на каком самолете летал гастелло
«Огненный таран» Николая Гастелло
110 лет назад, 6 мая 1907 года, родился советский военный лётчик, герой Великой Отечественной войны Николай Гастелло. Его «огненный таран» 26 июня 1941 года, когда летчик, сидя за штурвалом подбитого немцами самолета, направил его прямо на колонну вражеской техники, стал символом храбрости и готовности погибнуть за свою Родину.
Подвиг Н. Ф. Гастелло стал одним из самых известных в истории Великой Отечественной войны, а фамилия Гастелло — нарицательной. «Гастелловцами» стали называть лётчиков, совершивших «огненный таран». Всего за период Великой Отечественной войны было совершено 595 «классических» воздушных таранов (самолётом самолёта), 506 таранов самолётом наземной цели, 16 морских таранов (в это число могут входить и тараны морскими лётчиками надводных и береговых целей противника) и 160 танковых таранов. Встречаются и другие цифры.
В 1915-1918 гг. Николай Гастелло учился в 3-м Сокольническом городском мужском училище имени А. С. Пушкина. В 1918 году из-за голода в составе группы школьников-москвичей был эвакуирован в Башкирию, но в следующем году вернулся в Москву и в своё училище, где проучился до 1921 г. Трудовую деятельность Николай Гастелло начал в 1923 г., став учеником столяра. В 1924 году семья Гастелло переехала в Муром, где Николай поступил рабочим на Паровозостроительный завод им. Ф. Э. Дзержинского, на котором работал и его отец. В 1928 году вступил в ВКП(б). В 1930 году семья Гастелло вернулась в Москву, и Николай поступил на работу в Первый государственный механический завод строительных машин имени 1-го Мая.
В мае 1932 призван в Красную Армию. Отправлен на учёбу в авиационную школу лётчиков в город Луганск. Учился в 11-й военной авиационной школе пилотов имени Пролетариата Донбасса. Впервые поднялся в небо на самолёте У-2. Затем летал на боевых самолётах — Р-1 и И-5. В декабре 1933 г. состоялся выпуск Школы военных пилотов. Николай мастерски пилотировал истребитель И-5, но к удивлению командования выпускник попросил направить его для прохождения службы в бомбардировочную авиацию. «Моя мечта — тяжёлая авиация, большие корабли», — говорил он. И просьба его была удовлетворена. В 1933-1938 гг. служил в 82-й тяжелобомбардировочной эскадрилье 21-й тяжелобомбардировочной авиационной бригады, базирующейся в Ростове-на-Дону. Начав летать вторым пилотом на бомбардировщике ТБ-3, Николай Гастелло с ноября 1934 года уже самостоятельно пилотировал самолёт.
В 1938 году в результате реорганизации части Н. Гастелло оказался в 1-м тяжелобомбардировочном авиаполку (ТБАП). В мае 1939 года он стал командиром звена, а через год с небольшим — заместителем командира эскадрильи. В 1939 году участвовал в боях на Халхин-Голе в составе 150-го скоростного бомбардировочного авиационного полка, которому была придана эскадрилья 1-го ТБАП. Приходилось больше заниматься транспортными перевозками войск на Халхин-Гол, техники, вооружений, боеприпасов, продовольствия, вывозить в Читу раненных. Это был тяжелый труд, по 12-16 часов в сутки длилась работа. В перерывах лётчики спали прямо в кабинах своих самолётов или на траве под крылом. Помимо транспортных, были и боевые вылеты.
Осенью 1940 года авиационная часть перебазируется к западным границам, в город Великие Луки, а затем — в авиагородок Боровское под Смоленском. В 1940 году Н. Ф. Гастелло присвоено звание капитана. Весной 1941 года Николай Гастелло, пройдя соответствующую переподготовку, освоил самолёт ДБ-3ф.
