На чем сидели в древнем китае
История китайской мебели и процесс её эволюции насчитывает не одну тысячу лет и хорошо задокументирован. Существуют свидетельства, говорящие о том, что ещё 7000 лет назад техника столярного производства древнего Китая уже достигала достаточно высокого уровня. Так, например, в Хэмаду при строительстве каркасных строений неолитического периода уже активно использовались гнездовые и шиповые соединения. Археологам также удалось установить, что все строения воздвигались с учётом дневного вращения солнца. Однако образцов мебели периода неолита не сохранилось.
Сун. Лю Суннянь. «Архат». Свиток на шелку. Из собраний Тайбэйского Музея Гугун
Сун. Лю Суннянь. «Архат». Свиток на шелку. Из собраний Тайбэйского Музея Гугун
Северная Ци. Ян Цзыхуа. Свиток на шелку. Из собраний Бостонского Музея.
О многих аспектах материальной культуры ханьского времени можно судить по миниатюрным моделям предметов, найденных в захоронениях. Среди них зачастую находят и модели усадеб, выполненные из обожженной глины и достаточно точно отражающие реально бытовавшие прототипы. Керамические модели жилищ и каменная гравюра отразили особенности архитектуры того периода времени. На объёмной резьбе могильной плитки в Чэнду изображён целый жилой комплекс, обнесённый стеной и имеющий вход с южной стороны. Состоящее из трёх секций здание не имело межсекционных перегородок. Роль разделителя внутреннего и внутреннего пространства исполняли ширмы и занавески, предохранявшие жильцов дома от сквозняков и солнечного света.
Во времена правления Хань границы китайского государства простирались значительно дальше современных. В период правления императора Линди (168-88 г.), в Китай начинают проникать предметы бытовой культуры соседних с Китаем кочевых племён. Так, например, всем хорошо известна любовь Линди к складному стулу «хучуан» (букв. варварское. Эти компактные складные стулья использовались кочевыми племенами северо-западных регионов для посадки и спешивания с лошади. Популярность варварского сиденья, в совокупности с проникновением с востока похожих на трон помостов, которые неизменно ассоциировались с буддизмом, знаменовало собой переход всей совокупности навыков бытового поведения древних китайцев, связанных с использованием пола как основного уровня жилого пространства, на уровень стула.
Тан. Янь Либэнь. Свиток на шелку. Из собраний Тайбэйского Музея Гугун
Тан. Автор неизвестен. «Дворцовые радости». Из собраний Тайбэйского Музея Гугун
Мин. Тан Янь. Ночная пирушка Хань Сицзая. Свиток на шелку. Из собраний Пекинского Музея Гугун
Такой способ сидения полностью прижился в аристократических кругах Тан и периода Пяти Династий. Свиток Ⅹ века, позволяет составить представление о мебели того периода. Гости восседают на больших П-образных кроватях, которые с трех сторон имели перегородки в виде декоративных ширм. Некоторые из гостей сидят, свесив ноги, другие сидят со скрещенными ногами на стульях со спинками в виде дуги лука, и сиденьями, драпированными шёлковыми чехлами. Музыканты сидят на достаточно больших по размеру круглых табуретах типа «юаньдунь» Вино и угощение выставлены на высоких столах. Большие стационарные ширмы с филёнками, украшенными картинами, служат для разделения пространства. Кровати с канопе драпированы парчой. Рядом с кроватью стоит вешалка, на которой висят одежда и покрывало.
tags: мебель древнего Китая, китайская классическая мебель, минская мебель, мебель правления династии Мин, цинская мебель, средневековая китайская мебель, очерк истории развития китайской классической мебели, китайское мебельное ремесло, мебельное ремесло древнего Китая, золотой век китайской классической мебели, стилистика классической китайской мебели.
Почему древние китайцы сидели и спали на полу?
Задумывались ли вы когда-нибудь, почему древние китайцы имели обыкновение сидеть и спать на полу?
Еще в доисторические времена китайцы создали напольные циновки для сидения и, соответственно, деревянные столики на низких ножках.
С периода Сражающихся царств (479 — 221 до н.э.) использовалось ложе на полу — предок китайских кроватей. При династиях Цинь и Хань выработался полный комплект домашней низкой мебели для сидения и сна на полу.
