на каком языке читают молитвы православные священники в церкви
Почему непонятны православные молитвы
Это муж во время моего отъезда решил духовно подрасти и делится своими первыми впечатлениями о церковнославянском языке (далее – ЦСЯ). Все откладывала пост про это, но вот появился повод. Так уж получилось, что историю нынешнего языка богослужения я отлично знала, когда богослужение мне было совершенно неинтересно, – на своем гуманитарном факультете. Этот пост посвящен удивительному парадоксу православия: пока православные молитвы переводятся на все языки мира, чтобы донести до людей невиданную мощь православной веры, в храмах России богослужение идет на нерусском языке. Более того – даже на языке из другой языковой группы, то есть гораздо более далеком от нас, чем, например, украинский или белорусский.
ЦЕРКОВНОСЛАВЯНСКИЙ – ЭТО «ПРАВИЛЬНЫЙ ИЗНАЧАЛЬНЫЙ» РУССКИЙ?
Некоторые верующие наивно полагают, что ЦСЯ – это «чистый, исконный, правильный русский». На самом деле это не русский и никогда им не был. Когда-то чуть больше 1000 лет появилась необходимость перевести богослужебные книги с греческого языка на язык, более доступный для понимания населению Руси. Для этого были приглашены небезызвестные Кирилл и Мефодий, которые изобрели кириллицу, и с ее помощью перевели богослужебные тексты. на какой язык? А вот это интересно. На некий искусственный язык, который был основан вовсе не на древнерусском, а на болгаро-македонском (!) диалекте, который был роднее и ближе самим переводчиками. Сейчас он известен как «старославянский». Ныне в восточной подгруппе южнославянской группы языков остались болгарский, македонский и как раз старославянский. А где же русский? – спросите вы. А он вообще даже в другой группе славянских языков – в восточнославянской. Надо заметить, что старославянский никогда не был ничьим живым разговорным языком, это был чисто книжный язык. В течение следующих пары веков под влиянием живых славянских языков он несколько исказился, но с тех пор особо не менялся. В этом виде он известен под именем «церковнославянский». Приставка «церковно-» как раз подчеркивает тот факт, что нигде, кроме как в церкви, он никогда не использовался.
Вопрос – почему бы было не перевести на кучу реальных живых языков Руси? А потому, что переводческие возможности того времени были, ммм. несколько ограничены. Ни тебе словарей, ни кучи образованных переводчиков, ни гугл.переводчика, ни книгопечатания. Поэтому ЦСЯ стал вполне приемлемой мерой для того, чтобы сделать текст усредненно-понятным всему населению Киевской Руси. А потом, по мере развития этих самых живых языков, он становился все менее и менее понятным. Особенно русским, учитывая, что древнерусский, от которого произошел русский, вообще был из другой языковой группой – с грамматикой и фонетикой, весьма далекими от болгаро-македонских. То есть современный нам язык православного богослужения не только имеет мало общего с современным русским, но даже от древнерусского он очень далек. С тех пор православное богослужение и молитвы переводились на кучу языков, но почему-то именно в РУССКОЙ Православной Церкви богослужение ведется до сих на нерусском языке, молитвословы пишутся на нерусском языке – традиция! А призывы говорить и молиться по-русски в Русской Православной Церкви считаются модернизмом и нарушением традиции. Особенно меня в этой ситуации умиляют некоторые «русские православные патриоты», на страницах своих изданий буквально скандирующие «Долой русский язык!» о_О Эти люди явно очень любят русскую культуру, но мало что в ней понимают – что и приводит к таким забавным парадоксам. Для них, похоже, главное, чтобы потрадиционнее. Да и в конце концов, в школе православные патриоты, как и все граждане РФ, изучали великий и могучий русский язык и знать не знают о каких-то там южноболгарских диалектах. А узнай они правду – что будет?
Для меня совершенно непонятно, зачем так упорно дискриминировать «русский народ, носитель православия»? Иллюзии на тему, что ЦСЯ – это некий «поэтический стиль» русского, легко развеет любой филолог. Да и что поэтичного во всех этих «бых»? Развеет филолог и миф на тему того, что под давлением богослужения современный русский язык облагородится и приблизится к ЦСЯ, а русские массово начнут на нем говорить в повседневной жизни, как якобы когда-то, когда деревья были выше, а нравственность в народе прочнее. ЦСЯ – это «усредненный язык», чисто утилитарный ход, чтобы смысл Библии донести до максимального количества людей, говорящих на разных славянских диалектах 1000 лет назад. Это разновидность «пиджинов» – смешанных языков общения для народов, не имеющих общего языка. Короче, язык из серии «Шпрехать на дойче» или «фейсом об тейбл». Для меня отказ говорить по-русски в церкви и молиться по-русски дома – это не просто дискриминация русских, но и неуважение к русской культуре и языку. В конце концов, с каких это пор русский язык недостаточно велик и могуч? Неужели он менее велик и могуч, чем македоно-болгарский диалект тысячелетней давности, или любой из мировых языков, или даже любой из языков малых российских народностей, на которых сейчас ведется православное богослужение?
