на каком уровне речевого поведения человека речевые стимулы перекодируются в нервные импульсы

На каком уровне речевого поведения человека речевые стимулы перекодируются в нервные импульсы

Суть психологической концепции Ч. Осгуда можно определить следующим образом. Речь есть система непосредственных или опосредствованных (задержанных) реакций человека на речевые или неречевые стимулы. Речевые стимулы вызывают частично то же поведение, что и соответствующие неречевые, благодаря возникновению ассоциаций между речевым и неречевым стимулами. (Поэтому известный отечественный психолингвист Л. В. Сахарный не случайно называл психолингвистику первого поколения «ассоцианистской».) Речевое поведение опосредствовано системой «фильтров», задерживающих и преобразующих речевой стимул (на входе) или речевую реакцию (на выходе). Такая система фильтров, имеющая врожденный характер, отождествляется Ч. Осгудом с речевым механизмом или языковой способностью человека. Принципиальная схема речевого поведения человека, по Ч. Осгуду, выглядит следующим образом (327):

На уровне рецепции речевые стимулы перекодируются в нервные импульсы. Затем эти импульсы образуют наиболее вероятное (на основании прошлых восприятий) перцептуальное единство, своего рода «гештальт» (на уровне интеграции). На уровне репрезентации этот гештальт ассоциируется с неречевыми стимулами и получает что-то вроде значения. Затем процесс «обращается наружу», и на уровне самостимуляции, (на основе информации, поступившей с уровней интеграции и репрезентации) делается выбор между «альтернативными моторными целыми». Эти интегрированные моторные схемы проходят моторное кодирование и превращаются в собственно факты речевого поведения (327; 329, р. 259-260).

Как указывает А. А. Леонтьев, главная особенность психолингвистики первого поколения — это ее реактивный характер. Она целиком укладывается в бихевиористскую схему «стимул—реакция», в модернизированном ее варианте. Ее ориентация — чисто психологическая, она базируется на определенной трактовке процессов поведения, в данном случае — речевого поведения. При этом психолингвистика первого поколения — это не теория речевых действий или поступков «в чистом виде», а теория речевого приспособления к среде, теория речи как орудия установления равновесия — внутреннего психологического равновесия человека или равновесия в системе «человек — среда» (139, с. 37).

Источник

На каком уровне речевого поведения человека речевые стимулы перекодируются в нервные импульсы

Суть психологической концепции Ч. Осгуда такова. Речь есть система непосредственных или опосредствованных (задержанных) реакций человека на речевые или неречевые стимулы. При этом речевые стимулы вызывают частично то же поведение, что соответствующие неречевые, благодаря возникновению ассоциаций между речевым и неречевым стимулами (поэтому Л. В. Сахарный не случайно называет психолингвистику первого поколения ассоцианистской). Речевое поведение опосредствовано системой фильтров, задерживающих и преобразующих речевой стимул (на входе) и (или) речевую реакцию (на выходе). Такая система фильтров, имеющая, по Осгуду, врожденный характер, и отождествляется им с речевым механизмом или языковой способностью человека: таким образом, «промежуточные переменные» имеют для Ч. Осгуда вполне определенный психофизиологический смысл. Вот как выглядит принципиальная схема речевого поведения человека по Осгуду:

Уровень репрезентации → Уровень интеграции → Уровень самостимуляции → Уровень рецепции → Уровень моторного кодирования

На уровне рецепции речевые стимулы перекодируются в нервные импульсы. Затем эти импульсы образуют наиболее вероятное (на основании прошлых восприятий) перцептуальное единство, своего рода «гештальт» (на уровне интеграции). На уровне репрезентации этот гештальт ассоциируется с неречевыми стимулами и обретает что-то вроде значения. Затем процесс обращается «наружу», и на уровне самостимуляции на основе информации, поступившей с уровня интеграции и с уровня репрезентации, делается выбор между «альтернативными моторными целыми», и наконец эти интегрированные моторные схемы проходят моторное кодирование и превращаются в собственно факты поведения. См.: (Osgood, 1957; 1963, р.259- 260; Psycholinguistics, 1954; Леонтьев, 1967, C.29-31).

