Наднациональный цифровой налог что это
Аналитики оценили преимущества для России от налога на Google и Facebook
Эксперты Центра стратегических разработок (ЦСР), в руководство которого входит помощник президента России Максим Орешкин, проанализировали возможные сценарии реформирования налогообложения ИТ-гигантов в России и оценили преимущества и недостатки каждого из подходов. По их мнению, России следует перестраховаться на случай провала поисков единого для всех стран подхода к распределению налогов цифровых корпораций и внедрить собственный цифровой налог. В то же время односторонние меры могут спровоцировать ужесточение санкций США. Текст исследования есть у РБК.
Налоговое неравенство
Правила налогообложения не успевают за развитием современных цифровых бизнес-моделей. Иностранные ИT-гиганты, зарабатывая на пользователях по всему миру, платят налог на прибыль только по месту регистрации штаб-квартиры. В результате страны не только теряют налоговые доходы, но и нарушаются принципы справедливой конкуренции — национальные цифровые компании платят больше налогов и, соответственно, работают в менее выгодных условиях, чем зарубежные.
Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) с 2015 года пытается найти единый международный подход и решить проблему несправедливого распределения налогов ИТ-гигантов. Разработать механизм, который устроил бы все страны, пока не удалось.
Главная сложность в том, как рассчитать, какая доля прибыли мультинациональной корпорации приходится на ту или иную страну. Сколько прибыли генерируют пользователи в той или иной стране, знают только сами корпорации, но они не раскрывают детальную информацию, отмечали ранее опрошенные РБК эксперты. Поэтому сохраняется большая неопределенность, и, вероятно, единый механизм так и не будет разработан. «До готового результата еще далеко, и есть риск, что в целом консенсуса в ОЭСР не будет», — заявил на презентации доклада руководитель направления «Налоговая политика» ЦСР Левон Айрапетян.
Ряд государств, включая Великобританию, Францию, Италию, не дожидаясь глобального консенсуса, в одностороннем порядке ввели собственные цифровые налоги.
В конце 2019 года ОЭСР опубликовала предложения по двум блокам Pillar 1 и Pillar 2, которые должны стать основой для достижения мирового консенсуса. Основные параметры единого механизма планируется подготовить к июлю 2020 года, а окончательное решение предполагается достичь к концу 2020 года.
Российский Минфин в поисках новых источников пополнения казны также начал прорабатывать варианты ужесточения налоговой нагрузки на международные ИТ-корпорации. Положение об этом появилось в «Основных направлениях бюджетной, налоговой и таможенно-тарифной политики на 2020 год и плановый период 2021 и 2022 годов». Однако конкретных законодательных инициатив пока нет.
«В целом мы полагаем, что сегодня было бы целесообразно приступить к подготовке и разработке цифрового налога, — говорит Айрапетян. — Нам надо подстраховаться на случай неблагоприятного исхода переговоров и защитить свои фискальные интересы в случае, если ОЭСР не придет к единому механизму».
C 2017 года в России уже действует «налог на Google» — обязанность иностранных продавцов цифровых услуг платить НДС в России, и тысячи иностранных компаний встали на учет в российских налоговых органах.
Однако НДС с электронных услуг покрывает далеко не все digital-модели и не решает проблему несправедливого распределения прибыли. «Регистрация для уплаты НДС никак не меняет ситуацию по распределению прибыли. Достаточно открыть формальный офис, но по факту здесь нет никого», — утверждает Левон Айрапетян.
Под «налог на Google» не подпадают, например, доходы от онлайн-рекламы, таргетированной на российских пользователей, и продажа данных россиян. «Они как раз могли бы стать объектом обложения цифровым налогом», — отмечает Айрапетян.
Упущенная выгода
Если ОЭСР так и не придет к единому решению, страны, которые уже разработали цифровой налог, окажутся в более выгодном положении, в то время как у стран, которые подобный налог не разрабатывали, уйдет время на подготовку законодательства, отмечается в докладе ЦСР. «Они могут начать взимать налог, который причитается нам», — предупредил Айрапетян.