ПЕРЕХОД НА СОВРЕМЕННЫЙ РУССКИЙ ИСКАЗИТ СМЫСЛ?
ЦЕРКОВНОСЛАВЯНСКИЙ – ЭТО ОСОБО СВЯЩЕННЫЙ ЯЗЫК?
Приходилось мне слышать и про особую «божественность» ЦСЯ. Но вообще-то в церковнославянском никакой такой сакральности нет, Библия изначально была написана на древнееврейском, потом переведена на греческий, потом – на ЦСЯ. Перевод на русский будет просто очередным этапом этой длинной эволюции. На статус «божьего языка» может претендовать разве что иврит. Вот цитата из социальной концепции РПЦ: «Народ израильский говорил на одном языке, бывшем не только языком повседневности, но и языком молитвы. Более того, древнееврейский был языком Откровения, ибо на нем говорил с народом израильским Сам Бог». То есть Бог не стал говорить с евреями на каком-то непонятном им особом языке. Церковнославянский же явно не является языком Откровения, и языком повседневности тоже никогда не был. Но даже если бы он был особо «священным», в социальной концепции Русской Православной Церкви написано: «Евангелие Христово проповедуется не на священном языке, доступном одному народу, но на всех языках (Деян. 2. 3-11)» – так почему же не НА РУССКОМ? ЦЕРКОВНОСЛАВЯНСКИЙ ПОНЯТЕН?
Некоторые утверждают, что ЦСЯ как-то «интуитивно почти» понятен. По-мне, так это уж очень большое «почти». Например, в молитве перед вкушением пищи: «Господи, исполняеши всякое животное благоволение» – место, способное ввести в ступор без словаря. Где-то я встречала «налоги бесов», от которых просят спасти Богородицу. Так и представляю, как Богородица делает налоговые вычеты. В каноне Иисусу Христу есть место, где «праведницы возрадуются, а грешники восплачутся». А праведники что, не возрадуются? – может спросить себя недоуменный русский читатель. Он вообще-то не обязан знать, что это просто множественное число, а не женская форма. Грамматика – вообще отдельная тема. Непроизносимые формы перфектных времен, путаница с ударениями и падежными окончаниями (типа «Царю» – не дательный, а звательный падеж, о котором негуманитарий русский и слыхом не слыхивал). Перечислять эти штуки можно бесконечно, тысячи их. В смысле имя им – легион. Но. мыши плакали, кололись, но продолжали вкушать кактус.
КАЖДЫЙ ВЕРУЮЩИЙ ДОЛЖЕН ИЗУЧАТЬ ЦСЯ?
Еще один прекрасный аргумент – мол, да, ЦСЯ непонятен, но каждый верующий должен продираться через церковнославянский и изучать его, чтобы познать Слово Божье – хочешь жить, умей вертеться. Но это подход всяких мистиков и эзотериков! Христианская благая весть превращается в какое-то эзотерическое знание (буквальный перевод «скрытое»), которое специально затемнено и загадочно, доступно только избранным, непонятно простому человеку. Это в корне противоречит посылу «идите и научите все народы», убивает смысл «дара языков» и проч. Причем такой подход применяется только и исключительно к русским – православные японцы или православные англичане, в отличие от православных русских, отлично понимают молитвы и богослужения, переведенные на их современные языки.
Знание ЦСЯ возвышает? Возможно. Но не более, чем знание стихов Пушкина наизусть или любое другое специальное знание, связанное с культурой. Хорошо, конечно, знать грамматику старославянского, но вот только с христианством и Евангелием ничего общего это не имеет. Нет никаких оснований возводить знание ЦСЯ в ранг христианской добродетели. Кому нравятся все эти «аще» и «иже» – пусть поступает на филфак и наслаждается. В братских языках можно вообще найти много поэзии и пищи для размышлений. Но зачем заставлять изучать все это обычного человека, который должен продираться к благой вести через эти «иже»? ЦСЯ – это язык, который непонятен – и не должен быть понятен – не-филологу, даже если он христианин. Христианин должен понимать текст Евангелия и молитв, а не ломать голову над всеми этими «быхами», отвлекаясь от духовного смысла молитвы. Благая весть для русских обтянута всеми этими «бывльшами», как колючей проволокой. Допускаю, что это может нравиться только тем верующим, кто хочет оградить Бога как свою территорию, недоступную профанам (как фарисеи ограждали Библию от язычников). Но это в корне противоречит евангельской идее нести благую весть всем – и желательно так, чтобы эти «все» поняли.
ГЛАВНОЕ – БЛАГОЗВУЧИЕ?