Источник

Возникновение психолингвистики как самостоятельной области научных знаний. Основные этапы становления и развития психолингвистики в XX столетии

Термин «психолингвистика» впервые был предложен американским психологом Н. Пронко в 1946 г. (336). Как отдельная самостоятельная наука психолингвистика оформилась в 1953 г. в результате работы межуниверситетского семинара, организованного Комитетом по лингвистике и психологии Исследовательского Совета по социальным наукам при Университете штата Индиана (г. Блумингтон). Организаторами этого семинара были два известнейших американских психолога — Чарльз Осгуд и Джон Кэрролл и лингвист, этнограф и литературовед Томас Сибеок. В вышедшей в 1954 г. книге «Психолингвистика» были обобщены основные теоретические положения, принятые в ходе семинара, а также основные направления экспериментальных исследований, базирующиеся на этих положениях (337).

Появление книги «Психолингвистика» сыграло роль своеобразного стимула к развертыванию многочисленных междисциплинарных психолингвистических исследований.

История возникновения и развития науки психолингвистики (ПЛ) достаточно подробно представлена в работах А. А. Леонтьева (123, 139 и др.). На основе углубленного анализа этого вопроса А. А. Леонтьевым выделено несколько последовательных этапов развития психолингвистики как науки, которые он определил понятием психолингвистические «поколения»*. Представителями психолингвистики первого поколения являлись Ч. Осгуд, Дж. Кэрролл, Т. Сибеок, Ф. Лаунсбери и др. Наиболее яркими представителями ПЛ второго поколения — Дж. Миллер, Н. Хомский (Чамски) и Д. Слобин. Психолингвистика третьего поколения, или, как ее назвал видный американский психолог и психолингвист Дж. Верч, «новая психолингвистика», сформировалась в середине 70-х гг. XX века. Она связана в США с именами Джерома Брунера и Дж. Верч; во Франции — Жака Мелера, Жоржа Нуазе, Даниэль Дюбуа; в Норвегии — с именем талантливого психолингвиста Р. Ромметвейта.

Кратко остановимся на некоторых концепциях, изложенных в трудах представителей различных психолингвистических школ.

Суть психологической концепции Ч. Осгуда можно определить следующим образом. Речь есть система непосредственных или опосредствованных (задержанных) реакций человека на речевые или неречевые стимулы. Речевые стимулы вызывают частично то же поведение, что и соответствующие неречевые, благодаря возникновению ассоциаций между речевым и неречевым стимулами. (Поэтому известный отечественный психолингвист Л. В. Сахарный не случайно называл психолингвистику первого поколения «ассоцианистской».) Речевое поведение опосредствовано системой «фильтров», задерживающих и преобразующих речевой стимул (на входе) или речевую реакцию (на выходе). Такая система фильтров, имеющая врожденный характер, отождествляется Ч. Осгудом с речевым механизмом или языковой способностью человека. Принципиальная схема речевого поведения человека, по Ч. Осгуду, выглядит следующим образом (327):

На уровне рецепции речевые стимулы перекодируются в нервные импульсы. Затем эти импульсы образуют наиболее вероятное (на основании прошлых восприятий) перцептуальное единство, своего рода «гештальт» (на уровне интеграции). На уровне репрезентации этот гештальт ассоциируется с неречевыми стимулами и получает что-то вроде значения. Затем процесс «обращается наружу», и на уровне самостимуляции, (на основе информации, поступившей с уровней интеграции и репрезентации) делается выбор между «альтернативными моторными целыми». Эти интегрированные моторные схемы проходят моторное кодирование и превращаются в собственно факты речевого поведения (327; 329, р. 259-260).

Как указывает А. А. Леонтьев, главная особенность психолингвистики первого поколения — это ее реактивный характер. Она целиком укладывается в бихевиористскую схему «стимул—реакция», в модернизированном ее варианте. Ее ориентация — чисто психологическая, она базируется на определенной трактовке процессов поведения, в данном случае — речевого поведения. При этом психолингвистика первого поколения — это не теория речевых действий или поступков «в чистом виде», а теория речевого приспособления к среде, теория речи как орудия установления равновесия — внутреннего психологического равновесия человека или равновесия в системе «человек — среда» (139, с. 37).

