красный истерн что такое
Красный вестерн
| « | И вот избрали Виннету Вождём индейцев смелых, И он сказал: «Я поведу Войной вас против белых. Они хотят нас разорить, Опять хотят сражаться, Но мы „дадим им прикурить“, Коль будут задираться!» | » |
| — Подлинные стихи советского школьника (1970-е) | ||
Красный вестерн называют также остерном. Не путать с истерном! Истерн (англ. eastern) — это вестернообразное кино, действие которого происходит в Азии либо в той части Европы, которая ближе к Азии. Остерн (нем. Ostern) — это кино, как положено, про ковбоев, только снятое в странах Европы, преимущественно социалистического лагеря. Некоторые смешивают эти понятия, но мы — за точность дефиниций. Не все остерны — «красные вестерны» (ряд снимался в кап. странах), но все «красные вестерны» — остерны. «Красный вестерн» отличает от спагетти-вестерна неуклонно проводимая линия «индейцы — хорошие, белые — так на так, армия — всегда злодеи».
Успех «спагетти-вестернов» вдохновил киношников Германии на трудовые подвиги. Тем более, что у немцев был свой, аутентичный писатель вестернов Карл Май, на книгах которого выросло не одно поколение любителей приключенческой литературы. По его романам и засняли ряд фильмов о Виннету, в которых вождя апачей сыграл французский актер Пьер Брис, а съемки шли в Югославии (железный занавес чем дальше к западу, тем больше напоминал сетку Рабица).
Содержание
Советские красные вестерны [ править ]
Восточногерманские красные вестерны [ править ]
Посмотрев на то, как остерны рвут кассу, руководство СЕПГ (местная компартия) вызвало руководителей киностудий на ковер, хлопнуло по столу и велело: превзойти! Воспитать своего, социалистического Виннету в собственном трудовом коллективе.
Истерн
.jpg "красный истерн что такое. Смотреть фото красный истерн что такое. Смотреть картинку красный истерн что такое. Картинка про красный истерн что такое. Фото красный истерн что такое")
И́стерн (англ. eastern — «восточный», также иногда нем. ostern ) — жанр приключенческих фильмов, названный так по аналогии с вестерном. Иногда среди западных критиков для обозначения подобных фильмов, снятых в СССР, использовался пренебрежительный термин «борщ-вестерн» (по аналогии с итальянскими «спагетти-вестернами»).
Содержание
Классификация в кино
«Красные вестерны» в интернациональном контексте
В первую очередь «красные вестерны» сравнивают со спагетти-вестернами, так как оба жанра использовали другие географические территории для воспроизведения американского Дикого Запада. Съемки происходили в Югославии, Румынии, Монголии и южных районах СССР.
«Красные вестерны» дают возможность ознакомиться с иной точкой зрения на привычные мифы и условности оригинального жанра, так как их создатели были по разные стороны фронта пропагандистской холодной войны. Это было одной из причин, по которой большинство из этих фильмов никогда не показывались на Западе, по крайней мере, до падения «железного занавеса». В течение этой войны, когда противники выдумывали друг о друге немало небылиц, всё же встречалась некая очарованность культурой противника.
Классический американский жанр вестерна оказался необыкновенно пластичным для того, чтобы использовать его для пропаганды и мифологизировать даже относительно недавние исторические события — эпоху Гражданской войны. В СССР традиционные принципы создания вестерна были использованы для драматизации гражданской войны в Средней Азии в 1920-30-х гг., когда Красной Армии приходилось бороться с басмачами. Если заменить голубые мундиры солдат армии США гимнастёрками красноармейцев, а индейское и мексиканское местное население — тюркским, то возникают те же самые возможности для построения захватывающего действия на фоне экзотических ландшафтов. Мировоззрение стрелка, верховая езда, группы землепашцев, первопроходцев, преследователей, пересекающих пустынные земли в поисках преступников, железные дороги и мятежное приграничье — это заимствования из американского жанра.