Начало Великой Отечественной войны он встретил командиром 4-й эскадрильи 207-го ДБАП 3-го дальнебомбардировочного авиакорпуса, затем командовал 2-й эскадрильей этой же части. Ранним утром 24 июня 1941 г., когда на аэродроме Боровское инженеры, техники и младшие авиаспециалисты напряженно готовили свои бомбардировщики к выполнению боевого задания, послышался пронзительный вой сирены. Возле аэродрома пролетел одиночный бомбардировщик Ю-88, который совершал разведку в направлении на Смоленск. Через несколько минут вражеский бомбардировщик появился с противоположного направления и, пролетая вблизи аэродрома, открыл с малой высоты пулеметный огонь изо всех своих огневых установок по нашим самолетам. Командир 4-й эскадрильи капитан Николай Францевич Гастелло отважно бросился к бомбардировщику, вскочил на верхнюю турельную установку и длинной пулеметной очередью ударил по штурмовавшему аэродром врагу. Подбитый «юнкерс» вынужден был пойти на снижение и приземлился на колхозном поле.
Немецких летчиков поймали. Пленный немецкий летчик потом заявил, что его очень удивил такой неожиданный оборот дела: «Я много летал над Францией, Бельгией, Голландией, Норвегией. Стоило там появиться немецкому самолету, как все разбегались в разные стороны. А ваши летчики даже с земли ведут по нас огонь. У вас не только солдаты, но местные крестьяне и крестьянки бросились на нас с дубьем. Непонятная страна, непонятная война. ».
За боевую инициативу, проявленную при отражении налета немецкой авиации на наш аэродром, и сбитый вражеский бомбардировщик командование авиадивизии представило капитана Николая Францевича Гастелло к правительственной награде. Но еще не успели документы оформить, как летчик совершил новый, поистине бессмертный подвиг, навеки прославив своё имя.
Вылет произвели во второй половине дня. В паре с капитаном Гастелло летел экипаж старшего лейтенанта Фёдора Воробьёва. Он и описал всё случившиеся. Шли на высоте 1000 метров. Через час с небольшим звено обнаружило южнее Радошковичей большую вражескую моторизованную колонну. Гастелло выбрал наибольшее скопление заправлявшихся немецких танков, автомашин и атаковал врага. Штурман Анатолий Бурденюк точно положил авиабомбы в цель. Командир эскадрильи делает второй, третий заход, воздушный стрелок-радист старший сержант Алексей Калинин и занявший место люкового стрелка адъютант эскадрильи (начальник штаба) лейтенант Григорий Скоробогатый обстреливают разбегающихся немцев.
Уходя от цели, с разворотом на солнце, Воробьёв заметил дым, идущий из самолёта Гастелло. Объятый пламенем самолёт кренился вправо, но Гастелло сумел выровнять машину и подал сигнал Воробьёву возвращаться на базу. Заместитель командира эскадрильи старший лейтенант Федор Воробьев и штурман лейтенант Анатолий Рыбас и стали свидетелями подвига экипажа Гастелло. На их глазах самолет, объятый пламенем, развернулся на скопление немецких танков и автомашин, перешёл в пикирование и врезался в гущу неприятельской техники. До последнего момента из пылающего самолета вели огонь по противнику лейтенанты А. А. Бурденюк, Г. Н. Скоробогатый и старший сержант А. А. Калинин. Они сражались до конца.
Как вспоминал командир авиакорпуса Н. С. Скрипко («По целям ближним и дальним»): «Когда командир 42-й дальнебомбардировочной авиадивизии полковник М. X. Борисенко доложил о героическом подвиге капитана Николая Гастелло, совершившего огненный таран, я приказал выслать самолет с фотоустановкой и сфотографировать с малой высоты место гибели экипажа. Буквально на другой день мы с бригадным комиссаром А. К. Одноволом держали в руках снимок, на котором отчетливо были видны воронка, образовавшаяся на месте удара самолета о землю, отброшенные при взрыве части корабля и много сгоревших вокруг фашистских танков и автомашин. Дорогой ценой заплатил враг за гибель легендарного экипажа Гастелло!