Второй особенностью психолингвистики первого поколения является ее «атомизм» (139, 224). В качестве единиц речевой коммуникации она «оперирует» отдельными словами, грамматическими связями или грамматическими формами. Особенно ясно этот атомизм сказывается в теории усвоения языка ребенком. Такое усвоение, по Ч. Осгуду, по существу, сводится к овладению отдельными словами или формами и их дальнейшей генерализации (обобщению). Эта теория, по мнению А. А. Леонтьева, не может интерпретировать многие факты «речевой реальности»; она имеет «недостаточную объяснительную силу» (139, с. 37). Как образно подметил Дж. Миллер, чтобы научиться языку «по Осгуду», ребенок должен заниматься этим 100 лет без перерывов на сон, еду и т. д. (167, с. 159).

Для психолингвистики первого поколения характерен индивидуализм — это теория речевого поведения индивида, как бы вырванного не только из общества, но и из реального процесса общения, который сведен здесь к простейшей схеме передачи информации от говорящего к слушающему. А. А. Леонтьев указывает на это, как на «недопустимое упрощение» (136, 139).

Виднейшими представителями психолингвистики второго поколения (возникла в конце 50-х гг. XX столетия) являются известные американские ученые — лингвист Ноэм Хомский (Чамскй) и психолог Джордж Эрмитейдж Миллер.

Н. Хомским была разработана концепция трансформационной модели языка. Как отмечает А. А. Леонтьев (131, 139), «трансформационный подход» в лингвистике был впервые предложен учителем Н. Хомского, 3. Харрисом. Заслуга Н. Хомского состоит в том, что он реализовал этот подход в виде целостной модели функционирования языка в речевой коммуникации — теории порождающей грамматики. В ней существуют особые трансформационные правила или операции, прилагаемые к синтаксической конструкции предложения как единого целого. Н. Хомский выделил группу простейших синтаксических структур, названных им «ядерными» (типа: Петр читает книгу). Применяя к такой ядерной структуре операцию «пассивизации», получается: Книга читается Петром. Если применить к ней операцию отрицания, получим: Петр не читает книгу. Возможна и вопросительная трансформация: Петр читает книгу? Можно использовать два, три или даже четыре вида трансформационных операций одновременно. (Книга не читается Петром?)

Н. Хомский (295) одним из первых предложил использовать концептуальное понятие глубинной структуры предложения, определяющей семантическую (смысловую) интерпретацию синтаксической конструкции отдельного высказывания и соответствующей «ядерной» конструкции в модели «трансформационной грамматики». По Н. Хомскому, последовательность порождения предложения при помощи правил языковой трансформации выглядит следующим образом. Базовые грамматические отношения порождают глубинные структуры. Глубинная структура подается в семантический компонент и получает семантическую интерпретацию; затем «она преобразуется в поверхностную структуру, которой далее дается фонетическая интерпретация при помощи правил фонологического компонента» (295, р. 141).

В дальнейшем (70—80-е гг. прошлого столетия) Н. Хомским был внесен ряд изменений в концепцию порождающей грамматики. В модель «трансформационной грамматики» наряду с грамматическими, семантическими и фонологическими были включены так называемые прагматические правила — правила употребления языка. В более поздних работах Н. Хомского получила дальнейшее развитие идея о принципиальном различии модели linguistic competence («языковой способности») и модели linguistic performance («языковой активности») [249 и др.]. Первая из них есть потенциальное знание языка, которое, по Н. Хомскому, иллюстрируется моделью «порождающей грамматики». Вторая, т.е. «языковая активность» — это процессы, происходящие при применении языковой способности в реальной речевой деятельности.

В популярности идей Н. Хомского сыграла большую роль характерная для конца 50-х — начала 60-х гг. прошедшего столетия тенденция к «машинизации» человеческого интеллекта. Действительно, модель, казалось бы, позволяет «автоматически» получать из заданного исходного материала любые грамматические конструкции, «заполнять» их лексикой и правильно оформлять фонетически.