Я НЕ ПОНИМАЮ – ЗАТО БОГ И БЕСЫ ПОЙМУТ?
ПОЧЕМУ «ТРАДИЦИЯ» МЕШАЕТ ЦЕРКВИ НЕСТИ СЛОВО БОЖИЕ
По-моему, Русская Православная Церковь сейчас в прекрасной ситуации: ей вообще не нужно изобретать никаких миссионерских изысков. Достаточно для начала сделать язык, понятный русским, языком богослужения и молитвы. Разве задача Церкви – хранить культурную традицию? Если не ошибаюсь, основная задача Церкви – это все еще проповедь слова Божьего. Если бы традицию хранили 1000 лет назад, так даже на ЦСЯ никогда бы и не перевели – было бы у нас богослужение на греческом. Но нет – придумали более-менее понятный населению ЦСЯ. Так почему сейчас богослужение можно перевести на корякский, но нельзя – на русский?
Еще из социальной концепции: «Культурные отличия отдельных народов находят свое выражение в литургическом и ином церковном творчестве, в особенностях христианского жизнеустроения. Все это создает национальную христианскую культуру». Но ведь именно ЦСЯ мешает сейчас формированию русской христианской культуры, ведь язык – одна из основ культуры. ЦСЯ изолирует молитву от культуры: ее сложнее интегрировать в поэзию, сложнее красиво цитировать в прозе, произносить в кино без оттенка «православной экзотики».
Вот опять же, муж пишет: «Молитва должна отражать настраивание на день, я бы дополнял её своими блоками в будущем. А как её дополнять если она на церковнославянском?» Застывшая форма ЦСЯ загоняет идеи и образы молитвы в какое-то ритуальное гетто, мешая им стать частью мыслей и разговоров людей в обычной жизни. Христианство само по себе – совершенно непривычное для современного человека, парадоксальное учение. Некоторые вещи по-русски не всегда объяснишь. Зачем же дополнительно ставить человеку, пытающемуся понять Божье слово, палки в колеса? Что же мешает раз и навсегда разрешить эту проблему, утвердить соборно один разрешенный перевод и благословить всех желающих служить по-русски? Тогда ЦСЯ естественным образом останется в количествах, которых он заслуживает как культурная традиция, – в некоторых храмах, где филологи, а также любители благозвучия, экзотики и традиции смогут с ним познакомиться.
Почему же Церковь держится за ЦСЯ мертвой хваткой? Возможно, это какой-то «комплекс восстановления» после советской власти. Но тогда этот комплекс закрывает возможности для развития. Ведь восстанавливать что-то в формате столетней давности – это добровольно отбрасывать себя на эти 100 лет. ЦСЯ – это не евангельский принцип, не догма, не церковный канон, это просто временный инструмент, который был более-менее пригоден несколько сотен лет назад, но совершенно непригоден для этой цели сейчас. По мне, читать и слушать молитвы на церковнославянском – это все равно, что вдыхать живой воздух Божьего Слова через противогаз.
Можно ли читать молитвы на русском языке?
Скажите, пожалуйста, можно ли читать молитвы на русском языке, или всё-таки надо читать на старославянском? Если нельзя на русском, то почему? Библия ведь переведена на русский язык, и мы ее читаем по-русски.
Вы ставите очень серьезный вопрос, ответ на который не так прост, как может показаться на первый взгляд. Для человека, глубоко укорененного в православной традиции, представляется немыслимым, как можно обращаться к Богу на современном русском языке. А для человека, только приходящего к вере, церковнославянский язык непривычен и малопонятен. В храме тексты священного Писания читаются на церковнославянском, а в литературе, в проповедях, в письмах и ответах современникам мы чаще всего используем текст синодального перевода Библии на русский язык. Но мы пользуемся им только для того, чтобы яснее донести мысль до современного человека, хотя и этот перевод довольно архаичен. Попутно замечу, что сейчас ведется работа по изданию старообрядческого перевода на русский язык святого Евангелия.
Надо сказать, что церковнославянский перевод Библии и богослужебных текстов — точнее и ближе к оригиналу, чем синодальный перевод. Специалисты в области языкознания говорят о сложности толкования молитвенных формул и невозможности точно передать богослужебную семантику инструментами современного языка.
Замечательная статья о нашем богослужебном языке напечатана в предисловии к «Молитвеннику», изданному старообрядческой митрополией Русской Православной старообрядческой Церкви (М., 1988 и др. С. 8-9). Там кратко, но по существу раскрывается значение церковнославянского языка и причины, по которым Церковь не может перейти на современный русский язык. Здесь я только процитирую один абзац.