«Красные вестерны», имитирующие американский Дикий Запад как место действия, — это румынский «Pruncul, Petrolul şi Ardelenii» («Младенец, нефть и трансильванцы»; в советском прокате — «Трансильванцы на Диком Западе»), повествующий о румынских и венгерских поселенцах на новых землях, а также советский «Всадник без головы». Чешский «Лимонадный Джо» и советский «Человек с бульвара Капуцинов» — это уже вестерны комедийные, безапелляционные пародии, насмешка и сатира над клише американских фильмов. Немецкие «Сыновья Большой Медведицы» переворачивают с ног на голову традиционное американское противостояние «ковбои-индейцы», показывая индейцев как героев, а американскую армию — как злодеев, с явными интонациями повествования, вызванными холодной войной. Этот фильм положил начало целой серии «индейских фильмов» восточногерманской кинокомпании DEFA, которые были очень успешны в странах социалистического лагеря.
Многие из не-советских примеров жанра были интернациональной продукцией, точно так же как и спагетти-вестерны. «Сыновья Большой Медведицы» — совместная продукция Восточной Германии и Чехословакии, с югославом Гойко Митичем в главной роли, снятая на немецком языке, на натуре других стран Восточной Европы и социалистического лагеря, включая Югославию, Болгарию и Монголию.
Истерны и «красные вестерны»
Существуют различия между красным вестерном и собственно истерном в изображении одинаковых тем.
Красный вестерн имеет общие черты с жанром «ревизионистского вестерна»: в этих фильмах с симпатией изображаются индейцы, мексиканцы, крестьяне, рабочие, внимание зрителей фокусируется на беззаконии, царящем в США в изображаемой исторической эпохе.
В истернах использовались темы советской истории, особенно гражданской войны, характерной чертой является симпатия к трудящемуся классу, выражены идеи, что светлое будущее вот-вот наступит, надо только «бить буржуев». Но советская романтика и этнические стереотипы были очевидны для зрителей других стран.
Однако советские (и российские) режиссёры и критики редко приходили к согласию в понимании и определении жанра, к примеру, «Неуловимые мстители», «Даурия», и «Свой среди чужих, чужой среди своих» были обруганы советской критикой за отклонение от официальных взглядов на историю революции и Гражданской войны.
Общие для этих направлений черты включают отрицательные образы бизнесменов и капиталистов («Однажды на Диком Западе»), критическое отношение к строителям железных дорог, к церковным организациям, христианству, так называемой американской мечте и схожий моральный кодекс. В этом заключается сходство с жанром сапата-вестерна о мексиканской революции.
В «Даурии» — прямая аналогия между сибирскими казаками и американскими ковбоями: кони, погони, драки, перестрелки и даже ограбление банка. В снятых в СССР истернах и американских вестернах есть общие черты жанра, сходство тематики и кинематографических приемов в том, как изображены противостояние между красными и белыми и традиционное американское противостояние «ковбои — индейцы» или «герой — злодеи».
Чем советский истерн отличается от классического западного вестерна
Некоторые отечественные истерны стали классикой не только советского, но и мирового кинематографа. Достаточно вспомнить «Неуловимых мстителей» или «Белое солнце пустыни». Сегодня «РГ» разбирается в том, что именно принципиально отличает советский истерн от американского «ковбойского» кино.
Место действия. Дикий Запад и Средняя Азия
При этом, если в американских фильмах играли вполне аутентичные представители местных коренных народов, то в советском кино индейцев могли играть болгары, сербы, монголы и так далее.
Время действия. От Гражданской и до Гражданской
Так называемые «ревизионистские» вестерны, переосмысливающие жанровые штампы, часто смещают действие в начало ХХ века («Маккейб и миссис Миллер» Роберта Олтмена, «Дикая банда» Сэма Пекинпа).