Важнейшее отличие психолингвистики второго поколения по сравнению с осгудовской заключалось, в частности, в трактовке усвоения языка. Согласно взглядам представителей школы Н. Хомского, усвоение языка — это не овладение отдельными языковыми элементами (словами и т. д.), а усвоение системы правил формирования осмысленного высказывания. В то же время психолингвистика второго поколения, как отмечает А.А.Леонтьев (139), в сущности, сводит психологические процессы к реализации в речи языковых структур. Системность речевого поведения или деятельности человека оказывается непосредственно выведенной из системности языка; сознательная интеллектуальная деятельность человека накладывает только определенные ограничения на реализацию языковых структур.

Одним из важнейших положений психолингвистики второго поколения является идея универсальных врожденных правил оперирования языком, сформулированная на основе того, что, во-первых, эти правила не содержатся в языковом материале в эксплицитной форме, а во-вторых, что ребенок может одинаково свободно овладеть (как родным) любым национальным языком. Таким образом, процесс овладения языком сводится к взаимодействию этих врожденных правил или умений и усваиваемого языкового материала, т. е. к актуализации в онтогенезе речи этих врожденных правил.

А. А. Леонтьев указывает и на некоторые другие недостатки психолингвистики Н. Хомского. Его концепция ограничивается проблемами восприятия и порождения предложения — языковой единицы, определяемой через грамматику, семантику и сегментную фонетику и принципиально изолируемой от целостного осмысленного текста. Она исследует, прежде всего, правила построения предложения, а не развернутого высказывания, т. е. в ней «игнорируется реальное соотношение различных языковых уровней (и невербальных средств) в формировании и восприятии той или иной коммуникативной единицы» (139, с. 43). Само предложение рассматривается вне реальной ситуации общения. Игнорируется место речи, а также ее восприятия в системе психической деятельности человека — речь и ее восприятие рассматриваются как автономные, самоценные процессы. Не учитываются также индивидуальные (в том числе личностно обусловленные) особенности восприятия и производства речи, например, возможность индивидуальных «стратегий» оперирования с языком (там же, с. 43—44).

Особое направление в психолингвистике второго поколения составили английские исследователи — Джудит Грин, Дж. Мортон, Дж. Маршалл и др. В трудах этих ученых предметом исследования помимо предложения, становится и текст; при этом основное внимание уделяется изучению восприятия языковых средств связи предложений и «психологического значения» логических структур.

Типичным представителем психолингвистики третьего поколения является, по мнению А.А.Леонтьева, французский психолингвист Жорж Нуазе.

Одно из основных положений психолингвистической концепции Ж. Нуазе — необходимость разработки «автономной психолингвистики». (Имеется в виду ее автономия от лингвистических моделей, а также преодоление «изоморфизма»* языковых и психологических структур.)

По Ж. Нуазе, специфические психолингвистические операции имеют одновременно когнитивную и коммуникативную природу. Они приобретают когнитивный характер, практически реализуясь в общении, взаимодействии, речевом воздействии. Ж. Нуазе, как и его единомышленник Ж. Мелер, считают психолингвистику («лингвистическую психологию») частью когнитивной психологии (318, с. 20).

Психолингвисты третьего поколения критически относятся к концепции Н. Хомского о роли врожденных универсальных языковых структур в формировании языковой способности человека. Так, Д. Дюбуа отмечает: «Язык не должен рассматриваться только как формальный объект, одинаковый для всех человеческих существ, но как объект социальный и исторически детерминированный» (302, с. 25—26). В 70-е гг. прошедшего столетия Р. Ромметвейт выступил с решительной критикой психолингвистов второго поколения за то, что они берут высказывания как бы в вакууме, и неоднократно подчеркивал, что психолингвистика должна прежде всего изучать «. высказывания, включенные в коммуникативные окружения» (194, с. 72).

По мнению А. А. Леонтьева (136, 139), психолингвисты третьего поколения преодолели так называемый изоляционизм школы Н. Хомского — они исследуют психолингвистические процессы в широком контексте деятельности мышления, общения, памяти. «Поэтому именно их работы составили в основном теоретическую базу для развития когнитивной психологии» (139, с. 47).

Психолингвистика третьего поколения в значительной степени преодолела не только «атомизм», но и индивидуализм психолингвистики предшествующих поколений. Для нее полностью неприемлем также принцип «реактивности» речевого поведения.

