на каком инструменте играл родольф крейцер ответ

LiveInternetLiveInternet

—Рубрики

—Музыка

—Поиск по дневнику

—Подписка по e-mail

—Статистика

Французский композитор Родольф Крейцер. Два скрипичных концерта

Крейцер родился в Версале 16 ноября 1766 года. Его отец, родом из Германии, зарабатывал на жизнь игрой в придворном оркестре и был рад, что сможет в будущем передать свое ремесло сыну, у которого очень рано обнаружились незаурядные музыкальные способности. Видя, однако, что для обучения мальчика собственных знаний не хватает, он счел благоразумным вверить его судьбу Я. А. Стамицу — опытному чешскому скрипачу, приехавшему в 1772 году в Париж из Мангеймской капеллы, в те времена лучшей в Европе. Стамиц был коллегой отца Родольфа по капелле Марии Антуанетты.

Увлеченность музыкой, работа с талантливым педагогом дали блестящие результаты — в возрасте тринадцати лет Родольф с большим успехом дебютировал в наиболее престижных «Духовных концертах» в Париже.
Когда Родольфу было шестнадцать лет, Мария Антуанетта пригласила его в Трианон на концерт в свои апартаменты. Она оказалась очарованной игрой юного музыканта. После того как Крейцер вскоре потерял в течение двух дней своих родителей, Мария Антуанетта пришла ему на помощь, предоставив место отца в своей придворной капелле.
В 1882 году во французскую столицу приехал уже хорошо известный в Европе скрипач Виотти, оказавший большое влияние на Крейцера, деятельной натуре которого нужно было утвердиться в правильности избранного пути. Приняв искусство Виотти за эталон, к тому же общаясь с этим музыкантом по службе, Крейцер стал быстро развиваться как артист.
Его смычок обретает смелость, игра — размах и виртуозный блеск. Новые скрипичные концерты Крейцера наполняются маршевыми ритмами, героическими призывными интонациями, виртуозными пассажами-восклицаниями.
Крейцер быстро вошел в созвездие лучших скрипачей Европы. Его славе способствовали успешные выступления в крупнейших городах Франции, Италии, Голландии, Германии, Австрии.
В 1796 году вслед за победоносной армией молодого Бонапарта Крейцер едет в Италию. Он дает концерты в Милане, Флоренции, Венеции, Генуе. Затем Крейцер переправился в Германию и, посетив по дороге Гамбург, через Голландию возвратился в Париж. Он прибыл как раз к открытию консерватории. Саррет, назначенный директором, немедленно пригласил Крейцера, который, наряду с Гавинье, Роде и Байо, стал одним из ведущих профессоров консерватории.

Концерт для скрипки с оркестром №13 in D Major

Когда в 1798 году Австрия согласилась на позорный мир с Францией, Крейцер сопровождал в Вену генерала Бернадотта, назначенного туда в качестве посла.
Находясь в Вене, своей игрой он произвел сильное впечатление на Бетховена. Из одного из писем Бетховена известно, что с Крейцером он познакомился и встречался в Вене неоднократно. Письмо связано с посвящением Крейцеру знаменитой сонаты, написанной в 1803 году.
«Крейцер — хороший, милый человек, — писал Бетховен, — доставивший мне много удовольствия во время его пребывания в Вене. Его естественность и отсутствие претензий мне милее, чем лишенный внутреннего содержания внешний лоск большинства виртуозов».
«Как скрипач Крейцер занимал особое место во французской школе, где он блистал наряду с Роде и Байо, и не потому, что уступал в обаянии и чистоте первому из этих артистов, или в глубине чувств и удивительной подвижности техники второму, но потому, что так же как в композициях, в своем таланте инструменталиста более следовал интуиции, чем школе. Эта интуиция, богатая и полная живости, придавала его исполнению оригинальность выражения и вызывала такое эмоциональное воздействие на аудиторию, которого ни один из слушателей не мог избежать. Он обладал могучим звуком, чистейшей интонацией, а его манера фразировки увлекала своей горячностью».

Без искусства камер-виртуоза не могли обойтись ни Наполеон, ни Людовик XVIII. В 1802 году Крейцер назначается первым скрипачом инструментальной капеллы Бонапарта. После провозглашения Наполеона императором скрипач становится его личным камер-музыкантом.
За выдающиеся заслуги в развитии французской национальной музыкальной культуры Крейцера в 1824 году наградили орденом Почетного легиона. Довольно скоро тяжелый перелом руки заставил его навсегда оставить исполнительскую деятельность.
Последние свои годы, до той поры пока его не разбил паралич, Крейцер целиком посвятил дирижированию и композиции. Композитора пытались вылечить в Швейцарии, надеясь на целебный климат. Но все оказалось напрасным. Крейцер умер 6 января 1831 года в Женеве.
Концерт для скрипки с оркестром №14 in E Major

Метки: Крейцер французские композиторы

Процитировано 8 раз
Понравилось: 20 пользователям

Источник

Крейцер не играл свою сонату

В 1802 году Людвиг ван Бетховен написал одно из своих наиболее известных камерных произведений — сонату № 9 для скрипки и фортепиано ля мажор, более известную как Крейцерова соната. Через 80 лет русский гений Лев Толстой написал одноименную повесть. Музыкальное и прозаическое произведения известны всему миру. Напротив, имя Родольфа Крейцера, в честь которого названы оба произведения, помнят и знают только музыканты и эрудиты. В новелле Толстого сонату исполняют второстепенные персонажи, о которых повествует главный герой. Удивительно, но сам Крейцер никогда не играл эту сонату. Музыковеды утверждают, что он счел ее неудобной для исполнения.