В период династий Вэй и Цинь производство мебели не только испытывало влияние мастеров династий Восточной и Западной Хань, но, в свою очередь, оказывало сильное воздействие на производителей мебели последующих династий Суй [581 — 618] и Тан [618 — 907]. В тот период северные и западные меньшинства начали использовать высокую мебель, типа высокой кровати Ху, используемой китайскими кочевниками. После недолгого периода адаптации, такая высокая мебель, как круглые и квадратные табуреты и столы, стала больше использоваться. В то же самое время начали постепенно изготавливать все более высокие кровати и кушетки, пока не стало возможным сидеть на них, свесив ноги. Однако низкая мебель все еще доминировала в быту.
Во время династий Суй и Тан сидение на полу все чаще заменялось сидением на высоких стульях. Высокая мебель — стулья, табуреты, столы и кровати на высоких ножках, появилась на рынке мебели и понравилась высшим слоям общества. Они старались купить мебель для спальни в современной манере, следуя за новыми тенденциями моды, которые казались более удобными. В это время в Китае была в обиходе и высокая, и низкая мебель.
Ко времени династии Сун [960 — 1279] кровати, столы, стойки для полотенец, стулья и табуреты на высоких ножках вошли в крестьянский быт, вытеснив многотысячелетнюю традицию сидения на полу. При династии Сун развитие китайской мебели достигло своего апогея.
История развития мебели в древнем Китае показывает, что изменение стиля жизни древних людей — от сидения на полу к сидению на высоких стульях, произошло после династии Сун. Это означает, что традиция сидения на высоких стульях имеет историю всего в одну тысячу лет. Можно задаться вопросом, почему древним китайцам до этого момента не приходило в голову, что сидеть на более высоком стуле более удобно? Этого не понять с помощью логических рассуждений, особенно, если вы читали о невероятных технических достижениях и изобретениях древнего Китая, о которых говорится в книге «Мэн Си Би Тань», написанной Шень Куо во время династии Сун. Возможно ли, что только после появления Ху Чуан древние китайцы поняли, что можно сидеть на высоких табуретах?
Известно, что во времена легендарного правителя Хуан-ди (Желтый Император, 246 — 210 до н.э.), совершенствующегося в Дао, китайская культура была культурой совершенствования. Тогда все ученые, студенты, врачи и чиновники должны были сначала сидеть в медитации, скрестив ноги, регулировать дыхание и ци, и только потом браться за дело. Представители всех слоев общества ценили спокойствие ума и регулировали дыхание перед началом любого дела. Фактически, все общество было средой для совершенствования. Если проследить историю китайских школ совершенствования, не трудно увидеть, что взлеты и падения школы Дао соответствуют высоте табуретов. Так было, когда высокая кровать Ху появилась при династиях Вэй и Цзинь, когда в совершенствование начало проникать влияние конфуцианства и сыновнее повиновение в даосизме.
С тех пор совершенствующиеся начали покидать суетный мир и уходить в глухие горы для самосовершенствования. Когда высокие стулья и кровати стали преобладать на китайском рынке мебели при династии Сун, мирские люди перестали понимать и принимать истинных совершенствующихся. Обычные люди начали смешивать буддизм, даосизм и конфуцианство. Позже, при династии Сун, в школах начал вводиться рациональный подход к классике, что ослабило конфуцианство и изменило господствующую идеологию китайцев.
Замена сидения на полу сидением на стуле может казаться признаком прогресса человеческой цивилизации. Кто мог знать, что, возможно, это была причина отклонения человека от праведного пути, что постепенно привело к падению морали.
Классическая культура Китая Повседневная жизнь
8. Повседневная жизнь феодального Китая.
Усадьба. – Сад. – Внутреннее убранство дома. – Кухня и развлечения. – Семья. – Дети. – Образование. – Медицина. – Похороны. – Одежда. – Повседневная жизнь крестьян.