Главные герои. Красноармейцы и друзья бледнолицых
Романтическая линия. «Спрячь за высоким забором девчонку…»
Однако в собственно истернах романтическая линия, как правило, отсутствует. Герой может быть уже женат (как «Сухов из «Белого солнца пустыни», пишущий письма любимой) или просто слишком занят мыслями о мировой революции или изначально потерпел в любви неудачу (как в «Даурии»). Иногда, как в фильме «Свой среди чужих, чужой среди своих», женских персонажей может не быть вовсе.
Восемь советских истернов
Популярный жанр вестерна в американском кино породил множество подражаний и ответов во всём мире. И если итальянцы со своим «спагетти-вестерном» смогли вписаться в мировой контекст и стать классикой, то, скажем, японские («Сукияки Вестерн Джанго», 2007) или корейские («Хороший, плохой, долбанутый», 2008) эксперименты известны только настоящим поклонникам. Кинематограф социалистических стран тоже черпал вдохновение из вестернов, создав альтернативу — истерны (как противопоставление «western» — «западный» и «eastern» — «восточный»).
Чаще всего вспоминают про восточногерманские фильмы киностудии DEFA с югославско-индейским Чингачгуком — Гойко Митичем. И правда, в ГДР, Румынии и Чехословакии истерны прижились больше, чем в СССР. Но были и советские истерны: очень разные и порой совершенно не связанные между собой ни строгим жанром, ни местом и временем действия. Большинство из них заимствовали у вестернов определённые сценарные и постановочные клише и атмосферу, сами же сюжеты разворачивались при этом в Восточном полушарии. Так или иначе, некоторые фильмы вошли в золотую коллекцию советского кино. Мы предлагаем их вспомнить и посмотреть.
Красные дьяволята (1923, реж. Иван Перестиани)
«Красные дьяволята» — это экранизация одноимённой повести Павла Бляхина начала 1920‑х годов о приключениях трёх молодых бойцов Первой Конной армии и их борьбе с махновщиной в годы Гражданской войны. Бляхин и сам был опытным большевиком, участником революционного движения и Гражданской войны, и повесть была им написана «по горячим следам».
Фильм был, как нетрудно догадаться по дате создания, немым и чёрно-белым. Что не помешало ему стать хитом. Лихой приключенческий сюжет, погони, перестрелки, диалоги (да, в немом фильме были интересные диалоги!) роднят его с ранними западными классическими вестернами. Индейцев, шерифов и «охотников за головами» по понятным причинам здесь нет, но есть, представьте себе, чернокожий герой.
Словосочетание «красные дьяволята» нам больше знакомо по фильму «Неуловимые мстители», поскольку они были сняты по мотивам той же повести Бляхина. В какой-то степени более популярный фильм можно считать идеальным ремейком старых «Красных дьяволят», поскольку в нём можно разглядеть цитирование отдельных элементов из фильма 1923 года.
Тринадцать (1936, реж. Михаил Ромм)
Локации украинских степей не были, однако, столь фактурны, как пустыни Средней Азии. Именно там развернулось действие первого советского «пустынного истерна». Говорят, что Иосифу Виссарионовичу очень понравился фильм Джона Форда «Потерянный патруль» про британских солдат в Месопотамии, в годы Первой мировой столкнувшихся с засадой от местных арабов. (Стоит отметить, что «Потерянный патруль» и сам являлся ремейком британской одноимённой ленты.) Сталин заказал советскую версию фильма, которую поставил молодой и перспективный Михаил Ромм.
В истерне «Тринадцать» десять демобилизованных красноармейцев и трое «гражданских» сталкиваются с басмачами — одними из главных кинематографических бандитов в советском искусстве — и обороняют от них колодец посреди пустыни. Боевик, сочетающий в себе единство места и времени и большой актёрский состав, и сейчас производит хорошее впечатление. А в то время он вдохновил не только советских зрителей, но и американца Золтана Корду, снявшего в 1940‑е годы фильм «Сахара», где в Северной Африке экипаж американского танка оборонял колодец от немецкого батальона. «Сахару» даже номинировали на «Оскар», а в 1990‑е сняли ремейк. Такая вот длинная цепочка фильмов, среди которых нашёл своё место истерн Михаила Ромма.