Россия одновременно является рынком — потребителем цифровых услуг и поставщиком таких услуг, располагая конкурентоспособными на международном уровне ИТ-компаниями: «Яндекс», «ВКонтакте», Wildberries и др. Однако сейчас прямые конкуренты отечественных компаний находятся на российском рынке в более выгодных условиях, платя меньше налогов.
Дело в том, что в декабре 2019 года США, как основной поставщик электронных услуг, предложили сделать единый подход опциональным, и ОЭСР приняла идею к рассмотрению. Предложенный США режим safe harbor (правило безопасной гавани) оставляет за ИТ-гигантами право отказаться от разработанного ОЭСР решения. «В таком случае перед странами встанет вопрос, как быть с компаниями, которые откажутся от модели ОЭСР, — рассуждает Айрапетян. — Напрашивается только один вывод: взимать с них тот самый односторонний цифровой налог». Если при таком решении у России не будет готового механизма, придется с нуля разрабатывать цифровой налог, тогда как другие страны уже будут взимать платежи и получать дополнительные доходы, предупреждает ЦСР.
По предварительной оценке ОЭСР, дополнительные доходы от введения механизма в группе стран, в которую входит и Россия, составят в среднем около €390 млн в год. Односторонний цифровой налог принесет больше поступлений, отмечают в ЦСР, потому что по модели ОЭСР страны делятся друг с другом правом взимать налоги.
Разработка цифрового налога, по оценке экспертов, может занять около года.
При другом сценарии, если ОЭСР все же выработает единый подход, у России будет только одна проблема — как интегрировать в локальное законодательство механизм ОЭСР. Если консенсуса не будет, Россия просто сделает временный налог постоянным, резюмировали эксперты.
Какие страны ввели цифровой налог
Первой страной стала Франция, сделавшая это в 2019 году. Платежи по ставке 3% платят цифровые компании с суммарным доходом по всему миру от €750 млн, более €25 млн из которых принесли французские пользователи. Причем срок исковой давности по цифровому налогу увеличен с трех до шести лет. Однако Франция приостановила взимание налога до конца 2020-го с условием, что, если до конца года ОЭСР не выработает единый механизм, взимание налога возобновится. В 2020 году Франция планирует собрать благодаря новому налогу свыше €450 млн.
Турция с 1 марта начала взимать цифровой налог по ставке 7,5%. Великобритания планирует начать взимать цифровой налог по ставке 2% с апреля 2020 года и оценивает дополнительные доходы от £275 млн в 2021–2021 годах. Италия планирует ввести 3-процентный налог с января 2021 года и получать свыше €600 млн ежегодно. На случай, если ОЭСР не примет единый подход, свой механизм также разработала Испания.
Как правило, в этих странах налогом облагается прибыль компаний от трех основных видов услуг:
Венгрия взимала налоги с онлайн-рекламы на венгерском языке по прогрессивной ставке от 5,3 до 7,5% и 5% при вторичном налоговом обязательстве. Однако за 2018 год венгерский налоговый орган отчитался о низком уровне собираемости с зарубежных компаний и обнулил налог.
Минусы цифрового налога
Вместе с преимуществами введения цифрового налога эксперты ЦСР оценили возможные негативные последствия такой односторонней меры.
На налоги от одной и той же онлайн-сделки, например между пользователями во Франции и Италии, могут претендовать обе страны. Из всех стран, которые внедрили цифровой налог, лишь Великобритания предусмотрела меры для частичного устранения двойного налогообложения. В частности, компаниям разрешено вычитать расходы на уплату цифрового налога из базы по налогу на прибыль, а также относить 50% налогооблагаемых доходов на юрисдикцию, где действует аналогичный цифровой налог.
Резюмируя, эксперты ЦСР подчеркивают, что «у варианта с односторонним введением в России цифрового налога несколько более выгодная позиция». «Однако концептуально оба варианта равны в балансе связанных преимуществ и недостатков. Итоговое решение должно зависеть от приоритетов государственной экономической политики», — заключается в докладе.
Наднациональный цифровой налог принесёт бюджету России десятки миллиардов рублей ежегодно. Как это будет работать?
Что случилось?