Многовековой молитвенный опыт Русской Церкви показывает, что церковнославянский язык подходит как нельзя лучше для молитвенного общения с Богом. Ведь беседа с Богом — это не беседа с человеком. Поэтому язык молитвы должен отличаться от языка обычной речи. Церковнославянский язык придает молитвам и славословиям возвышенный стиль, отвлекая душу от суетных земных забот и печалей. В этом отношении язык нашего богослужения является неисчерпаемым сокровищем.
Начните молиться по молитвеннику, и Вы увидите, как органично изливаются слова молитвы из сердца.
Богослужебный и современный русский язык близкородственны. Поэтому я бы советовал вам сделать усилие над собой и постараться освоить церковнославянский. Можно порекомендовать следующий учебник: Плетнёва А.А., Кравецкий А.Г. Церковнославянский язык: Учеб. изд. – 5-е изд., стереотипное. – М.: АСТ-ПРЕСС КНИГА, 2013 – 272 c. Также необходимо пользоваться словарем, хотя не так много церковных слов требует перевода. Далее, читая священное Писание, обязательно обращайтесь к святоотеческим толкованиям. Сравнивайте церковнославянский и синодальный переводы. Это позволит вам понять, что перевод отнюдь не дает полного уяснения смысла. Ведь и апостолам Господь «отверз ум к уразумению Писаний» (Лк. 24:45). Очевидно, что такая работа требует определенных усилий и времени, но она щедро вознаграждается. Вы будете глубже понимать Библию и богослужение. «Ибо Я милости хочу, а не жертвы, и Боговедения более, нежели всесожжений», — говорит Господь (6:6).
Могу вам привести пример. В понедельник Святого Духа в храме читаются следующие слова апостола Павла: «…искупующе врéмя» (Еф. 5:16). А в синодальном переводе в том же месте читаем: «… дорожа временем». Согласитесь, что это наставление по-церковнославянски звучит намного глубже и сильнее? И вот его толкование.
«Спросила амма Феодора у архиепископа Феофила: какое значение имеет изречение Апостола: «Искупующе время»? Он отвечал: «Это значит, что вся земная жизнь наша подобна производству торговли. Например: когда настанет время, в которое посыплются на тебя поношения, — ты искупи это время смиренномудрием и приобрети для себя пользу (прибыль). Таким образом, все противное и неприязненное нам может обратиться, если захотим, в пользу нам» (Алфавитный Патерик).
Также порекомендую вам ознакомиться с переводами псалмов, сделанными выдающимся русским ученым-филологом, академиком Сергеем Сергеевичем Аверинцевым (1937-2004). См., например: Избранные псалмы / Перевод и комментарии С.С. Аверинцева. – М.: Свято-Филаретовский православно-христианский институт, 2005. – 176 с. Эти переводы замечательны тем, что они позволяют донести до современного человека смысл псалмов, во-первых, русским языком (в котором исключены современные слова, варваризмы и заимствования), а во-вторых, таким русским языком, который передает еще и образность оригинала, позволяет прочувствовать строй псалмической речи.
В заключение надо сказать несколько слов о современном русском языке. Это словосочетание часто употребляется для обозначения расхожего языка, исключающего все, что звучит «архаично». «Употребление такого языка», — пишет С.С. Аверинцев, — «создает иллюзию, будто среда, в которой происходит действие, — современность. … Бог приходит к верующему в реальность сегодняшнего дня; но боюсь, что Он не придет в изоляционистское идеологическое пространство, не желающее знать ничего, кроме себя» (указ. соч. С. 148 и 150).
О разделе
Вопрос священнику — раздел сайта «Русская вера», который пользуется особенной популярностью. Мы получаем новые вопросы православному батюшке практически каждый день и особенно много их поступает от начинающих христиан, которые только слышали о старообрядчестве, а познакомиться с ним ближе не имели возможности.
Мы знаем как это бывает сложно, — переступить порог храма и задать свой вопрос священнику вживую. И конечно, личная беседа и живое слово утешения никогда не заменят электронной переписки. Тем не менее, нам нужен духовный совет.
Мы верим, что все старания наших пастырей будут не напрасны даже в том случае, если хотя бы один из спросивших получит некую духовную пользу!
Русская вера и русские традиции: старообрядчество и староверы вчера и сегодня
Последние годы в Росиии, в силу известных политических и экономических событий, растет интерес к своим корням и самоопределению русской нации. Идет поиск тех незыблемых, родных ценностей, которыми так богата наша история, наш народ. Русская культура, русские традиции, русская истрия и русская вера — вот основные тематики, которыми все чаще интересуются наши соотечественники, настоящие русские люди! Старообрядчество является живым примером того созидательного мировоззрения, на котором можно построить прочную и незыблемую патриотическую основу для духовной, культурной и научно-экономической жизни общества.