Некоторые психолингвисты третьего поколения последовательно ориентируются на психологическую школу Л. С. Выготского. К числу последних относится известный зарубежный психолингвист Дж. Верч (349), который считается на Западе виднейшим «специалистом по Л. С. Выготскому» и выступает активным пропагандистом его научных взглядов.

Современный период развития психолингвистики совпадает с развитием когнитивных наук. Когнитивная психология — это область психологии, изучающая то, как люди получают информацию о мире, как эта информация воспринимается и осознается человеком, как она хранится в памяти и преобразуется в знания; как эти знания влияют на наше внимание и поведение (136, 139, 246). Когнитивный подход в психолингвистике состоит также в стремлении понять, каким образом человек воспринимает и анализирует информацию об окружающей действительности и как организует ее, чтобы принимать решения или решать насущные задачи.

Отечественная психолингвистика, в частности Московская психолингвистическая школа, ориентируется, прежде всего, на характеристику процессов преобразования смысловой информации — с различных позиций исследуются процессы производства речи, ее восприятия и понимания (смысловой интерпретации). Кроме того, большое внимание уделяется анализу процессов становления и функционирования языкового сознания, под которым понимается система образов действительности, получающих свое языковое отображение в речевой деятельности человека как носителя языка и субъекта речевой деятельности. В России своеобразным центром психолингвистической науки является сектор психолингвистики и теории массовой коммуникации Института языкознания РАН, основанный А. А. Леонтьевым в 1958 г. С 1974 г. им руководит известный отечественный психолингвист Е. Ф. Тарасов. С 80-х гг. прошедшего столетия регулярно на базе указанного учреждения проводятся Всероссийские симпозиумы по психолингвистике и издаются тематические сборники научных трудов ведущих отечественных специалистов.

В 80-е гг. прошедшего столетия была создана Международная организация прикладной психолингвистики (International Society of Applied Psycholinguistics — сокращенно ISAPL) со штаб-квартирой в г. Лиссабоне (Португалия). Международные симпозиумы ученых-психолингвистов при участии лингвистов и психологов проводятся один раз в три года. В Осаке (Япония) издается Международный журнал психолингвистики — «International Journal of Psycholinguistics» («Международный журнал человеческой коммуникации»). К освещаемым в нем психолингвистическим проблемам относятся: понимание и производство речи, психолингвистические аспекты изучения иностранного языка, перевода, как вида речевой деятельности; язык и образование; билингвизм; нарушения речи, речевые технологии и модели человеческой коммуникации; проблема освоения языка, невербальные аспекты коммуникации, анализ литературного текста, речевые технологии и модели человеческой коммуникации и др.

Источник

На каком уровне речевого поведения человека речевые стимулы перекодируются в нервные импульсы

Суть психологической концепции Ч.Осгуда такова. Речь есть система непосредственных или опосредствованных (задержанных) реакций человека на речевые или неречевые стимулы. При этом речевые стимулы вызывают частично то же поведение, что соответствующие неречевые, благодаря возникновению ассоциаций между речевым и неречевым стимулами (поэтому Л.В.Сахарный не случайно называет психолингвистику первого поколения ассоцианистской). Речевое поведение опосредствовано системой фильтров, задерживающих и преобразующих речевой стимул (на входе) и (или) речевую реакцию (на выходе). Такая система фильтров, имеющая, по Осгуду, врожденный характер, и отождествляется им с речевым механизмом или языковой способностью человека: таким образом, «промежуточные переменные» имеют для Ч.Осгуда вполне определенный психофизиологический смысл. Вот как выглядит принципиальная схема речевого поведения человека по Осгуду:

Главная особенность психолингвистики первого поколения, роднящая ее с другими ответвлениями бихевиоризма – это ее реактивный характер. Она целиком укладывается в бихевиористскую схему «стимул – реакция», пусть в исправленном, модернизованном ее варианте. Ее ориентация – чисто психологическая, она базируется на определенной трактовке процессов поведения – в данном случае речевого поведения. При этом психолингвистика первого поколения – не теория речевых действий или поступков, а теория речевого приспособления к среде, теория речи как орудия установления равновесия – внутреннего равновесия человека или равновесия в системе «человек – среда».