Средоточием жизни китайской семьи был дом. У богатых людей дом представлял собой обширную усадьбу, обнесенную высокой стеной. Б.Рифтин пишет о такой усадьбе: «Дело в том, что в Китае последних семи или восьми столетий постройки делались по определенной, освященной традицией схеме. Окруженный стеной участок представлял собой прямоугольник, вытянутый с юга на север. Внутри этот «прямоугольник» делился на «отсеки» стенами, идущими с востока на запад, или параллельными им зданиями, образующими ряды. Главный вход в такую усадьбу – большие ворота находились обычно в выходящей на улицу южной части стены, ближе к ее восточному углу. Каждое отдельное строение в подобной усадьбе имело, как правило, три глухие стены и одну легкую под длинным скатом крыши – либо с окнами и входом, либо даже совсем открытую на манер нашей веранды. Вдоль этой открытой стены шли опорные столбы, количество которых примерно равно количеству имеющихся в таком доме перегородок и, соответственно, комнат. Если крышу поддерживало два столба, то дом назывался трехкомнатным, если четыре, то пятикомнатным. Однако перегородок могло и вовсе не быть, и тогда все строение представляло собой как бы отдельную залу». [37, с.725] Дом делился на мужскую и женскую половины. У северной стены усадьбы располагался сад с деревьями, мостиками, искусственными озерами, павильонами. У богачей сады были огромными. Шэнь Фу писал: «В тот год я посетил сад «Умиротворенный разлив», принадлежащий г – ну Чэню; на площади в 100 му были разбросаны двухэтажные терема, павильоны с постройками, крытые галереи, террасы. Было и озеро, чрезвычайно широкое, с мостом в виде шести зигзагов. Лианы, укутавшие камни так, что полностью спрятали следы от зубила на их поверхности, старые деревья, чьи стволы упирались в небо, крики птиц и опадающие лепестки цветов вызывали настроение, словно я вступил в глухие горы». [16, с. 216]
Главный зал в доме застилали циновками, украшали расписными ширмами и расставленной на лаковых столиках расписной посудой. В начале средних веков в Китае было принято сидеть на полу, но примерно в VIII в. появились стулья. На старинных гравюрах мы видим пирующих людей, которые сидят за столами на четырех ножках на застланных узорными покрывалами четырехногих стульях со спинкой. В менее официальной обстановке сидели на банкетках в форме барабана, круглых сиденьях с изогнутыми ножками.
Помещения освещались свечами в подсвечниках и высокими шандалами, в которые вставлялась одна свеча, фонарями.
Спальная кровать представляла собой подобие комнаты с прямоугольной крышей, поддерживаемой столбами или резными панелями. Со всех сторон она завешивалась пологом. Обувь ставилась на приступку или на низкую скамеечку. На постели клали длинные цилиндрические подушки. На гравюре со спящими слугами кровать изображена в виде козел с положенной сверху прямоугольной доской.
Вот как описывается спальня жены богатого человека в романе XVI в.: «За шестнадцать лянов он купил покрытую черным лаком с позолотой и разноцветными украшениями кровать, на которую опускался полог из красного газа, крапленый золотом. Со вкусом были расставлены отделанные слоновой костью шкафы с посудой, расписанные цветами столы, стулья и табуретки». [37, с. 102]
На гравюрах XVI – XVII вв. мы можем увидеть диван. В непринужденной обстановке на него влезали с ногами. Между сидящими помещались украшенные резьбой и инкрустацией диванные столики, на которых расставляли угощение. [25, с.567]
Важным местом в доме был кабинет для ученых занятий: «Убранство кабинета было поистине великолепным: шесть низеньких, покрытых лаком кресел, сделанных из причудливых древесных корней, с плетеными сиденьями и инкрустацией из золота; по бокам – четыре вертикальных свитка с пейзажами знаменитых мастеров, в узорчатом темно – коричневом обрамлении, с полями из белой камки; расписной столик с пестрой мраморной столешницей и ножками, украшенными резными кузнечиками и стрекозами». [37, с. 324] В кабинете ученого хранились книги. Книги, отпечатанные на бумаге методом ксилографии, появились в Китае в VIII – IX вв. В XI в. кузнец Пи Шен изобрел глиняные литеры, которые наклеивали на железную пластинку смесью смолы, золы и воска. Затем матрицу смазывали краской и печатали текст. В XIII в. появились деревянные и оловянные литеры. Многоцветная печать возникла в следующем столетии.[9, с. 29]Футляр для книг имел вид раскидного ящика, в который книги влезали в количестве до 16 штук. Боковые стороны застегивались на петли или костяные пуговицы. [25, с.549] Обязательными принадлежностями кабинета были тушечница, камень для растирания туши, кроличьи кисти для письма и рисования.