О Михаиле Ромме читайте очерк Александра Велигодского «Михаил Ромм. Между человеком и идеологией».
Неуловимые мстители (1966, реж. Эдмонд Кеосаян)
Нужно ли вообще представлять этот фильм? Иногда кажется, что в нём прекрасно всё: актёрский состав, интересные герои и злодеи, постановка, натуральная атмосфера говоров и диалектов южных регионов, комедийная составляющая, саундтрек и, наконец, цитаты. О популярности фильма лучше всего говорит цитируемость, когда даже спустя полвека мы легко можем продолжить фразу, воспроизводя её голосом Савелия Крамарова: «А вдоль дороги мёртвые с косами стоят! И тишина…»
История о четырёх молодых «мстителях» времён Гражданки, устроивших победоносную партизанскую войну против распоясавшихся в окрестностях Херсона бандитов, собирала полные залы (прокатная статистика зафиксировала более 50 миллионов зрителей) и требовала продолжения.
Несмотря на то, что второй и особенно третий фильмы — «Новые приключения неуловимых» и «Корона Российской империи» — уже не отличались свежестью идеи, провальными они также не стали. И сегодня трилогия «Неуловимых» входит в стандартную обойму контента российских телеканалов, хотя, казалось бы, официальная оценка Гражданской войны с установкой «примиренческих» памятников и мемориальных досок участникам Белого движения вступает в явное противоречие с пафосом советской ленты. Искусство в данном случае оказывается сильнее идеологии.
Конец атамана (1970, реж. Шакен Айманов)
Многие истерны (как и многие вестерны) лишь внешне опираются на исторические события, используя их как фон. На этом фоне действуют герои выдуманные, и оттого порой наделённые экстраординарными чертами, запоминающейся внешностью, выпуклым характером. «Конец атамана» выбивается из этого ряда — фильм представляет собой экранизацию реальной истории ликвидации атамана Дутова в 1921 году. Видный участник Белого движения Александр Дутов был сторонником Колчака, под конец Гражданской войны перешёл границу с Китаем, где обосновался в приграничном с Россией городе Суйдуне. Туда-то и была отправлена группа советских агентов.
Сценаристы фильма, среди которых был молодой Андрей Кончаловский (брат Никиты Михалкова) и даже сам Андрей Тарковский (не указанный в титрах), подробности спецоперации переосмыслили, сделав главным героем выдуманного ими чекиста Касымхана Чадьярова. Его прототипом стал местный татарский князь Касымхан Чанышев, руководитель той самой чекистской группы. Пусть и частично придуманный, персонаж Чадьярова в исполнении казахского актёра Асанали Ашимова полюбился зрителям: 20 с лишним миллионов просмотров в кинотеатрах, Государственная премия Казахской ССР за роль разведчика.
Законченная история про ликвидацию атамана не закончилась для Ашимова, который вернулся к образу Чадьярова в фильме «Транссибирский экспресс» — тоже типичный истерн 1977 года, сценарий писали Никита Михалков и Александр Адабашьян, в ролях засветился Олег Табаков. И если «Транссибирский экспресс» можно советовать к просмотру, то вот дальнейшие продолжения «франшизы Чадьярова» («Маньчжурский вариант» 1989 года и «Кто вы, господин Ка?»/«Волчий след» 2009 года) к жанру истерна имеют совсем опосредованное отношение.
Белое солнце пустыни (1970, реж. Владимир Мотыль)
Ещё один бесспорный хит появился на волне успеха истерна «Неуловимые мстители». Тот же Андрей Кончаловский был одним из разработчиков будущего фильма о басмачах, хотя ушёл из проекта гораздо раньше, чем тот приобрёл знакомые нам черты философской истории о Востоке, который «дело тонкое». В итоге появление фильма — заслуга сценаристов Валентина Ежова и Рустама Ибрагимбекова, режиссёра Владимира Мотыля и ещё театрального режиссёра Марка Захарова, написавшего знаменитые письма Сухова Катерине Матвеевне.