Введение наднационального цифрового налога даст бюджету России десятки миллиардов рублей ежегодно. Об этом сказал замминистра финансов Алексей Сазанов.
По его словам, это первая налоговая база, которая будет определяться на международной площадке на наднациональном уровне.
Что это значит?
Новые наднациональные правила налогообложения международных компаний представила Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). В неё входят более 30 государств, в том числе Великобритания, Германия, Бельгия, Япония и США.
В 2020 году ОЭСР заявила, что 130 государств одобрили введение международной системы налогообложения для крупных цифровых корпораций. Инициативы получили названия Pillar-1 и Pillar-2.
Зачем это нужно?
Предполагается, что инициативы смогут справедливо распределить налоги между государствами. В них войдёт налог на прибыль — минимум 15% для корпораций и цифровых компаний.
Алексей Сазанов называет Pillar1 и Pillar2 прорывами в сфере налогообложения, а первую даже сравнивает с полётом человека в космос. Налоговая база, по его словам, будет определяться на наднациональном уровне, а таких прецедентов в истории налогообложения ещё не было.
По подсчётам ОЭСР, из-за недополучения налогов государства ежегодно теряют от 100 млрд до 240 млрд долларов. Генсек организации Матиас Корман говорит, что после многих лет интенсивной работы и переговоров это историческое соглашение обеспечит выплату крупными транснациональными компаниями справедливой доли налогов повсюду.
В начале сентября замглавы Минцифры Максим Паршин сказал, что детальное описание модели «цифрового налога» для глобальных компаний в России может быть известно в ноябре 2021 года.
Эксперты предложили разработать российский налог с «цифровой» выручки
Пока в ОЭСР (Организация экономического сотрудничества и развития) продолжается дискуссия о налогообложении международных технологических корпораций, России стоит поспешить и разработать собственный «цифровой налог», считают эксперты Центра стратегических разработок (ЦСР), который возглавляет помощник президента Максим Орешкин.
Это поможет защитить бюджет и российские компании в конкурентной борьбе с технологическими гигантами, если странам ОЭСР не удастся договориться, считают эксперты ЦСР. «Появление наднационального регулирования налогообложения таких [цифровых] компаний и распределения налогов между странами, где они работают, неизбежно», – говорил около года назад в интервью «Ведомостям» Орешкин, будучи еще министром экономического развития.
«Нужно продолжать работать с ОЭСР, но параллельно прорабатывать российский налог с выручки от оказания цифровых услуг, связанных с российскими пользователями», – рекомендует руководитель направления «Налоговая политика» ЦСР Левон Айрапетян. Налог должен удерживаться и при опосредованном использовании данных российских пользователей, например при их продаже или таргетировании рекламы, считает он.
137 стран, присоединившихся к плану борьбы с размыванием налоговой базы (BEPS), решили обязать международные компании платить налоги с доходов от цифровых услуг в странах, где они получают прибыль, а не только по месту их регистрации. Но как именно это сделать, страны еще не решили и собираются разработать механизм к концу 2020 г. Налог придется платить не только IT-компаниям, предупреждал на конференции «Ведомостей» в декабре 2019 г. замруководителя ФНС Алексей Оверчук, в январе назначенный вице-премьером: цифровые услуги сейчас оказывают компании из самых разных секторов, например производители автомобилей.
Эксперты ЦСР опасаются, что страны могут не прийти к единому решению или предложения ОЭСР останутся рекомендациями для бизнеса, и тогда пострадают российский бюджет и компании, которым приходится платить налоги с оказываемых в России услуг. Среди недостатков налога эксперты ЦСР отмечают риски двойного налогообложения, экономических санкций за введение одностороннего налога, рост неопределенности для международного бизнеса, которому придется подстраиваться под отличный от других российский налог.
Франция в июле приняла закон о 3%-ном налоге с дохода, который технологические гиганты получают в стране. Она начала взимать его задним числом с 1 января 2019 г., но потом «заморозила». Британский премьер Борис Джонсон 3 декабря подтвердил намерение ввести 2%-ный налог на выручку технологических гигантов. Оборотный налог в 2–3% с выручки – это высокий налог, который по аналогии может оказать существенный эффект на рынок цифровых услуг в России, предупреждает партнер PwC Екатерина Лазорина.