Я держал в руках снимок и думал, какая же огромная нравственная сила нужна человеку, чтобы пойти на такой жертвенный подвиг! Все летчики соединения были потрясены героической гибелью экипажа, испытывая одновременно глубокую печаль и гордость. Печаль оттого, что потеряли такого хорошего, душевного и отзывчивого летчика, как Николай Гастелло, членов его экипажа. А гордость — потому, что своим подвигом Гастелло и его экипаж продемонстрировали непревзойденный моральный дух, доблесть и боевые качества советского воина. Ничто, даже угроза смерти, не может заставить его покориться врагу. До последней минуты жизни он помнит о высоком долге перед Родиной и даже смертью своей утверждает победу!»
6 июля 1941 года в сообщении Советского информбюро, переданном по радио, вся страна узнала об огненном таране летчика. Ровно через месяц после совершения подвига, 26 июля, капитану Гастелло посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза. Орденами Отечественной войны I степени Родина отметила членов героического экипажа — штурмана А. А. Бурденюка, воздушного стрелка-радиста А. А. Калинина, люкового стрелка Г. Н. Скоробогатого.
Миф о первом «огненном таране»
Стоит отметить, что с подвигом экипажа Гастелло связано несколько мифов. Не ставя под сомнения и не преуменьшая значения подвига экипажа советского бомбардировщика, необходимо всё же помнить ряд исторических фактов. Так, долгое время считалось, что именно Николай Гастелло первым в истории авиации совершил такой подвиг. Поэтому и летчиков, которые атаковали вражескую технику в годы войны, и называли гастелловцами, оттого и большинство советских граждан знало, кто такой капитан Николай Гастелло. Но, как оказалось, Гастелло был не первым, и даже не вторым и не третьим летчиком, совершившим «огненный таран».
Ещё один миф, созданный в художественных произведениях, это мнение, что Гастелло совершил таран, управляя истребителем. Данное заблуждение возникло из-за того, что в послевоенной художественной литературе главными героями авиации были лётчики-истребители. Был создан ряд произведений, например, пьеса «Гастелло» И. В. Штока, (1947 год), в которых Н. Ф. Гастелло совершил свой подвиг на истребителе.
Когда нет надежды на спасение: таран Николая Гастелло и его экипажа
Сергей Варшавчик, для РИА Новости
75 лет назад, 26 июня 1941 года, экипаж бомбардировщика капитана Николая Гастелло совершил огненный таран вражеской колонны. В годы Великой Отечественной войны его примеру последовали сотни советских летчиков, бившихся с врагом до самой последней секунды жизни.
Наградить посмертно
Спустя месяц, 26 июля 1941 года, Николай Францевич Гастелло был удостоен звания Героя Советского Союза (посмертно). К моменту гибели за плечами у 34-летнего летчика было уже две войны — он участвовал в боях на Халхин-Голе в 1939-м и воевал в небе Финляндии зимой 1940 года.
Самолет стратегического назначения
Самолет ДБ-3Ф/ Ил-4, при своей скорости в 430 километров в час и дальности полета 3800 километров, был предназначен для нанесения ударов по дальним тылам и коммуникациям противника. Обычно это делалось в ночное время, чтобы избежать опасности быть сбитым вражескими истребителями.
Блестящим примером применения этого самолета стали бомбежки Берлина в августе-сентябре 1941 года 1-м минно-торпедным авиационным полком Балтийского флота под командованием будущего Героя Советского Союза полковника Евгения Преображенского.
Выполняя тактические задачи
Бомбовые удары по территории Германии авиация дальнего действия начала наносить с первых же дней войны. Благо на 22 июня 1941 года в западных округах располагалось более тысячи Ил-4. В силу того, что тяжелые бомбардировочные полки располагались дальше от границы, чем остальные виды авиации, они сравнительно мало пострадали от первых налетов люфтваффе.
Однако высокие потери в рядах фронтовой авиации заставили командование ВВС РККА перенацелить стратегическую дальнебомбардировочную авиацию на нехарактерные для нее тактические задачи: совершать боевые вылеты по переднему краю противника или наносить удары по его ближним коммуникациям в дневное время.
При этом ДБ-3Ф был весьма строгим в управлении, при малейшем ослаблении внимания со стороны пилота самолет тут же мог задрать или опустить нос. Это осложняло задачу штурману, который должен был положить бомбы точно в цель.