Режиссёр, приступая к картине, хотел снять именно вестерн. Для советского кинематографического руководства истерны наподобие «Неуловимых мстителей» были формой историко-революционного пропагандистского кино. «Белое солнце пустыни» вроде бы похоже и на то, и на другое, но при этом элементы и детали отличают его от любых жанровых определений. Особенно это касается персонажей, которые не похожи на клише вестернов и историко-революционных советских драм.
Красноармеец Сухов — словно былинный русский солдат, мечтающий о мирной семейной деревенской жизни с любимой супругой. Таможенник Верещагин — бывший имперский унтер-офицер, который на краю цивилизации, спиваясь от безысходности, рассуждает о державе и патриотическом долге. Гюльчатай, для которой советская пропаганда равенства мужчин и женщин, наверное, так и осталась чудачеством нового господина.
Потому что Восток — дело тонкое.
Всадник без головы (1973, реж. Владимир Вайншток)
Сюжет «Всадника без головы» — это экранизация одноимённого романа Томаса Майна Рида. Отсюда, конечно, споры, насколько оригинальным является сценарий, размышления о том, что «книга лучше», но формально — это тоже истерн, то есть фильм, снятый в форме вестерна в странах соцблока. Кроме этого, «Всадник из головы» был весьма популярным и вошёл в сотню лучших по данным проката советских фильмов за всю историю.
«Всадник» интересен своей качественной постановкой: пейзажи, костюмы и даже актёры, часть из которых — загорелые кубинцы, вряд ли зародят в вас сомнение, что производством ленты занимался Ленфильм, создавший атмосферу Техаса середины XIX века в Крыму. При желании, правда, можно разглядеть в фильме Ливадийский дворец и Воронцовский парк в Большой Ялте, а также Белую Скалу в Белогорском районе Крыма.
Свой среди чужих, чужой среди своих (1974, реж. Никита Михалков)
Дебютный фильм Никиты Михалкова предполагался как чистый ответ спагетти-вестернам Серджо Леоне. Не зря одно из черновых названий — «Полмиллиона золотом, вплавь, пешком и волоком» — чем-то напоминает заголовки шедевров с Клинтом Иствудом. В итоге получилась похожая, но специфическая история — герой-одиночка, чекист Егор Шилов, хоть и метается меж двух огней, находя случайных попутчиков и временных соучастников среди «чужих», всё же преследует цели, далёкие от представлений жителей Дикого Запада. Он стремится к золоту (типичному киношному макгаффину) не ради обогащения, а чтобы вернуть его в советскую казну.
Производство не имело большого бюджета, поэтому ограбление поезда снято на чёрно-белую плёнку. Несмотря на режиссёрский дебют, будущий «бесогон» Михалков создал простой динамичный фильм с яркими персонажами. Вообще актёрский состав — одна из сильных сторон картины, и даже небольшие эпизоды с Александром Калягиным и Константином Райкиным остаются в памяти как интересные примеры перевоплощения известных актёров.
Человек с бульвара Капуцинов (1987, реж. Алла Сурикова)
Бульвар Капуцинок (правильно говорить именно так, а не «Капуцинов») — это улица Парижа, где братья Люмьер начали показывать свои первые фильмы. Главный герой фильма, мистер Джонни Фёст (от «first» — «первый») вдохновился новым видом искусства и отправился в американскую глубинку, чтобы показывать на Диком Западе кино.
«Человек с бульвара Капуцинов» — очень добрая и весёлая комедия, снятая как пародия на вестерн. Многие элементы вестерна присутствуют в гипертрофированном и намеренно несерьёзном виде. Перепалки в салуне не доходят до перестрелок и массовых убийств, а ограничиваются смешным мордобоем. Роковая пуля не убивает главного героя, поскольку его спасает кино: как в самом сюжете фильма, так и путём «спасения» руками сценаристов. Михаил Боярский играет антигероя — Чёрного Джека, который чем-то похож на классических «чёрных» злодеев из спагетти-вестернов, но при этом в конце концов он, как и мистер Фёст, влюбляется в кино и становится хорошим.