Налогообложение IT-компаний, в частности мультинационациональных, в России реформировать нужно, полагает партнер KPMG Иларион Леметюйнен. Но говорить о целесообразности одностороннего «цифрового налога» можно только после того, как будет полностью описана его архитектура и просчитаны поступления в бюджет, предупреждает он. Ожидаемый кризис увеличит потребности бюджетов в деньгах и было бы не совсем разумно не использовать предоставленную ОЭСР возможность ввести такой налог, поддерживает партнер по международному налогообложению компании «Кроу экспертиза» Рустам Вахитов.
Технически есть возможности ввести «цифровой налог», рассуждает Леметюйнен: иностранные компании уже обязаны вставать на учет в российской ФНС и им легко будет добавить новый налог. Однако в разных странах под этот налог попадают разные услуги, и при налогообложении некоторых из них могут возникать трудности. Например, говорит Леметюйнен, если компания, которая распространяет рекламу, находится в одной стране, рекламодатель – в другой, а просматривает рекламу пользователь в России, то отследить таргетирование рекламы может только ее распространитель и налоговый орган не может его перепроверить.
По российскому законодательству информация не объект гражданских прав и никаких «договоров на продажу данных» быть не может, рассуждает директор по правовым инициативам Фонда развития интернет-инициатив Александра Орехович. Компании «продают» данные по договорам оказания услуг, проведения исследовательских работ, разработки или передачи прав на базы данных, поэтому будет непросто подсчитать выручку, заключает она.
В любом случае разработать односторонний цифровой налог проще, чем реализовать план ОЭСР, продолжает Леметюйнен. А если страны ОЭСР договорятся о едином механизме, то российский налог можно будет модифицировать, считает он. Стоит придерживаться единообразного подхода ОЭСР, спорит Вахитов, тем более он дает достаточно большую свободу выбора конкретных мер и частично повторяет принципы и механизмы взимания НДС при продаже электронных услуг. К тому же действия по рекомендациям ОЭСР снизят риски обвинений в нарушении соглашений об избежании двойного налогообложения, советует Вахитов.
Налоговая политика нуждается в оцифровке
Эксперты Центра стратегических разработок (ЦСР), в руководство которого входит помощник президента России Максим Орешкин, проанализировали возможные сценарии реформирования налогообложения ИТ-гигантов в России и оценили преимущества и недостатки каждого из подходов. По их мнению, России следует перестраховаться на случай провала поисков единого для всех стран подхода к распределению налогов цифровых корпораций и внедрить собственный цифровой налог. В то же время односторонние меры могут спровоцировать ужесточение санкций США. Текст исследования есть у РБК.
Налоговое неравенство
Правила налогообложения не успевают за развитием современных цифровых бизнес-моделей. Иностранные ИT-гиганты, зарабатывая на пользователях по всему миру, платят налог на прибыль только по месту регистрации штаб-квартиры. В результате страны не только теряют налоговые доходы, но и нарушаются принципы справедливой конкуренции — национальные цифровые компании платят больше налогов и, соответственно, работают в менее выгодных условиях, чем зарубежные.
Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) с 2015 года пытается найти единый международный подход и решить проблему несправедливого распределения налогов ИТ-гигантов. Разработать механизм, который устроил бы все страны, пока не удалось.
Главная сложность в том, как рассчитать, какая доля прибыли мультинациональной корпорации приходится на ту или иную страну. Сколько прибыли генерируют пользователи в той или иной стране, знают только сами корпорации, но они не раскрывают детальную информацию, отмечали ранее опрошенные РБК эксперты. Поэтому сохраняется большая неопределенность, и, вероятно, единый механизм так и не будет разработан. «До готового результата еще далеко, и есть риск, что в целом консенсуса в ОЭСР не будет», — заявил на презентации доклада руководитель направления «Налоговая политика» ЦСР Левон Айрапетян.