Практически забытый автор многих выдающихся музыкальных произведений, при жизни Крейцер пользовался славой крупнейшего представителя французской классической скрипичной школы. Родольф Крейцер родился в Версале 16 ноября 1766 года, в семье выходца из Германии, о чем свидетельствует его фамилия. Отец играл в придворной капелле и был несказанно рад, что у его сына очень рано обнаружились способности к музыке. В тринадцать лет подросток с большим успехом дебютировал в престижных «Духовных концертах» в Париже.

К тому времени музыкальным образованием мальчика занимался выдающийся скрипач, альтист, исполнитель на виоль д’амур, педагог и композитор Антонин Стамиц (1750-1796). Во второй половине 18 века этот выходец из семьи знаменитых чешских музыкантов (отец — Ян (Иоганн) и брат Карел) приобрел известность как инструменталист-виртуоз. Стамиц работал в Мангейме, а с 1770-х годов в Париже, где и занимался обучением юного Крейцера.

В 1783 г. 16-летний Родольф удостоился аудиенции у Марии Антуанетты в замке Трианон, где в апартаментах французской королевы дал свой концерт. После того как Крейцер в течение двух дней лишился своих родителей, Мария Антуанетта, очарованная игрой молодого музыканта, сделала его солистом придворной Королевской капеллы. Без игры Крейцера не мог обходиться не только двор короля Людовика XVIII, но и императора Наполеона. Но для начала ему пришлось сопровождать генерала Бонапарта во время его похода в Италию. В 1798 году, когда Австрия принуждена была согласилась на мир с Францией, Крейцер оказался в свите генерала Бернадотта, назначенного послом в Вену.

В столице Австро-Венгерской империи игрой Крейцера восхищался Бетховен. Из писем немецкого композитора известно, что он не только был знаком, но и неоднократно встречался с Крейцером. Это письмо связано с посвящением Крейцеру знаменитой сонаты.

«Крейцер — хороший, милый человек, — писал Бетховен, — Доставивший мне много удовольствия во время его пребывания в Вене. Егоестественность и отсутствие претензий мне милее, чем лишенный внутреннего содержания внешний лоск большинства виртуозов».

Первоначально Бетховен намеревался посвятить ее скрипачу-виртуозу и красавцу-мулату Джорджу Огастасу Полгрину Бриджтауэру, пользовавшемуся большой популярностью среди венской публики, которая именовала его не иначе как «африканским принцем». Принц Уэльский, будущий английский король Георг IV, сделает молодого человека первой скрипкой своей капеллы в Брайтоне.

24 мая 1802 г. Бриджтауэр на пару с Бетховеном с листа сыграли сонату в концерте. В рекомендательном письме Бриджтауэру, Бетховен отзывался о нем, как об «исключительно способном скрипаче, настоящем мастере своего инструмента, не только концертирующего, но и превосходного в квартетной игре». Однако Бетховенская соната вышла с посвящением не афро-европейцу Бриджтауэру, а парижскому немцу Родольфу Крейцеру, считавшемуся первым солистом того времени. Видно, до эры джазовых исполнителей и ритмов регги нужно будет еще ждать около столетия. Хотя есть версия, что не обошлось и без женщины. Традиционное французское: «шерше ля фам»!

Однажды вечером после премьеры Бетховен и Бриджтауэр якобы поссорились из-за какой-то знакомой дамы Бетховена. Оскорбленный композитор посвятил сонату Родольфу Крейцеру. Эта версия впервые появилась в декабрьском номере журнала «Musical World» от 1858 года, в статье английского скрипача Трилуэлла. Широкое распространение легенда получила после выхода в свет в 1866 году книги «Жизнь Бетховена» американского библиотекаря и журналиста Александра Уилока Тейера (Alexander Wheelock Thayer), который ссылался на слова самого Бриджтауэра, рассказавшего об этом скрипачу Трилуэллу. Однако в «Жизни Бетховена», приводится письмо композитора, датированное 1 августа 1803 года, в котором Бетховен пишет:

«У господина Бриджтауэра, состоящего на службе принца Уэлльского, дом полная чаша, и он действительно весьма выдающийся скрипач, который преодолевает великие трудности со счастливой смелостью и легкостью. Композиция всего концерта была благодаря госп. Бриджтауэру такой яркой, с порывом к уникальности и оригинальности, какая доселе была возможна. И все-таки мода, которая по примеру нескольких больших мастеров становится всеобщей, угрожает никогда не удовлетворить беспристрастного слушателя».