На окнах и у входа в комнату в китайских домах вешали занавес из куска ткани или из нитей с нанизанными бусами. Он откидывался в сторону и закреплялся крючком. Также окна заклеивались бумагой.
Богатые китайцы знали толк в хорошей кухне и развлечениях. Одним из видов отдыха и способов отметить значительные события были пиры. Для их проведения дом украшали: «Вскоре в гостиной расставили ширмы, повесили роскошный парчовый полог и тяжелые занавеси, расшитые ветками цветущей сливы. В жаровне запылал фигурный уголь, на столе появились закуски и вино». [37, с. 220]
Вкусная еда сопровождалась развлечениями. «Заиграла музыка, и пир начался. После того как вино пять раз обошло гостей и трижды приносили супы, повар объявил, что сейчас будет подан жареный гусь». [37, с. 307] Гостей развлекали актеры, игравшие сценки, певцы и певицы.
В средневековых повестях и романах упоминается много интересных блюд: суп из устриц, заправленный луком и маринованными побегами бамбука, жареная курятина с ростками бамбука под белым соусом, копченое мясо, жареная рыба, жареные голубиные птенцы с сыром, маринованные гусиные потроха, вяленые цыплячьи ножки, серебрянка в коричном соусе, кровяная колбаса, свиной рубец, рис, тушенный с овощами. Из сладкого мы встречаем слоеный пирог, пирожки с фруктовой и сахарной начинками, печенья с ягодами шиповника, засахаренные фрукты. На десерт подавали сушеные сливы, водяные орехи, ягоды шелковицы, личжи (плоды наподобие клубники в оболочке), зерна лотоса, фисташки, виноград. Из напитков упоминаются различные виды вина, которое пили подогретым, наливая в чарки из чайника, жасминная и коричная настойки, многообразные виды чая (в том числе плиточный), компот из лепестков лотосов.[37, с. 275, 330, 374, 376, 437]
Посуда изготавливалась из фарфора, серебра, лака. Для еды использовались палочки.
В литературе среди благородных развлечений встречаются игра верхом на лошадях в мяч изогнутыми клюшками, стрельба из лука, игра на цитре, метание стрелы в вазу, шарады, писание картин, сочинение стихов, шахматы, простые и облавные шашки, любование цветами под бой барабана.
Каждый китаец считал своим долгом иметь семью, чтобы родить сына, который будет совершать обряды над могилами предков, чтобы их души не страдали от голода и холода. О браке сговаривались родители через сваху. Брачный возраст наступал в 15 – 16 лет, когда детям делали взрослые прически. Обменявшись сведениями об именах, происхождении, годе, месяце и дне рождения будущих супругов, семьи ждали решения гадателя. Если гороскопы совпадали, назначали свадьбу. В день свадьбы жених делал невесте подарки, явившись в ее дом со свитой, а затем ждал ее у своих ворот. [25, с. 521] Во время праздничного пира молодая сидела в зеленой палатке и принимала поздравления, не выходя из нее. [25, с. 547] Через день или два после свадьбы молодая шла в свою семью, чтобы спросить родителей о здоровье.[25, с. 547]
В Китае закрепился конфуцианский тип семьи с подчинением младших старшим, детей – родителям. Жена всегда находилась в подчинении у мужа и его родителей, а в случае их смерти – у ближайшего родственника мужа или своего взрослого сына. За ворота дома женщины из обеспеченных семей почти не выходили. По городу они передвигались в паланкине. Главными качествами женщины считались верность, покорность и молчаливость.