Хотелось бы, чтобы старые советские истерны делали с нами то же самое. Приятного просмотра!
История истерна: как Дикий Запад заменили на Среднюю Азию, а индейцев – на басмачей?
Советские остросюжетные приключенческие фильмы с элементами голливудских вестернов основывались на отечественном историческом материале и быстро покорили зрителя. Как создавалась легендарная трилогия о приключениях «Неуловимых мстителей», почему «Свой среди чужих, чужой среди своих» превзошел все предыдущие истерны и кто в советских картинах заменил индейцев?
По-американски «вестерн», по-советски «истерн» – удивительный жанр советского кино, где жгуче светит белое солнце пустыни, свой выживает среди чужих, а неуловимые мстители наказывают бандитских атаманов. В 1978 году Филипп Тимофеевич Ермаш становится председателем государственного комитета СССР по кинематографии. Перед чиновником стояла грандиозная задача – вытащить отечественное кино из провала, переделать голливудские форматы под советские ценности.
«Он объявляет ставку на новое коммерческое кино, объявляет, что нам надо учиться у Голливуда делать фильмы, но на советские сюжеты и с нашей, разумеется, идеологией, но по их принципам. Поэтому делается для начала «Москва слезам не верит», «Экипаж», все это невероятно успешно, продумано, выстроено. И сразу же создается волна истернов», – рассказывает киновед, специалист по советскому кино Александр Шпагин.
Что же было общего у американских ковбоев и советских чекистов? Внешне все вроде схоже – сплошные приключения. Но это лишь на первый взгляд. Дикий Запад – это не только место, центральные и западные штаты США, но и время. Эпоха началась с Гражданской войны 1861 года и закончилась к началу ХХ века. Место действия голливудского вестерна – исключительно Дикий Запад с его суровыми нравами и попытками установить законность. В истории СССР тоже было такое время – Гражданская война 1917-1922 годов.
Первый советский вестерн
«Первый советский истерн возник в 1923 году, назывался он «Красные дьяволята», – отмечает Шпагин. – Снимал его режиссер Перестиани по сценарию Бляхина – участника Гражданской войны, который был и писателем, автором приключенческих романов. Фильм был невероятно успешен, тем более что это 1924 год – заря кинематографии, никаких зрительских картин еще не было. По сегодняшним меркам это была непрофессиональная работа, Перестиани вообще слабый режиссер, но зрителю было неважно, главное, что там был экшн».
Из этих непритязательных «Красных дьяволят» через несколько десятилетий вырастут настоящие шедевры нового жанра – трилогия о Неуловимых мстителях. Молодой режиссер Эдмонд Кеосаян снимал простенькие мелодрамы про строителей, поварих и комбайнеров, но мечтал выпускник ВГИКа о гораздо большем масштабе. Неожиданно ему предложили экранизировать заново книгу Павла Бляхина «Красные дьяволята».
«Был заказ. Но он действительно все время говорил, что хочет снять приключенческий фильм для детей, для своих детей. Тогда много было иностранных приключенческих фильмов. Он сказал: «Мы тоже можем снять». Хотя для приключенческого жанра, для трюков у нас и базы не было. Они на ходу придумывали велосипед», – вспоминает жена Эдмонда Кеосаяна Лаура Геворкян.
«Кеосаян удивительным образом совместил историко-революционный романтический пафос со всевозможными приключенческими ходами, – отмечает Александр Шпагин. – И получилось! Это будет огромный успех, после этого Кеосаян продолжит серию и уже будет делать куда более приключенческие фильмы, уже истинные истерны».