Неопытность личного состава
В целом же перед войной 43% авиационных офицеров занимали свою должность менее шести месяцев. При этом 91% командующих воздушными дивизиями и корпусами руководили ими также не более полугода.
Все это приводило к тому, что неопытное командование нередко отправляло тяжелые бомбардировщики на задание небольшими группами, иногда состоящими из четырех и даже двух самолетов. Такая малочисленность играла против советских экипажей, не позволяя в случае нападения немецких «мессершмиттов» сосредоточить на них массированный огонь множества машин.
Чудовищные потери
Ситуация осложнялась частым отсутствием истребительного прикрытия — из-за высоких потерь в этом виде авиации. Истребители нередко выполняли роль штурмовиков и легких бомбардировщиков, нанося бомбовые удары по механизированным колоннам вермахта.
Действия ВВС РККА были подчинены интересам сухопутных войск, которые желали, чтобы своя авиация постоянно висела бы над передним краем. Илам приходилось бомбить с высоты 400, а то и 100 метров, где их скорость падала до 332 километров в час.
Поэтому при боевых вылетах тяжелые машины с размахом крыла в 4,10 метра (корабли, как их называли сами летчики) становились легкой добычей вражеской малокалиберной зенитной артиллерии или истребительной авиации, неся чудовищные потери. К концу июля 1941 года в строю осталось всего 75 ДБ-3Ф.
Как Феникс из пепла
Такая ситуация привела к тому, что 3 июля 1941 года Ставка Верховного главнокомандования запретила дневные полеты авиации дальнего действия, а с 5 марта 1942 года вывела АДД из сферы ВВС Красной Армии, напрямую подчинив себе и нацелив на ночные бомбардировки объектов в глубине вражеской территории.
Несмотря на высокие потери в ВВС летом — осенью 1941 года, советская авиация теряла в основном технику, а не летный состав, который позднее стал костяком возрожденных Военно-воздушных сил страны.
В свою очередь, несмотря на завоеванное господство в воздухе, люфтваффе также несли ощутимые потери. Выступая 28 июля 1941 года на совещании в группе армий «Центр», начальник Генерального штаба сухопутных войск вермахта генерал Франц Гальдер отмечал, что в некоторых авиационных дивизиях Германии осталось по 12-15 самолетов.
Стереть Москву с лица земли
Эта задача была поручена командующему 2-м воздушным флотом (который поддерживал наступление группы армий «Центр») фельдмаршалу Альберту Кессельрингу. Перед началом налетов, 20 июля 1941 года, он оптимистично заявил своим летчикам, что советская авиация практически разгромлена, московская ПВО слабо вооружена, и вообще, через месяц наземные части будут в Москве.
Через два дня, 22 июля, 200 вражеских бомбардировщиков попытались «стереть» столицу СССР. Налет был успешно отражен. Последовавшая за этим воздушная битва за Москву длилась до весны 1942 года и стоила немцам более 1300 сбитых самолетов, чьи экипажи, как правило, имели за своими плечами не одну войну.
Героические сослуживцы Гастелло
Поступок Гастелло стал самым известным в годы войны огненным тараном, но далеко не первым. 5 августа 1939 года его применил сослуживец Гастелло по 150-му скоростному бомбардировочному полку батальонный комиссар (майор) Михаил Ююкин, направивший свой объятый пламенем СБ на японские позиции над Халхин-Голом.
А 22 июня 1941 года старший лейтенант Петр Чиркин, служивший в 62-м штурмовом авиационном полку после того, как его самолет был подбит над Западной Украиной, направил машину на колонну немецких танков.
В один день вместе с экипажем Гастелло похожим образом погиб и экипаж его сослуживца капитана Александра Маслова, который в 1996 году был удостоен посмертно звания Героя Российской Федерации.
27 июня 1941 года старший лейтенант Исаак Пресайзен из 128-го скоростного бомбардировочного полка обрушил свой горящий Пе-2 на головы немецких солдат, двигавшихся по автостраде Минск — Москва.
Таран наземной или надводной цели использовался советскими пилотами (как бомбардировщиками и штурмовиками, так и истребителями) и в дальнейшем, вплоть до конца войны.