По мнению американского композитора, дирижера и музыкального критика, уроженца Санкт-Петербурга Николаса (Николая Леонидовича) Слонимского (1894-1995), племянника знаменитой пианистки Изабеллы Венгеровой, это объяснение является абсурдной поздней выдумкой Бриджтауэра, и Бетховен изменил посвящение потому, что имя Крейцера обладало большей привлекательностью для публики.

Читайте самое интересное в рубрике «Культура»

Добавьте «Правду.Ру» в свои источники в Яндекс.Новости или News.Google, либо Яндекс.Дзен

Быстрые новости в Telegram-канале Правды.Ру. Не забудьте подписаться, чтоб быть в курсе событий.

Источник

Биография Родольфа Крейцера

Имя Родольфа Крейцера известно как музыкантам, так и литераторам. Первым — главным образом, по названию одной из лучших скрипичных сонат Бетховена, вторым — по знаменитой повести Льва Николаевича Толстого. Однако при жизни Крейцер пользовался всесветной славой как крупнейший представитель французской классической скрипичной школы.

Крейцер родился в Версале 16 ноября 1766 года. Его отец, родом из Германии, зарабатывал на жизнь игрой в придворном оркестре и был рад, что сможет в будущем передать свое ремесло сыну, у которого очень рано обнаружились незаурядные музыкальные способности. Видя, однако, что для обучения мальчика собственных знаний не хватает, он счел благоразумным вверить его судьбу Я. А. Стамицу — опытному чешскому скрипачу, приехавшему в 1772 году в Париж из Мангеймской капеллы, в те времена лучшей в Европе. Стамиц был коллегой отца Родольфа по капелле Марии Антуанетты.

Увлеченность музыкой, работа с талантливым педагогом дали блестящие результаты — в возрасте тринадцати лет Родольф с большим успехом дебютировал в наиболее престижных «Духовных концертах» в Париже.

Когда Родольфу было шестнадцать лет, Мария Антуанетта пригласила его в Трианон на концерт в свои апартаменты. Она оказалась очарованной игрой юного музыканта. После того как Крейцер вскоре потерял в течение двух дней своих родителей, Мария Антуанетта пришла ему на помощь, предоставив место отца в своей придворной капелле.

В 1882 году во французскую столицу приехал уже хорошо известный в Европе скрипач Виотти, оказавший большое влияние на Крейцера, деятельной натуре которого нужно было утвердиться в правильности избранного пути. Приняв искусство Виотти за эталон, к тому же общаясь с этим музыкантом по службе, Крейцер стал быстро развиваться как артист.

Его смычок обретает смелость, игра — размах и виртуозный блеск. Новые скрипичные концерты Крейцера наполняются маршевыми ритмами, героическими призывными интонациями, виртуозными пассажами-восклицаниями.

Крейцер быстро вошел в созвездие лучших скрипачей Европы. Его славе способствовали успешные выступления в крупнейших городах Франции, Италии, Голландии, Германии, Австрии.

В 1796 году вслед за победоносной армией молодого Бонапарта Крейцер едет в Италию. Он дает концерты в Милане, Флоренции, Венеции, Генуе. Затем Крейцер переправился в Германию и, посетив по дороге Гамбург, через Голландию возвратился в Париж. Он прибыл как раз к открытию консерватории. Саррет, назначенный директором, немедленно пригласил Крейцера, который, наряду с Гавинье, Роде и Байо, стал одним из ведущих профессоров консерватории.

Продолжается сближение музыканта с бонапартистскими кругами. Когда в 1798 году Австрия согласилась на позорный мир с Францией, Крейцер сопровождал в Вену генерала Бернадотта, назначенного туда в качестве посла.

Находясь в Вене, своей игрой он произвел сильное впечатление на Бетховена. Из одного из писем Бетховена известно, что с Крейцером он познакомился и встречался в Вене неоднократно. Письмо связано с посвящением Крейцеру знаменитой сонаты, написанной в 1803 году. Первоначально Бетховен намеревался посвятить ее скрипачу-виртуозу мулату Бреджтоуэру, пользовавшемуся в начале XIX столетия в Вене большой популярностью. Но чисто виртуозное мастерство мулата, видимо, не удовлетворило композитора, и он посвятил произведение Крейцеру.

«Крейцер — хороший, милый человек, — писал Бетховен, — доставивший мне много удовольствия во время его пребывания в Вене. Его естественность и отсутствие претензий мне милее, чем лишенный внутреннего содержания внешний лоск большинства виртуозов».

Работая бок о бок с Э. Мегюлем, Л. Керубини, Ж. Лесюэром и другими композиторами революционного Парижа, Крейцер начал создавать оперы, написав их, в итоге, более сорока.

Однако Крейцера ценили не столько за политические убеждения, сколько за талант художника, артиста, музыканта. Крейцер был великим скрипачом.

«Он не обладал элегантностью, шармом и чистотой стиля Роде, совершенством механизма и глубиной Байо, но ему были свойственны живость и страстность чувства, соединенные с полнейшей чистотой интонации», — пишет Лавуа. Более конкретное определение дает Гербер «Манера игры Крейцера совершенно своеобразна. Труднейшие пассажи Allegro он исполняет чрезвычайно ясно, чисто, сильными акцентами и крупным штрихом. Выдающимся мастером своего дела он является и в Адажио».