Сама история старообрядчества показывает невероятные примеры стойкости и патриотизма, защиты делом своей веры и традиций, истории и культуры своей Родины — святой Руси. Уже сейчас многие как светские, так и церковные авторы публикуют материалы, посвященные духовному и культурному наследию, истории и современности старообрядчества. Однако сам феномен старообрядчества, его философия, мировоззрение и особенности терминологии исследованы до сих пор слабо. «Кто такие староверы?» — на этот вопрос пока нет однозначного ответа, понятного для каждого нашего соотечественника.
Сайт «Русская вера» является самым обновляемым источником информации, рассказывающий об истории и современной жизни старообрядчества в целом и старообрядческих согласий в частности, таких как: РПСЦ, РДЦ, ДПЦ, Старопоморы-федосеевцы и другие, а также Старообрядные приходы в лоне РПЦ. Наш проект дает возможность читателю отслеживать актуальные новости старообрядчества, найти прямую дорогу и посетить старообрядческий храм, вспомнить прекрасные русские традиции, прикоснуться к архивным документам и памятникам культуры, каковым является Лицевой Летописный свод (Лицевой свод Ивана Грозного). Сайт первым начал собирать истории и биографии из жизни особо значимых деятелей прошлого (протопоп Аввакум, Митрополит Амвросий) и наших современников (Агафья Лыкова, Митрополит Алимпий). На страницах нашего ресурса можно задать вопрос священнику и побеседовать с единомышленниками. Мы приглашаем всех небезразличных патриотов поддержать нашу идею и объединиться в деле восстановления нашей общей родины — святой Руси!
Церковнославянский или русский — мнения священнослужителей
От невоцерковленных людей часто звучат в адрес Церкви упреки в сложности богослужебного языка и пожелания его упростить до русского. Постоянные прихожане подобным предложениям, мягко говоря, не сильно рады.
Информационно-аналитический портал Воцерковление.ru решил узнать, что по этому поводу думает духовенство и провел опрос на тему языка Богослужения «Церковнославянский или русский?».
На каком языке, по вашему мнению, должны вестись Богослужения – церковнославянском или русском? Почему?
Иеродиакон Лаврентий (Полешкевич), г. Москва: Адаптированном церковнославянском. Для понимания текста читающими (поющими) и слушающими.
Игумен Агафангел (Белых), г. Москва: Богослужение должно вестись на понятном церковнославянском языке. Священное Писание должно читаться на максимально понятном варианте языка. Если для большинства прихода это русский – значит на русском.
Священник Михаил Самохин, Кабардино-Балкарская Республика,
г. Майский: На церковнославянском, адаптированном. Сложнее молиться Богу на том же языке, на котором осуждаешь, ругаешься. Семантическое поле другое.
Протоиерей Игорь Прекуп, г. Таллин: Должно на церковнославянском, но может и на русском, если есть достойный перевод, благословение архиерея и желание прихода.
Иеромонах Тимофей Филин, Красноярский край, Эвенкия, п. Тура: На церковнославянском. Потому что это язык молитвы, русский язык не сможет благочестиво передать все тонкости церковнослвянского языка, полный переход на русский язык примитивизирует Богослужение, сделает его языково бедным и ущербным. Частичный же перевод на русский язык отдельных церковнославянских слов давно уже назрел и необходим.
Священник Алексий Плужников, г. Волгоград: На церковнославянском. Потому что он прекрасен, это замечательная, глубокая церковная поэзия, к тому же он не так труден для понимания, как многие себе представляют.
Иеромонах Нифонт (Павлютин), г. Белово, Кемеровская область: На церковнославянском, так как сей язык превосходит русский по всем параметрам.
Является ли церковнославянский язык препятствием для понимания Богослужения человеку, пришедшему к Богу?
Иеродиакон Лаврентий (Полешкевич), г. Москва:В некотором смысле, да, так как не понимает текстов не по-русски и относится к ним магически.
Игумен Агафангел (Белых), г. Москва: Если какой-либо язык непонятен человеку, то он, разумеется, является препятствием для понимания службы. Если таких людей большинство на приходе – следует избрать более понятный вариант.
Священник Михаил Самохин, Кабардино-Балкарская Республика,
г. Майский: Для того, кто действительно пришел к Богу, нет никаких препятствий.
Протоиерей Игорь Прекуп, г. Таллин: Нет, не является. Церковнославянский язык – это наше богатство, которое должно быть впитано, усвоено, творчески осмыслено. Богослужебный текст не нуждается в замене русским архаизированным, но ему нужна деликатная и тщательная редакция.
Иеромонах Тимофей Филин, Красноярский край, Эвенкия, п. Тура: Нет.
Иеромонах Нифонт (Павлютин), г. Белово, Кемеровская область: Препятствий нет!
Священник Алексий Плужников, г. Волгоград: Препятствием для понимания Богослужения является в основном лень человека что-либо изучать. Люди могут тратить годы и десятилетия своей жизни на изучение многих вещей и наук, а почитать немного учебник церковнославянского языка, словарь непонятных слов, другие пособия, объясняющие Богослужение, ленятся. Просто многие люди почему-то думают, что духовность должна даваться легко и просто: выучил «Отче наш» и «Богородицу», узнал, когда надо соблюдать посты, – вот, в принципе, те «знания», которыми многие и ограничиваются.