Как правило, это происходило в том случае, когда экипаж подбивался и надежд на спасение или уже не было, либо под крылом была вражеская территория.
Выжить, несмотря на невозможное
Всего же за годы Великой Отечественной таран наземной или морской цели с помощью краснозвездного самолета совершался не менее 500 раз. При этом случались поистине удивительные случаи.
Например, история гвардии старшего лейтенанта Константина Аксенова из 82-го гвардейского бомбардировочного полка. 26 марта 1945 года его звено точно отбомбилось по цели над территорией Верхней Силезии, после чего самолет Аксенова был подожжен зенитным снарядом.
Летчик направил подбитую машину на вражеские позиции, после чего считался погибшим и был посмертно представлен к званию Героя Советского Союза.
На самом же деле, взрывом его выбросило из самолета, он попал в плен и был освобожден спустя месяц солдатами союзников. Золотую Звезду ему вручили 27 июля 1945 года уже как живому герою.
Подвиг Гастелло — правда или вымысел?
Ровно 75 лет прошло со дня героической гибели советского летчика Николая Гастелло, совершившего на своем самолете «огненный таран» колонны с немецко-фашистской бронетехникой.
«Газета.Ru» вместе с внуком легендарного пилота попыталась понять, что же произошло под Минском в июне 1941 года.
Первый широко известный герой Великой Отечественной войны — летчик Николай Гастелло — погиб ровно 75 лет назад. Как известно, он направил свой самолет ДБ-3Ф (с 1942 года модель носила название Ил-4) на немецкую механизированную колонну на одной из дорог под Минском.
Фото настоящего Дб-3Ф, а не с агитпроповского плаката
В истории подвига с самого начала было много неизвестного: не были идентифицированы останки членов экипажа и остов самолета, а одновременно с бомбардировщиком Гастелло при схожих обстоятельствах пропал другой самолет. Впрочем, родственники летчика отстаивают официальную версию случившегося.
Между тем события могли сложиться совсем по-другому: во время финской кампании Гастелло едва не оказался под следствием из-за нарушения запрета летать над Кремлем, а спас его от наказания лично Сталин.
«Пусть летят»
«Итальянская» фамилия авиатора имеет белорусское происхождение — отца Николая, Франца Гастылло (родом из-под Корелич — примечание С.), в Москве начали называть в аристократичной манере. Он работал в литейных мастерских на Казанской железной дороге, а семья проживала на Третьей Гражданской улице на востоке Москвы.
«Сыны мои, Николай и Виктор, с детства приучены были не бояться огня, — писал потом в широко распространенном письме отец героя. — Николай, как подрос, тоже в литейную определился, сначала стерженщиком, потом формовать стал. Я из вагранки сливаю, а он формует, металл от отца к сыну плывет».
В 1932 году 25-летнего Гастелло призвали в Красную армию, затем он прошел обучение в летной школе в Луганске и получил квалификацию пилота бомбардировщика ТБ-3. К 1939 году он дорос до чина заместителя командующего эскадрильей.
До начала Великой Отечественной летчик успел поучаствовать в одной войне и двух полузабытых вооруженных конфликтах с участием СССР.
Первыми были бои на Халхин-Голе — кратковременный конфликт, который произошел на территории Монголии с мая по сентябрь 1939 года. С одной стороны в конфликте участвовали СССР и Монголия, с другой — Япония и марионеточная Маньчжурия, государство, созданное на северо-востоке Китая японской оккупационной администрацией.
Однополчанином Гастелло по Халхин-Голу был батальонный комиссар Михаил Ююкин, который совершил первый в истории авиации таран наземной цели. Пилот направил свой подбитый бомбардировщик СБ, как писали советские газеты, «в самую гущу скопления противника».
Так против японцев был впервые применен принцип летчика-камикадзе, который они сами освоили через несколько лет, — хотя и произошло это по стечению обстоятельств, а не в результате решения командования.
Гастелло был и участником «зимней» советско-финской войны в конце 1939-го — начале 1940-го года.
Хельсинки, 30 ноября 1939 года.