Ряд государств, включая Великобританию, Францию, Италию, не дожидаясь глобального консенсуса, в одностороннем порядке ввели собственные цифровые налоги.
В конце 2019 года ОЭСР опубликовала предложения по двум блокам Pillar 1 и Pillar 2, которые должны стать основой для достижения мирового консенсуса. Основные параметры единого механизма планируется подготовить к июлю 2020 года, а окончательное решение предполагается достичь к концу 2020 года.
Российский Минфин в поисках новых источников пополнения казны также начал прорабатывать варианты ужесточения налоговой нагрузки на международные ИТ-корпорации. Положение об этом появилось в «Основных направлениях бюджетной, налоговой и таможенно-тарифной политики на 2020 год и плановый период 2021 и 2022 годов». Однако конкретных законодательных инициатив пока нет.
«В целом мы полагаем, что сегодня было бы целесообразно приступить к подготовке и разработке цифрового налога, — говорит Айрапетян. — Нам надо подстраховаться на случай неблагоприятного исхода переговоров и защитить свои фискальные интересы в случае, если ОЭСР не придет к единому механизму».
C 2017 года в России уже действует «налог на Google» — обязанность иностранных продавцов цифровых услуг платить НДС в России, и тысячи иностранных компаний встали на учет в российских налоговых органах.
Однако НДС с электронных услуг покрывает далеко не все digital-модели и не решает проблему несправедливого распределения прибыли. «Регистрация для уплаты НДС никак не меняет ситуацию по распределению прибыли. Достаточно открыть формальный офис, но по факту здесь нет никого», — утверждает Левон Айрапетян.
Под «налог на Google» не подпадают, например, доходы от онлайн-рекламы, таргетированной на российских пользователей, и продажа данных россиян. «Они как раз могли бы стать объектом обложения цифровым налогом», — отмечает Айрапетян.
Упущенная выгода
Если ОЭСР так и не придет к единому решению, страны, которые уже разработали цифровой налог, окажутся в более выгодном положении, в то время как у стран, которые подобный налог не разрабатывали, уйдет время на подготовку законодательства, отмечается в докладе ЦСР. «Они могут начать взимать налог, который причитается нам», — предупредил Айрапетян.
Россия одновременно является рынком — потребителем цифровых услуг и поставщиком таких услуг, располагая конкурентоспособными на международном уровне ИТ-компаниями: «Яндекс», «ВКонтакте», Wildberries и др. Однако сейчас прямые конкуренты отечественных компаний находятся на российском рынке в более выгодных условиях, платя меньше налогов.
Дело в том, что в декабре 2019 года США, как основной поставщик электронных услуг, предложили сделать единый подход опциональным, и ОЭСР приняла идею к рассмотрению. Предложенный США режим safe harbor (правило безопасной гавани) оставляет за ИТ-гигантами право отказаться от разработанного ОЭСР решения. «В таком случае перед странами встанет вопрос, как быть с компаниями, которые откажутся от модели ОЭСР, — рассуждает Айрапетян. — Напрашивается только один вывод: взимать с них тот самый односторонний цифровой налог». Если при таком решении у России не будет готового механизма, придется с нуля разрабатывать цифровой налог, тогда как другие страны уже будут взимать платежи и получать дополнительные доходы, предупреждает ЦСР.
По предварительной оценке ОЭСР, дополнительные доходы от введения механизма в группе стран, в которую входит и Россия, составят в среднем около €390 млн в год. Односторонний цифровой налог принесет больше поступлений, отмечают в ЦСР, потому что по модели ОЭСР страны делятся друг с другом правом взимать налоги.
Разработка цифрового налога, по оценке экспертов, может занять около года.
При другом сценарии, если ОЭСР все же выработает единый подход, у России будет только одна проблема — как интегрировать в локальное законодательство механизм ОЭСР. Если консенсуса не будет, Россия просто сделает временный налог постоянным, резюмировали эксперты.