История жизни Родольфа Крейцера

Н. Кириллов приводит следующие строки из «Немецкой музыкальной газеты» за 1800 год об исполнении Крейцером и Роде концертной симфонии для двух скрипок:

«Крейцер вступил в состязание с Роде, и оба музыканта дали случай любителям видеть интересную битву в симфонии с концертными соло двух скрипок, которую Крейцер сочинил для этого случая. Тут мне было видно, что талант Крейцера был плодом долгого изучения и неослабной напряженности; искусство же Роде казалось прирожденным ему. Короче, между всеми виртуозами на скрипке, которых слышали в этом году в Париже, Крейцер пока единственный, которого можно поставить наряду с Роде».

Фетис подробно характеризует исполнительский стиль Крейцера:

«Как скрипач Крейцер занимал особое место во французской школе, где он блистал наряду с Роде и Байо, и не потому, что уступал в обаянии и чистоте первому из этих артистов, или в глубине чувств и удивительной подвижности техники второму, но потому, что так же как в композициях, в своем таланте инструменталиста более следовал интуиции, чем школе. Эта интуиция, богатая и полная живости, придавала его исполнению оригинальность выражения и вызывала такое эмоциональное воздействие на аудиторию, которого ни один из слушателей не мог избежать. Он обладал могучим звуком, чистейшей интонацией, а его манера фразировки увлекала своей горячностью».

Без искусства камер-виртуоза не могли обойтись ни Наполеон, ни Людовик XVIII. В 1802 году Крейцер назначается первым скрипачом инструментальной капеллы Бонапарта. После провозглашения Наполеона императором скрипач становится его личным камер-музыкантом.

Вместе со своими коллегами профессорами Байо и Роде Крейцер был одним из авторов «Школы Парижской консерватории», изданной в 1802 году. Здесь были изложены самые передовые для того времени взгляды на исполнительство и художественное развитие учащегося. Именно для этого пособия Крейцер и создал свои знаменитые этюды, которые великий польский скрипач Г. Венявский называл «наша Библия».

После отъезда Роде в Россию в 1803 году Крейцер занимает его место солиста оркестра в Гранд-Опера. В 1816 году к этим обязанностям прибавляются функции второго концертмейстера. В 1817 году Крейцер становится директором оркестра.

Крейцер проявляет себя и как талантливый педагог. Среди его учеников немало выдающихся виртуозов Франции во главе с Ш. Ф. Лафоном. А один из учеников Крейцера Л. Ж. Массар стал со временем его преемником в качестве профессора консерватории, воспитав таких учеников, как Венявский, Ондржичек и Крейслер.

За выдающиеся заслуги в развитии французской национальной музыкальной культуры Крейцера в 1824 году наградили орденом Почетного легиона. Довольно скоро тяжелый перелом руки заставил его навсегда оставить исполнительскую деятельность.

Последние свои годы, до той поры пока его не разбил паралич, Крейцер целиком посвятил дирижированию и композиции. Композитора пытались вылечить в Швейцарии, надеясь на целебный климат. Но все оказалось напрасным. Крейцер умер 6 января 1831 года в Женеве.

Сведения о Крейцере как о человеке противоречивы. Г. Берлиоз, соприкасавшийся с ним неоднократно, рисует его отнюдь не с выгодной стороны. В «Мемуарах» Берлиоза читаем:

«Главным музыкальным дирижером Оперы был тогда Родольф Крейцер; в этом театре должны были вскоре состояться духовные концерты страстной недели; и включение в их программу моей сцены зависело от Крейцера, и я отправился к нему с просьбой. Надо добавить, что мой визит к Крейцеру был подготовлен письмом от господина де Ларошфуко, главного инспектора изящных искусств. Больше того, Лесюэр на словах горячо поддержал меня перед своим собратом. Словом, было на что надеяться. Однако моя иллюзия была непродолжительной. Крейцер, этот великий артист, автор «Смерти Авеля» (прекрасного произведения, по поводу которого несколько месяцев тому назад я, полный энтузиазма, написал ему подлинный дифирамб), Крейцер, казавшийся мне таким добрым, которого я почитал как своего учителя, потому что восхищался им, принял меня невежливо, самым пренебрежительным образом. Он едва ответил на мой поклон; не глядя на меня, бросил через плечо такие слова

— Мой дорогой друг (он был со мной незнаком), — мы не можем исполнять в духовных концертах новые сочинения. У нас нет времени разучивать их; Лесюэр это хорошо знает.

Я ушел с тяжелым сердцем. В ближайшее воскресенье между Лесюэром и Крейцером произошло объяснение в королевской капелле, где последний был простым скрипачом. Под давлением моего учителя он ответил, не скрывая досады

— Ах, черт возьми! Что же станет с нами, если мы будем помогать так молодым людям..

Надо отдать ему должное, он был откровенен».