Конечно, ещё важный момент – это внятность и неторопливость чтения и пения на клиросе, когда упор делается на понимание текстов, а не на их вычурное звучание, возможно, красивое, но непонятное.
Как вы считаете, перевод Богослужения с церковнославянского языка на русский необходим для индивидуального прочтения заинтересованному человеку или для проведения Богослужения переведенного на русский для всех прихожан?
Иеродиакон Лаврентий (Полешкевич), г. Москва: Как для индивидуального прочтения, так и для возможного употребления в Богослужении.
Игумен Агафангел (Белых), г. Москва: Перевод полезен для понимания. Многие вещи совершенно не следует переводить — они красивы и известны большинству. Следует просто совершить обычную и неоднократно проводившуюся «в рабочем порядке», так сказать, – редакцию текстов: убрать архаизмы, неславянскую грамматику и т. д.
Священник Михаил Самохин, Кабардино-Балкарская Республика,
г. Майский: Для новоначальных и индивидуального прочтения заинтересованными людьми.
Протоиерей Игорь Прекуп, г. Таллин: Этот вопрос стоило бы разделить надвое. Одно дело – для перевода и полноценного участия в Богослужении на церковнославянском языке, другое – для богослужебного употребления. Первое – однозначно да. Второе – в соответствии с п. 1. (см. ответ на первый вопрос).
Иеромонах Тимофей Филин, Красноярский край, Эвенкия, п. Тура: Для индивидуального прочтения.
Иеромонах Нифонт (Павлютин), г. Белово, Кемеровская область: Только для желающих неофитов возможно и перевести.
Священник Алексий Плужников, г. Волгоград: Перевод нужен для изучения Богослужения, особенно полезны пособия с параллельным текстом и толкованиями. Помимо перевода нужна работа над адаптацией некоторых богослужебных текстов для понимания современного человека, потому что многие службы, переведённые с греческого, имеют очень сложную грамматическую структуру, когда на слух очень трудно определить связи между сказуемым, подлежащим и другими членами предложения.
Кого привлечет в храм перевод Богослужения на русский язык? Готовы ли постоянные прихожане храмов слышать Богослужение в переводе?
Иеродиакон Лаврентий (Полешкевич), г. Москва: В нашей Церкви обычно всегда не готовы к чему-то новому.
Игумен Агафангел (Белых), г. Москва: Понятие «постоянные прихожане храмов» неоднородно и не поддается простому определению. Думаю, что можно найти целый спектр пожеланий, от «только по-русски» до «однозначно на церковнославянском языке». Верный же ответ, как всегда, где-то посередине.
Священник Михаил Самохин, Кабардино-Балкарская Республика,
г. Майский: Никого, исходя из имевшего место опыта Ленинградской и Новгородской епархии в прошлом веке. Постоянные прихожане точно не готовы. Хотя постепенным приучением это можно изменить.
Протоиерей Игорь Прекуп, г. Таллин: Прихожане прихожанам рознь. В зависимости от желания/готовности прихожан этот вопрос и стоит регулировать. Я, к примеру, не стал читать Великий Покаянный канон в переводе митрополита Никодима, когда регент смутилась, услышав мой вопрос на эту тему. Да и, честно говоря, перевод этот не идеален. На мой личный взгляд, надо быть гением поэзии, чтобы суметь по-русски выразить сказанное на церковнославянском, без ущерба для содержания доносимого нам формой.
Иеромонах Тимофей Филин, Красноярский край, Эвенкия, п. Тура: Затрудняюсь ответить.
Иеромонах Нифонт (Павлютин), г. Белово, Кемеровская область: Никого не привлечет, а прихожан, по меньшей мере, расстроит Богослужение на современном русском языке.
Священник Алексий Плужников, г. Волгоград: Никого не привлечёт, Церковь не цирк, чтобы кого-то привлекать хитрыми способами. Привлекать надо воскресными занятиями священника с прихожанами, хорошей миссионерской библиотекой, а Богослужение на русском только вызовет отторжение у постоянных прихожан. Хотя, думается, допустимо читать Священное Писание, особенно Апостол, на русском языке во время службы.
