную, невозможно развивать франчайзинг. У тебя может быть офигенная модель, но для китайцев это никогда не будет авторитетом, если у тебя не будет своего работающего бизнеса, потому что в принципе важен авторитет. Ты говоришь: «Нужно делать так». Китаец на тебя смотрит и будет делать по-другому, а тебе нужно жестить.
У нас был случай с китайцем, который прошёл у нас обучение как франчайзи. Пришёл и говорит: «Я хочу вашу франшизу». Мы говорим: «О’кей. У нас пока ничего не проработано, нам важен подход, выходи пока, работай на кухне две недели». Он такой: «Да вы что, охренели? У меня там сеть аптек, я буду на кухне работать». Мы: «Ну тогда мы тебе отказываем. У нас такой подход к долгосрочным партнёрам». Он уходит. Приходит через два дня и говорит: «Парни, я подумал, вы такие крутые. Вы мне отказали и ещё больше заинтересовали. Давайте дальше говорить».
— США, Китай… Какие ещё страны? Какие идеи для них?
— В Англии сейчас строится пиццерия, мы взяли обязательства и не подведём предпринимателя, который её открывает. Это тест. Также мы развиваемся в Восточной Европе — Эстонии, Литве. В Румынии открылась третья пиццерия, в Бухаресте. В Казахстане очень хорошо дела идут. Там наша модель практически без адаптации работает.
— К чему ты хочешь с Dodo в итоге прийти?
— Мы должны стать российской глобальной self-made-компанией.
— Ну, вы уже глобальная компания.
— Да, но 90% денег приносит Россия.
— А планируете, чтобы выручка была, условно, пополам?
— Нет, Россия в какой-то момент должна составлять очень маленькую долю.
— На сколько лет есть смысл планировать в бизнесе вроде твоего?
— На год-два. Это детальное планирование. А дальше уже общими мазками. Инвестиции в Dodo IS были бы в принципе неоправданны, если бы мы не думали о тиражировании этого продукта, масштабировании бизнеса в Германии, Франции, Англии, Бразилии, Индии.
Мы, знаешь, как будем действовать? Мы примерно понимаем стратегию выхода на рынок международный. Мы понимаем, что можем вполне выйти на любую страну. Почему? Американские компании для нас уже много сделали. Они научили людей заказывать пиццу. Что мы будем делать? Мы открываем, допустим, в Индии собственную пиццерию, разворачиваем Dodo IS. Она нужна для чего? Чтобы создать меню работающее. Сначала мы копируем, что есть на рынке, мы выращиваем здесь людей, которые умеют создавать продукты — пиццы. Дальше мы делаем эту пиццерию шоурумом, говорим предпринимателям, что у нас сильная франшиза, мы, мол, уже работаем с Китаем, США, Россией. И ищем 15 добровольцев, которые на льготных условиях откроют пиццерии, этакие бета-тестеры. Условие: «Ваш бизнес будет прозрачным». Мы их открываем, делаем, опять же, B2B-рекламу, а дальше мы приходим к крупным поставщикам и дистрибуционным сетям с такой речью: «У нас сейчас 15 пиццерий, но через два года у нас будет 400.
Мы российским и другим опытом подтверждаем, что у нас это работает. Дайте нам сейчас цены, как будто у нас 50 пиццерий или 100 там, а не 15». Договариваемся и начинаем дальше масштабировать сеть. И таким образом растём на международном рынке. Снизу. Американцы делают сверху, они уже огромны в момент выхода за рубеж…