Источник

На каком инструменте играл родольф крейцер ответ

Два гения человечества, каждый по-своему, обессмертили имя Родольфа Крейцера — Бетховен и Толстой. Первый по­ святил ему одну из своих лучших скрипичных сонат, второй, вдохновившись этой сонатой, создал знаменитую повесть. При жизни Крейцер пользовался всесветной славой как крупней­ ший представитель французской классической скрипичной школы.

Сын скромного музыканта, работавшего в Придворной ка­ пелле Марии Антуанетты, Родольф Крейцер родился в Вер­сале 16 ноября 1766 года. Начальное образование получил под руководством отца, передавшего мальчика, когда тот стал де­лать быстрые успехи, Антонину Стамицу. Этот замечатель­ный педагог, переселившийся из Мангейма в 1772 году в Па­риж, был коллегой отца Родольфа по капелле Марии Анту­анетты.

Все бурные события времени, в которое жил Крейцер, прошли для его личной судьбы удивительно благоприятно. Шестнадцатилетним юношей он был замечен и высоко оце­нен как музыкант; Мария Антуанетта пригласила его в Триа­нон на концерт в свои апартаменты и осталась очарованной его игрой. Вскоре Крейцера постигло большое горе — в тече­ние двух дней он потерял отца и мать и остался обременен­ным четырьмя братьями и сестрами, из которых он был са­мым старшим. Юноша вынужден был взять их на свое полное попечение и Мария Антуанетта приходит ему на помощь, пре­доставив место отца в своей Придворной капелле.

Первой из них была музыка к исторической драме Дефоржа «Жанна д’Арк». Крейцер познакомился с Дефоржем в 1790 году, когда возглавил группу первых скрипок в орке­ стре Итальянского театра. В том же году драма была постав­лена и имела успех. Но исключительную популярность при­несла ему опера «Павел и Виргиния»; премьера ее состоялась 15 января 1791 года. На тот же сюжет некоторое время спустя написал оперу Керубини. По дарованию Крейцера нельзя сравнить с Керубини, однако его опера нравилась слушателям наивной лиричностью музыки.

Самой тираноборческой оперой Крейцера оказалась «Лодоиска» (1792). Ее спектакли в «Опера-комик» проходили три­умфально. И это понятно. Сюжет оперы в высшей степени отвечал настроениям публики революционного Парижа. «Тема борьбы с тиранией в «Лодоиске» получила глубокое и ярко театральное воплощение. [хотя] в музыке Крейцера сильнее всего было лирическое начало».

О творческом методе Крейцера любопытный факт сооб­щает Фетис. Он пишет, что, создавая оперные произведения. Крейцер следовал скорее творческой интуиции, так как с тео­рией композиции был знаком слабо. «Способ написания всех партий партитуры заключался в том, что он ходил крупными шагами по комнате, напевая мелодии и аккомпанируя себе на скрипке». «Только много позднее,— добавляет Фетис,— когда Крейцер уже был принят в число профессоров консерватории, он по-настоящему изучил основы композиторского мастер­ства».

Трудно, однако, поверить, что Крейцер мог сочинять це­лые оперы способом, описанным Фетисом, и, по-видимому, в этом рассказе есть элемент преувеличения. Да и скрипич­ные концерты доказывают, что Крейцер был вовсе не так уж беспомощен в технике композиции.

В период революции Крейцер принял участие в создании еще одной тираноборческой оперы под названием «Конгресс королей». Это сочинение написано совместно с Гретри, Мегюлем, Солье, Девьенном, Далейраком, Бертоном, Жаденом, Блазиусом и Керубини.

Но не только оперным творчеством откликнулся Крейцер на революционную обстановку. Когда в 1794 году по приказу Конвента стали проводиться массовые народные празднества, он принял в них самое деятельное участие. 20 прериаля (8 июня) в Париже состоялся грандиозный праздник в честь «Верховного существа». Его организацией руководил знамени­тый художник и пламенный трибун революции Давид. К под­готовке апофеоза он привлек крупнейших музыкантов — Мегюля, Лесюэра, Далейрака, Керубини, Кателя, Крейцера и др. Весь Париж был разбит на 48 районов и от каждого выде­лены по 10 стариков, молодых людей, матерей семейств, де­вушек, детей. Хор состоял из 2400 голосов. Музыканты пред­варительно побывали в районах, где занимались подготовкой к выступлению участников праздника. На мотив «Марселье­зы» ремесленники, торговки, рабочие, разнообразный люд па­рижских предместий разучил «Гимн Верховному существу». Крейцеру достался район Пик. 20 прериаля сводный хор торжественно исполнил этот гимн, восславив им революцию. Настал 1796 год. Победное завершение Итальянской кам­пании Бонапарта превратило молодого генерала в националь­ного героя революционной Франции. Крейцер, следуя за ар­мией, едет в Италию. Он дает концерты в Милане, Флорен­ции, Венеции, Генуе. В Геную Крейцер прибыл в ноябре 1796 года для участия в академии, организованной в честь Жозефины де ля Пажери, жены главнокомандующего, и здесь в салоне Ди Негро услыхал игру юного Паганини. Поражен­ный его искусством, он предсказал мальчику блестящее будущее.