Когда рождался ребенок, а китайцы мечтали прежде всего о сыновьях, ему давали детское имя. Второе, повзрослев, он получал от учителя или от родителей. Взрослый человек мог и сам выбрать себе второе имя или прозвище. (30, с. 740) Девочкам часто давали вместо имен порядковые числительные, к которым для чужих людей прибавлялась фамилия (например, Фэн Третья, Синь Четырнадцатая). Но могли быть выбраны и красивые имена: « Она родилась в середине восьмой луны, поэтому ее и нарекли Юэ – нян, что значит «Лунная дева» [37, с. 104] Образованные девушки, поэтессы, гетеры выбирали себе особые имена и прозвища.
Детям обривали головы, а оставшиеся волосы заплетали в одну или две косички. Их одевали в красное платье, цвет которого, по поверью, отпугивает злых духов. На старинных картинах дети запускают в волчок, возятся в песке, запускают змеев, возят товарища в паланкине, играют на музыкальных инструментах.
Обычно образование девочек заключалось в умении вести хозяйство, но в наиболее образованных семьях их учили музыке, чтению, письму, рисованию, сложению стихов. В историю Китая вошли имена поэтессы Ли Цин – чжао (1084 – 1155?), поэтессы и художницы Гуань Даошен (ок. 1265 – 1319)
Мальчики с детских лет готовились к сдаче государственных экзаменов. Кроме отличного знания классических книг, они должны были разбираться в старинной поэзии, иметь хороший литературный стиль, красиво писать. В число классических книг входили «Ицзин» («Книга перемен»), «Шуцзин» («Книга истории»), «Шицзин» («Книга песен»), «Лицзи» («Книга обрядов»), «Чуньцю» (летопись уезда Лу, составленная Конфуцием), «Беседы и суждения» Конфуция, «Великое учение», «Учение о середине», «Мэн – цзы».
Государственные экзамены были введены в 121 году. Экзамен на первую ступень (сюцай) проходил в уездном городе, на вторую – цзюйжэнь – в областном, а на третью – цзиньши – в столице. [30, с. 448] К сдаче столичных экзаменов допускались выпускники столичной школы для детей из императорской фамилии и самых знатных семей, а также государственных провинциальных и частных школ, прошедших отбор в уезде и области. Вся эта процедура требовала больших затрат на покупку книг, поездки, проживание в чужом городе.
На экзамене студенты, находясь в отдельных кельях, писали сочинение, а также отвечали на вопросы экзаменаторов. Вот как описывает ощущения студента до и после испытаний Пу Сун – лин: «Когда он только туда входит, то напоминает нищего, несущего короб… Когда выкликают имена, то чиновник кричит, служители бранятся…
Когда он проходит в свою серию и келью, то что ни дыра, то высунута голова, что ни конура, то торчит нога… Студент походит тогда на замерзшую к концу осени пчелу.
Когда он выйдет с экзаменационного ристалища, настроение темным – темно. Небо и земля кажутся какого – то особого цвета, измененными. Студент тогда похож на больную птицу, выпущенную из клетки.
Но вот он начинает ждать экзаменационного объявления. Его пугают уже и трава и деревья. Его сон полон причудливых фантазий. Стоит лишь ему представить себе на минуту, что желаемое достигнуто, как в одно мгновение вырастают перед ним терема, залы, хоромы. Вдруг, наоборот, придет ему в воображение картина потери надежд – и сейчас же: тело и кости сгнили… (…) Вдруг влетает верховой с вестями. А на листе меня – то и нет! И тогда все настроение резко меняется. Весь я как – то деревенею, словно умираю…» [25, с. 292 – 293]
Сдача экзаменов открывала дорогу к получению должности, повышению социального статуса и материального благополучия. Должность давалась на несколько лет и далеко от дома, чтобы не процветало кумовство.
Медицина в средневековом Китае представляла собой смесь научных знаний с суевериями. Существовали как врачи, окончившие императорскую Академию, так и знахари. В качестве лечебных средств употреблялись прижигания, иглоукалывание, лекарства, составленные по сложным рецептам. В доме больного развешивали амулеты, приглашали молиться даосских монахов.
Если в доме умирал человек, его клали в лучших одеждах на стол, курили благовония и зажигали неугасимый светильник. В комнате били в каменное било и жгли жертвенную бумагу. Затем приглашали геоманта, который определял благоприятные дни для различных этапов похорон. Художник изготавливал идеализированный посмертный портрет. Буддийские монахи читали молитвы.