Поэтому совсем не удивительно, что, сохранив саму идею психолингвистики как единой теоретической дисциплины, многие ученые оказались неудовлетворенными подходом Ч.Осгуда и его единомышленников и стали искать альтернативные подходы.

Источник

На каком уровне речевого поведения человека речевые стимулы перекодируются в нервные импульсы

Кандидат медицинских наук. Аладина Е.А.

Что такое речь? Речь – это высшая психическая функция, которую обеспечивают два центра, находящиеся в разных отделах головного мозга:

Центр Вернике. Место расположения – слуховая кора височной доли. Отвечает за восприятие звуков речи.

Центр Брока. Место расположения – нижние отделы лобной доли. Отвечает за рече-двигательную функцию (воспроизведение звуков, слов и фраз).

В зависимости от преобладания того или иного центра речь подразделяется на импрессивную и экспрессивную.

Импрессивная речь представляет собой процесс восприятия слов на слух, понимание их смысла, а также значения высказывания в целом.

Экспрессивная же речь – это процесс высказывания слов на определенном языке. У левшей речевые центры располагаются в правом полушарии, у правшей – в левом.

При наиболее серьезных нарушениях речи страдает не только произношение звуков, но и умение различать звуки на слух. При этом ограничен активный (используемый в речи) и пассивный (тот, который ребенок воспринимает на слух) словарь ребенка, возникают проблемы с построением предложений и фраз. Все эти нарушения, если их вовремя не исправить, вызывают трудности общения с окружающими. В дальнейшем они могут привести к развитию у ребенка закомплексованности, мешая ему учиться и в полной мере раскрывать свои природные способности и возможности.

По степени тяжести речевые нарушения можно разделить на те, которые не являются препятствием к обучению в массовой школе, и тяжелые нарушения, требующие специального обучения. Из тяжелых нарушений речи чаще всего встречаются алалия, различного типа дизартрии, некоторые формы заикания и др.

Алалия — это полное или частичное отсутствие речи у детей при хорошем физическом слухе, обусловленное недоразвитием или поражением речевых областей головного мозга. При сенсорной алалии ребенок плохо понимает чужую речь, причем, не распознает именно звуки речи: слышит, что человек что-то говорит, но не понимает, что именно. Это сходно с тем, как мы не понимаем говорящих на неизвестном нам иностранном языке.
Нередко детей с сенсорной алалией смешивают с детьми, имеющими нарушение слухового анализатора.

При моторной алалии ребенок не может овладеть языком (его звуками, словами, грамматикой). Часто дети с моторной алалией похожи на детей с умственной недостаточностью.

Причины речевых нарушений.

С точки зрения времени воздействия причины делят на наследственные и приобретенные.

Наследственные:
— позднее созревание речевых зон коры головного мозга
— леворукость (вызывает заикание, нарушение чтения и письма при переучивании)
— определенное соотношение в функционировании правого и левого полушария (у девочек — быстрее развивается левое полушарие, у мальчиков речевые нарушения встречаются чаще)
— генетические нарушения, нервно-психические заболевания родителей

Приобретенные:
Пренатального и натального периода (период беременности и родов):
1) Гипоксический (нарушение снабжения кислородом плаценты, асфиксия в родах)
2) Инфекционный (грипп, краснуха, корь, токсоплазмоз. Особенно в первой половине беременности)
3) Токсический (вызывающий повреждение мозговых структур: медикаменты, резус-конфликт, несовместимость по группе крови, заболевания матери(пиелонефрит и др), воздействие химикатов, радиации)
4) Механический (травмы во время беременности, родов, использование травматических методов родовспоможения)

В раннем постнатальном (послеродовом) периоде причины нарушения речи подразделяют:
1) Биологические (менингиты, энцефалиты; хронические соматические заболевания: инфекционные и др. травмы головы, органов речевого аппарата).
2) Социальные (недостаточное внимание к речи ребенка, психические травмы, двуязычие в семье, переучивание при леворукости).