В Италии Крейцер оказался замешанным в довольно странную и запутанную историю. Один из его биографов — Мишо утверждает, что Бонапарт поручил Крейцеру обследо­вать библиотеки и выявить неопубликованные рукописи ма­стеров итальянского музыкального театра. По другим данным, такая миссия была возложена на известного французского геометра Монжа. Достоверно известно, что Монж привлек к делу Крейцера. Встретившись в Милане, он сообщил скри­пачу о поручении Бонапарта. Позднее в Венеции Монж пере­дал Крейцеру ларец с копиями старинных манускриптов ма­стеров собора св. Марка и попросил препроводить их в Па­риж. Занятый концертами, Крейцер отложил отправку ларца, решив, что в крайнем случае сам отвезет эти ценности во французскую столицу. Внезапно военные действия вспыхнули вновь. В Италии создалась весьма сложная обстановка. Что конкретно случилось — неизвестно, но только ларец с собран­ными Монжем сокровищами оказался утерянным.

Из объятой войной Италии Крейцер переправился в Гер­манию, и посетив по дороге Гамбург, через Голландию воз­ вратился в Париж. Он прибыл к открытию консерватории. Хотя закон об ее учреждении прошел через Конвент еще 3 ав­ густа 1795 года, она открылась лишь в 1796 году. Саррет, на­ значенный директором, немедленно пригласил Крейцера. На­ ряду с престарелым Пьером Гавинье, пылким Роде и рассу­дительным Пьером Байо Крейцер стал одним из ведущих профессоров консерватории.

В эту пору происходит все большее сближение Крейцера с бонапартистскими кругами. В 1798 году, когда Австрия вы­ нуждена была пойти на позорный мир с Францией, Крейцер сопровождал в Вену генерала Бернадотта, назначенного туда в качестве посла.

Советский музыковед А. Альшванг утверждает, что ча­стым гостем Бернадотта в Вене стал Бетховен. «Бернадотт, сын провинциального французского адвоката, выдвинутый революцирнными событиями на видный пост, был подлинным порождением буржуазной революции и тем импонировал ком­позитору» демократу»,— пишет он. «Частые встречи с Бернадоттом привели к дружбе двадцатисемилетнего музыканта с послом и сопровождавшим его известным парижским скри­пачом Родольфом Крейцером».

Однако факт близости между Бернадоттом и Бетховеном оспаривается Эдуардом Эррио в книге «Жизнь Бетховена». Эррио доказывает, что в течение двухмесячного пребывания Бернадотта в Вене вряд ли за такой короткий срок могло произойти столь тесное сближение посла с молодым и тогда еще мало известным музыкантом. Бернадотт был буквально бельмом на глазу венской аристократии; он нисколько не скрывал своих республиканских воззрений и жил замкнуто. К тому же Бетховен был в то время в тесных отношениях с русским послом графом Разумовским, что также не могло способствовать установлению дружбы композитора с Берна­доттом.

Кто более прав — Альшванг или Эррио — сказать трудно. Но из письма Бетховена известно, что с Крейцером он познакомился и встречался в Вене неоднократно. Письмо связано с посвящением Крейцеру знаменитой сонаты, написанной в 1803 году. Первоначально Бетховен намеревался посвятить её скрипачу-виртуозу мулату Бреджтоуэру, пользовавшемуся в начале XIX века в Вене большой популярностью. Но чисто виртуозное мастерство мулата, видимо, не удовлетворило ком­позитора, и он посвятил произведение Крейцеру. «Крейцер — хороший, милый человек,— писал Бетховен,— доставивший мне много удовольствия во время его пребывания в Вене. Его естественность и отсутствие претензий мне милее, чем лишенный внутреннего содержания внешний лоск большинства виртуозов». «К сожалению, — добавляет А. Альшванг, цитируя эти бетховенские сроки, — «милый Крейцер» впоследствии про­славился полным непониманием произведений Бетховена!»

Действительно, Крейцер до конца жизни так и не постиг Бетховена. Много позднее, сделавшись дирижером, он не раз дирижировал бетховенскими симфониями. Берлиоз с возму­щением пишет о том, что Крейцер позволял себе делать в них купюры. Правда, в столь вольном обращении с текстом гени­альных симфоний Крейцер не был исключением. Берлиоз до­бавляет, что подобные факты наблюдались и у другого круп­ного французского дирижера (и скрипача) Габенека, который «упразднил некоторые инструменты в другой симфонии того же композитора».

В 1802 году Крейцер стал первым скрипачом инструмен­тальной капеллы Бонапарта, в то время консула республики, а после провозглашения Наполеона императором — его лич­ным камер-музыкантом. Эту официальную должность он за­нимал вплоть до падения Наполеона.