После успеха первого фильма режиссеру пришлось снимать еще два продолжения: «Новые приключения неуловимых» (1968) и «Корона Российской империи, или Снова неуловимые» (1971). Режиссер отчаянно сопротивлялся. Третья серия? Ни за что! Актеры выросли, сценарий слабый, да и сама история себя изжила. Но руководство «Мосфильма» было уверено: новый фильм про Неуловимых мстителей принесет еще больше денег. Режиссер Эдмонд Кеосаян сдался. Первую часть трилогии посмотрели 54 миллиона зрителей. Вторую – 66 миллионов. Третью – 60 миллионов.
Басмачи вместо индейцев
Украина, Крым, Центральная Азия – территории, где «красные» наиболее ожесточенно сражались с «белыми». Именно эти места стали нашим «Диким Западом». Чекист в гимнастерке или черной кожанке заменил голливудского ковбоя в шляпе и рубашке с бахромой. Бандиты так и остались бандитами, а вот индейцев в советском кино заменили басмачи.
Картины, которые снимались в Средней Азии, даже иронично называли «Басмачфильм». Первые фильмы про басмачей начали снимать еще в 1930-е годы, когда борьба с ними была в самом разгаре.
«Забавно то, что снимали про басмачей, а в это время на съемочную группу нападали реальные басмачи. Они миловали, конечно, этих пришлых киношников, но ситуации бывали напряженные и возникали они не раз, потому что окончательно басмаческое движение было побеждено только в начале 30-х и то с огромными усилиями», – рассказывает киновед.
В СССР были сняты десятки фильмов про басмачей, но по-настоящему культовым стало лишь «Белое солнце пустыни». По сути, это классический голливудский вестерн: благородный герой Сухов вообще-то едет по своим делам, но не может пройти мимо произвола бандитов и спасает от гибели сразу несколько красавиц. Сначала планировали назвать фильм «Спасите гарем», но наверху его посчитали странным, в результате появилось «Белое солнце пустыни».
Фильм был снят довольно просто и дешево. Вместо большой актерской массовки – солдаты окрестных гарнизонов. А с реквизитом помогли местные криминальные авторитеты, которым режиссер Владимир Мотыль разрешил исполнить небольшие роли. Не было проблем в огромной стране и с колоритной натурой. Место для съемок нашли под Махачкалой, рядом были санаторий и девственно нетронутый берег Каспийского моря.
В голливудской версии товарищ Сухов непременно закрутил бы роман с Гюльчатай, а наш лишь писал романтические письма законной супруге. Ковбой из вестерна – почти всегда герой-любовник, окруженный горячими мексиканками и ловкими мошенницами. В него были тайно влюблены даже благородные дамы, а дочери фермеров бросали свои поля, вооружались до зубов и рисковали жизнью. В советских истернах любовная линия не просто третьестепенная, ее зачастую не было. В культовом истерне «Свой среди чужих, чужой среди своих» вообще нет ни одного женского персонажа. И это не мешало зрительницам влюбляться в экранных героев. Одним из таких разбивателей сердец стал чекист Чадьяров.
Вестерн по-казахски
1970-й год, в советских кинотеатрах премьера фильма «Конец атамана» режиссера Шакена Айманова. У касс собирались огромные очереди любопытных. Еще бы, на экране – первый казахский супергерой, разведчик времен Гражданской войны Касымхан Чадьяров.
«Такой был человек, он работал начальником уезда милиции, но был сыном бая, – говорит исполнитель роли Чадьярова Асанали Ашимов. – Он хотел перед советской властью оправдать свою автобиографию, ведь раз сын бая, значит, враг народа… Он взял эту трудную операцию на себя, чтобы оправдать себя как гражданин».
Советская Центральная Азия стала идеальной натурой, а республиканские киностудии – идеальной базой для съемок истернов.
«На Казахфильме были все возможности. Это зависело от руководства «Казахфильма», которое старалось приобрести все технические новшества, и «Казахфильм» был очень хорошо технически оснащен в то время», – вспоминает кинорежиссер Лаврентий Сон.