«Николай Францевич, требовательный к себе и подчиненным, слыл всеобщим любимцем в полку. В отношениях с товарищами выделялся тактичностью и уважительностью, был прост в обращении, не допускал несправедливости в человеческих отношениях. Воевать под командованием такого человека было почетно и приятно», — вспоминал потом сослуживец Гастелло полковник Марк Лановенко.
Военный также вспоминал об инциденте с участием Гастелло, когда его спасло от проблем личное распоряжение Иосифа Сталина. Гастелло командовал отрядом, который летел из-под Ростова в Москву для того, чтобы установить на самолеты новые радиоприборы. Из-за плохой видимости Гастелло провел самолеты через запретную для полетов зону — над Кремлем. Он и его подчиненные были задержаны.
«На этот раз нам повезло. Сталину доложили, что мы направляемся на финляндский фронт, и он сказал: «Пусть летят», — рассказывал Лановенко.
В районе линии Маннергейма Гастелло занимался интенсивными бомбардировками позиций финских войск. Затем Гастелло принимал участие в операции по присоединению Бессарабии и Северной Буковины к СССР в 1940 году. Эта операция стала результатом пакта Молотова—Риббентропа и начала Второй мировой. Границы Румынии находились под протекцией французов, однако капитуляция Парижа в июне 1940 года развязала Москве руки — и в итоге стремительной операции была создана Молдавская ССР; часть отвоеванных у румын территорий стала частью Украины. Советская пресса писала, что Гастелло «в Бессарабии выбрасывал наши парашютные десанты, чтобы удержать румынских бояр от грабежа страны».
В течение 1941 года летчик проходил переподготовку и весной 1941 года освоил самолет ДБ-3Ф. С мая по 23 июня 1941 года Гастелло — командир 4-й эскадрильи 207-го ДБАП, а с 24 по 26 июня 1941 года — командир 2-й эскадрильи той же части. 24 июня, за два дня до своего подвига, огнем крупнокалиберного пулемета из стоящего на аэродроме самолета Гастелло сбил немецкий «Юнкерс-88». Но то, что произошло 26 июня, навсегда прославило советского летчика.
«Сдаться в постыдный плен? Нет, это не выход»
На четвертый день войны, 26 июня 1941 года, 13-я часть армии РККА была уже в окружении в районе Белостокского выступа. Немецкие танковые группы во главе с Гудерианом и Готтом стремительно приближались к Минску.
Перед советскими войсками была поставлена задача любой ценой остановить врага с помощью многочисленных авианалетов. К 26 июня в районе Радошковичи — Молодечно было обнаружено большое скопление немецких танков, которые можно было остановить и уничтожить только с воздуха.
В тот день советскими авиачастями, в том числе 207-м дальнебомбардировочным авиаполком, было совершено более 250 вылетов. Среди этих рядовых вылетов был вылет капитана Николая Гастелло вместе со своим экипажем в лице штурмана Анатолия Бурденюка, стрелка Григория Скоробогатого и старшего сержанта Калинина.
Первоначальным источником информации о подвиге Гастелло стал рапорт летчика Федора Воробьева и штурмана Анатолия Рыбаса, которые находились на втором бомбардировщике в звене Гастелло. Из этого документа военное начальство узнало, что 26 июня 1941 года в ходе вылета в район дороги Радошковичи — Молодечно самолет Гастелло был подбит немцами. Самолет потерял шансы на спасение, и пилот направил бомбардировщик на механизированную колонну вражеской техники.
По свидетельствам жителей близлежащей деревни, им удалось разглядеть, «как около 12:00 26 июня 1941 года немецкую колонну благополучно атаковали 3 советских бомбардировщика.
Самолет Воробьева, сбросив бомбы, развернулся и ушел к своим за линию фронта. Два других самолета, после выполнения задачи, т.е. по дороге домой, были подбиты немецкими зенитками.
Один из них горящий ушел в неизвестном направлении, а второй, также горящий, сделал разворот, дотянул до вражеской колонны и спикировал в самую гущу скопления техники».
Этим самым спикировавшим самолетом и был самолет Гастелло. Помимо него потерпел крушение экипаж Маслова, но его точное местонахождение на тот момент было неизвестно.