Параллельно придворной службе Крейцер выполняет и «гражданские» обязанности. После отъезда Роде в Россию в 1803 году он наследует его место солиста оркестра в Гранд-Опера; в 1816 году к этим обязанностям прибавляются функ­ции второго концертмейстера, а в 1817 году — директора ор­кестра. Выдвигается он и как дирижер. Насколько велика была дирижерская слава Крейцера, можно судить хотя бы по тому факту, что именно он, вместе с Сальери и Клементи, дирижировал ораторией Й. Гайдна «Сотворение мира» в 1808 го­ду в Вене, в присутствии престарелого композитора, перед ко­торым в тот вечер почтительно склонились Бетховен и другие великие музыканты австрийской столицы.

Крушение империи Наполеона и приход к власти Бурбо­нов не слишком отразились на общественном положении Крейцера. Его назначают дирижером Королевского оркестра и директором Музыкального института. Он преподает, играет, дирижирует, ревностно предается исполнению общественных обязанностей.

За выдающиеся заслуги в развитии французской нацио­нальной музыкальной культуры Родольф Крейцер в 1824 году был награжден орденом Почетного легиона. В том же году он временно оставил обязанности директора оркестра Оперы, но затем в 1826 году вернулся к ним. Тяжелый перелом руки полностью выключил его из исполнительской деятельности. Он расстается с консерваторией и целиком отдается дирижи­рованию и композиции. Но времена уже не те. Приближаются 30-е годы — эпоха высшего расцвета романтизма. Яркое и пламенное искусство романтиков побеждает дряхлеющий классицизм. Интерес к музыке Крейцера слабеет. Композитор и сам начинает это ощущать. Он хочет уйти на покой, но пе­ред этим ставит оперу «Матильда», желая ею распрощаться с парижской публикой. Его ждало жестокое испытание — пол­нейший провал оперы на премьере.

Удар был настолько велик, что Крейцера разбил пара­лич. Больного и страдающего композитора повезли в Швейца­рию в надежде на то, что целебный климат восстановит его здоровье. Все оказалось напрасным — Крейцер умер 6 ян­варя 1831 года в швейцарском городе Женеве. Рассказывают, что кюре города отказался хоронить Крейцера на том осно­вании, что он писал произведения для театра.

Деятельность Крейцера была широкой и разнообразной. Он пользовался большим уважением как оперный компози­тор. Оперы его десятки лет шли во Франции и других евро­пейских странах. «Павел и Виргиния» и «Лодоиска» обошли крупнейшие сцены мира; их с огромным успехом ставили в Петербурге, Москве. Вспоминая о своем детстве, М. И. Глин­ка писал в «Записках», что после русских песен более всего любил увертюры и среди самых любимых называет увертюру к «Лодоиске» Kpeйцepa.

Не менее популярными были скрипичные концерты. Мар­шевыми ритмами и фанфарными звучаниями они напоминают концерты Виотти, с которыми сохраняют и стилистическую связь. Однако многое их уже разделяет. В торжественно-па­тетических концертах Крейцера ощущалась уже не столько героика эпохи революции (как у Виотти), сколько парадность «ампира». В 20—30-е годы XIX века они нравились, их ис­полняли на всех концертных эстрадах. Девятнадцатый кон­церт высоко оценивал Иоахим; Ауэр постоянно давал его иг­рать своим ученикам.

Сведения о Крейцере как о человеке противоречивы. Г. Берлиоз, соприкасавшийся с ним неоднократно, рисует его отнюдь не с выгодной стороны. В «Мемуарах» Берлиоза чи­таем: «Главным музыкальным дирижером Оперы был тогда Родольф Крейцер; в этом театре должны были вскоре со­стояться духовные концерты страстной недели; включение в их программу моей сцены зависело от Крейцера, и я отпра­вился к нему с просьбой. Надо добавить, что мой визит к Крейцеру был подготовлен письмом от господина де Лярошфуко, главного инспектора изящных искусств. Больше того, Лесюэр на словах горячо поддержал меня перед своим собра­том. Словом, было на что надеяться. Однако моя иллюзия была непродолжительной. Крейцер, этот великий артист, ав­тор «Смерти Авеля» (прекрасного произведения, по поводу которого несколько месяцев тому назад я, полный энтузиазма, написал ему подлинный дифирамб). Крейцер, казавшийся мне таким добрым, которого я почитал как своего учителя, по­тому что восхищался им, принял меня невежливо, самым пренебрежительным образом. Он едва ответил на мой поклон; не глядя на меня, бросил через плечо такие слова:

— Мой дорогой друг (он был со мной незнаком), — мы не можем исполнять в духовных концертах новые сочинения. У нас нет времени разучивать их; Лесюэр это хорошо знает.

Я ушел с тяжелым сердцем. В ближайшее воскресенье между Лесюэром и Крейцером произошло объяснение в коро­левской капелле, где последний был простым скрипачом. Под давлением моего учителя он ответил, не скрывая досады:

Надо отдать ему должное, он был откровенен)».

И через несколько страниц Берлиоз добавляет: «Крейцер помешал мне, быть может, добиться успеха, значение кото­рого для меня было тогда очень существенно.