Священник Михаил Темников, Омская область:
Наверное, все таки церковнославянский. Я сам и прихожане нашего прихода прекрасно понимаем язык Церкви, не такой уж он и непонятный, мне хватило двух месяцев, чтобы в основе понять церковнославянский, Библию перевели – ну и что понимают? Все те же слова – все очень просто, жить надо жизнью Церкви, тогда и понятно будет. Иностранные языки, в которых ни одного слова не понятно, да еще и правила построения предложений ничего общего с русской грамматикой не имеют, за полгода осиливают, а тут на половину русский язык страшно тяжело выучить, лень наша говорит, а у некоторых чего и похуже…
Иерей Александр Бабич, Саратовская область, г. Балаково:
А в Храм Божий нас привлекает не язык, по большему счету (хотя кого-то привлекает именно красота песнопений по началу), а то, что в храме – мы сердцем ощущаем особенное присутствие Божие, нас влечет туда милость Божия, врачующая наши духовные немощи, прощающая наши грехи, дающая нам особенную благодать, необходимую для исправления нашей жизни, для того, чтобы мы принесли своей жизнью Богу плод покаяния, плод возрастания в жертвенной любви….
Поэтому если вы спросите любого воцерковленного православного – он вам скажет, что служба должна быть на церковнославянском языке…Если человек отрицает церковнославянский язык – что ж – просто еще не пришло его время увидеть себя в истинном свете и все еще впереди. Но это касается нас – русскоязычных и имеющих православный менталитет.
А так, вобщем-то, всю службу переводят на разные языки…Например, саха, знают что идет работа над переводами на казахский язык, на другие… Но нам, говорящим на современном русском языке, который имеет своими корнями цековнославянский и другие, очень легко, при желании, начать понимать службу… Не думаю, что перевод службы на современный русский язык привлечет много народа в храм, наш русский язык стал весьма испорченным и вульгарным, во многом опошленным, во многом потерявшим свою идентичность словам… Из-за этого он не может служить средством Богообщения души на том уровне, на каком это происходит сейчас, когда служба проходит на церковнославянском…
Иерей Владимир Навозенко, Киевская область, с.Червона Мотовиловка:
Языком Богослужения должен оставаться, конечно же, церковнославянский по одной простой причине – не участие церковнославянского языка в обиходе повседневности. Повседневность русского или украинского языка и любого другого подразумевает часто не совсем благовидные высказывания. А постарайтесь-ка заругаться на церковнославянском? Думаю, вряд ли у вас это получится. Вот именно в силу своего особенного положения, церковнославянский должен оставаться богослужебным. Тем более, что катехизация, в любом случае, происходит на русском языке, человек же воцерковленный уже подсознательно воспринимает богослужебный язык как неотъемлемую часть православной традиции. Номинально православный человек даже при условии использования русского или любого другого языка в Богослужении, больше посещать храм не станет. Потому как ходил он на Пасху освящать кулич, колбасу и водку, так и будет практиковать такое же традициональное отношение к Богу и Церкви и не более. Уж если человек верит, то не в тягость ему и проникнутся традициями своей Церкви, если же радеть об облегчении восприятия и исполнения православной традиции, то что следующее на очереди для модернизации? Может кому-то покажется, что Богослужение слишком скучное, так для оживления его будем играть на гуслях да баянах? Проповедь должна и ведется на понятном языке, а церковный богослужебный язык он ведь не чужой – он славянский, понятный для всех славян, потому радетели его упразднения просто лукавят. Более того, язык то богослужебный и сам по себе модернизируется, скажем в России одно ударение, на Украине совсем другое, в Сербии другое произношение, естественным образом трансформируются словосочетания и слова в зависимости от того какой национальности священник. Да и сам народ не в восторге от этих преобразований. У меня есть примеры, когда народ просто бежал от батюшек, которые читали Евангелие на украинском языке, хотя проповедь на этом же языке воспринималась спокойно и без возражений. Это о чем-то говорит? Потому проблема надумана, да собственно и нет никакой проблемы, есть лишь мудрование по принципу «горе от ума», а может и наоборот, прости Господи.
Священник Димитрий Шишкин, г. Симферополь:
Убеждён, что Богослужение должно вестись на церковнославянском языке. Единственное с чем можно согласиться в виду предполагаемой реформы – это с необходимостью замены некоторых двусмысленных слов и с прояснением трудных для понимания мест вроде: «возьмите врата князи ваша» или: «поспешающим и вам по нас молитвою: да от мног лиц еже в нас дарование, многими благодарится о вас».
Но в целом церковнославянский язык несравненно глубже по содержанию, чем современный русский, он открывает человеку понятия, которые не выразимы языком современности, например: «Возвесели сердца наша, во еже боятися имени Твоего святаго». Как это перевести на русский язык, не утратив поэтической и онтологической глубины высказывания? Богослужение, его содержание нужно изучать, вникать, вживаться в него – это творческий процесс, предполагающий усилие, работу над собой.
Если и нужен перевод богослужебной литературы на русский язык, то только для внеслужебного пользования, для лучшего понимания текстов.
Перевод Богослужения на русский язык не наполнит храмы молящимися, убеждён, что это иллюзия. Но будет нарушен особенный строй Богослужения, который сложился в Церкви за века и который шаг за шагом возводит человека из мира дольнего в мир горний.