Спустя неделю в газете «Правда» был опубликован очерк о Гастелло, в котором подвиг описывался с рядом деталей, которые корреспонденты едва ли могли знать во всех подробностях.
«Машина в огне. Выхода нет. Что же, так и закончить на этом свой путь? Скользнуть, пока не поздно, на парашюте и, оказавшись на территории, занятой врагом, сдаться в постыдный плен? Нет, это не выход. И капитан Гастелло не отстегивает наплечных ремней, не оставляет пылающей машины. Вниз, к земле, к сгрудившимся цистернам противника мчит он огненный комок своего самолета. Огонь уже возле летчика. Но земля близка. Глаза Гастелло, мучимые огнем, еще видят, опаленные руки тверды. Умирающий самолет еще слушается руки умирающего пилота», — писали корреспонденты «Правды».
Вскоре о подвиге Гастелло знала вся страна — его посмертно представили к званию Героя Советского Союза. Стоит отметить, что члены его экипажа — Григорий Скоробогатый, Алексей Калинин и Анатолий Бурденюк — были награждены лишь в 1958 году орденами Отечественной войны I степени.
Подвиг Гастелло стали активно тиражировать силами советской пропаганды, результатом которой стало не только поднятие боевого духа, но и появление прямых последователей героического летчика.
Летчики-«гастелловцы» за годы совершили сотни таранов: воздушных, морских и наземных. Не все эти случаи как следует документированы: нельзя назвать ни число, ни имена героев, многие из которых пожертвовали жизнью по примеру Гастелло.
Гибель Николая Гастелло обрела особое значение, так как произошла в первые же дни наступления нацистов на советскую территорию.
Его имя стало первым в ряду общеизвестных военных героев — по степени легендарности его можно сравнить разве что с Александром Матросовым и Зоей Космодемьянской.
Другие версии
Подвиг Гастелло начали ставить под сомнение после публикации в газете «Известия» в 1994 году текста о смутных обстоятельствах событий июня 1941 года.
По материалам рассекреченных документов журналисты выяснили, что в 1951 году при перезахоронении останков на месте предположительной могилы Гастелло и его экипажа были обнаружены документы совершенно другого человека.
«При перезахоронении был обнаружен пластмассовый патрончик с документами, принадлежащими старшему сержанту Григорию Васильевичу Реутову — воздушному стрелку-радисту самолета Александра Маслова.
В результате все четыре члена экипажа Маслова, считавшиеся «пропавшими без вести», стали «погибшими при выполнении боевого задания». Но главное, стало очевидно, что подвиг, который зовется «подвигом Гастелло», совершил экипаж капитана Маслова!» — говорится в материале.
Самолет под командованием Александра Маслова вылетел в тот же день, что и Гастелло — и пропал в ходе того же боя. Путаница могла возникнуть сразу же, так как хоронили летчиков не военные, а местные крестьяне, доставшие обгоревшие тела из остова самолета.
Эти данные вызвали широкий резонанс, и в 1996 году Маслову и его команде было присвоено звание Героев Российской Федерации, однако власти не стали вносить ясность в ситуацию: в документах о присвоении звания не говорится о том, какой именно экипаж совершил легендарный таран.
По свидетельствам жителей деревни Мацки, в нескольких километрах от падения экипажа Маслова нашли еще один самолет, в котором обнаружили письмо на имя Скоробогатой — жены стрелка экипажа Гастелло Григория Николаевича Скоробогатого, а также медальон с инициалами А. А. К. (возможно, стрелка-радиста Гастелло — Алексея Александровича Калинина). Но самое главное, здесь нашли обломок, идентифицируемый как часть самолета именно Гастелло — бирка от двигателя М-87Б с серийным № 87844. Таким образом, получается, что тот самый пропавший самолет Маслова был самолетом Гастелло, а героический «огненный таран» совершил Маслов?
Автор одного из расследований Эдуард Харитонов поставил под сомнение достоверность рапорта Воробьева и Рыбаса, первоначального свидетельства того события. В военном архиве он нашел документ, в котором сказано, что «один человек из этого экипажа выпрыгнул с парашютом с горящего самолета, кто — неизвестно».