С именем Крейцера связано несколько историй, нашедших отражение в прессе тех лет. Так, в разных вариантах по его поводу рассказывается один и тот же забавный анекдот, очевидно, являющийся истинным происшествием. История эта произошла во время подготовки Крейцером к премьере своей оперы «Аристипп», ставившейся на сцене Гранд-Опера. На ре­петициях певец Ланс никак не мог верно спеть каватину I акта.

«Одна модуляция, похожая на мотив большой арии из II действия, вероломно сводила певца на этот мотив. Крейцер был в отчаянии. На последней репетиции он подошел к Лансу: «Убедительно прошу тебя, мой добрый Ланс, будь внимателен, не осрами меня, я никогда не прощу тебе этого». В день представления, когда настала очередь петь Ланса, Крейцер, задыхаясь от волнения, судорожно сжимал в руке палочку. О ужас! Певец, забыв предупреждения автора, смело затянул мотив II действия. И тут Крейцер не выдер­жал. Сорвав с головы парик, он швырнул его в забывчивого певца: «Разве я не предостерегал тебя, бездельник! Ты хочешь доконать меня, злодей!»

При виде лысины маэстро и его жалкого лица Ланс, вме­сто раскаяния, не выдержал и разразился громким хохотом. Курьезная сцена совершенно обезоружила публику и послу­жила причиной успеха спектакля. На следующее представле­ние театр ломился от желающих попасть, но опера прошла без эксцессов. После премьеры в Париже острили: «Если ус­пех Крейцера висел на волоске, то завоевал он его целым па­риком».

В «Табличках Полигимнии» за 1810 год — журнала, опо­вещавшего о всех музыкальных новостях, сообщалось, что в Ботаническом саду был дан концерт для слона, с целью изучить вопрос, действительно ли это животное столь восприим­чиво к музыке, как утверждает г. Бюффон. «Для этого не­ сколько необычного слушателя поочередно исполняют неслож­ные арии с очень ясной мелодичной линией и сонаты с весьма изощренной гармонией. Животное выказало признаки удо­вольствия, слушая арию «O ma tendre Musette», сыгранную на скрипке г. Крейцером». «Исполненные прославленным арти­стом «Вариации» на ту же арию не произвели никакого за­метного впечатления. Слон приоткрыл рот, как бы желая зевнуть на третьем или четвертом такте знаменитого Квар­тета Ре мажор Боккерини. Бравурная ария. Монсиньи так­ же не нашла отклика у животного; но при звуках арии «Charmante Gabrielle» оно весьма недвусмысленно выразило свое удовольствие». «Все были крайне изумлены, завидев, как слон хоботом ласкает, в знак признательности, известного виртуоза Дювернуа. Это был едва ли не дуэт, так как Дювернуа играл на валторне».

Крейцер был великим скрипачом. «Он не обладал эле­гантностью, шармом и чистотой стиля Роде, совершенством механизма и глубиной Байо, но ему были свойственны жи­вость и страстность чувства, соединенные с полнейшей чисто­ той интонации»,— пишет Лавуа». Еще более конкретное опре­деление дает Гербер: «Манера игры Крейцера совершенно своеобразна. Труднейшие пассажи Allegro он исполняет чрез­вычайно ясно, чисто, сильными акцентами и крупным штрихом. Выдающимся мастером своего дела он является и в Адажио». Н. Кириллов приводит следующие строки из «Немецкой музыкальной газеты» за 1800 год об исполнении Крейцером и Роде концертной симфонии для двух скрипок: «Крейцер вступил в состязание с Роде, и оба музыканта дали случай любителям видеть интересную битву в симфонии с концерт­ными соло двух скрипок, которую Крейцер сочинил для этого случая. Тут мне было видно, что талант Крейцера был плодом долгого изучения и неослабной напряженности; искус­ство же Роде казалось прирожденным ему. Короче, между всеми виртуозами на скрипке, которых слышали в этом году в Париже, Крейцер пока единственный, которого можно по­ ставить наряду с Роде».

Фетис подробно характеризует исполнительский стиль Крейцера: «Как скрипач Крейцер занимал особое место во французской школе, где он блистал наряду с Роде и Байо, и не потому что уступал в обаянии и чистоте (стиля. — Л. Р.) первому из этих артистов, или в глубине чувств и удивитель­ной подвижности техники второму, но потому, что так же как в композициях в своем таланте инструменталиста более сле­довал интуиции, чем школе. Эта интуиция, богатая и полная живости, придавала его исполнению оригинальность выраже­ния и вызывала такое эмоциональное воздействие на аудито­рию, которого ни один из слушателей не мог избежать. Он обладал могучим звуком, чистейшей интонацией, а его манера фразировки увлекала своей горячностью».

Высоко ценился Крейцер как педагог. В этом отношении он выделялся даже среди своих талантливых коллег по Па­рижской консерватории. Он пользовался среди учеников без­граничным авторитетом и умел вызвать у них энтузиастиче­ское отношение к делу. Красноречивым свидетельством вы­дающегося педагогического таланта Крейцера служат его 42 этюда для скрипки, хорошо знакомые любому ученику лю­бой скрипичной школы мира. Этим трудом Родольф Крейцер обессмертил свое имя.

Источник