Однако, нарушения речи у детей не всегда связаны с повреждением речевых центров в головном мозге. Примерно до 7 лет мозг ребенка работает как устройство для обработки сенсорной информации, получаемой с помощью органов чувств (вкус, запах, прикосновение, движение, воздействие силы тяжести и положение в пространстве). Дети заняты тем, что воспринимают вещи и перемещают тело в соответствии со своими ощущениями. Поэтому возраст до 7 лет жизни называется периодом сенсомоторного развития.

Упорядочивание ощущений о физическом состоянии нашего тела или окружающей среды называется сенсорной интеграцией. Благодаря ей мозг обеспечивает эффективные реакции тела и перцепцию, формирует эмоции и мысли.

У некоторых людей нарушена работа слуховой или зрительной системы, точно такие же нарушения могут быть и вестибулярной системе.

У ребенка с задержкой речевого развития грамотный специалист в нарушениях сенсорной интеграции отметит нарушение вестибулярной системы. Как они могут проявляться?

Неговорящие дети произносят больше звуков, чем обычно, и участвуют в подвижных играх, стимулирующих вестибулярную систему. Дети со сниженной активностью вестибулярной системы способны кататься на американских горках или каруселях дольше других. К тому же они не чувствуют ни слабости, ни тошноты даже после большой и длительной двигательной нагрузки.
Также у них могут выявляться вестибулярно-билатеральные нарушения: неуклюжесть, трудности езды на велосипеде. Такие дети часто падают, даже не замечая падения, и не предпринимают попыток восстановить равновесия.

Причина этих нарушений нарушение развития сенсорных систем, которые развиваются взаимозависимо. Так речевая коммуникация зависит не только от слуха, но и от осязания, зрения и взаимодействия со многими сенсорными и двигательными функциями, связанными с обучением и поведением.

Мозг не обрабатывает и не упорядочивает потоки сенсорных импульсов, и в результате ребенок не получает точную информацию о себе и окружающем мире. У многих детей, чья сенсорная система дает сбои, интеллект обычный или выше среднего. Если во многих областях мозга есть проблемы с обработкой сигналов, то формирование обобщений, идей и другие интеллектуальные проблемы могут представлять трудность для ребенка, что на первый взгляд похоже на нарушение умственного развития.

Слуховая система также работает в тесном взаимодействии с вестибулярной. Дети с нарушением обработки звуковых импульсов могут пытаться на уроке слушать учителя, но звуки с игровой площадки под окнами, шум машин и шепот одноклассников сильно мешают разобрать им объяснения. Такие дети нередко оглядываются на других ребят, ища зрительной подсказки на уроке.

Исследования детей с проблемами в обучении, вызванные нарушениями слуха или речи, показали, что положительная динамика в тестах на чтение была отмечена после занятий, стимулирующих вестибулярные и проприоцептивные ощущения, а не после языкового тренинга.

Как можно заметить у ребенка нарушение слухового восприятия:
Опросный лист «обработка звуковых стимулов» из книги Э. Джин Айрес «ребенок и сенсорная интеграция»:

Замечаете ли Вы, что Ваш ребенок:
— не всегда отвечает, когда к нему обращаешься?
— неверно понимает обращенные к нему слова?
— путает схожие слова («принеси кошку» вместо «принеси ложку»)
— частично понимает, но пропускает детали внятно произнесенных указаний или рассказов
— в тишине слышит хорошо, но в шумной обстановке путается?
— не может верно указать направление, откуда идет звук?
— не может смотреть и слушать одновременно?
— разговаривает монотонно или очень громко?
— демонстрирует высокую чувствительность к шуму, иногда слышит, чего не слышат другие?
— выглядит растерянным, если вокруг смеются, шумят и разговаривают одновременно.

В заключение нужно отметить: дети, у которых к 2,5-3 годам не развивалась речь, следует обследовать комплексно. Включая осмотр логопеда, психиатра, проведение электроэнцефалографического исследования и осмотр невролога или другого специалиста, занимающегося сенсорной интеграцией. Это позволит провести дифференцированный подход к диагностике и определить индивидуальный план реабилитации ребенка с учетом такой междис-циплинарной проблемы, как нарушение речевого развития у детей.

Источник