Об этом же свидетельствовал Харитонову один из жителей деревни Мацки, которому было на тот момент 15 лет: «Я видел, как с левого крыла горящего бомбардировщика выпрыгнул парашютист. Он приземлился метрах в 300 от меня. И к нему на машине поехали немецкие солдаты. В деревню уже вошли немцы.
Наш парашютист вскочил на ноги, но немцы дали автоматную очередь, и он снова упал. Но его не убили, а ранили. К машине он шел, немцы придерживали его за обе руки. » Это дало Харитонову основание считать, что Гастелло и вовсе выжил, попав в плен.
Существует версия, согласно которой «огненный таран» не удалось совершить ни одному экипажу.
Александр Маслов, попытавшийся протаранить на горящем самолете вражескую колонну, промахнулся и разбился в поле, в 200 метрах от дороги.
«Не вижу причин сомневаться»
Внук героя, политтехнолог Николай Гастелло (также известный как продюсер исполнившей песню «Такого, как Путин» группы «Поющие вместе») резко отвергает альтернативные версии случившегося. «Я еще в прошлом веке выучил наизусть все подобные «аргументы», — сказал Гастелло в беседе с «Газетой.Ru».
Родственники летчика подчеркивают, что путаница вокруг подвига Гастелло и его экипажа связана с тем, что их останки в результате наземного тарана были уничтожены, а вместо них захоронили экипаж самолета Маслова.
«Было захоронение некоего экипажа, над которым поставили деревянный памятник в память о подвиге Гастелло. Потом, когда готовились установить каменную стелу, останки подняли и выяснили, что это останки экипажа Маслова. Вот откуда вся путаница», — рассказал «Газете.Ru» Николай Гастелло-младший, отмечая, что после подвига от Гастелло и членов его экипажа не могло остаться никаких останков.
Внук Гастелло подчеркивает, что «не видит ни одной причины сомневаться в достоверности подвига». В частности, у него не вызывает сомнений достоверность изначальной информации о случившемся.
Хотя рапорт Воробьева и Рыбаса и не был обнародован, внук летчика видел документ в Центральном архиве Министерства обороны в Подольске.
Николай Гастелло-младший характеризует информацию об альтернативных версиях не иначе как «бред», с которым потомки летчика знакомы уже почти 30 лет.
«В 1989 году был такой случай. Я студент первого курса. Звонок в дверь. «Здравствуйте, я такой-то, такой-то. Вы Николай?» — «Да». — «Я пришел рассказать вам правду про вашего деда». Где-то далеко было якобы найдено письмо от Скоробогатого, где он просил жену купить пальто сыну. В июне. А ничего, что сын родился в ноябре? И я его отлично знал. И был он не сыном, а дочерью», — рассказал Гастелло «Газете.Ru».
Так или иначе, едва ли будет возможным восстановить события того дня со стопроцентной точностью. Однако уже ничто не отменит символическое значение подвига Николая Гастелло, который олицетворяет судьбы тысяч советских летчиков, пожертвовавших собой ради близких, страны и мира.
Именем Николая Гастелло названы десятки улиц в России и других странах бывшего СССР, в частности, в честь летчика была переименована Третья Сокольническая улица в Москве, где пилот учился в городском мужском училище.
Однако первая «улица Гастелло» появилась еще до гибели пилота. В ходе Финской кампании Гастелло проявил изобретательность и заботу о сослуживцах, за что и был «увековечен» в армейской топографии.
«Для отдыха экипажей после боевых вылетов, конечно, не было никаких условий, — писал сослуживец Гастелло Марк Лановенко. — [Гастелло] разыскал где-то два огромных ящика, в которых привозили с завода самолеты-истребители. С помощью тракторов ящики приволокли ближе к столовой, установили в ряд. Гастелло раздобыл у снабженцев две печки-буржуйки, поставил их в эти ящики.
В таких своеобразных «коттеджах» он поселил наши экипажи. Смеха ради на ящиках-домах поставили номера. Место их расположения называли улицей Гастелло.
Впоследствии в ящиках устроили вторые этажи и разместились уже просторно. Спустя какое-то время на «Гастелловской улице» выросло много таких, как наши, ящиков-домов».