История про Чадьярова так понравилась руководству «Мосфильма», что вскоре над продолжением работали Никита Михалков, Андрей Кончаловский и Александр Адабашьян. «Транссибирский экспресс» вдохновил братьев, Михалкова и Кончаловского вывести истерны на совершенно новый уровень.
«Свой среди чужих, чужой среди своих»
«Драматизм, неоднозначность, глубина будут близки нашим крупным режиссерам и талантливым сценаристам. И, что самое интересное, через некоторое время главными авторами лучших истернов, которые и создадут культуру этого жанра, будут братья Михалковы», – продолжает Шпагин.
Начало 1970-х в СССР – время особо любви к итальянскому кино. Именно тогда зрители узнали, что такое спагетти-вестерн. Голливуду вестерны давно приелись, а итальянцы нашли в них нечто новое. Поджанр назвали «спагетти» по самому известному в мире итальянскому слову. А режиссер Серджио Леоне стал образцом для своих советских коллег.
«Наши истерны были похожи не столько на «Великолепную семерку» и другие голливудские фильмы про ковбоев, сколько на спагетти-вестерн, который создавал Леоне, – считает киновед. – И «Свой среди чужих. » тоже будет во многом похож на Серджио Леоне. И, слава Богу, потому что Леоне был лучшим автором вестернов».
В 1974-м году на экраны выходит «Свой среди чужих, чужой среди своих» – дебютный фильм Никиты Михалкова.
«Во ВГИКе никто ничего от Михалкова не ждал. Говорили: «Да это актер, это мажор, что он там может снять». Если он снимет – конечно, брат ему помог. И вдруг такое! На манеру Кончаловского абсолютно не похоже, это явно свой собственный язык, все выходили из кинозалов абсолютно потрясенными. Это был всесторонне мощный успех», – рассказывает Александр Шпагин.
В этом истерне все по классическим голливудским образцам: ограбление поезда и похищение золота, предательство, отчаяние и настоящая мужская поддержка. Музыка из этого истерна стала знаменитой, как и актеры, по тем временам, сплошь новые имена: Юрий Богатырев, Александр Кайдановский, Константин Райкин, Сергей Шакуров.
«Большой режиссер сразу угадает новых людей, новых актеров, совмещающих в себе игровое, «артовое» начало с интеллектуальным, умеющих думать на экране, – говорит киновед. – Умные актеры, весь этот отряд пришел в «Свой среди чужих. » и стал самыми главными звездами будущих десятилетий».
Избавление о белогвардейцев и конец истерна
Если истерны приносят деньги, нужно снимать как можно больше – так решили чиновники Госкино в конце 1970-х. Жанр менялся и все сильнее приближался к классическом Голливуду в худшем его проявлении. Пропала глубина, остались лишь расчет и коммерция. Первым делом избавились от белогвардейцев – слишком многие им сочувствовали, на их месте появились бандиты. Огромное количество подобных фильмов появилось в 80-х.
«Снимать эти фильмы приходили режиссеры малоталантливые, и они начинали лепить, – объясняет Шпагин. – И возникала такая серятина, которая уже тогда не особо здорово смотрелась, но определенный успех имела, потому что всегда на любой экшн зритель идет. Запомнились эти картины в большинстве своем? Нет».
Режиссер Самвел Гаспаров и прежде специализировался на фильмах про хороших «красных» и плохих «белых». «Шестой» – лучший истерн в его карьере, коммерчески вполне успешный, но критики были к нему беспощадны.
Голливудские вестерны почти всегда только развлекали, советские истерны еще и воспитывали. Но грянула «перестройка», а главные персонажи и основные сюжеты истернов были переосмыслены. Красноармейцы и чекисты – вроде не совсем герои, а белогвардейцы и басмачи – вроде и не совсем злодеи. Без четкого разделения на добро и зло жанр истерн существовать не смог и почти исчез с экранов.
Смотрите программу «Рожденные в СССР» на телеканале «МИР».