После заупокойных служб возле алтаря, над которым развевались траурные флаги, а вокруг были развешаны жертвенные деньги, совершалось положение во гроб. Домашние стояли вокруг в грубом платье из небеленого холста.
В назначенный день совершалась панихида. Под звуки гонгов, струнных и духовых инструментов раскладывали подношения для души умершего – бумажные деньги, фигурки людей и животных, слитки золота и серебра, куски ткани, свечи. Воскурив благовония, родственники после троекратной просьбы принять жертвы становились на колени. Геомант обращался к душе умершего, после чего подношения сжигали, чтобы они служили усопшему как настоящие на том свете. Затем всех приглашали на трапезу.
Вынос тела представлял собой торжественную церемонию. Она проходила под звуки цимбал. Впереди несли полотнище с именем усопшего. За ним следовали монахи, ударявшие в гонги и звеневшие бубенцами. В паланкине несли душу умершего, а сзади – гроб в окружении зонтов и хоругвей. Их сопровождали певцы и плакальщики.
На кладбище снова жгли жертвенные предметы. Геомант очерчивал место погребения, ставил по углам жертвы духу Земли. Гроб опускали в землю. Друзья и родные преподносили по очереди душе вино. Звучала музыка, в небо поднимались ракеты. После обряда освящения лаковая табличка с именем умершего возвращалась домой, чтобы занять место на алтаре предков. Дом кропился водой и обвешивался амулетами против нечисти. [37, с. 473, 491, 494 – 505]
По мнению китайцев, души умерших, если не приносить им жертвы, могут страдать от голода, холода и жажды. Тогда они покинут могилы и будут скитаться, насылая болезни и беды, в виде злых духов. Обряд сжигания жертвенных денег и возлияния вина на могилах предков совершал сын – наследник, вот почему так важно было иметь мужского потомка.
Вот как описывается родовое кладбище богатого человека в одном из романов XVI века: «У Симыня на родовом кладбище была крытая аллея, постройки и насыпные холмы. (…) Центральная аллея вела прямо к выложенной из белого камня зале предков со священным алтарем, где стояли курильницы и подсвечники.» [37, с.408]
Траур по родителям длился три года. Первые сто дней после смерти отца сын спал на соломе, подложив под голову камень. [25, с. 549] Некоторые сыновья селились в хижинах возле могил.
Обычной одеждой средневекового китайца был халат, длинный у господина и короткий у слуги, штаны, носки и туфли. Волосы, уложенные в пучок, скрывались под шапкой, которую не снимали даже дома. Женщины также носили халаты, кофты и юбки. Бедные часто заменяли юбку штанами. Волосы укладывались в прическу, закалывавшуюся шпильками или покрывавшуюся серебряной сеткой. Из косметических средств в ходу были белила, румяна, пудра, мушки. Чтобы благоухать, женщины принимали ароматические ванны, носили в рукавах мешочки с хорошо пахнущими веществами, держали во рту душистые смолы. Начиная с X – XI вв. девочкам с 4 – 5 лет бинтовали ноги, поджимая четыре маленьких пальца, чтобы нога перестала расти и приняла треугольную форму.
Тяжелой была жизнь средневековых китайских крестьян. Они не могли покинуть место своего жительства., были связаны круговой порукой при платеже налогов и в случае недонесения о преступлении. При недостаче налогов крестьян нещадно секли. В голодные годы они продавали детей и жен. Крестьяне несли повинность по выполнению общественных работ. Из них набирались солдаты в армию.
Крестьяне жили в домах, крытых соломенными или камышовыми крышами. Их одеждой были куртка или халат, штаны, бамбуковая шляпа или косынка, в непогоду – травяной плащ. В каждом доме ткались холстяные или хлопчатые ткани. Домашняя утварь изготавливалась из глины и дерева.
Крестьяне сеяли рис, просо, коноплю, сажали бобы, горох, подсолнухи. Земля обрабатывалась мотыгой или распахивалась сохой, которую тянул вол. Их деревьев выращивались туты, персик, сливы, абрикос, мандарины.