Протоиерей Cергий Бакланов, Башкортостан, г. Уфа:
Богослужение в православном храме должно совершаться только на церковнославянском языке – это не просто традиция, это камень фундамента Церкви!
Попытки дешевого пиара, типа службы на современном русском, никого не привлекут и ничего не дадут, а отвернутся многие. Тот факт, что в некоторых местах люди «не понимают» церковнославянский – это просто говорит о нерадении пастыря. Я всегда спрашиваю – понятно ли – и за 20 лет службы никто ещё мне не сказал, что ему не понятен язык Церкви!
Священник Вячеслав Романов, Удмуртская Республика, г. Сарапул:
Благодаря святым братьям Кириллу и Мефодию славянский язык вот уже 1000 лет несет слово Божие Православной Руси, являясь для нее языком Богослужения, Богообщения и молитвы. Самый язык славянский стал для народа сосудом Благодати Христовой, хранил церковное единство и православные традиции. Нельзя достаточно оценить значение церковнославянского языка. Не человеческое творение он: Дух Святый осенял Кирилло-Мефодиевское начинание, которое трудно назвать “переводом”, в такой мере было оно одновременно и созданием языка, на котором воспроизводилось в совершенной точности греческое слово Божие.
Язык, славянскими первоапостолами созданный и их учениками воспринятый, по самой природе своей стал церковным, таковым и оставаясь. Это — единственное в мире явление, когда язык возник, нарочито создаваемый для того, чтобы быть словесным одеянием, словесным выражением, словесной плотью Богомыслия, молитвы, в частности, богослужебного славословия.
Церковнославянский язык — живой язык, язык Православной Руси — Святой Руси. Он остался живым для всех подлинных чад Церкви и после возникновения русского литературного языка. Самый русский литературный язык своей неизменной подпочвой имел церковнославянский, и отрыв от этой почвы обрекает его на гибель — в былом его качестве Великого языка.
«Избави Бог, — говорил святитель Филарет (Амфитеатров), в схимонашестве Феодосий, митрополит Киевский (+ 1857), — если от перевода Библии дойдут и до перевода богослужебных книг…, содержание которых между тем на славянском языке по преимуществу и является преисполненным и наставления, и благодатного одушевления”. Владыка часто и со скорбью говорил об этом к концу своей жизни со своими близкими и придавал своим словам характер завещания: “Вот и вы принимайте эти слова справедливыми не только потому, что я их вам говорю: хотя говорю я их именно как последнее мое предсмертное завещание всякому, а потому и вы говорите это, с кем будете иметь случай…»”.
Идеи модернизма, жажда реформации, перемен достаточно широко распространились в церковном обществе — среди мирян, среди клира, и даже среди части епископата. Интеллигенция после наскучивших ей нигилизма и атеизма решила заняться богоискательством, но категорически не хочет идти в храмы, где молится простой народ и служат «необразованные батюшки» на «непонятном чуждом языке». Идет много разговоров о необходимости «церковного возрождения», «оживления веры» и т.п., и многие видят выход именно в упрощении Богослужения, в приспособлении его к расцерковленным мирянам. «Сделайте нам короче, комфортнее и понятнее, а иначе мы покинем Церковь, погрязшую в мертвой букве, бессмысленных и утомительных песнопениях» — вот требование, ничем не отличающееся от установок общества потребителей, нынешних сторонников церковного обновления.
Мысль об обновлении Богослужения есть покушение против Церкви в самых таинственно-благодатных проявлениях ее жизни. Это совершается в форме незаметной и как будто не носящей характера богоборчества и отступничества. Так церковность сводится к эмоциональным переживаниям, а вместе с тем и обедняется до последней степени молитвенная жизнь, если вообще остается она хоть сколько-нибудь в силе!
Исходя из всего вышесказанного, я считаю, что попытка использования русского языка в Богослужении – ненужная и вредная затея. Реальной альтернативой этому является духовное образование широких масс верующих, т.е. изучение ими в специальных школах всего вышеперечисленного: догматики, аскетики, агиологии, а также литургики и церковнославянского языка.
Кстати сказать, до революции именно так и было, все это народ изучал. После революции эти школы упразднила советская власть, она постоянно мешала процессу духовного образования в любых формах. Но советской власти нет уже почти 20 лет, что же мешает духовному образованию широких масс верующих людей теперь? Почему это благороднейшее и нужнейшее дело является уделом кучки энтузиастов, как правило, лишенных каких-либо реальных средств для этой своей деятельности? Почему эти духовные школы (создаваемые при храмах или другие), как правило, еле прозябают, ведут крайне жалкое существование или вообще быстро исчезают? Вот на эти вопросы надобно было бы ответить и решить их, тогда бы и не возникала проблема перевода Богослужения на русский язык.