Какие страны ввели цифровой налог
Первой страной стала Франция, сделавшая это в 2019 году. Платежи по ставке 3% платят цифровые компании с суммарным доходом по всему миру от €750 млн, более €25 млн из которых принесли французские пользователи. Причем срок исковой давности по цифровому налогу увеличен с трех до шести лет. Однако Франция приостановила взимание налога до конца 2020-го с условием, что, если до конца года ОЭСР не выработает единый механизм, взимание налога возобновится. В 2020 году Франция планирует собрать благодаря новому налогу свыше €450 млн.
Турция с 1 марта начала взимать цифровой налог по ставке 7,5%. Великобритания планирует начать взимать цифровой налог по ставке 2% с апреля 2020 года и оценивает дополнительные доходы от £275 млн в 2021–2021 годах. Италия планирует ввести 3-процентный налог с января 2021 года и получать свыше €600 млн ежегодно. На случай, если ОЭСР не примет единый подход, свой механизм также разработала Испания.
Как правило, в этих странах налогом облагается прибыль компаний от трех основных видов услуг:
Венгрия взимала налоги с онлайн-рекламы на венгерском языке по прогрессивной ставке от 5,3 до 7,5% и 5% при вторичном налоговом обязательстве. Однако за 2018 год венгерский налоговый орган отчитался о низком уровне собираемости с зарубежных компаний и обнулил налог.
Минусы цифрового налога
Вместе с преимуществами введения цифрового налога эксперты ЦСР оценили возможные негативные последствия такой односторонней меры.
На налоги от одной и той же онлайн-сделки, например между пользователями во Франции и Италии, могут претендовать обе страны. Из всех стран, которые внедрили цифровой налог, лишь Великобритания предусмотрела меры для частичного устранения двойного налогообложения. В частности, компаниям разрешено вычитать расходы на уплату цифрового налога из базы по налогу на прибыль, а также относить 50% налогооблагаемых доходов на юрисдикцию, где действует аналогичный цифровой налог.
Резюмируя, эксперты ЦСР подчеркивают, что «у варианта с односторонним введением в России цифрового налога несколько более выгодная позиция». «Однако концептуально оба варианта равны в балансе связанных преимуществ и недостатков. Итоговое решение должно зависеть от приоритетов государственной экономической политики», — заключается в докладе.
Глава ФНС рассказал принцип работы глобального цифрового налога
Страны Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) с 2013 года обсуждают введение так называемого цифрового налога, который будут платить транснациональные корпорации, при этом он коснется не только цифровых компаний, рассказал глава Федеральной налоговой службы России Даниил Егоров в интервью телеканалу «Россия 24».
«Речь идет о том, что с 2013 года, когда был объявлен так называемый план BEPS (план мероприятий ОЭСР по противодействию размыванию налогооблагаемой базы и выводу прибыли из-под налогообложения), страны озаботились тем, что есть компании, и прежде всего их взор был обращен на компании цифровые, которые извлекали супердоходы с мирового присутствия, при этом там фактически не находясь, а просто предоставляя сервисы», — сказал Егоров.
«Эволюция представлений о компаниях привела к тому, что теперь это касается всех компаний, а не только цифровых, с оборотом более 20 миллиардов евро в год, за исключением компаний, которые добывают ресурсы, и компаний банковского сектора. Поэтому уже цифровым этот налог можно назвать только исторически», — добавил глава ФНС.
По его словам, главная задача этого налога — справедливое обложение корпораций, которые физически не присутствуют в странах, но оказывают там свои услуги или продают товары и получают прибыль. Предполагается, что налоговая база в этом случае будет определяться исходя из размеров рынка. «Нет ничего лучше и понятнее, чем налоговая база с рынка, то есть потребителей, которые там находятся», — пояснил Егоров.
Он добавил, что налогообложение планируется выстроить таким образом, чтобы глобальные корпорации могли оставить себе только 10% прибыли. «Все, что превышает прибыль больше, чем 10%, уходит, распределяется между странами присутствия», — сказал он.
Сейчас, по словам Егорова, страны «большой двадцатки» ищут справедливый способ распределения этих доходов, и Россия серьезно вовлечена в эту дискуссию. «Как только будет выработано, каким образом происходит это распределение между странами, тогда и заработают механизмы изъятия», — заключил он.
Об этом сообщил замминистра финансов Алексей Сазанов.